Демифологизация

Коль скоро чудесные истории - мифы, остается только один способ их понять - демифологизировать. Это слово означает - “размифологизировать” эти истории, то есть увидеть истинную сущность внутри мифологической оболочки. Так “воскресение Иисуса, претерпев демифологизацию, становится творческим проникновением в Его смерть, ведущую человека к концу себя самого и своих собственных ресурсов и, таким образом, открывающую путь к новой жизни” 15. Тут может показаться, что из этой картины Бультман полностью устраняет Бога, а то, что остается, лишь символическая история, которая дает человеку возможность ныне жить жизнью иного рода. Но в действительности дело обстоит не так, потому что “Бультман настаивает на необходимости говорить о Божием определяющем действии во Христе” 16. Таким образом, процесс демифологизации неполный. Основная идея демифологизации состоит в отрицании историчности, то есть в утверждении, что события в действительности не происходили. Тем не менее, остаются некоторые незначительные элементы истории и Божественного действия, которые выражаются всего-навсего в том, что был Иисус из Назарета и что Бог действовал в Нем.

Следующий пример показывает разницу между обыкновенным объяснением и практическим применением Писания и демифологизацией 17. Евангельская история об Иисусе, усмиряющем море, может восприниматься как исторически достоверная, а затем из нее может быть извлечен урок о том, что точно так же Иисус может успокоить мятущееся сердце, в каком бы эмоциональном состоянии человек не находился. Так, могущество Христа в физическом мире становится иллюстрацией (и, наверное, доказательством) Его могущества в мире духовном. В данном случае Бог живой представляется действующим в этом мире в Своем Сыне. Но когда рассказ демифологизируется, его историческая достоверность отвергается и он подается исключительно как иллюстрация сегодняшней жизни.

Если бы мы демифологизировали только одно библейское повествование, то это мало бы что изменило: наша вера во Христа осталась бы прежней. Но, как указывает Маккуорри в своей книге “The Scope of Demythologizing”, “здесь не может быть никакого отбора. Вместе с чудесными явлениями природы отвергаются чудесные исцеления, а вместе с ними - эсхатологическое учение, повествования о Рождестве и о Воскресении; отвергаются в том смысле, что не признается объективный, исторический характер этих явлений. Затем отрицание проникает в область учения”. “Какая это примитивная мифология, - говорит Бультман, - считать, что божественное существо приняло человеческую природу и искупило грехи людей своей собственной кровью!” 18.

Таков реальный смысл демифологизации. Все, что остается, так это философия возможности подлинного существования. Правда, делать такой вывод, может быть, не совсем справедливо по отношению к Бультману, так как он не исключает Бога вообще. Тем не менее, его точка зрения радикально отличается от библейской. Вместо живого Бога, который по своей свободной воле действует в этом мире, посещая и спасая свой народ 19 как в решающих исторических событиях прошлого, так и сегодня в сердцах и жизни тех, кто обращается к Нему, а также в делах этого мира вместо силы Святого Духа, действующей в человеке, нам говорят, что мы можем сами постичь возможности нашего существования. То, что человеку дано согласно демифологизированному Евангелию, так это понимание через встречу с Богом во Христе. Отсюда следует, что все, что Бог дает человеку, это всего лишь возможность. Бультман говорит о “трансцендентном Боге, присутствующем и действующем в истории” 20, но он говорит об этом с точки зрения человеческого существования.

В позиции Бультмана есть некоторая непоследовательность, она выражается в том, что его демифологизация в действительности неполная. Поэтому его последователи склонны отходить от его выводов либо к более консервативной, либо к более радикальной позиции. Среди сторонников радикальной позиции есть так называемые теологи “смерти Бога”. Они утверждают, что Бог “мертв”, но каждый из них наделяет это выражение своим особым смыслом. Вероятно, само существование таких теологов является грустным свидетельством мертвого состояния значительной части современной Церкви. Ибо в Церкви, где чтят и знают Бога живого, говорить о Его “смерти” совершенно абсурдно, какими бы ловкими ни были доводы. Это движение, наверное, является логическим завершением дела Бультмана, а может быть, и прямым его результатом. Ведь, в конце концов, если все божественные действия демифологизировать, то Бог уже ровно ничего не значит и Его несложно устранить вообще.

Свежим примером такого подхода может быть заявление Алистайра Ки, который считает Бультмана “довольно консервативным лютеранином”. По его мнению, христианину нет необходимости верить в Бога просто потому, что в Него верил Иисус. Для Иисуса такая вера была абсолютно необходимой, но она была всего лишь частью Его мировоззрения; а поскольку нам необходимо отказаться от Его мировоззрения в целом, то мы должны отказаться и от Его веры в Бога. Так А. Ки заявляет нам, что для современного человека “камень преткновения - это Бог” 21. Единственно реальной проблемой в данном случае является то, что такие выводы называют христианством.