Современный человек

“Современная наука не верит в то, что природный порядок может быть нарушен или, так сказать, перфорирован сверхестественными силами”. “То же самое можно сказать и о современных исследованиях истории, в которых не принимается во внимание никакое божественное вмешательство...” “Современные люди считают само собою разумеющимся, что порядок природы и истории, как и их собственная внутренняя и практическая жизнь, никогда не нарушался вмешательством сверхъестественных сил”. “Для современного человека мифологическая концепция мира - концепция эсхатологии, искупителя и искупления - является уже пройденным этапом”. Так говорит Бультман 7. И тут же добавляет: “Можно ли предполагать, что мы должны пожертвовать своим пониманием, sacrificium intellectus (жертва разума-лат.), для того, чтобы поверить, что мы не в состоянии искренно считать истинным - только лишь потому, что такие понятия изложены в Библии?” Кёземанн вторит этим словам, полагая, что Иисус Евангелий с “чудодейственной аурой” “сверхестественности” может быть принят “только ценою sacrificium intellectus” 8. Р.Х.Фуллер в своей книге “Interpreting the Miracles” следует за своими наставниками: “Современный человек готов признать Иисусовы исцеления, объяснив их Его способностью к внушению; чудеса же природы - манна небесная, переход через Чермное море - он может только отвергнуть как святую легенду”; всякий, кто верит всем библейским чудесам, “требует жертвы интеллекта”. Затем он добавляет (совершенно произвольно и не без некоторого интеллектуального снобизма): “Врачи и ученые, являющиеся христианскими фундаменталистами, - а таких много - принесли такую жертву, и в результате их религиозная и профессиональная жизнь стали целиком обособлены друг от друга” 9. Отметим, что он отвергает чудеса во имя науки, а затем отвергает ученых, с которыми не согласен, предполагая, что все, кто принимают чудеса - фундаменталисты, и что никто из них не осмыслил своих убеждений. Это необыкновенно авторитарный подход.

Итак, мы находим, что “современный” человек не может признать чудеса из-за “современной науки”. Каким же тогда должно быть наше отношение к библейским чудесам? Одна из возможностей - относиться к ним как к чистой бессмыслице и поэтому игнорировать их. Другая возможность - рационализировать их. Именно это и делает Фуллер в только что цитированной книге. Если чудо может быть объяснимо чисто естественными категориями (такими, например, как чудесные исцеления, которые он приписывает внушению), то оно принимается, потому что в действительности это не чудо. Фуллер полагает, что некоторые другие чудеса тоже можно будет объяснить впоследствии, в ходе развития науки 10. Так что и их можно принять. Однако “чудеса природы” отрицаются, и Фуллер, таким образом, не признает подлинно сверхестественных событий. Тем не менее, он не отвергает “чудеса природы” совершенно, но, верно следуя за Бультманом, видит некоторую ценность библейских повествований о чудесах.

МИФЫ

Бультман считает, что чудесные истории (miracle stories) соответствовали мировоззрению авторов Нового Завета, но не соответствуют нашему мировоззрению. “Было бы наивно полагать, - говорит он, - будто древнее библейское мировоззрение может возродиться” 11. Поэтому он не просто отвергает чудесные истории, но интерпретирует их. Поскольку каждый истолкователь Библии исходит из собственных предпосылок, Бультман тоже провозглашает свои. Его интересует, что из того, о чем говорит Библия, актуально для нас сегодня” 12. Это помогает понять ход его мыслей; его действительный интерес обращен лишь к настоящему, а не к прошлому. Мы должны добавить, что первой и наиболее важной предпосылкой для Бультмана была экзистенциалистская философия, как ее излагал Хайдеггер. Она сосредоточена на настоящем состоянии человека и на понимании этого состояния. Поэтому для Бультмана важным предметом исследования является значение чудес для понимания человеком самого себя. Он не воспринимает Новый Завет как исторически достоверное повествование, потому что он не ставит перед собой такой цели. Он считает, что чудесные истории суть “мифы”.

Употребление этого термина может вводить в заблуждение, так как он может заключать в себе совершенство различный смысл. Иногда под мифами подразумевают небылицы, то есть истории, которые вообще не могут считаться истинными. Но не в таком смысле использует этот термин Бультман, как и современная теология в целом. Миф, как объясняет Маккуорри, есть “образ мыслей, при котором потустороннее и божественное представляется потусторонним и человеческим”. Но есть еще одно значение, которым Бультман наделяет это слово, когда, например, говорят, что плоская земля - миф, и, таким образом, в данном употреблении миф есть “примитивная наука или примитивное мировоззрение”, которое “неприемлемо и невразумительно для современного сознания” 13. Последние два значения термина смешиваются, и поскольку считается, что мы не можем принять миф второго типа, предполагается, что мы не можем принять и первый тип. Например, Бультман утверждает, что воскресение Христово - “совершенно мифическое событие” 14.