Г) Алкман

(VII в.) известен своими парфениями - песнями для женского хора, причем один такой парфений в весьма значительных отрывках (семь строф по 14 стихов) дошел до нас. В нем не хватает несколько строф. Парфений отличался от гипорхемы отсутствием экспрессивной мимики и быстрого танца и был ближе к торжественно-процессуальному просодию. Девичьи хоры были широко распространены в Спарте, где особенно почитались Аполлон и Артемида. От просодия парфений отличался гораздо большей грациозностью. В дошедшем до нас парфений Алкмана сначала воспеваются Диоскуры, потом - сыновья Гиппокоонта, убитые Гераклом, и прославляются сами участницы хора. Прославление простых людей в гимне является весьма важным нововведением, свидетельствующим об огромном прогрессе светской поэзии, возникшей из недр религиозных песнопений.

Алкман писал также гимны Зевсу Пифийскому, Кастору и Полидевку, Гере, Аполлону, Артемиде, Афродите, а также любовные стихотворения; судить о последних трудно по незначительности дошедших фрагментов. Темы лирики Алкмана разнообразны. Он обращается к Музам с просьбой "зачать прелестную песню" и "зажечь покоряющей страстью" гимн, указывая, что свою мелодию и слова он заимствовал "у куропаток": "Знаю все напевы я птичьи..." Он увещевает свое сердце беречься Эрота, который "бешеный дурачится, как мальчик", и "милостью Киприды нисходит вновь, согревая сердце". Ему принадлежит первая в своем роде картина тишины вечера, воспетая потом Гете и Лермонтовым. Но этим поэтическим настроениям противостоит у него и настоящий натурализм, когда он хвалит свою простую пищу и заявляет о невозможности наесться досыта. В грациозных стихах он, уже будучи стариком, обращается к "милым девам", "певицам прелестноголосым".

...Больше

Ноги меня уж не держат. О, если б мне быть зимородком!

Носится с самками он над волнами, цветущими пеной,

Тяжкой не зная заботы, весенняя птица морская.

(Вересаев.)

Алкман ценит "железный меч не выше прекрасной игры на кифаре"; он не чужд и пессимизму: "И нить тонка, и жестока Ананке!" (богиня необходимости). Наконец, очень важны и языковые реформы Алкмана. Он употребляет не только все метры, которые были до него - гекзаметр, ямб, трохей, амфимакр (долгий, краткий, долгий),- но еще и бакхий (краткий и два долгих).

В этот ранний период греческой хоровой лирики уже весьма ощутимо стремление реформировать древнюю религиозную поэзию в направлении светской тематики и светского стиля. Строгий дорийский мелос с самого начала отличается весьма сильной тенденцией и к музыкальной эволюции, и к метрическому разнообразию, и к использованию светских образов, и даже к любовным темам, претендующим на полную самостоятельность и даже на остроту.

В заключение необходимо сказать о поэте, который, происходя с острова Лесбоса и, вероятно, сочиняя свои произведения на эолийском диалекте, должен был бы рассматриваться в отделе об эолийском мелосе, но он жил в Спарте, был учеником Фалета и Алкмана. Это - Арион, ближайшим образом связанный с двором коринфского тирана Перианда (вторая половина VII в.).