Глава 26. – Ты очень смелый человек, дорогой мой кузен

– Ты очень смелый человек, дорогой мой кузен. – Джилз пожал герцогу руку и удалился.

Ян попытался сосредоточиться, чтобы вычислить своего возможного убийцу, но понял, что ни о чем, кроме Брэнди, он думать не способен.

Джилз тем временем пришел к Фелисити. Девушка сидела одна в гостиной. Нетрудно было догадаться, что она просто всех прогнала прочь.

– Как там его светлость, – скучным голосом спросила Фелисити. – Он спустится к обеду?

Джилз взглянул на упрямый ротик и огромные красивые глаза. И радостно заявил:

– Мне показалось, что Яну сегодня гораздо лучше. Если тебе интересно, сейчас его светлость, с помощью Мэбли, конечно, приводит себя в порядок.

– Да, он так зарос грязью за это время, – сказала она себе под нос.

– Да, есть немного, – подтвердил Джилз. – Кстати, он просил тебя зайти к нему через некоторое время, после того как примет ванну. Только не удивляйся: Ян практически два дня пролежал без сознания и поэтому не совсем адекватно на все реагирует.

– Хотелось бы знать, кто из этих отвратительных варваров причастен к убийству. Ведь никто ничего еще не сказал. Они все заодно. Даже ругая друг друга, на самом деле защищают. А этот доктор, Боже мой, коротышка, каких свет не видывал. Как доктор может быть таким коротышкой, и он меня обидел.

Джилз вспомнил, что коротышка Роберт посоветовал Фелисити лечить нервы.

– Он просто переживал за герцога, дорогая, – сказал Джилз и вынул из кармана любимую табакерку.

Взяв оттуда хорошую щепотку табака, с удовольствием его понюхал, а затем элегантно сдул крошки, упавшие на пиджак.

– Бедный старый Мэбли. Он все это время заботился о герцоге. Слава Богу, что Брэнди…

– Вот уж яркий показатель того, что у нашего герцога начисто отсутствует вкус. И мне скоро предстоит принять ее в моем доме. Что значит «все это время заботился»? А что же Брэнди? У нее ничего нет в голове, она даже слова сказать не может без того, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Надеюсь, она все-таки не поедет в Лондон. Я не потерплю ее в моем доме и выгоню, как только стану герцогиней Портмэйн.

– Разве я упомянул имя «Брэнди»? Что-то не помню.

Джилз отвел взгляд и посмотрел на древнюю волынку над камином. Рядом с ней висели доспехи Робертсонов с перекрещенными мечами.

Но Фелисити не отступала.

– Не стоит ограждать меня от того, что здесь на самом деле происходит. Она была с ним ночью, не так ли, Джилз?

– Да, но я не понимаю, почему ты так волнуешься. Ведь ты же не предложила свои услуги? Брэнди отлично за ним ухаживала.

– Ха, представляю себе, как она за ним ухаживала, эта маленькая шлюха.

– Если ты помнишь, Фелисити, герцог серьезно ранен. Думаю, он сейчас и есть-то самостоятельно не может, не говоря уж о том, чтобы изменять тебе. Кроме того, боюсь, ему не понравится, что ты называешь его спасительницу шлюхой. Скажу тебе сразу, Ян собирается остаться здесь еще на какое-то время. Я пытался переубедить его, но тщетно. Наш герцог упрям, и ты это знаешь не хуже меня. Он сказал, что многое еще предстоит сделать до отъезда в Англию.

Фелисити аж подпрыгнула.

– Это подозрительно, тебе не кажется? Да он не имеет права принимать такие решения. Я думаю, ты ему об этом сказал?

– Ты отлично знаешь, что Ян не отступает от того, что задумал. Я пытался заговорить ему зубы, но тщетно. А тебе следовало бы принять во внимание упрямство твоего жениха.

– Я все знаю, Джилз, – закричала она и скрипнула зубами. – Знаю, что похожа на его первую безмозглую жену. Он думает, будто я такая же дура, как и Марианна? Что позволю положить себя на пол и использовать в качестве тряпки? Ладно, мы еще посмотрим кто кого.

– О Господи, – сказал Джилз, когда Фелисити подхватила юбки и кинулась прочь из комнаты. Он никогда не видел, чтобы она так быстро бегала.

Через минуту Фелисити уже молотила ручками в дверь спальни герцога.

Когда Мэбли наконец открыл, Фелисити еле дышала от злости и, казалось, готова была на убийство.

– Леди Фелисити?

– Да уж, не леди Аделла, – накинулась она на него. – Скажи герцогу, что я хочу его видеть. В коридоре сквозняк, так что давай быстрее.

– Его светлость уже давно вас ждет, – сказал Мэбли и вежливо пропустил леди в комнату.

– Входи, входи Фелисити, – отозвался Ян с постели. – А ты, Мэбли, пойди выпей кружку эля, а потом возвращайся.

Старик выскользнул из комнаты.

Фелисити, сверкнув глазами, обвела взглядом комнату. Ян лежал на кровати, которая весьма для него подходила: большая, крепкая, как и сам герцог, почти без украшений. Голова его светлости покоилась на белой подушке.

– Джилз сказал мне, что вы чувствуете себя получше, ваша светлость, – сказала она официальным тоном. Ее мать всегда говорила, что в критической ситуации такое обращение больше всего причиняет собеседнику боль.

– Ага, – ответил герцог по-шотландски, зная, что она терпеть этого не может. – Спасибо, что зашла, Фелисити, – добавил он с иронией. – Я подумал, что хорошо было бы нам поговорить.

– Джилз уже сообщил мне, что ты не собираешься уезжать отсюда в ближайшее время. Не представляю себе, что тебя здесь держит. Скажи мне, что Джилз ошибся, прошу тебя, скажи, что уедешь, как только сможешь ходить.

– Я уже объяснял Джилзу, нужно еще ненадолго остаться, потому что не закончены дела. Кроме того, не собираюсь поворачиваться спиной к убийце и бежать сломя голову в Англию. Мне очень жаль, Фелисити, что ты не способна поддержать меня и понять.

Леди опешила. На кого он злится? Она же просто спросила. Фелисити захотелось ударить его, но это неприлично.

– Я разочаровала вас, ваша светлость? А вы когда-нибудь думали, что у меня тоже бывают кое-какие желания? Мне надоело торчать здесь, среди этих отвратительных варваров. Ты ведь знаешь, что они постоянно кричат друг на друга и обвиняют весь белый свет. Кроме того, один из них пытался убить тебя.

После всего случившегося Ян мог посмотреть на нее свежим взглядом. Теперь он понял, что она упряма и эгоистична. Но отступать было некуда.

Герцог улыбнулся и спокойно сказал:

– Однако я еще жив. Кроме того, вы называете Робертсонов грубыми и вульгарными, а я бы вам посоветовал посмотреть в первую очередь на себя, миледи. Вы так горды своим происхождением, все-таки дочь графа, а ведете себя, как самая последняя крестьянка.

– Крестьянка? Как ты можешь так говорить? А, кажется я понимаю: эта шлюха Брэнди ведет себя с его светлостью более раскованно.

– Однако она не стала бы заводить подобные разговоры, – сказал Ян будто бы между прочим.

Его голос стал холодным и презрительным.

– Брэнди шлюха, говорите вы? Как ты могла подумать такое. Хотя представляю себе, что она думает про тебя.

– А мне плевать, что она думает. Брэнди шлюха, и не более того.

Чаша терпения Фелисити переполнилась, девушку начало трясти.

– Джилз сказал мне, что Брэнди ухаживала за тобой ночью. Ну и как? Тебе понравилось?

– Брэнди добра и благородна, – сказал он и почувствовал одновременно приступ вины за происшедшее ночью и боли в спине.

– Ну, и что будем делать? Ты думаешь, я смогу заменить эту шлюху? Или тебе больше понравится, если я лягу на гильотину, как Марианна?

– Вы зашли слишком далеко, миледи.

Герцог, с одной стороны, хотел, чтобы Фелисити прекратила этот неприятный разговор, а с другой, молился, чтобы она продолжала, желая рассмеяться ей в лицо и показать всю бесполезность ее слов.

– Вы это серьезно, ваша светлость? Ах, да, совсем забыла, ты отказался обсуждать со мной твою первую жену. Или думал, что я не догадаюсь, будто похожа на нее? Кроме того, мне известно, что у твоих любовниц, у всех, черные волосы и зеленые глаза. Ты создал себе даже определенную репутацию из-за этого. Послушай, Ян: я не Марианна.

– Хорошо, Фелисити. Что еще?

Его холодность начинала ее бесить.

– Я хочу сказать, ваша светлость, что не собираюсь быть Марианной-два. Однажды поверила вам, решила, что вы сдержите слово, но, к сожалению, ошиблась. Вы ведете себя, как один из этих шотландцев.

– Да, вы тоже, миледи, неплохо себя показали. И совершенно правы. У нас с вами крайне мало общего. С шотландцами я лучше нахожу общий язык.

– Есть люди, которые ценят меня выше, чем вы, мой дорогой герцог. Например, маркиз Хардкастл, благородный человек, настоящий джентльмен. Мой отец отшил его из-за того, что вы почтили меня своим вниманием.

Фелисити потерла лобик. Очень мило у нее это получалось.

– Да и я тоже не обращала на него внимания из-за вас.

– Ему бы это польстило. Готов поспорить, вы считаете его самым лучшим мужчиной на этой земле. Ладно, я устал, леди Фелисити. Я известил вас о своих планах, и менять их не собираюсь. Но если хотите продолжить разговор, что ж, давайте поговорим еще.

– Да, я думаю малышка Брэнди вас утешит. Достаточно лишь кивнуть, чтобы она прибежала. А вам это нравится, ваша светлость, не так ли? Вам нужна слабая, безликая, дрожащая….

Это уже не лезло ни в какие ворота.

– Заткнитесь, миледи. Будете показывать свой характер маркизу Хардкастлу.

– О Господи, как я в вас ошибалась. И позволила вам так унижать себя из-за ваших денег и положения. Какая же я дура.

– Фелисити, – спокойно сказал Ян, – ты мне надоела. Я устал от тебя уже через десять минут после того, как ты вошла в комнату. Может быть, Джилз станет слушать твои отповеди, но только не я.

Она величественно расправила плечи и вытянулась во весь рост.

– Вы обидели меня, – сказала она официально, – а теперь, ваша светлость, я настаиваю на том, чтобы вы сегодня же поехали со мной в Лондон. В противном случае я буду вынуждена расторгнуть нашу помолвку.

Ему хотелось запрыгать от радости и запеть. Ни капли вины, только радость, ни с чем не сравнимое облегчение.

– Я отказываюсь! – почти пропел он. Фелисити удивленно взглянула на него, а затем спокойно, высоко подняв голову, пошла к двери.

Обернувшись на пороге, кинула через плечо:

– Желаю удачи, ваша светлость, в отношениях с шотландскими родственниками. Надеюсь, вы не будете возражать, если я опубликую о расторжении помолвки в «Газетт»?

– Конечно, не буду. Объяснитесь с вашими родителями. Да, и еще, Фелисити, мой вам совет, не отшивайте маркиза, даже такого, как Хардкастл. Он, конечно, нелюдим, но стоит всего лишь на один ранг ниже, чем я.

– Идите к черту, – завизжала она и ушла, хлопнув дверью.

Когда Джилз буквально через минуту зашел в спальню, чтобы узнать об исходе битвы, то обнаружил радостного, улыбающегося герцога.

– Черт бы меня побрал, Ян, ты выглядишь как кот, которому удалось стащить банку со сливками. Чем вы тут занимались?

– Поздравь меня, Джилз. Я теперь свободный человек. Фелисити расторгла нашу помолвку. Мне кажется, маркиз Хардкастл скоро тоже ее выгонит.

Джилз гулко сглотнул.

– Никогда не думал, что она зайдет так далеко. Прости Ян, мне очень жаль. Ага, ты смеешься?

– Дорогой мой, ты всегда говорил, что она совсем не похожа на Марианну, что не так добра и нежна. Теперь я и сам это понял. Мне надо было тебя слушаться. Как здорово, что в конце концов я спасся от долгих лет домашнего террора. Черт, я был слеп. Прошедшего не вернешь, теперь я это знаю, особенно… – Он улыбнулся широкой, доброй улыбкой, не закончив фразу.

– Особенно что?

– Не обращай внимания, я просто размышлял вслух. Окажи мне услугу, отвези Фелисити в Лондон, ко всем чертям.

– Хорошо, – улыбнулся Джилз.

Герцог не понимал, как можно улыбаться, когда тебе предстоит шесть дней провести в компании Фелисити.

– Ваше лекарство, герцог.

– А, Мэбли. Видишь, Джилз, он на моей стороне. С тех пор как я оказался в постели, охранял меня лучше верного пса. Не волнуйся за меня, кузен.

Герцог протянул ему огромную руку, и Джилз с удовольствием пожал ее.

– Спасибо тебе, Джилз. Думаю, скоро мы встретимся в Лондоне.

– Очень хорошо, Ян. Я увезу Фелисити утром.

– Надеюсь, ее не выгонят раньше. Джилз посмотрел на кузена в последний раз.

– Ты неважно выглядишь. Тебе надо отдохнуть. Больше никаких волнений. Позаботься о нем, как следует, Мэбли, – сказал кузен напоследок и вышел.

Герцог улыбнулся слуге.

– Ты знаешь, Мэбли, я сейчас в таком настроении, что мне бы не лекарство, а что-нибудь покрепче выпить. Принеси вина, старик, здесь наверняка его хватает.

Ян заметил радостный блеск в глазах Мэбли, когда тот выходил из комнаты.