Глава 42. – Доктор приехал? – прошептала она, безуспешно пытаясь справиться с нарастающей болью

Саманту знобило.

– Доктор приехал? – прошептала она, безуспешно пытаясь справиться с нарастающей болью.

– Да, он скоро будет, – сказала Фролиана и добавила дров в и без того ярко горящий камин.

Родовые муки начались днем. До этого беременность протекала спокойно и почти не беспокоила ее. Но сегодня Фролиана заметила, как стало морщиться лицо Саманты, и поняла, что время пришло.

Саманте хотелось кричать и ругаться. Она никогда не думала, что ей может быть так плохо. Ей говорили, что она будет испытывать боль, но не до такой же степени. Кто это говорил? Лана? Откуда ей знать? Она не проходила через это. Терпеть было невозможно. Когда все закончится, она предупредит других женщин, чтобы они никогда не рожали детей.

– Ты собираешься спалить меня на костре? – закричала Саманта.

– Вы хотите, чтобы они услышали все на лестнице?

– Кто?

– Ваш брат и…

Саманта застонала. Когда боль чуть отпустила, она пристально посмотрела на Лану.

– И кто еще?

– Разве я сказала "и"? Что это я еще придумала? – уклончиво ответила та.

Саманта не стала внимать, слишком обессиленная, чтобы о ком-то беспокоиться. Может быть, Тереза. Та частенько приходила после того вечера около двух месяцев назад, когда Хэнк так внезапно вновь вторгся в ее жизнь. Она никогда не спрашивала Шелдона, оставил ли Хэнк ему свой адрес. Ни Шелдон, ни кто-либо другой не упоминали о визите Хэнка. Она решила, что он просто хочет забыть тот вечер.

А теперь она должна родить ребенка от Хэнка. Боль внезапно вернулась, и Саманта стиснула зубы.

– Когда это кончится, Лана? – в отчаянии спросила она. – Я больше не могу.

– Вы сражаетесь с болью, – мягко сказала Фролиана. – Лучше расслабиться.

– Замечательный совет. Особенно, когда ты не страдаешь. До сих пор нет доктора. Он придет, когда будет слишком поздно.

– Вы напрасно беспокоитесь, – стала успокаивать ее Фролиана. – Доктор будет задолго до того, как дитя появится на свет.

– О Боже, – простонала Саманта. – Это самое худшее, что я могла услышать. Я умру!

– Сэм, вы сами вредите себе. Не сопротивляйтесь боли. Это ваш первый ребенок, поэтому так больно. Вы обо всем забудете и легко родите второго.

– Еще одного! Никогда в жизни!

Саманта металась на подушках. Она не знала, что было для нее большим потрясением: то, что она испытывает сейчас, или ее состояние по приезде на ранчо к отцу в Техас. Первое, что она тогда нашла в своей новой комнате, была ее свадебная одежда. Она испытала тягостную опустошенность. Прежние развлечения больше не удовлетворяли ее, будущее казалось мрачным.

Когда Саманта поняла, что беременна, она воспрянула духом, вновь возненавидела Хэнка. Ему хотелось, чтобы у нее был ребенок, и он добился своего. Она была в ярости. И в какой-то степени почувствовала облегчение. Теперь у нее было оправдание покинуть места, в которых ее преследовали кошмарные воспоминания. Она покинет страну, и Хэнк никогда не узнает о ребенке.

Она думала, что, уехав, почувствует себя лучше, но этого не произошло. Она думала о ребенке и о том, как будет воспитывать его одна, и вновь почувствовала душевную пустоту. Хотя мысли о ребенке иногда немного поддерживали ее. А еще был Шелдон и интерес к нему, попытки понять раздражение, которое он в ней вызывал. А потом появился Хэнк…

Боль стала нестерпимой, и Саманта закричала в тот момент, когда появился доктор. Но он теперь мог и не приходить! Здесь должен быть Хэнк, который виноват во всем. Нет, она больше не хочет его видеть! Не хочет, чтобы он знал, как она страдает. Ни за что!

Шелдон обещал ему, что сообщит, когда Саманте придет время рожать. Известие пришло, и Хэнк был больше чем счастлив. Всю дорогу он пребывал в страшном возбуждении, с ним был Лоренсо, но Хэнк не слышал ни слова из того, что тот говорил. У Саманты будет ребенок! Ее ребенок, их ребенок!

Спустя несколько минут после приезда он услышал крики, доносившиеся сверху, и почувствовал дурноту. Ему налили виски, и он устроился в, гостиной, как можно ближе к плотно прикрытой двери. Руки у него тряслись, лед звякал в такт крикам, краска схлынула с щек. Он допивал третий бокал, мучительно размышляя о том, что происходит наверху.

– Вам не следует сидеть здесь, Хэнк, – сказал Шелдон, когда затих очередной крик. – Во всяком случае, я больше не выдержу.

Хэнк посмотрел на Шелдона. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил.

– Вы меня не выгоняете?

– Конечно, нет.

– Тогда я останусь.

– Мой клуб совсем рядом. Почему бы нам не пойти туда? – предложил Шелдон.

– Нет.

Лоренсо покачал головой, наблюдая за ними.

– Он прав, Хэнк. Тебе здесь не место. Пойдите, прогуляйтесь.

– Мое место здесь, – ответил Хэнк.

– Она не знает, что ты здесь, – колко сказал Лоренсо. – И ты ей не поможешь.

– Оставь меня, Лоренсо. Больше я ничего не хочу. – В этот момент раздался особенно громкий крик, и бокал выпал из рук Хэнка. – Боже! Она умирает. Это я убил ее.

– Чепуха, – проворчал Лоренсо. Хэнк повернулся к нему.

– Ты уверен, что она не умрет? Уверен?

– Господи Боже мой, – вмешался Шелдон. – Я больше не могу. Во-первых, это неприлично, а во-вторых, я схожу с ума. Оставайтесь, если можете. Я ухожу.

Он взял пальто и направился к двери. Но едва он прошел полпути, как детский плач настиг его. Сразу же за этим раздался торжествующий вопль Фролианы:

– Мальчик!

Шелдон вернулся и ухмыльнулся:

– Теперь у меня есть племянник.

Но Хэнка как ветром сдуло. Он пробежал мимо Шелдона, взбежал по ступенькам и влетел в спальню Саманты.

От бака с горячей водой комната была заполнена паром, жара была ужасающей. Фролиана при виде Хэнка запротестовала, но доктор кивком согласился с его присутствием, и она вернулась к обмыванию ребенка.

– Вы ее муж?

Хэнк не услышал вопроса, уставившись на кровать, где лежала Саманта. Он не мог разглядеть ее лица.

– С ней все в порядке?

– Разве вы не хотите посмотреть на el nino? – с гордостью спросила его Фролиана. Но Хэнк не услышал ее.

– С ней все в порядке? – настойчиво повторил он.

– Почему ты не спросишь меня? – едва проговорила Саманта.

Хэнк приблизился к кровати. Саманта с трудом открыла глаза и посмотрела на Хэнка. Он никогда не видел ее такой изможденной.

– Сэм?

– Что ты делаешь здесь? – Голос у нее был хриплый.

– Твой брат обещал прислать за мной, – быстро объяснил Хэнк. – Сэм, ты не имеешь права выгнать меня отсюда.

– Имею. Я ведь не нужна тебе, не так ли? Ты не возражал, что я хотела развестись с тобой. Что тебе здесь нужно?

Хэнк напрягся и ответил воинственно:

– Конечно, ребенок.

– Ну, разумеется, – ответила она.

– Я не хочу спорить с тобой, Сэм, – ответил он и вздохнул. – Боже, я думал, что ты умираешь.

– Чепуха, – возразила она устало. – Это было неприятно, но все женщины, собирающиеся иметь детей, проходят через это…

Ее глаза закрылись, она замолчала. Хэнк все еще стоял и смотрел на нее, не собираясь трогаться с места. Саманта Блэкстоун Кингсли Чавес, его жена, мать его сына, женщина, сводившая его с ума. Женщина, всегда изумлявшая его гордостью, нравом, страстью.