На острове Сент-Маргерит

– Остров Сент-Маргерит отделен от песчаных пляжей Канна проливом в три километра. В запад­ной части острова и поныне расположены башня и крепостные стены старинного форта Руайяль, построенного по повелению Ришелье и укреплен­ного впоследствии знаменитым полководцем мар­шалом Вобаном. В самом конце XVI века форт стал государственной тюрьмой. Я побывал совсем не­давно на острове. – Месье Антуан меланхолически усмехнулся. – Как неузнаваемо изменило остров время! В дни нашего таинственного узника под пылающим жарким небом стояли только низко­рослые кряжистые маслиновые и мандариновые деревья. Теперь там высокая зеленая стена – липы, пихты, густые запахи хвои и пряных цветов... Но так же, как триста лет назад, морской прилив бьет в основание старой башни, где была камера таин­ственного узника...

Граф Сен-Жермен, согласно его «Запискам», проплывал мимо Сент-Маргерит. Он высадился на острове и посетил тюремную башню. Граф под­робно описал в своих «Записках» камеру, где сидел загадочный узник. Как и почему граф побывал там, он не пишет.

После прибытия Эсташа Доже на остров Сент-Маргерит в Париже начинают почему-то особенно опасаться «простого слугу». Сен-Мар объявляет уз­нику новые правила, присланные из Парижа: «Если вы заговорите со мной или с кем-либо дру­гим о чем-либо, кроме ваших повседневных нужд, я тотчас проткну вас шпагой».

Но как разительно контрастируют в сравнении с этим жестким приказом новые условия содержа­ния «простого слуги».

«Камера Железной Маски», которую показы­вают нынче бойкие экскурсоводы, много раз пе­рестроена и не похожа на камеру, которую приго­товил Сен-Мар для Эсташа Доже.

Как описывает граф Сен-Жермен, это было просторное помещение с гобеленами, закрывав­шими сырые стены и большим зарешеченным ок­ном. В окно щедро светило солнце, узник мог ви­деть пронзительно голубое небо, всю ширь лазурного пролива, еле различимые стены древ­него аббатства Лерен на далеком каннском берегу и вечный прибой, разбивавшийся о камни у осно­вания его башни.

Шум моря не смолкал в его камере день и ночь.

Именно на острове «простой слуга Эсташ Долее» начинает получать из Парижа тонкое белье, кружева, и еду ему теперь приносят на серебряной посуде, и прислуживает за столом странному «про­стому слуге» губернатор острова Сен-Мар.

И сам узник, видимо, узнал о себе что-то новое.

Тогда и произошел эпизод, ставший легендар­ным. В окно узник часто видел рыбачьи лодки, пристававшие к берегу у самого подножья его тю­ремной башни. И когда Доже увидел в окно оче­редную рыбачью лодку, приставшую к берегу, он торопливо нацарапал некую надпись на серебряной тарелке и просунул ее через узкое отверстие между подоконником и началом решетки на окне... Та­релка полетела вниз.

Рыбак, которому принадлежала лодка, подо­брал тарелку. Но он знал строгое приказание гу­бернатора: любую вещь, найденную около башни, следует немедленно передавать губернатору. По­слушный рыбак отнес тарелку Сен-Мару. Сен-Мар прочел надпись, побледнел и спросил рыбака: «Ты читал это?»

«Я не умею читать», – равнодушно ответил ры­бак.

«Кто-нибудь, кроме тебя, видел эту тарелку?»

Рыбак ответил, что тарелку не видел никто. Он тотчас понес ее господину губернатору. Неграмот­ность спасла рыбака, а может быть, и узника.

Сен-Мар наградил рыбака и велел никому не говорить о находке. После этого случая Сен-Мар старательно собирал после ужина всю грязную по­суду и уносил ее с собой. На окне поставили новую решетку.

Возможно, именно после этого случая на уз­нике впервые появилась черная бархатная маска. Но это не более чем предположение.

Известно лишь, что все это время Сен-Мар продолжает аккуратно сообщать об узнике воен­ному министру короля.

В 1698 году наступает финал нашей истории. Таинственного заключенного постаревший Людо­вик XIV приказывает перевезти в Париж, в глав­ную тюрьму страны. И вместе с ним прибывает с «острова в Париж Сен-Мар. Он сторожит несчаст­ного уже... тридцать лет!! Став фактически вторым арестантом! И как обычно, Сен-Мар, этот личный тюремщик загадочного узника, становится началь­ником новой тюрьмы узника. Король назначает

Сен-Мара на одну из почетнейших, влиятельней­ших должностей в государстве – губернатором Ба­стилии! И все для того же – чтобы новый «маршал тюремщиков» мог ответственно и неусыпно сле­дить за своим узником – «простым слугой Эсташем Доже».

В Бастилии Эсташа Доже окружают небывалой секретностью. Никто в отсутствие Сен-Мара не может входить в его камеру. Сен-Мар обедает вме­сте с ним и даже порой ночует в камере заключен­ного... Как рассказывали старые тюремщики, из камеры часто слышался звук гитары, узник играл на ней часами. Старик, тюремный врач Бастилии, которому пришлось несколько раз лечить узника, осмотрел его тело. Впоследствии он описал узника: «Это был человек среднего роста, но весьма ши­рокий в плечах. Он носил черную повязку на очень густых черных волосах»...

Но о лице врач сказать ничего не смог. Ибо он никогда его не видел: лицо узника было закрыто черной бархатной маской.

Повторюсь. Я не знаю, когда эта маска впервые появилась на узнике. Возможно, появилась она уже на острове Сент-Маргерит...

Но я знаю точно: со дня своего появления в Ба­стилии узник носил эту бархатную маску. И никто из персонала тюрьмы, кому случалось по долгу службы входить в камеру, не видел его без маски.

В Бастилии узник пробыл пять лет. В 1703 году Человек в маске умер.

Итоги

– Вот так в Бастилии закончилась история «важного» «простого слуги Эсташа Доже», – сказал месье Антуан, – история, оставившая нам с вами одни вопросы. Почему в Пиньероле узник ходил без маски? Почему тогда его лицо никого не тре­вожило? Почему впоследствии король начинает гак бояться его лица? И почему в заключении в Пиньероле ему не присылали ни тонкого белья и кружев, и ел он на обычной оловянной посуде, и носил тюремную одежду?.. Более того, его содер­жали как слугу и заставляли работать слугой у Фуке. Но тогда отчего на острове Сент-Маргерит гак уди­вительно все меняется – его содержат как аре­станта-вельможу?.. И, наконец, почему в Бастилии ему надевают маску на лицо? У вас есть какая-ни­будь версия, «милейший доктор Ватсон»? – на­смешливо обратился ко мне месье Антуан.

– У доктора Ватсона никакой версии нет, – то­ропливо сказал я.

Я понял: мы подошли к разгадке.