Глава 3. Глядя в окно на непрерывно поливающий дождь, Томас нахмурился

Глядя в окно на непрерывно поливающий дождь, Томас нахмурился.

– Конечно, играть «Бурю» в настоящую бурю очень выигрышно, – сказал он. – Но представляю себе, как развезло дороги сегодня утром.

Розалинда, чинившая какой-то костюм, подняла глаза.

– Дождь, вероятно, скоро прекратится, а до Редминстера всего восемь-девять миль.

– Да, но на то, чтобы добраться туда, уйдет целый день, – мрачно проронил Томас.

Перегнувшись через стол, Мария вылила остатки чая в чашку своего мужа.

– На то и существует время, чтобы как-то его убивать, мой господин и повелитель. Томас плутовски усмехнулся:

– Если бы мы остались в этой уютной гостинице, я напомнил бы тебе, чем лучше всего заниматься в такой вот дождливый день. Но мне вовсе не улыбается тратить свое время на то, чтобы вытаскивать фургоны из грязи.

Мария с видом этакой скромницы захлопала своими длинными темными ресницами.

– Еще не поздно зайти в нашу комнату, где ты можешь напомнить мне то, что хотел, ведь наша молодежь даже еще не завтракала.

– Пожалуйста, ведите себя прилично, – сказала Розалинда, протягивая кусок хлеба лежавшему под столом псу Алоизию. – В такую погоду надо отправляться как можно скорее. А если ты собираешься вытаскивать фургоны. папа, тебе надо переодеться в какое-нибудь старье.

– Никакой романтической жилки, – проворчал отец.

– И слава Богу! – Розалинда как раз завязывала нитку узелком, когда в комнату вплыла Джессика.

– Доброе утро, – сказала ее сестра с томным вздохом. – Что, родители опять докучают нам проявлениями своей супружеской привязанности?

– Боюсь, что так. – Розалинда оторвала нитку и убрала швейные принадлежности в шкатулку. – Кого ты играешь сегодня утром – Джульетту?

Джессика со свойственным ей изяществом уселась на стул.

– Я, кажется, и в самом деле умру от любви. Ты видела вчера вечером среди публики совершенно необыкновенного джентльмена? Он стоял у левой стены. Какая у него замечательная осанка! Какое умение держаться! Какая изысканная одежда! Наверняка это был лорд. Ну и закручу же я с ним роман.

– Никакого романа не будет, – твердо сказала мать. – Не такая уж ты взрослая, чтобы тебя нельзя было отшлепать, юная леди.

Не увернувшись от щипка, Джессика продолжила:

– Его светлость будет без ума от меня, но я решительно отвергну его ухаживания. Сжигаемый любовью, невзирая на мое не такое уж высокое происхождение, он предложит мне руку и сердце, но я скажу, что никогда не променяю сцену на скучную жизнь дамы из высшего света. Мой отказ сразит его, и он умрет от неразделенной любви.

Розалинда также заметила этого джентльмена, ибо женщины всегда замечают таких мужчин: высоких, уверенных в себе, по-настоящему красивых. Почему бы и не помечтать о таком? Но это утро не располагало к мечтаниям.

– Думаю, этот человек – адвокат, а не лорд, – живо возразила она. – Или, может быть, преуспевающий торговец зерном. Ешь вареные яйца, пока не пришел Брайан и не съел все дочиста.

Сестра со смешком поднялась на ноги и, отбросив всякую аффектацию, принялась за еду.

– Бьюсь об заклад, Джульетте никогда не говорили, чтобы она ела яйца, пока их не съел младший брат.

– Будь Брайан ее братом, ей непременно бы так сказали. – Розалинда свернула костюм, который чинила, и убрала в сундук вместе с другими. А вот и он, легок на помине.

Снаружи кто-то торопливо сбегал по лестнице. Затем послышался грохот падения. Розалинда нахмурилась. Однако не успела она подняться, как в дверях появился ее младший брат. Наружность у него была типично фицджералдовская: темные волосы, светлые голубые глаза. Но сейчас он был бледен. Левой рукой он поддерживал правую.

– Я упал и, кажется, сломал себе кисть. В семье Фицджералд было очень трудно отличить серьезное от воображаемого, но Розалинда, ее приемные родители и Алоизий – все проявили искреннее участие. Когда Розалинда стала осматривать кисть мальчика, он издал вопль.

– Похоже, простой вывих, – сказала она, закончив осмотр. – Я забинтую тебе кисть, и через день-другой все будет в порядке. В следующий раз не носись как угорелый по лестнице.

– Я не смогу сегодня сделать задание по математике, – с робкой надеждой в голосе сказал ее брат. – Сможешь и сделаешь, – сурово произнес Томас. – Для занятий математикой нужна голова, а не руки.

– Неправда. Брайану нужны пальцы для счета, – насмешливо заявила Джессика.

– Не подначивай, – с негодованием сказал брат. – Сама ты даже алгебру не смогла осилить. – Выудив ложкой последнее яйцо, он положил его на тарелку. Алоизий пристально следил за каждым его движением.

Джессика тряхнула головой. Этот жест ей всегда удавался.

– Богине сцены незачем знать алгебру. Достаточно того, что, бросив взгляд на зрителей, я всегда могу примерно определить общую выручку.

– Пока вы тут упражняетесь в язвительности, пойду принесу аптечку, – сказала Розалинда и направилась к двери.

В свои десять лет Брайан имел особый, свойственный его возрасту талант – получать всевозможные травмы, поэтому она всегда клала аптечку поверх всех вещей, чтобы находить ее сразу. Но прежде чем покинуть комнату, она задержалась и бегло оглядела всех членов семейства.

Ее сердце было переполнено любовью. Она вновь возблагодарила свою судьбу. Какое счастье, что Томас и Мария, эти добрые души, подобрали ее, круглую сироту, на замусоренной набережной! Розалинда сохранила лишь смутные кошмарные воспоминания о том, как бродяжничала трехлетней девочкой, но совершенно отчетливо помнила свою встречу с Фицджералдами. Доживи она и до ста лет, никогда не забудет, какой неизбывной добротой светились глаза Марии.

Она с болью заметила в родителях первые признаки старения. Оба они все еще красивы, но в преддверии пятидесятилетия в их темные волосы уже вплелись серебристые пряди. Жизнь бродячих актеров очень и очень нелегка. Сколько еще они смогут выдержать? И что будет, если постоянные переезды станут им не по силам? Hа жизнь пока что хватает, но сбережений почти нет. Чтобы выплачивать жалованье актерам, шить для них костюмы и содержать фургоны, требуется немало денег.

Сам Томас не очень-то беспокоится, он верил, что Господь не оставит его. Однако Розалинда не разделяла этой веры. Трудно допустить, чтобы Господь проявлял персональную заботу о финансовых делах Фицджералдов.

Выйдя, она тихо закрыла за собой дверь. Возможно, Джессика поступит в какой-нибудь лондонский театр и завоюет такую широкую популярность, что сможет содержать своих родителей в старости. Для этого она достаточно талантлива и честолюбива. Несомненно, одарен и Брайан. Может быть, именно его ожидает большой успех. Если семье суждена благополучная жизнь, то лишь благодаря этим двоим, ибо у самой Розалинды в лучшем случае весьма скромные способности. А может быть, и никаких.

Вздохнув, она поднялась по лестнице в небольшую каморку, которую делила вместе с сестрой. Всем своим существом Розалинда предчувствовала какие-то важные перемены. Она знала, что рано или поздно семье угрожает распад. Джессика шутит, грозясь закрутить роман с каким-нибудь красивым незнакомцем, но в каждой шутке есть доля правды. Скоро она и в самом деле выйдет замуж и покинет труппу.

Остается только надеяться, что сестра сделает более удачный выбор, чем она сама.