Глава 28

– Нет, они узнают тебя и постараются сразу же убить, – сказал Доминик Дункану. – Ты мне еще нужен.

Дункан со своим отрядом встретился с Домиником на большой дороге во второй половине дня. Теперь Шотландский Молот и Волк Глендруидов обсуждали дальнейший план действий.

– Если наших людей не будет в их крепости, когда мы атакуем Риверсов, то Мэгги убьют, – произнес Дункан сквозь зубы.

– Ты думаешь, я не знаю этого? Я хочу проникнуть в крепость после наступления темноты. Я смогу…

– У тебя ничего не выйдет! Твой рост выдаст тебя! – возразил ему Саймон.

– Я бы еще обратил внимание на этот кусок серебра у тебя на груди, – заметил Дункан.

Он смотрел на светящуюся голову Волка, как будто ожидая, что она вдруг оживет.

– Мой господин, разреши пойти мне! – взмолился Саймон.

Тут в разговор вмешался Свен:

– Ваша леди прикована к дереву, и, когда начнется атака, ей негде будет искать укрытия. Кто-то должен быть рядом и защитить ее.

– Я не могу подвергать тебя опасности, – ответил ему Доминик.

– Вы меня плохо знаете, – улыбнулся Свен. – Опасность – моя жена, моя любовница и мое дитя. Поэтому я и служу вам.

– Хорошо, но следи за священником.

– Умереть, спасая жизнь своей госпожи, – это почетная смерть, – заявил Свен.

– Да, – согласился с ним Саймон. – Разреши мне пойти со Свеном.

– Нет, – резко оборвал его Свен. – Ты такой же большой, как лорд Доминик или Дункан. Если Риверсы и не заметят тебя, то Эдит – непременно.

И прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, Свен исчез в лесу.

– Где ты его нашел? – спросил Дункан Доминика.

– В сарацинском аду.

– И он сможет открыть ворота?

– Никто, кроме него, никогда не сделает этого. Свен уже не раз открывал для меня ворота, которые, казалось, вообще не способны открыться.

– Я в этом не сомневаюсь: он крадется, как кошка.

Воины тем временем рассеялись по лужайке. Все они были как на подбор: высокие, статные и широкоплечие. Кто-то снял кольчугу и проверял готовность оружия, кто-то ставил пари на исход боя: кто первый ворвется в крепость, кто первый выпустит кишки кому-то из Риверсов… Голоса рыцарей доносились до Доминика, но все его мысли были устремлены к Мэг. Он готов был пожертвовать душою – не говоря уж о жизни, – только бы спасти ее.

– Какие-нибудь особые приказания? – обратился Саймон к Доминику, когда все были готовы.

– Никакой пощады. Пленных не брать.

* * *

Мэг дергала цепь, стараясь освободиться. Но железо, соединявшее ее запястья и ствол дерева, и не думало поддаваться. Мэг подняла голову – солнце уже клонилось к закату, скоро взойдет луна. Времени оставалось совсем мало!

Скоро Риверсы придут за ней.

Эдит беспокойно шагала возле большого костра. Она часто просила часового посмотреть на дорогу.

– Что-нибудь видно? – спрашивала она.

– Нет.

Рыжий отрезал огромный кусок мяса от зажаренного козленка и принялся жевать.

– Он придет, – сказала Эдит. – Ведь он же заколдован.

Рыжий ухмыльнулся, а Эдит продолжала нервно ходить по двору крепости. Один из Риверсов, весь в лохмотьях, вышел из темноты и отрезал себе кусок мяса.

– Эй, ты не видел всадников? – окликнула его Эдит.

– Нет, госпожа.

Оборванный побрел по двору. Проходя мимо Мэг, он уронил кусок мяса и, нагибаясь за ним, тихо сказал ей:

– Меч придет в сумерках.

Мэг изумленно посмотрела на странную фигуру.

– Он не придет за мной, – мягко возразила она.

– Будьте готовы, леди.

Свен улыбнулся, бросил мясо на землю и направился к задним воротам. Он был уверен, что воины Дункана прячутся где-то поблизости и натачивают боевые топоры.

– Сумерки, – пробормотал Свен.

– Охрана! – послышался голос Эдит.

– Никто не входил, никто не выходил, – ответил часовой скучающим тоном. Эдит уже двадцать раз задавала один и тот же вопрос.

Над крепостью сгустились сумерки. Рыжий закончил есть, вытер нож о рукав и многозначительно посмотрел на Мэг. Тут один из разбойников стал развлекаться, выделывая разные штучки своим топором. Все столпились вокруг, смотрели, обсуждали. Это представление было на руку Свену: никем не замеченный, он пробрался к задним воротам. Он осторожно вытащил нож и перерезал горло скучавшему часовому, потом накрыл его плащом так, что можно было подумать, будто тот спит. Свен несколько раз вонзил нож в землю, чтобы стереть с него кровь, и стал ждать – бой скоро начнется. Вдруг часовой у передних ворог закричал, указывая на большую дорогу:

– Они идут! Два рыцаря. Один одет в черное. Провалиться мне на месте, если это не норманнский ублюдок!

– Они несут сокровища? – спросила Эдит, – Да, у них две нагруженные лошади.

Радостные крики раздались в крепости, а тем временем Свей, никем не замеченный, разомкнул замок и приоткрыл ворота. После этого он подошел к Мэг, чтобы прикрыть ее в случае опасности.

– Уже скоро, миледи, – прошептал он.

Мэг, затаив дыхание, смотрела на передние ворота. В это время через задние проскользнул Доминик, Он был незаметен в темноте, и только его древний меч и серебряный Волк на плаще слабо мерцали при лунном свете. Позади него, как тени, крались Саймон и Дункан. И тут Мэг заметила их. Но не оружие или знакомые лица привлекли ее внимание: не отрываясь, она смотрела на Волка Глендруидов, свирепо горящего на плече Доминика. По телу Мэг пробежала дрожь, когда она вдруг поняла: проклятие оставило их. Теперь ни одна девушка из рода Глен-друидов не будет нести на себе бремя надежд своих людей: «Волк Глендруидов, вождь Глендруидов рожден не глендруидской женщиной!» Доминик со звоном разрубил цепи Мэг. Этот звук услышали. Кто-то из толпившихся у передних ворот закричал:

– К оружию! Ублюдок среди нас!

Риверсы вразнобой повытаскивали свои мечи и бросились в атаку. Доминик, Дункан и Саймон плечом к плечу удерживали разъяренную толпу, пока остальной отряд проходил через ворота. Вскоре скрежет и грохот металла наполнили крепость. Повсюду лилась кровь, стонали раненые и умирающие. Мэг, не дыша, наблюдала за боем. Теперь ей было ясно, за что Доминик получил свое прозвище – Меч. Он рубил Риверсов, как коса срезает податливую траву. Он убивал каждого, кто попадался на его пути. Кто-то подбежал к Мэг и взял ее за руку.

– Быстро, леди. Здесь небезо…

Слова рыцаря оборвались, он застонал и упал на землю. Мэг наклонилась к нему, но воин уже умер. Вскочив на ноги, Мэг побежала, таща за собой тяжелую цепь. Она видела Доминика в разгаре битвы: Волк Глендруидов мог быть потерян так же неожиданно, как он был найден. «Нет! Мы слишком долго ждали его!» Тем временем воины Доминика уже сделали свое дело: Риверсы были почти полностью разбиты, но оставшиеся в живых дрались как одержимые, стараясь прорубить себе дорогу к лошадям, вскочить на первую попавшуюся и ускакать. Рыжего нигде не было видно, как и Доминика. Вдруг что-то сверкнуло – это были глаза Волка на плаще: Доминик расчищал себе путь, стараясь оказаться рядом с Мэг. «Опасность! Где-то здесь опасность.» Мэг инстинктивно посмотрела направо. Рыжий, спрятавшись за дуб, целился в Доминика из своего арбалета. «Нет!» Мэг рванулась вперед и вцепилась руками в ствол самострела. Рука Рыжего дрогнула, и стрела улетела в ночь, никому не причинив вреда. Рыжий отбросил в сторону арбалет и достал меч, приготовившись снова идти в атаку на Волка Глендруидов. Поскольку Мэг была рядом, то ей достался первый удар. Она покачнулась, но удержалась на ногах и побежала к мужу.

– Доминик!

Доминик бросился к ней и подхватил ее. Рыжий, ругаясь, махал мечом. Он хотел ухитриться сразить Доминика и Мэг одновременно. Доминик отражал удары. Но сражаться одной рукой, другой прижимая к себе Мэг, даже ему было нелегко.

И все же он отбил и первую, и вторую атаку Рыжего. Но в третий раз Доминик покачнулся и, падая, закрыл своим телом Мэг. Рыжий торжествующе завопил и занес руку для последнего смертельного удара. Вдруг Доминик вскочил с земли и точным, быстрым движением перерезал Рыжему горло. Его враг был мертв.

Доминик отбросил меч, встал на колени и наклонился над лежащей Мэг. Ее лицо было бледно, сердце почти не билось. Вокруг кипел бой, но Доминика занимала только его жена.

– Мэг, – сказал он с дрожью в голосе. – Ты ранена?

Мэг медленно открыла глаза. Свет от костра падал на серебряную булавку. Мэг посмотрела в хрустальные глаза Волка и вздохнула. Дрожащими пальцами она дотронулась сначала до Волка Глендруидов, потом до воина, который носил его.

– Не бойся, воин, – прошептала Мэг. – Умру я или нет, Блэкторн и его люди будут твоими.

– К черту Блэкторн!

Доминик нежно ощупывал ее тело, пытаясь найти рану. Мэг хотела что-то сказать, но у нее не было сил. Доминик дотронулся до ребер Мэг, и она застонала.

– Немного крови и пара синяков, – шепотом произнесла Мэг.

– Но тебе плохо.

Удар был сильный, и если Рыжий и не убил ее, то вполне мог покалечить. Когда Доминик понял, насколько Мэг была близка к смерти, он похолодел.

– Ты не должна так рисковать собой, – проговорил он.

– Рыжий убил бы тебя.

– Но он чуть не убил тебя! Боже, если бы ты умерла…

– Моя смерть ничего бы не изменила.

Мэг улыбнулась и снова дрожащей рукой дотронулась до головы Волка.

– Теперь все дело в тебе, – сказала она. – Ты исцелишь эту землю, а не я. Теперь ты свободен от прежних страхов и неудач. Я тоже свободна: мне больше не придется отдавать свое тело, сердце и душу человеку, который видит во мне только будущую мать своих детей.

– Что ты говоришь, Мэг? – попытался остановить ее Доминик.

– Теперь люди Блэкторна в безопасности. Талисман и ты охраните их. Ты можешь выбрать себе другую жену, а я буду свободна, как неприрученный сокол.

Доминик на миг закрыл глаза, стараясь побороть кипевшие в нем противоречивые чувства – любовь и гнев. Мэг была жива, но еще никогда она не была так далека от него и с каждым словом отдалялась все больше и больше. Она должна увидеть его по-новому!

– Я никогда не оставлю тебя! – воскликнул Доминик прерывающимся голосом.

– Не беспокойся, Волк Глендруидов. Люди примут тебя. Блэкторн всегда будет твоим. Теперь никто этого не изменит.

– Мне ничего не нужно без тебя. Посмотри на меня. Загляни в мою душу, Мэг.

– Нет, – отказалась Мэг. – Я не могу этого вынести. Я смотрю на тебя и вижу, как сильно люблю я и как мало любишь ты.

Доминик наклонился к ней и осушил поцелуями ее слезы.

– Посмотри на меня и узнай то, что я уже знаю, – прошептал он. – Посмотри на меня.

Мэг открыла глаза. С возгласом удивления она прикоснулась пальцами к губам мужа.

– Целительница, – выдохнул Доминик, целуя руки Мэг, – ты исцелила мою душу. Родишь ты мне сына или нет, у меня никогда не будет другой жены, кроме тебя.

Доминик прижался лицом к груди Мэг и прошептал то, что они теперь знали оба:

– Я люблю тебя, моя колдунья. Я всегда буду любить тебя.

Эпилог

Лютая зима заметала снегами поля и заковывала льдом реки, но люди Блэкторна, запасшись летним урожаем, спокойно продолжали делать свои привычные дела. И все же они волновались, но волновались радостно. С минуты на минуту они ждали известий от своей госпожи, которая носила в себе семя Волка Глендруидов.

– Я хочу, чтобы Старая Гвин осталась, – сказал Доминик.

– Она уже очень стара, – ответила ему Мэг. – Я больше не могу просить ее – я знаю, что она хочет покоя. Гвин искупила свою неверность мужу.

Доминик покачал головой. Он не мог поверить, что Старая Гвин своей службой искупала грех тысячелетней давности! Люди не могут жить так долго! Он был уверен только в том, что серебряное свадебное платье, цепочка с каменьями и старая женщина исчезли, как будто их никогда и не было на свете. Мэг о чем-то задумалась, и по ее лицу пробежала тень тревоги. Доминик заметил это не в первый раз за сегодняшний день.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он заботливо.

– Я хочу выйти из ванны.

Доминик помог ей вылезти и подал мягкое теплое полотенце.

– Нужно найти подходящую прислугу, – произнесла Мэг.

Доминик нежно коснулся большого живота.

– Хозяину Блэкторна не пристало прислуживать своей жене.

– Для него это большая честь, – возразил ей Доминик.

Внезапно тело Мэг напряглось, и она проговорила изменившимся голосом:

– Позови повитуху. Наше дитя чересчур проворно.

За окнами бушевала метель, пока Доминик нес Мэг к постели, которую она приготовила заранее. Сухие травы и коренья наполняли комнату благоуханием. Повитуха ворвалась в дверь и начала читать ритуальные глендруидские песни, которым научила ее Мэг.

– Ну, теперь вы довольны? – поинтересовалась она, исполнив эту нудную обязанность.

– Да. – Голос Мэг был тих и слаб. Снова накатила боль. Мэг схватила руку мужа и сжала так, что ее ногти впились ему в ладонь. Другой рукой Доминик гладил волосы Мэг, говоря о своей любви.

Повитуха краем глаза наблюдала за Домиником: такая нежность не часто встречается среди мужчин, особенно среди тех, которые говорят: «Никакой пощады! Пленных не брать!»

Но теперь разбойники и мятежные рыцари убрались в северные земли и не осмеливались беспокоить людей, живших под защитой Волка Глендруидов.

Повитуха тревожно поглядывала за окно: как разыгралась непогода! Супруги не замечали этого. Для них существовала только новая жизнь, готовая возникнуть из лона Мэг. Волк Глендруидов смотрел с плеча Доминика на Глендруидскую ведьму.

– Вы можете идти по своим делам, господин. Я помогу ей, – сказала повитуха Доминику.

– Нет, – твердо ответил он. – Моя жена не покидала меня ни в радости, ни в горе, и я не оставлю ее сейчас.

Повитуха пожала плечами, но промолчала. Мэг застонала, корчась от боли.

Доминик находился подле нее все время, пока длились роды. Вскоре детский крик заставил его вздохнуть с облегчением.

– Лорд Доминик! Ваша жена родила вам сына!

* * *

Замок наполнился звонкими детскими голосами. Доминик учил своих подрастающих сыновей сражаться, когда необходимо, и искать мира, где это возможно. Мэг передала дочерям тайны воды и трав, садов и всего живого, чтобы они, когда придет время, передали древнее знание своим дочерям. И еще Глендруидская ведьма и Волк Глендруидов всей своей жизнью учили детей самой важной жизненной истине: на свете никогда не было, нет и не будет ничего сильнее, чем щедрое, бескорыстное сердце и неукрощенная душа любви.