Глава 21

Арлетт оборвала стенания Клода по поводу отсутствия сестры всю ночь сообщением об отъезде в Санкт-Петербург вместе с Сергеем, за которого собирается замуж. Клод, вне себя от ярости, упал в кресло. Глубоко огорченная, Арлетт попыталась утешить его, обняв за плечи, но брат решительно отстранился.

– У меня были такие планы! – сквозь зубы произнес он. – Я хотел, чтобы Дом Фере перешел к нашим детям, внукам. Чтобы век за веком…

– Но на это было наивно рассчитывать, – возразила Арлетт. – Люди сами решают свою судьбу.

– Но я бы сделал все возможное, чтобы твои дети пошли по той дороге, которую я…

– Послушай! – оборвала его Арлетт. – Почему ты не хочешь что-то сделать сам для семейного бизнеса, например, жениться и завести детей, которые подхватят твою эстафету?

Клод оставил ее вопрос без ответа. Повисло тягостное молчание. Клод понимал: если Арлетт захочет, то просто уйдет, хлопнув дверью. Нет, он не ощущал ни капли сочувствия – его собственные планы рухнули, отчаяние было столь велико, что у него не осталось сил быть снисходительным к Арлетт, которая хочет выйти замуж за любимого человека. Но все же одна мысль проникла в сознание. Коллекция в русском стиле, славянские мотивы. От подобной идеи нельзя отвернуться.

Краска гнева еще не сошла с его щек, но Клод уже более спокойно произнес:

– Мы в полной мере должны использовать время, оставшееся до отъезда. Надеюсь, мы будем переписываться. Хотелось бы, чтобы в Петербурге ты начала разработку моделей на славянские мотивы. А сейчас расскажи о поездке в Лондон.

Арлетт облегченно вздохнула.

В последующие дни Арлетт была ужасно занята. Клод настоял на том, чтобы сестра взяла с собой весь свой арсенал украшений. Идея рекламы «от Фере» продолжала жить. Были закуплены еще два дорожных сундука. Сергей прислал билеты первого класса до Парижа с сопроводительным письмом, полным пылких заверений в любви.

Утром того дня, когда Арлетт должна была отправиться в Париж, Клод прислал девушку, которая попросила мадемуазель Фере пройти в кабинет барона. Со счастливой улыбкой она спустилась вниз.

Клод стоял у окна. Выражение лица брата поразило девушку, сердце забилось от тревожного предчувствия.

– Что случилось?

Клод заколебался, но все же в его голосе прозвучала нотка торжества, когда он сообщил:

– Приготовься, Арлетт. Ты не уезжаешь ни в Париж, ни в Россию, вообще никуда. Невеста Сергея Дашкова вместе со своей мачехой приехала из Петербурга, чтобы заказать подвенечное платье и украшения к свадьбе.

Арлетт застыла на месте, смертельно побледнев. Клод бросился к ней, опасаясь, что сестра упадет в обморок, и усадил на стул. Арлетт села, словно окаменев, неестественно выпрямившись и глядя перед собой невидящими глазами. Удар был слишком жесток.

Клод подошел к двери, выглянул в коридор и велел секретарю принести кофе. Поднос с чашками Клод принял прямо в дверях. Арлетт так и не шевельнулась.

– Выпей! – потребовал Клод, подавая чашку сестре.

Какое-то время Арлетт смотрела на кофе, словно не понимая, что ей предлагают. Затем взяла чашку, сделала два глотка и спросила:

– Как ее зовут?

– Наташа Берберова.

– Она давно здесь?

– Двадцать минут. Мне сообщил о них гер Шульц – он так всегда поступает, когда важные клиенты приходят впервые. Наш Дом ей порекомендовала графиня Дорохова. Русская клиентка сообщила, что выходит замуж за графа Дашкова, который сейчас находится в Париже, а потом едет в Россию.

– Когда свадьба?

– Она не сказала, но просила выполнить заказ не позднее чем через шесть недель. Они с мачехой остановились у князя Владимира.

Арлетт поставила чашку и встала.

– Где они сейчас?

– В Голубом салоне, просматривают модели подвенечных украшений. У девушки есть какие-то собственные соображения по этому поводу. – Клод быстро пересек комнату и загородил собой дверь. – Надеюсь, ты не собираешься повидаться с ней? – в голосе барона прозвучала тревога.

Арлетт, лицо которой так и не потеряло меловой оттенок, посмотрела на него с удивительным спокойствием.

– А что еще я должна делать?

– Обещай мне не устраивать сцен. Подумай о клиентах, которые все это услышат…

– Сцены? Зачем? Я никогда не устраиваю сцен. Не исключено, что Наташа Берберова не знает о моем существовании, так же как я не знала о ней.

– Ты уверена?

– Я не собираюсь раскрывать ей глаза. Просто скажу, что мы не сможем выполнить этот заказ за несколько недель. Предложу отправиться в другой Дом. То, что я узнала, касается только меня и Сергея. – Арлетт на секунду закрыла глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. – Отойди, пожалуйста.

Клод неохотно отошел от двери. Он вышел следом за сестрой и смотрел ей в спину, пока та не исчезла в конце коридора.

Наташа Берберова просматривала модели, сидя за столиком рядом с мачехой – женщиной с высокомерным взглядом, но простоватой внешностью, которая изучала украшения сквозь лорнет. Гер Шульц, лично обслуживающий гостей, сделал шаг в сторону, когда увидел Арлетт. Поглощенная изучением моделей, Наташа не сразу заметила вошедшую, что дало Арлетт возможность рассмотреть молодую женщину примерно одного с ней возраста с соблазнительным бюстом и тонкой талией. Волосы пшеничного цвета заплетены в косу, уложенную узлом на затылке, миловидное лицо с бровями вразлет, длинные ресницы, вздернутый носик и упрямый подбородок.

– Добрый день. Меня зовут Арлетт Фере.

По реакции женщин стало ясно, что это имя им известно. Наташа вся напряглась, правда, так и не оторвав глаз от подставки с очередным колье. Ее мачеха хотела встать, даже открыла рот, готовая что-то сказать, но девушка схватила ее за руку.

Она медленно подняла глаза, почти прозрачные от ненависти.

– Могу ли я поговорить с вами наедине?

– Да. Пройдемте со мной.

Жестом, полным презрения, Наташа оттолкнула от себя коробочки с украшениями, радуясь этой маленькой возможности выразить свои чувства. Мачеха только покачала головой.

В небольшой комнате Наташа несколько раз пересекла расстояние от двери до окна, не в силах успокоиться. Арлетт села на стул.

– Если бы я знала, – начала Наташа, – что вы здесь работаете, то никогда не пришла бы сюда. Я всегда восхищалась украшениями графини Дороховой и решила сделать заказ к свадьбе в том же Доме, но Мария не предупредила…

– Без сомнения, она хотела сделать мне больно. Вряд ли она предполагала, что мы найдем возможность поговорить. Как давно вы помолвлены с Сергеем?

– Очень давно. – Наташа наконец села. – Я люблю Сергея с тех пор, как помню себя. Официально мы были помолвлены пять лет назад.

Сердце Арлетт мучительно сжалось.

– Поскольку вам известно обо мне, значит, он хотел разорвать помолвку?

– Просил. Но я отказала.

– Он любит меня.

– Сейчас – да, но это пройдет. Я не так глупа, дорогая мадемуазель. Трудно было ожидать, что в Европе Сергей будет вести монашескую жизнь. Но мы все считаем, что он мог бы более разумно обставлять свои амурные связи. Сергей – не первый и не последний мужчина, теряющий голову из-за хорошенького личика иностранки. Он очень скоро забудет вас, мадемуазель, – в ее голосе прозвучало сочувствие.

– Мне так не кажется.

Наташа подалась вперед, словно стараясь подчеркнуть важность своих слов:

– Но вы будете здесь, а я, его жена, буду с ним рядом. Память о вас быстро сотрется, когда он окунется в радости семейной жизни со мной, а потом займется воспитанием детей – наших с Сергеем. Ваша любовь с самого начала была обречена. Даже если бы я согласилась отпустить Сергея, мой отец не допустил бы этого: чтобы его дочь уступила место какой-то простушке!

Наташа вышла из комнаты. Арлетт осталась сидеть на стуле, опустив голову. Она стала вспоминать все, о чем говорил с ней Сергей во время последней встречи. Нет, о браке речи не было. Он только выражал сожаление, что не сможет предложить ей ту жизнь, о которой мечтал, что впереди – масса трудностей. Теперь девушка понимала: Сергей боялся потерять ее, боялся, что она не уедет с ним, узнав о невозможности брака. Дашков привык всегда получать желаемое. Через несколько минут Арлетт вошла в кабинет Клода.

– Могу я уехать на какое-то время?

– Да, конечно. Куда? Хочешь вернуться в Англию к Джулии?

Арлетт покачала головой.

– Нет. Хочу тишины. Мне нужно привыкнуть… ко всему. Я поживу какое-то время у монахинь. Там тихо.

– Хорошо, – Клод кивнул. Сестре нужно отдохнуть, а затем вернуться, полной новых сил и энергии. Любовь проходит. – Когда ты хочешь ехать?

– Завтра утром.

– Не нужно ходить за билетами. Я уеду утром на работу, а затем отошлю «мерседес» в твое распоряжение. Мой шофер отвезет тебя в монастырь.

Это был великодушный жест. Клод тут же пожалел о нем, подумав о неудобствах, которые он будет испытывать без машины. Но было уже поздно.

По пути домой Арлетт зашла на почту и отослала две телеграммы. Одну – в монастырь, другую – Сергею, в которой сообщила, что встретила Наташу и не приедет в Париж. Всего несколько слов, которые быстро посчитал почтовый служащий. Арлетт машинально расписалась за телеграммы. В душе – боль и пустота.

Когда шофер Клода приехал за Арлетт, она уже была готова к отъезду. Шофер вошел в комнату, взял ее дорожный саквояж и понес к машине. Через несколько минут в дверь неожиданно постучали, вошла горничная.

– Граф Дашков хочет видеть вас, мадемуазель.

Арлетт замерла. Ее охватила паника. Но девушка постаралась сохранить хладнокровие. Должно быть, получив телеграмму, он ехал всю ночь, чтобы добраться до Брюсселя.

– Передайте графу, что я не могу с ним говорить.

Горничная ушла. Арлетт дрожащими руками стала застегивать пальто, натянула перчатки, взяла сумочку.

– Арлетт! – раздался с лестницы голос Сергея. – Я не уйду, пока не поговорю с тобой!

Глубоко вздохнув, девушка вышла из комнаты и остановилась на площадке лестницы. Она смотрела сверху вниз прямо в широко распахнутые глаза Сергея. Он был небрит. Правая нога – на нижней ступеньке, рука на перилах – готов бежать к ней. Прежде чем девушка смогла произнести хоть слово, вновь раздался гневный голос:

– Куда, черт возьми, ты уезжаешь?

Арлетт с трудом сдерживала слезы, чувствуя, как ее душа буквально разрывается на части. Увидев любимое, искаженное мукой лицо, она была готова разрыдаться.

– Сергей, все кончено.

– Это невозможно! Мы – одно целое в этой жизни.

– Нет!

– Я не позволю тебе!

Дворецкий, обеспокоенный гневной речью посетителя, хотел послать горничную за другими слугами, но Арлетт подняла руку, делая ему знак удалиться.

Оставшись один на один с Сергеем, она начала медленно спускаться по лестнице. Потом остановилась.

– Неужели ты считаешь, что я смогу делить тебя с кем-либо? – напряженно спросила она.

– Нет, этого не будет. Брак, который мне хотят навязать, будет только формальным. Обещаю. Ты – самое главное в моей жизни. До конца моих дней.

– Но она любит тебя! Поэтому не дала согласия на разрыв помолвки.

– Не предполагал, что ей взбредет в голову еще и приехать в Брюссель! Я слишком люблю тебя, чтобы думать о препятствиях! Ее отказ был неожиданным ударом.

– Ты должен был рассказать мне все это раньше! – крик вырвался, казалось, из самого сердца Арлетт.

– Я никогда не лгал! Искренне надеялся, что вернусь в Брюссель и мы поженимся! А сейчас, если мы хотим быть вместе, есть только один путь…

– Если бы ты был свободен, я бы поехала с тобой куда угодно, неважно, женаты мы или нет, – произнося эти слова, Арлетт продолжила медленно спускаться по лестнице.

Она резко остановилась, когда Сергей преградил ей дорогу.

– Я буду приезжать в Брюссель так часто, как только смогу. И время здесь будет принадлежать нам, как будто ничего не случилось!

– Оставь подобные мечты, Сергей! – в ее голосе послышались истерические нотки. – Возвращайся к женщине, которая ждет тебя уже столько лет! Я не хочу больше видеть тебя!

– Ты не можешь так говорить! – в его голосе звучала такая любовь, страсть и мука, что Арлетт почувствовала: еще немного – и воля покинет ее.

Она уже не могла сдержать слез.

Ничего не видя перед собой, она пошла вниз, нанося сумочкой удары по его лицу, плечам. Сергей в изумлении попятился. Арлетт бросилась к двери. Заурчал мотор автомобиля, шофер распахнул дверцу.

– Быстрее! – крикнула Арлетт. – Скорее! Поезжайте скорей!

Шофер захлопнул дверцу, быстро тронул машину с места. Арлетт разрыдалась, но все же обернулась, когда автомобиль набрал скорость. Сквозь заднее стекло она увидела, что Сергей бежит следом, размахивая руками, пальто развевается на ветру, но все же он безнадежно отставал от быстро удаляющейся машины. Наконец он остановился, беспомощно опустив руки. И только сейчас она в полной мере осознала: это – все, конец их любви. И слезы скрыли от нее фигуру Сергея.