У берега иногда глубина два-три метра. Хорошо видны резкие обрывы в воде. А по центру реки – мель

Так дошли до избы. Четверка и байда запарковалась на левом берегу, а мы, движимые любопытством, причалили в правому, чтоб сходить в избу. В окнах на первом этаже следы от пуль, на втором - и вовсе разбиты. Двери не заперты. Стены исписаны благодарностями. Полюбопытствовали – и к своим.

Берега песчаные… Феее… Песок теперь будет всюду: от спальника до носков. Немного мелкого камня напротив палаток и костра. Чуть в сторону – топко. В одной стороне на берегу нашли старые следы медведя – уже подсохли и растрескались на грязи. А когда пошли умываться со Светой – наткнулись на совсем свежие мишкины следы.

Палатку мы поставили на второй полке берега. Здесь видны следы вездехода и растут березы.

Хариус закончился там, где началось глинистое и песчаное дно. Теперь пришло время окуня и щуки. Дима Кр. сразу, как причалили, подряд выловил нескольких окуней по килограмму как минимум. От радости аж сияет. Как же мы радовались первым двум десяткам окуней! На ужин уха! Ммм… Димка Лаврищев и главный Василич приготовили.

Наблюдали красивый закат в дымке и необычные цвета солнечного диска. После ужина расчехлили гитару. Поем. Душевно. Абрамов читает свои стихи. Василич Егоров снаряжается за рыбой – из-за дежурства у него запоздалый выход. А у деды Василича все мимо: от воды не отходит, но ему сегодня нету клёва. А Егоров только забросил – сразу щука! Уууу, какая крупная! Потом – еще! На третьей щуке он в сердцах обозвал ее «дрянью» и отпустил, приняв от нас волну возмущения.

Поем. Шутим. Василич Буров очень располагает к себе неиссякаемыми байками, историями и искрометными шутками. Это просто праздник, а не человек. Как искренне он говорит: «Своло чь ты!..» или обращается: «Эй, ты, как там тебя!?..» Незнакомому читателю – это просто буквы, а все, кто был здесь, наверняка улыбаются, слыша дедулину интонацию и представляя выражение его лица.

Заходит все глубже в реку. Саша Абрамов ему: «Василич, ты куда? Топиться что ли? Куртка уже мокнет!» А Буров ему: «Чем с тобой жить, лучше утопиться!»

Уже рассказывала, что Саша Абрамов тоже славен словечками всякими. «Зафотопарируй», «скусно». Прикольный, добрый и душевный. Меня окрестил кодовым словом «Лелёк», просто поменяв в привычном мне «Лёлик» ударение. После ужина он сказал, что восторгается трудолюбием и готовностью помочь Димки Лаврищева. И это действительно так. В нас лени больше, чем в Димке. Он при готовке в не свое дежурство помогает, и рыбы сколько перечистил, и посуду личную всем может помыть. И получается у него это делать, не особо привлекая к себе внимание и не вознося свои поступки до подвига. Это талант. А еще он, как истинный завхоз зажимал сахар!