Прекрасный Принц сделал именно то, чего поклялся никогда не делать

В пышной от растительности, но в уединенной долине, далеко к югу от Штормвилля, Рапунцель вернулась в свой небольшой домик из грубо обтесанной древесины после утомительного исцеления больных и раненых. Ей было жаль, что приходится держать в тайне свое местонахождение, но она знала, что если весть о ее особых талантах станет всеобщим достоянием, то каждый фермер с разбитой губой или гном, порезавшийся о бумагу, тут же появятся у нее на пороге и потребуют исцеления. Она же предпочитала беречь свои способности для тех, кто в них действительно нуждался. У Рапунцель была сеть сильфид и фей, которые прочесывали сельскую местность на предмет поиска раненых и больных для нее. Если случались несчастные случаи, нападение волка или вспышка слизневой чумы, то она узнавала об этом и шла, чтобы излечить.

Ранее в этот же день она ушла в соседнюю деревушку, где у всех разболелись животы после поедания испорченной каши. После этого, она остановилась на опушке леса, чтобы позаботиться о семействе фей-пикси, которых случайно вдохнул медведь. Считая, что день удался, ей не терпелось скорей-скорей оказаться дома, чтобы скоротать вечер за книжкой, да пиалочкой супа из репы. Но, увы, как бы не так. Она поняла, что ее ждет срочная работа, когда к ней во двор приземлился дракон. Она вытерла руки о фартук своего белого платья и вышла на улицу, к паре зажженных ламп, что висели по обе стороны входной двери.

С шеи дракона сползли два наездника. Первый приземлился плашмя, лицом вниз, но почти сразу же подскочил на ноги. Второй, лысый мужчина, который шел, прихрамывая, нес на руках большой сверток.

Мужчины были одеты в черные одежды воров и убийц. Когда они подошли поближе, Рапунцель поняла, что сверток, который нес лысый мужчина, был на самом деле третьим человеком. Раненому, вероятнее всего, досталось в процессе ограбления или пока троица бежала из какой-нибудь тюрьмы. Она была очень расстроена; ей не нравилось пособничать криминалитету.

Лысый мужчина подошел к ней и опустил своего товарища у ее ног. Маленький человек стоял в сторонке, невдалеке. Рапунцель глянула на мужчину, лежащего на земле, и ахнула. Он был очень плох.

— Ты можешь вылечить этого человека? — спросил здоровяк. Рапунцель узнала этот голос.

— Густав? — Она была ошеломлена. В этой черной одежде, с лысым черепом, не говоря уже о том факте, что она больше никогда не думала его встретить, Рапунцель не узнала того человека, каким он был еще несколько месяцев назад, когда весь мир ждал, что она выйдет за него.

— Ты подстригла волосы, — сказал Густав. Мерцающие светлые волосы Рапунцель доставали ей до середины бедра и их нынешняя длина не шла ни в какое сравнение с прежней.

— Как и ты, — ответила Рапунцель. Она говорила журчащим, почти нараспев, голосом, напоминающим ветренные колокольчики

— Мой друг... ты можешь его вылечить? — повторил Густав. У Рапунцель при слове «друг» расширились глаза. Она не слышала, чтобы Густав к кому-либо применял это слово.

— Что с ним случилось? — спросила она. Рапунцель продолжала неотрывно смотреть в глаза Густаву. И казалось, что их привычная холодность исчезала, когда он думал о раненом.

— Он спас мне жизнь, — сказал Густав. — На самом деле, дважды. А может и больше. Даже не знаю точно. Слушай, Фредерик — большой ребенок, и у меня всегда такое чувство рядом с ним, что мои глаза в любой момент могут выскочить из орбит, но он хороший парень. Он не заслуживает умереть из-за меня.

Рапунцель была поражена. Густав выражал свои истинные чувства. Наверное, это было даже большим чудом, нежели, когда она исцелила его от слепоты.

— Все в порядке, Густав, — сказала она успокаивающим ангельским голоском. — Ты можешь выпустить свои чувства. Не бойся расплакаться.

Густав нахмурился.

— Я не собираюсь плакать, — огрызнулся он. — Сама плачь. У тебя же волшебные слезы.

Он протянул руку и сильно дернул Рапунцель за волосы.

— Ой! — вскрикнула она, отодвигаясь от него. — Больно же.

— Прости, — вздохнул Густав. — Но ты уже плачешь? А то он умрет.

Рапунцель бросилась на колени рядом с Фредериком.

— Должно быть, ты просто святой, раз решился рискнуть жизнью ради такого жестокого и ужасного человека, как Густав, — прошептала она. — Твоя жертва, наверное, самая благородная из виденных мною.

И из ее глаз скатились слезы.

Как только соленые капли ударились о тело Фредерика, он, казалось, завибрировал, и можно было услышать тихий гул. Затем его глаза открылись.

— Ура! — радостно завопил Дункан.

Фредерик сел.

— Густав? Где мы? Что случилось?

Густав закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Спасибо, — прошептал он Рапунцель. Это было первое «спасибо», которое она услышала от него.

— Дункан! — закричал Фредерик. — Дункан, ты жив!

— Да я и не был мертв! — радостно ответил он.

Дункан помог подняться Фредерику на ноги.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он с широкой энергичной улыбкой.

— Гмм, нормально, вроде, — сказал Фредерик, оглядывая свои ноги и руки. — Прекрасно, вообще-то. Я себя не чувствовал так хорошо с тех самых пор, как покинул Гармонию.

— О, спасибо, мисс Рапунцель! — громко пропел Дункан, удивив Рапунцель благодарными объятиями, в которых приняли участие все четыре его конечности. — Спасибо, спасибо, спасибо! — Он отпустил ее и обнял Фредерика.

— Рапунцель? — Фредерик был очень озадачен. — Ты Рапунцель?

— Да, — ответила она.

— Вы сейчас, гмм, немного, ну знаете... колданули? — Фредерик указал на свои глаза. — Вы улучшили мое состояние?

Она кивнула и улыбнулась ему. Было во Фредерике что-то такое теплое и приятное, что заставляло ее чувствовать себя очень, очень хорошо от того, что она спасла ему жизнь.

Фредерик аккуратно взял руки Рапунцель в свои и нежно поцеловал. Он не знал, была ли это часть ее магии, или он сам так чувствовал себя в этот момент, но он мог поклясться, что она, казалось, светилась.

— Ты потрясающая. Ну, знаешь, и то, что ты делаешь, — сказал он. — Помогаешь людям, как помогла мне — это замечательно. Если тебе понадобится помощь... если будет что-нибудь в моих силах сделать для тебя...

Рапунцель покраснела.

— Я, как правило, сама справляюсь, — сказала она. — Но если мне понадобится рука помощи, я знаю теперь к кому обратиться. Если ты как-нибудь увидишь у своих дверей сильфиду, не гони ее прочь. Может статься, что это я прислала ее.

— Сильфиды, ага, — сказал Фредерик. — Это такие крошечные и голубоватые? С такими антеннками?

— Они предпочитают звать себя «душами», но да, — сказала Рапунцель с улыбкой.

— Я сделаю крошечную гостевую комнату. На всякий случай. — Фредерик понял, что все еще держит Рапунцель за руку. — О, моя невеста будет необычайно рада узнать, что я познакомился с тобой. Что, в свою очередь, напоминает мне: а где Луша? И Лиам? И что там у нас с ведьмой?

Дункан обнял Фредерика за плечи.

— Давай, — сказал он. — Я введу тебя в курс дела.

— Одну секундочку, — Фредерик повернулся к Густаву. — Спасибо тебе, Густав. Я знаю, что это значит для тебя, — принести меня именно сюда.

— Да ничего особенного, — сказал Густав. — Мы ведь должны быть командой, да? Я исполнил свою часть.

— Ну, все равно спасибо, — сказал Фредерик, когда Дункан повел его прочь.

Фредерик в изумлении отскочил, когда увидел дракона, который пыхтел маленькими колечками дыма, задремав в траве.

— Гномы заставили стать дракона милым, да? — спросил Фредерик.

— Агась, не волнуйся. Я сидел на ней верхом и был возницей! — радостно сказал Дункан. — Ты, кстати, тоже летел верхом на ней. Хотя, ты ведь был почти мертв, так что, возможно, этого не помнишь. И не беспокойся о моих навыках вождения — я пообещал Фрэнку, что буду только придерживаться права, лева, верха и низа.

— Да, кстати, пожалуйста, — сказала Рапунцель Густаву.

— А? О. Да. Неважно, — пробормотал он. — Я должен идти.

— Не хочешь, чтобы я и тебя подлечила? Ты прихрамываешь.

— Все путем. Мне не нужна твоя помощь, — сказал Густав. Это прозвучало у него горше, чем хотелось.

— Я тебя никогда не пойму, Густав, — сказала она.

— А что понимать?

— Фредерик, очевидно, приятный и добрый человек. Я сразу же это почувствовала. И то, что вы с ним заботитесь друг о друге.

— Фигня.

— Ты все еще чувствуешь необходимость быть мрачным, бесчувственным, мужественным героем, каким хотят видеть тебя окружающие. Конечно, есть и другие стороны твоей натуры, о которых ты не готов признаться. Но это хорошие стороны.

— У меня есть хорошие стороны? Да ладно, — проворчал Густав. — Нет надобности, чтобы ты рассказывала мне же обо мне.

Рапунцель хотела было ему сказать, что нет ничего зазорного в том, чтобы люди знали, что он переживает за них, и что ему не нужно отталкивать друзей, если он чувствует, что слишком близко принимает их к сердцу, но решила закрыть тему. У нее не было желания провоцировать Густава на еще один детский аргумент. Но она была права: в нем были стороны, которые он не хотел признавать, особенно ту часть, где вроде бы ему нравилась Рапунцель.

Густав с Рапунцель стояли молча несколько секунд.

— Итак, почему ты обстригла волосы? — наконец спросил он.

— Единственная причина, по которой я оставляла их такими длинными, это из-за приказа Цауберы, — сказала Рапунцель. — Эта длина была довольно неудобной даже в пределах одной комнаты.

Густав хмыкнул.

— Ну, а моя прическа — это не совсем мой выбор. Мой парикмахер вот спит. — Он ткнул пальцем себе через плечо на дракона. Дункан разбудил зверя, и они с Фредериком уже уселись тому на шею.

— Мне нужно идти, — грубо сказал Густав.

— Густав, прежде чем ты уйдешь, у меня к тебе всего один вопрос, — окликнула Рапунцель. — Как ты нашел меня?

— Да я несколько месяцев уже знал, где ты находишься. Я проследил за тобой, когда ты сказала, что уходишь, просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. А потом вернулся домой.

Он резко повернулся и присоединился к своим друзьям на драконе. Рапунцель качала головой, когда смотрела вслед дракону, воспарившему в небеса.

— Как и сказала ранее, я никогда не пойму тебя.