Глава 26. Что в Ане было такого, без чего наши дела пошли бы вкривь и вкось?

Что в Ане было такого, без чего наши дела пошли бы вкривь и вкось? Теперь я знал, что это было: ее небесный свет. Я об этом ни разу не упомянул, но это было действительно так. Я не встречал человека, кто бы мог так, как она это делать. Никто меня не устраивал и устроить не мог. В ней сочеталось такое множество качеств, что только она, из множества людей, которых я хорошо знал и, я уверен, мог еще узнать, только она могла это делать наилучшим образом. Все их, эти качества, можно свести к одному-единственному — уметь разговаривать с ДНК. Это невероятно! Все мы, каждый из нас в той или иной степени способен своим словом воздействовать на поведение другого. Слово, это известно, — сильнейшее оружие. Но ощущать, видеть, слышать, чувствовать, уметь читать и управлять работой ДНК, работой внутриклеточных органелл любого органа, каждой клеточки живого и даже умершего растительного или животного организма могла только она. Что клетки, она разговаривала с вирусами СПИДа, как с продавцом мороженного.

Меня вдруг осенило: это даже не дежавю, это было всегда! Ведь это она оживила мои клеточки той чудной ночью в подвале бани, когда мы у какого-то ветхого термостата занимались там… Ведь это ей я обязан верой в себя, в свое дело, наконец, в нашу Пирамиду жизни. Ведь это ее «У вас, Рест, все получится» вело меня через тернии к звездам… В чем же дело теперь, когда мы наполовину взобрались на свою Пирамиду? Почему она все еще сомневается?

Она знала себя и свои способности, и знала, что я это знал. Они никогда никем не были востребованы, спали в ней, как спит жизнь в горчичном зерне на дне амфоры времен Рамзеса. Я приехал к ней с просьбой, если хочешь, с требованием пробуждения и преображения. Мы знали это, как знают дорогу к лучине, способной воскресить пламя угасшей свечи. И костра! Мы не исключали пожара, в котором уже горели и Жанна д’Арк, и Джордано Бруно, да и Сам Иисус, пожара, который сожрал бы и нас с нашими убеждениями. Мы не только не исключали пожара, мы его жаждали.

Это были сумасшедшие дни. И ночи. Мы едва успевали переводить дыхание. Казалось, я потерял голову. Но я прекрасно понимал, что мне нужно не только ее тело… Не только…

Мне и в голову не могло прийти ревновать ее к князю Монако! Еще чего! Ревновать к нему Тину? С чего бы?! Когда я уверился в том, что Аня уже у меня, так сказать, в кармане, теперь Тина становилась моей навязчивой идеей. Давно стала уже!

Застолби нам с тобой вон там полновесный ад…

Вот-вот: я уже жаждал этого ада!

— Ты его получил? — спрашивает Лена.

— Сполна!..