Глава 13. — Теперь ты знаешь все или почти все, чем я жив, — заключил Юра.— А ты, ты расскажешь?

— Теперь ты знаешь все или почти все, чем я жив, — заключил Юра.— А ты, ты расскажешь? Какой хренью ты занимаешься?

Пришла моя очередь.

Я рисовал ему свою Пирамиду золотыми красками с точеными ребрами и сверкающими на свету гранями, на вершине — крест, пик совершенства. У меня уже был опыт художника. В который раз я ваял это здание совершенства уже не пальмовой веточкой на песке, а на прочном фундаменте из самых надежных глыб, проверенных миллионами лет — на генах. Мой рассказ не привел его в восторг. Он, на мой взгляд, стал заскорузлым скептиком, и ничто не могло его поразить.

— В фундамент Пирамиды мы заложим гены всех человеческих добродетелей — справедливости, нежности, любви и свободы, гены света, успеха, любви и творчества, и любви, и любви, бесконечной любви. Мы выведем формулу любви и подарим ее человечеству. Мы туго забьем этот фундамент генами гения и таланта, созидателя и сеятеля. Мы лишим Пирамиду генов всех грехов и навсегда избавим человечество от злобы и зависти, жалкого тщеславия и ненасытного корыстолюбия, мы избавим людей от болезней и дадим им в руки рычаг вечной жизни. Мы густо засеем склоны Пирамиды пшеницей, ромашками и васильками, высадим вокруг нее секвойи и пальмы, разобьем розарии и вишневые сады, разольем моря и озера…

— Это будет рай? — спросил Юра, по-прежнему лежа в своем кресле с задранными на стол ногами.

— Это будет рукотворное Царство Небесное на Земле! — не без гордости произнес я, и ты будешь его творцом.

Юра какое-то время молчал, затем, приподнял очки на лоб, щурясь от яркого света, посмотрел в мою сторону своими близорукими глазами.

— Рукотворное?..

Я кивнул.

— Опять рукотворное… Знаешь, я, признаюсь, читал твою Нобелевскую лекцию… О твоей Пирамиде.

— Ну и как?..

— Туман… Эти люди, они ведь не так просты. Их столько…

— Да, — сказал я, — люди всюду, куда бы ты ни пошел, но…

Он не дал мне продолжить.

— Ты просто безнадежный мечтатель. Все, что есть на Земле рукотворного в скором времени превратится в труху. Мы не успеем даже глазом моргнуть.

— Юра, — сказал я, — все это не мечты, не прожекты, у нас все готово для построения Пирамиды. Ты не поверишь, — произнес я его любимую фразу, — но уже проведены маркетинг и менеджмент, осуществлен тотальный аудит ситуации, в деталях разработан проект Пирамиды, экспертиза подтвердила его жизнеспособность и очевидную целесообразность. Это кажется фантастикой, но это живая реальность, есть земля, ряд островов для нашего рая, есть люди — команда, ангелы и апостолы, созидатели и творцы. Наконец, в наших руках сосредоточены все самые современные технические, технологические и, если хочешь, моральные средства и способы этого величественного строительства! Готов бизнес-план и есть деньги, да, море денег…

— А Иисус?..

Юра надел очки и теперь сверлил меня своим тяжелым гипнотическим взглядом так, что, казалось, темные стекла очков вот-вот разлетятся в разные стороны.

— А Иисус у вас есть?

Я выдержал паузу и этот змеиный завораживающий взгляд, и тихо, почти шепотом и как можно более равнодушно произнес:

— Он всегда с нами. Не хватает тебя!

Молчание длилось не меньше минуты, затем:

— Ну, какой из меня ангел? Я же обыкновенный мясник, кил…

Я не дал ему договорить.

— Ты — ваятель, творец!

Он это знал и без моей поправки. Снова повисла тишина. По всей видимости, так его никто еще не называл, хотя он в это беспрекословно верил. Конечно, он — творец, созидатель и гуманист.

И непревзойденный альтруист. Он готов раздарить себя людям, каждой твари и каждой пылинке, но ему нужно знать, что дар этот не пройдет незамеченным. Жажда славы еще прочно сидела в нем, еще тлела и теплилась, грея его честолюбивое нутро, как уголек костра, ждущего свежей порции пересохшего сена: брось горсточку и — затрещит, запылает…

— Ты нам нужен, как...

Я порылся в памяти, чтобы подобрать весомое слово.

— … как крик! Понимаешь, как крик!..

Я произнес эти слова громко, четко и ясно, и этого было достаточно, чтобы Юра убрал ноги со стола и выпрямился в кресле. Он в ответ не сказал ни слова, я видел, как он борется с собой, как его распирает гордыня от того, что он признан, принят в ряды признанных, он высоко оценен мною. Я же не просто человек с улицы, не какой-то прожектер и ханыга, не пустопорожний мечтатель, я — убежденный прагматик, строитель, если хочешь, — бог. Ведь каждый из нас по-своему бог. По-моему, я по-своему тоже бог. Созидатель, творец. Не переоценивая своих способностей и возможностей, я могу смело заметить, что строительство Пирамиды, а по сути — Царствия Небесного на этой грешной Земле, теперь, вот сегодня, сейчас — вполне постижимое и реальное дело. Теперь это можно понять. Главное — положить начало, начать. Сегодня пришло, наконец, время свершения чуда, долгожданных планов Иисуса, наступило Второе пришествие...

Вот какими аргументами я зазывал его в Царство небесное. Я торопил его, ведь жить ему оставалось… всего ничего…

— Ты хочешь…

— Нет, — говорю я, — нет.

— Всего ничего? — спрашивает Лена.

— Да, считанные… годы, — говорю я, взяв в руки поводок, чтобы идти с Максом на прогулку. Да-да, ты готов уже, мой верный друг, уставился своими рыжими (как у Тинки!) человеческими глазищами, не можешь усидеть на месте, хвост трубой, поскуливаешь от предвкушения веселой свободы…

Поводок – только повод. Я еще ни разу не принуждал Макса к узде поводка.