Глава 10. Как-то я застал Жору с огромной толстой книгой в руках

Как-то я застал Жору с огромной толстой книгой в руках. Грубый темно-вишневый переплет, какие миллионными тиражами издавались в Советском Союзе. Книга, казалось, вдавила Жору в кресло, и создавалось впечатление, что теперь ему из него не выбраться до тех пор, пока не будет прочитана последняя страница. Она прочно удерживала своего читателя и, как бы мстила ему за такое запоздалое любопытство к своей величественной персоне.

Я знаю много толстых книг: Библия! Или «Война и мир». Или «Гаргантюа и Пантагрюэль», или «Дон Кихот», или «Словарь русского языка», или «Биология» (Вилли), или, скажем, тот же «Улисс»…

Какую из них он не дочитал?

— Ты еще и книжки читаешь? — с издевкой, на которую способен только самый последний ехидна, спросил Вит.

— К твоему большому стыду я победил не все самые толстые книжки.

— Осилишь ли, а, ста-арик?

Не так давно Вит отпустил усы и бороду и теперь был еще больше похож на Жана Рено-Леона из французской картины про киллера. Если бы Вит был чуть повыше ростом, пошире в плечах, поплотнее в теле и не настолько лыс, он мог играть его двойника. А сейчас у него был такой вид, словно он только что придумал теорию относительности. Жора оторвал взгляд от книжки и, усмехнувшись, неуверенно произнес:

— Вряд ли.

— Что это, неужели Библия?

— Да, — сказал Жора, — наша Библия.

Он закрыл книгу, и теперь можно было прочесть огромные золотые буквы на темно-вишневом коленкоре: «Капитал».

— Ух, ты!— произнес Вит.

— Да, — сказал Жора.— Я давно хочу вам сказать, что…

Вит неожиданно прервал Жору:

— Я и сам об этом думаю.

Почувствовав, что Наталья все это время смотрит на меня, я подошел к ней, мол, в чем дело? Я ждал подходящего момента, чтобы сказать Жоре о том, что пора ехать в аэропорт. Мы собирались на день-другой в гости к китайским друзьям.

— … что твой прадед был на верном пути, — продолжал Жора.

— Ска-ажите-ка! Надо ж!…

Жора не замечал ерничания Вита.

— Он строил свою Вавилонскую башню, но не на песке, а на звенящих монетах. И был неплохой экономкой. Если бы он знал, что гены…

— Он был чистым экономистом, — сказала Инна.

— Всего лишь, — с сожалением произнес Вит, — а наша тетя Циля уже сегодня — старший экономист, но и она о генах мало что знает.

Вит всегда упоминал этот бородатый анекдот о тете Циле, когда ему нужно было прекратить всякий спор.

— Но работает не хуже Маркса, — сказала Наталья.

— Издеваешься, — сказал Вит. — В «Капитале» ни-и строчки о генах, даже Энгельс о них ни-игде не упоминает. А ведь его «Диа-алектика природы»…

— Слушайте новый анекдот, — вдруг сказала Вера, — подходит новый русский к старому еврею и говорит: «Папа, дай денег»…

Возникшую паузу снова прерывает ее голос:

— Всё, — говорит она очень серьезным тоном и обводит всех внимательным взглядом, — все, — повторяет она еще раз.

Теперь все смеются.

— Вер, сама придумала? — спросил Боб, — it’s very well!..

— Да…

Думать ни о чем не хотелось.

— It’s o’kеy!

Я тоже говорил какие-то глупости. Чтобы не молчать.

— Вот вам чистая работа генов, — сказал Руди.

Генная инженерия…

— Да, генная инженерия — это прекрасно, — сказал Жора, — но пришло время и генной экономики.

— Вот-вот, — сказал Вит, почесав бородку, — я так и знал: генная экономика…

Я знал, что Жора давно вынашивал эту мысль. Однажды он попытался пробиться ко мне со своей генной экономикой, но не нашел никакого ответа. Тогда я даже не сообразил, что он имел в виду. Он и не стал разъяснять. Видимо, идея еще не совсем вызрела. И вот он решился.

— Чушь какая-то, — сказала Рая.

— Конечно, — поддержал ее Вит.

Признаюсь, и у меня до сих пор не было ни малейшего представления о Жориной «генной экономике» — что это? Можно ли инъекцией премьер-министру наносом, содержащих по всем признакам совершенный геном, повысить уровень ВВП или снизить цену за баррель нефти? В самом деле: какая-то чушь собачья… И ничего больше. Так я думал тогда. Так думали все, кто впервые услышал это. Никто до сих пор серьезно не воспринимал Жорину «генную экономику».

Если бы Тина была с нами, подумал я, она бы наверняка тоже… Хотя… Вряд ли. Что она могла понимать в «генной экономике»?

Когда он читал курс своих лекций в Сорбонне, Оксфорде или Массачусетсе, вначале (рассказывал он, улыбаясь) тоже часто встречал недоумение и неприятие: какая еще «генная экономика»? Он терпеливо разъяснял. До тех пор, пока не приходило ясное понимание: теперь-то все it’s o’key! Вначале и мы противились. Мы даже слушать не хотели. Поэтому перешли на Дарвина. Или на Мальтуса…

— Слыхали, — сказала Инна, — уже создан виртуальный неандерталец…

— Если бы не я, — сказал Вит, — из тебя давно бы сделали чемодан или да-амскую сумочку.

Наталья рассмеялась.

— Ты бы лучше побрился, — сказала Виту Инна, бережно снимая с его бородки хлебную крошку, — ты и без бороды — наш дедушка Маркс.

Я подошел к Юле и тихо спросил: что? Она медленно покраснела, потянулась к моему уху губами и прошептала:

— Вы меня берете с собой?

Поездка к китайцам была небезопасной, и хотя они уверяли нас в том, что нам ничего не грозит, мы с Жорой не стали рисковать.

— Нет, — сказал я.

— Ты же мне обещал! — настаивала Юля.

Мы тотчас забыли о Марксе и его слишком узком взгляде на жизнь. И «генная экономика» не легла нам в тот день на слух.

— Нам пора, — сказал я, обращаясь к Жоре.

— Да-да, идем-идем…

Мне запомнился Жорин взгляд, которым он одарил всех присутствующих, слегка снисходительный радостный взгляд, каким любящий отец смотрит на шалящих детей: ах, вы мои милые несмышленыши…

Это же он придумал и свой «генный социум», и «генную экологию», и «генную власть»… Засилье Жориных генов! Жуть!

В Пекине он об этом не сказал ни слова. Зато там, среди китайцев, мне вдруг открылась вся тайна Жориной идеи. В самом деле: разве вся экономика жизни не соткана из генов?!

— Главное в «Капитале», — заключил тогда Жора, — как делить? Правда, об этом в книжке — ни слова.

— Значит, Жора был прав?

— Его интуиция — как центурии Нострадамуса. Как иероглиф. Я понял это еще в Китае.

— И Конфуций в сердце? — говорит Лена,

— Да-да, и Жора — в сердце! Мы поселили там Жору, сами не подозревая об этом. Это и был тот самый Жорин культ, о котором из уст в уста уже кочевала по миру молва. Это был Жорин след на Земле.

И Юля была без ума от Жоры!