Мама Вася

Дети души не чаяли в маме Васе, висли на ней круглыми сутками, готовы были слушать её, раскрыв рты и беспрекословно подчиняться. Даже когда они взрослели и переходили в школу, они часто забегали в садик после уроков, чтобы повидаться с ней и рассказать о своих успехах. Конечно, «забеги» эти с каждым новым учебным годом случались всё реже и реже, дети вырастали и подзабывали свою любимую воспитательницу.

Однако вокруг постоянно рождались и подрастали новые малыши, которые приходили на смену выросшим воспитанникам, и Василина Петровна не испытывала недостатка в детской любви.

Но вот пришло время уходить на пенсию. Плакал весь садик: и дети, и родители, и воспитатели, и сама моложавая мама Вася. Без привычной ежедневной эмоциональной подпитки она как-то быстро постарела, стала ещё меньше, в уголках её глаз появилась какая-то затаённая грусть. Казалось, все лучшее осталось позади.

Однако настал день, когда у мамы Васи, как в молодости, засияли глаза и даже разгладились морщинки. Однажды в городке проводился концерт, посвящённый очередному городскому юбилею. Василина Петровна с подругой прогуливалась недалеко от открытой сцены в парке, на которой один за другим сменялись артисты.

И вдруг Василина Петровна увидела на сцене своего воспитанника Петеньку! Только теперь это был упитанный статный мужчина, который пел оперным голосом какую-то красивую песню, похожую на гимн. Когда песня закончилась, ведущий объявил выступавшего: «Вы прослушали арию из оперы “Пиковая дама” в исполнении Петра Синькова, нашего земляка, а ныне солиста Лондонской оперы».

Всё сходилось, это был он, Петя Синьков! С бьющимся сердцем Василина Петровна пробилась к сцене, подошла к ступенькам за кулисами и окликнула певца, когда он спускался вниз: «Петя!» Солист Лондонской оперы повернулся на голос, на секунду замешкался и с радостной улыбкой бросился навстречу маме Васе.

Бывший детсадовец и воспитательница были несказанно рады встрече. Родители Пети умерли, и с родным городом его уже почти ничего не связывало. В лице мамы Васи он нашёл родственную душу, которая напомнила ему о счастливых днях детства, стала его связующей «ниточкой» с родиной. Они стали общаться, и каждый приезд Петра на родину превращался в праздник с нарядным столом и чаепитием. А накануне 60-летия мамы Васи Пётр решил сделать старенькой воспитательнице сюрприз — устроить концерт в её честь. Узнав об этом, Василина Петровна почувствовала какой-то незримый укол в сердце, как будто в него впрыснули убойную дозу адреналина. Захотелось петь, кружиться, смеяться и …строить глазки — как много лет назад, когда она была юна и беззаботна, ходила на танцы и думать не думала, что станет затворницей в детском саду, вся жизнь которой сконцентрируется в маленьком двухэтажном домике, с утра до вечера наполненного детским гомоном…

«Иностранка»

Лида-Реклама, закончив педучилище, пошла учиться дальше, в институт. Ей хотелось стать учительницей английского языка — в её представлении, школьная «иностранка» была верхом шика и изящества. Легко говорить по-английски, ловя завистливые взгляды окружающих, это совсем не то, что утирать сопливые носы чужим малышам. И свою подругу Василину она часто вспоминала, ведь Васин шофёр стал её первым мужем!..

Она согласилась выйти замуж за тихого скромного парня из…жалости. Почти два года робкой тенью он ходил за девушкой, молча вздыхая и глядя на неё глазами преданной собаки. Иногда в «перерывах» между кавалерами она удостаивала его внимания — то брала его с собой в кино, то позволяла проводить домой после работы. Он был рад и этим крохам. Но однажды она не выдержала и прогнала его насовсем, когда вечером после танцев обнимаясь с залётным красавцем-моряком в тёмном сквере на лавочке заметила неподалёку знакомый силуэт. Закатила скромняге скандал и, опозорив перед кавалером, растаяла в темноте. На следующий день к Лиде прибежала заплаканная мать шофёра: бедолага пытался повеситься, и сердце матери готово было на всё, лишь бы спасти кровиночку. Уговорить Лиду выйти замуж за сына она смогла на удивление легко.

— Ты только годик поживи с ним, а там глядишь он попривыкнет, подостынет, и тогда спокойно бросишь его. Опять же он тихий, любит тебя, всё прощать будет — будешь жить, как у Христа за пазухой, да и квартира у нас большая, светлая, сколько тебе уж можно по чужим углам-то мыкаться, — уговаривала Василину женщина, втайне надеясь, что через оговоренный год у неё пойдут внуки, и тогда уж строптивая гулёна-невестка никуда не денется.

Свадьба получилась весёлая и буйная. Выпив пару бокалов шампанского, Лида захмелела и стала стрелять глазками по друзьям жениха. Уже после второго или третьего «горько» из-за чего-то повздорив с новобрачным, она сняла с руки кольцо и с размаху закинула его куда-то далеко — никто из гостей так и не смог его найти. Гости постарше цокали языками и осуждающе переглядывались. Однако это были только цветочки.

Семейная жизнь у молодых складывалась вкривь и вкось, как неровный паркет, выложенный пьяным паркетчиком. Поначалу Лида старалась быть примерной невесткой, но у неё это плохо получалось. Время от времени у неё случались романы, причём кавалеры брались неизвестно откуда, как чёртики из табакерки. Второе обручальное кольцо, которое с очередной зарплаты купил ей новоиспечённый муж, было бессильно остановить поток феромонов, исходящих от жизнерадостной кокетки Лиды во все стороны. Да и привычка постреливать глазами была её второй натурой, от которой так просто не отделаешься.

Анально-зрительный муженёк молчал, вздыхал и терпел. Его интеллигентная мама отводила душу лишь в редких разговорах с живущей на другом конце города сестрой, а дома всё больше помалкивала, не желая и не умея скандалить. Казалось бы, такое странное сосуществование столь разных темпераментов под одной крышей будет продолжаться бесконечно, однако, всё изменило несчастье, которого никто не ждал.

Жена последнего избранника Рекламы оказалась не просто ревнивой, а по-настоящему агрессивной и вздорной бабой. Выследив, с кем встречается благоверный под предлогом вечерних заседаний профкома, она решила действовать на свой страх и риск. Подкараулив Лиду в подъезде тёмным осенним вечером, она плеснула ей в лицо кислоты. Лиду спасла какая-то невероятная интуиция: как будто звериное чутьё подсказало ей, что в подъезде её поджидает опасность, и едва приоткрыв дверь, она успела прикрыть лицо ладонью…

Кислота сильно обезобразила её руку и лишь в одном месте подпортила красивый овал лица. Врачи обещали всё исправить путём небольших пластических операций в течение года-двух, и своё обещание выполнили. Вернув себе былую красоту, Лида бросила мужа и отправилась в свободное плаванье молодой эффектной учительницей английского языка…

***