У двух памятников

К нему не зарастет народная тропа…

6 июня 1924 года. Москва. Тверской бульвар. Юбилейный митинг, посвященный 125-летию со дня рождения А.С.Пушкина. Стою (незримо) рядом с Сергеем Есениным, он читает свое стихотворение:

…Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой…

6 июня прошлого года. Санкт-Петербург. Сижу на скамейке, на площади Искусств. Привычная картинка: «На фоне Пушкина снимается семейство».

Из диалога прохожих, остановившихся у памятника.

Девочка: Бедный Пушкин!

Женщина: Напротив Исаакиевского собора памятник Николаю I. И ни одной птички нет ни на постаменте, ни на царе. И Петра, Медного всадника, птицы не жалуют. А Пушкин признан, Пушкин любим (фото прилагается).

IV

Два проводника

(вместо списка использованной литературы)

Спасибо вам и сердцем и рукой

За то, что вы меня – не зная сами! –

Так любите…

Всего два? Конечно, нет. Проводников в мир МОЕГО Пушкина было гораздо больше. Просто, чтобы сохранить композиционное единство, пришлось так написать. Правильнее будет: два в энной степени.

Кто они, нетрудно догадаться: Пушкин-лицеист, «Мой Пушкин» Марины Цветаевой, «Пушкин» и «Кюхля» Юрия Тынянова, «Счастливчик Пушкин» Булата Окуджавы… Очень скоро, наверное, к ним прибавятся Абрам Терц и Андрей Битов.

А в начале всех начал была моя бабушка!

И все же я настаиваю: мой Пушкин, несомненно, не такой, как у других. У каждого он свой. И в этом нет ничего удивительного.