D) Возражения против теории эволюции

Теория эволюции является сегодня такой же научной теорией, как генетика или этология. Однако до своего признания она — как многие другие теории — должна была преодолеть многочисленные препятствия. Возражения имели как предметную, так и мировоззренческую природу ⁴⁴.

Наивный опыт свидетельствует о константности видов: из подсолнечника вырастает снова подсолнечник, из куриных яичек вылупляются цыплята. Тория эволюции должна была сломать границы естественного опыта. Насколько это тяжело, свидетельствует, например, противостояние представлениям о шарообразности Земли или коперниканской картине мира. Изменение видов — не тот опыт, который доступен немногому числу поколений.

Каждая молодая наука страдает, прежде всего, от неполноты мозаики знаний. Например, вариация видов должна была принимать необъясняемый факт до тех пор, пока генетика не объяснила возможность мутаций. Многие факты и проблемы должны были разрешаться лишь в союзе с традиционными интерпретациями. Так, целесообразность многих структур служила прежде всего аргументом в пользу телеологического фактора и, наследование благоприобретённых признаков, казалось, лучше всего объясняет длинную шею жирафа.

Наконец, имеются факты, которые, хотя и не противоречат теории эволюции, но которые она до сих пор не может объяснить. К ним относятся: вымирание различных видов и существование так называемых «живых ископаемых» (реликтовой фауны), сегодня живущих видов, которые почти в идентичной форме существовали в далёкие времена (гинкго, наутилус). С другой стороны, имеются зачастую преобразования органов, несмотря на константность функций и константность окружающих условий. Основания для остановки эволюции и изменений, указанных в конце, не известны, так же как и быстрая редукция глаз у кишечнополостных или утрата способности к регенерации у высших животных.

Одно из существенных предметных возражений состояло в том, что скорость эволюции слишком мала, чтобы могло возникнуть существующее многообразие видов вследствие случайных мутаций (которые к тому же ещё в существенной степени рецессивны). Эти возражения сегодня несостоятельны. Земля много старше, нежели считали ещё сотню лет назад. Значительно уменьшилось, далее, число необходимых поколений (для осуществления рецессивных, но полезных мутаций), если мутационное и селективное давление действуют равнозначно. Учитывая также другие эволюционные факторы, скорость эволюции повышается ещё значительнее.

Прямых доказательств не доставало. Экспериментальной генетики ещё не было. Даже законы, открытые Менделем в 1865 году оказались забытыми и были переоткрыты заново лишь в 1900 году. (Корренс, Чермак, де Фриз). Попытки выведения новых видов осуществлялись, правда, уже в XVIII веке; но они не могли трактоваться прямо как «естественный» отбор. К тому же предсказательная сила теории эволюции очень ограничена.

Против теории эволюции выдвигались религиозные и идеологические возражения. Библейские сообщения о генезисе противостоят теории эволюции, «хотя некоторые естествоиспытатели изумлялись тому, как ленивцы с горы Арарат попали в южную Америку и почему ни один из них не остался по пути». (Russel, 1952, 42).

Насколько мощным может быть идеологическое влияние, с ужасающей отчётливостью показала история советской генетики между 1934 и 1964 годами. Целое поколение учёных должно было капитулировать перед шарлатаном, пользовавшимся политическим покровительством (Лысенко) ⁴⁵.

Философские взгляды теории преформизма, которая индивидуальное развитие понимала прежде всего как развёртывание внутреннего плана, была также распространена на проблемы родовой истории. В соответствии с ней, эволюция не создаёт подлинных изменений, а состоит только в вызревающем завершении внутренних потенций. (Это понимание защищал также Лейбниц). Используемые понятия, «эволюция» и «развитие», к сожалению, дают повод для таких трактовок.

Дальнейшим препятствием философского порядка является типологическое мышление, в основе которого лежат платоновское учение об идеях и аристотелевское учение о типах. Распространённое ещё и в XIX веке представление о том, что идеи, лежащие в основе видимых вариаций, реальны и неизменны, вело к отрицанию любой непрерывной связи между двумя типами и было необъединимо с эволюционным мышлением.

Эволюционное мышление, при последовательном распространении, включает также и человека в учение о происхождении видов. Связанное с этим отрицание преимущественного положения человека встречает эмоциональное противостояние, которое ещё не преодолено и сегодня. Именно это распространение теории эволюции на человека не может стать экспериментальной дисциплиной. Почти любой эксперимент на индивидууме или человеческом населении с самого начала запрещается по этическим соображениям.