Вениамин фильштинский. Открытая педагогика

я воображаю себе подробно, например, как я разбираю фотоаппа­рат: снимаю одну деталь, откручиваю другую. Как у меня работают пальцы? Не надо торопиться. Только настоящее изучение своего тела и умение ио-настоящему им управлять при помощи воображе­ния является путем, который приведет потом к правде. Если сту­денты делают что-то механически — лучше этого не делать вообще. Сюда, как видите, входят и традиционные упражнения с вообража­емыми предметами, — скажем, жарить яичницу... Эти упражнения, кстати, тренируют и чувство последовательности. Если студент сначала взбивает яйца, а потом разбивает яйцо — значит, он не приучен к последовательности. Должна быть логика, которая при­годится потом в ролях — разбираться, что за чем идет. Но эти упражнения с воображаемыми предметами — только частный слу­чай упражнений на физическое бытие.

Есть описание того, как Немирович-Данченко репетировал в Художественном театре сцену из «Трех сестер». Это был второй акт, когда в комнату входят с зимней улицы Маша и Вершинин. Знаменитые артисты вроде бы неплохо играли, но режиссер доби­вался от них ощущения погоды, ощущения инея, оставшегося на ресницах. Когда говорят «метод физических действий по Станис­лавскому» — я считаю, это неправильно. Я говорю: концепция фи­зического бытия. Концепция физического бытия Станиславского и Немировича-Данченко. Тело должно жить правдиво, должно испы­тывать правдивые ощущения. Это очень важно. Вот он, первый курс. Это основа. То, что я рассказал, закладывается в первом семе­стре. Он посвящен правдивой жизни тела. Это не значит, что нуж­но только в первом семестре этим заниматься, а потом забыть. К этому как к одному из основных понятий придется возвращаться много раз.

— Какой будет зачет в конце первого семестра?

— Там будет многое, но способность взаимодействовать с физи­ческой средой будет одним из основных требований зачета. Одно­временно, разумеется, подытоживается работа по танцу, речи, вока­лу и другим предметам.

Но главное, повторяю, самоанализ тела. Этим нужно заниматься каждый день и все проверять. Я же артист! Поел, скажем, — отло­жил вилку и ножик, попробовал запомнить, как я держу вилку и ложку, как жую, как глотаю. Пусть мама с папой скажут, что я со­шел с ума. Надо учиться самоанализу. Тело — это инструмент. Как знает скрипач свою скрипку! Как он прислушивается к звуку, как подтягивает колки, как о ней заботится! Он ее изучает. Пианист изучает рояль. А у артиста инструмент — тело.