Этапы обучения. команда, и артист — это профессия соавторская

команда, и артист — это профессия соавторская. Мы в пашей мас­терской пытаемся привить артисту ощущение, что он — соавтор. У режиссера и артистов есть главный человек — автор: Чехов или Островский, или Шекспир. И вместе, режиссер и артисты, пыта­ются постичь автора. Но даже и автор ие должен быть слишком главным, потому что режиссер и команда артистов иногда приду­мывают такое, что и автору не приходило в голову. Лучшие спек­такли получаются тогда, когда все увлечены одной идеей, фанта­зируют, думают, волнуются вместе, вместе переживают, вместе сочиняют.

В этом году у нас один театровед защищал диссертацию, посвя­щенную теме мизансцены. Он ссылался на книгу О. Ремеза «Ми­зансцена — язык режиссера». Я выразил протест: в нашей мастер­ской мы даже с этим названием не согласны. Очень часто мизансцену придумывают сами артисты в результате этюдов, имп­ровизаций. Правильно сказать, мизансцена — это язык творческого коллектива, а не одного режиссера. Там, где артисты с режиссером или студенты с педагогом вместе работают этюдным методом, спек­такль — общее сочинение. Иногда в программках нашей мастер­ской написано: «Автор спектакля — весь курс». Например, спек­такль «Веселится и ликует...». Он весь состоит из наблюдений за бедными, несчастными людьми, над наркоманами, проститутками. Это спектакль про боль и про положение, в котором оказалась Рос­сия. Но в начале все поют веселую песенку: «Веселится и ликует весь народ». И в конце поют эту песенку, правда, в конце — очень тихо. Все сочинено самими студентами. Поэтому справедливо, что на программке написано: «Автор спектакля — весь курс». Спек­такль «Дядя Ваня» — большинство мизансцен придумано самими студентами. Я вовсе не хочу сказать, что я ничего там не делал. Я делал замечания, давал советы, подсказывал какие-то мизансце­ны, конечно, у меня опыта больше, чем у студентов, но все-таки многое они придумали сами. В общем, спектакли курса должны быть соавторскими.

Эти спектакли импровизационны и по способу изготовления, и по результату — если процесс импровизационный, то и результат живой. Это вовсе не значит, что на каждом спектакле меняются мизансцены. Если получилась хорошая мизансцена, ее менять глупо.

Когда мы работаем над спектаклями, возникает много вопросов не только но сути профессии: триада, наблюдения (все это обсуж­дается в работе над спектаклем), но и тысяча других проблем, свя­занных с вопросами дисциплины, организации. Например, денег у