Рабочего класса

В прошлую эпоху, до войны, оппортунизм считался нередко хотя и «уклонением», «крайностью», но все же законной составной частью с.-д. партии. Война показала не­возможность этого в будущем. Оппортунизм «дозрел», довел до конца свою роль эмис­сара буржуазии в рабочем движении. Единство с оппортунистами стало сплошным ли­цемерием, пример которого мы видим в германской с.-д. партии. Оппортунисты во всех важных случаях (например, при голосовании 4 августа) являются со своим ультимату­мом, проводя его в жизнь при помощи своих многочисленных связей с буржуазией, своего большинства в правлениях профессиональных союзов и т. д. Единство с оппор­тунистами означает теперь на деле подчинение рабочего класса «своей» национальной буржуазии, союз с ней для угнетения чужих наций и для борьбы за великодержавные привилегии, будучи расколом революционного пролетариата всех стран.

Как бы ни тяжела была в отдельных случаях борьба с господствующими во многих организациях оппортунистами, как бы своеобразен ни был в отдельных странах про­цесс очищения рабочих партий от оппортунистов, этот процесс неизбежен и плодотво­рен. Социализм реформистский умирает; социализм возрождающийся «будет револю­ционным, непримиримым, повстанческим», по верному выражению французского со-циалиста Павла Голэя.

«КАУТСКИАНСТВО»

Каутский, наибольший авторитет II Интернационала, представляет из себя в высшей степени типичный и яркий пример того, как словесное признание марксизма привело на деле к превращению его в «струвизм» или в «брентанизм». Мы видим это и на примере Плеханова. Из марксизма явными софизмами выхолащивают его революцион­ную живую душу, в марксизме признают все, кроме революционных средств борьбы, проповеди и подготовки их, вос­питания масс именно в этом направлении. Каутский безыдейно «примиряет» основную мысль социал-шовинизма, признание защиты отечества в данной войне, с дипломати­ческой, показной уступкой левым в виде воздержания при голосовании кредитов, сло­весного признания своей оппозиционности и т. п. Каутский, в 1909 году писавший це­лую книгу о приближении эпохи революций и о связи войны с революцией, Каутский, в 1912 году подписывавший Базельский манифест о революционном использовании грядущей войны, теперь на все лады оправдывает и прикрашивает социал-шовинизм и, подобно Плеханову, присоединяется к буржуазии для высмеивания всяких помыслов о революции, всяких шагов к непосредственно-революционной борьбе.

Рабочий класс не может осуществить своей всемирно-революционной роли, не ведя беспощадной войны с этим ренегатством, бесхарактерностью, прислужничеством оп­портунизму и беспримерным теоретическим опошлением марксизма. Каутскианство не случайность, а социальный продукт противоречий II Интернационала, соединения вер­ности марксизму на словах и подчинения оппортунизму на деле.

В разных странах эта основная фальшь «каутскианства» проявляется в разных фор­мах. В Голландии Роланд-Гольст, отвергая идею защиты отечества, отстаивает единст­во с партией оппортунистов. В России Троцкий, также отвергая эту идею, равным обра­зом отстаивает единство с оппортунистической и шовинистской группой «Нашей За­ри». В Румынии Раковский, объявляя войну оппортунизму, как виновнику краха Ин­тернационала, в то же время готов признать законность идеи защиты отечества. Все это — проявления того зла, которое голландские марксисты (Гортер, Паннекук) назвали «пассивным радикализмом» и которое сводится к замене революционного марксизма эклектизмом в теории и к раболепству или бессилию перед оппортунизмом на практи­ке.