Жизнь и смерть

В грандиозной схеме взаимоотношений нет ничего столь неизбежного — и столь близкого, — как жизнь и смерть. Эти два взаимных дополнения являются крайними антиподами инь — ян, а это означает, что они лишь на волосок отстоят друг от друга. Старение и смерть — это путь вещей, естественный путь. Уход до наступления старости — любой уход — это трагедия, цветок, срезанный до того, как он зацветет. Если не считать несчастный случай, смерть предназначается старости, в результате чего юность и смерть встречаются, когда проходят по улице. В самом деле, жизнь питает смерть, и продолжение жизни утверждается за счет постоянного рождения и смерти отдельных клеток.

Незадолго до того как эта книга пошла в печать, умер мой отец. Ему было восемьдесят пять, так что умер он «от старости». Его смерть побудила меня приостановить работу и задуматься над тем, что же такое старость в ее взаимосвязи с жизненным циклом. Мне пришло в голову, как, должно быть, раньше Брюсу Ли, что, как только мы поймем природу этой взаимосвязи, мы почувствуем, что стало меньше оснований для горя. Как говорил Уилл Дюран, который, между прочим, был любимым философом моего отца,

«В своей основе старость — это состояние плоти, протоплазмы, которая неизбежно находит предел своей жизни. Это отвердевание артерий и классификации понятий, замедление мышления и крови; человек стар настолько, насколько стары его артерии, и молод настолько, насколько молоды его мысли.

Способность усваивать новые знания ухудшается с каждым десятилетием нашей жизни, как будто ассоциативные нити мозга собраны и перекрыты жесткими структурами. Новому материалу больше нет места, и недавние впечатления стираются так же быстро, как обещания политика и память общества. По мере того как распад продолжается, нити и связи теряются, координация подводит; старый человек впадает в обстоятельность и теряет стержень разговора.

Далее, подобно тому как ребенок растет тем быстрее, чем он меньше, так и старик старится быстрее с каждым днем. И так же, как ребенок защищен нечувствительностью в момент прихода в этот мир, старость облегчается апатией чувств и воли, потому что природа медленно ввергает человека в состояние общей анестезии, прежде чем она позволит косе времени завершить свою самую главную операцию… По мере того как уменьшается интенсивность ощущений, стирается чувство жизненного начала; желание жить уступает место безразличию и терпеливому ожиданию; страх смерти странным образом перемешивается с желанием отдохнуть. Возможно, именно тогда, если человек жил хорошо, если он познал настоящий смысл любви, соки и зрелость опыта, он может умереть с определенным чувством удовлетворения».

Так говорил о старости Уилл Дюран в 1929 г. Брюс Ли в сценарии, созданном совместно со Стирлингом Силифантом и Джеймсом Кобурном, изобразил главного героя, мастера боевых искусств по имени Корд, который должен был встретиться с воплощением смерти — это входило в три испытания на пути к достижению мастерства во владении самим собой. В секунды, предшествующие этой встрече, Корд говорит самому себе о принятии смерти и почти дюрановском «безразличии» по отношению к ней:

Конечно, ты здесь. Смерть всегда здесь. Так почему я боялся? Твой прыжок молниеносен. Твои когти остры и беспощадны. Что ты можешь взять у меня, что еще не принадлежит тебе?.. Все, что я сделал до настоящего момента, бесплодно. Все это не привело ни к чему. Нет другой дороги, кроме той, что ни к чему не ведет, — и теперь передо мной только один реальный факт — смерть. Истина, которую я все время искал, эта истина — смерть. И все же смерть тоже ищет. Всегда ищет меня. Так что мы наконец встретились. И я готов. Я пребываю в мире. Потому что я побеждаю смерть с помощью смерти.

Иными словами, утрачивая желание вцепиться в жизнь из страха смерти, мы тем самым освобождаемся от страха смерти. То есть если вы можете добиться того душевного состояния, при котором вы признаете, что ничто не привязывает вас к этой земле или к этой жизни, тогда вам нечего терять, ибо если вы не имеете привязанностей в этом мире, то ничто не побуждает вас жить из страха что-то потерять. Как только вы приняли этот подход, вы освободились, чтобы продолжать жить с несвязанным умом.

Немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гете (1749–1832) однажды описал это явление в стихотворении «Selige Sehnsucht» («Экстаз и любовь») из сборника лирических стихов «Западно-восточный диван»:

Und solang du das nicht hast,

Dieses: Stirb und werde!

Bist du nur ein truber Gast

Auf der dunklen Erde.

(И до тех пор, пока у тебя нет знания этого приказа: Умри и стань! —

Ты будешь всего лишь печальным гостем на темной земле.)

Как говорится в буддийском стихотворении, написанном в Китае несколько веков назад Бунаном,

Пока живешь,

Будь мертвецом Совершенно мертвым —

И живи так, как хочется,

И все будет хорошо.

«Юность и смерть встречаются, когда проходят по улице». Брюс Ли о сцене на кладбище из фильма «Выход Дракона»

В результате такого понимания вы достигаете отречения от самосознания, или эго, и через это освобождаетесь от всего, что преграждает путь естественному ходу вещей. Как только преграда снята, мы можем встретить жизнь не только с лучшим пониманием ее деяний, но также со способностью наслаждаться ею и отвечать на каждое ее движение с новым ощущением ее ценности. В другом сценарии, над которым Ли работал в сотрудничестве с Сили-фантом, герой произносит следующие слова:

Как любой человек, ты хочешь узнать путь к победе, но никогда не принимаешь пути к поражению. Принять поражение — научиться умирать — значит освободиться от поражения. Как только ты принял его, ты свободен плыть дальше, жить в мире. Изменчивость — путь к опустошенному разуму. Поэтому, когда наступит завтра, ты должен освободить свой честолюбивый разум и научиться искусству умирать.

Эти слова Ли вызывают в памяти даосскую рукопись Лао-цзы, который писал:

Опустоши свой ум от мыслей.

Дай сердцу пребывать в мире.

Наблюдай суматоху существ,

Но размышляй об их возвращении.

Каждое отдельное существо во Вселенной

Возвращается к их общему источнику.

Возвращение к источнику есть безмятежность.

Если ты не осознаешь существование источника,

Ты оступаешься в смущении и печали.

Когда ты осознаешь, откуда ты пришел,

Ты, естественно, становишься терпимым,

Незаинтересованным, довольным,

Добросердечным, как бабушка,

Величественным, как король.

Поглощенный в чудо Дао,

Ты можешь справиться со всем, что преподносит жизнь,

А когда придет смерть, ты готов к ней.

Тот факт, что мы в конце концов должны прекратить существовать, что всех нас в конце концов призовет к себе то, что мы называем смертью, — не нужно оплакивать; это жребий, выпавший нашему роду, и даже самые великие личности не могут избежать его. Такие титаны, как Сократ, Лао-цзы, Будда и Шекспир, даже сам м-р Дюран, в конечном итоге покинули этот бренный мир. Ни одно человеческое существо, каким бы значительным оно ни было, не минует косы смерти. Ли описывал это естественное явление в интервью, которое он дал в 1972 г. в Гонконге:

Во все века конец героев такой же, как и конец обычных людей. Все они умерли, и постепенно воспоминания о них изгладились из памяти людей. Но пока мы живы, мы должны понять, открыть и выразить самих себя. Таким путем мы можем идти вперед.

Иными словами, в какой-то момент во время предстоящих нам поисков ключа к пониманию самих себя мы должны принять тот факт, что существование в нашем теперешнем состоянии должно в конце концов прекратиться. Фактически мы уже узнали из предыдущих глав, что наши физические сущности постоянно меняются и что наши тела не состоят из неизменной твердой материи, они состоят из энергии. Мы знаем также, что наша энергия — не что иное, как выбросы воистину бесконечных энергетических полей, которые заполняют Вселенную в длину и в ширину. Имея это в виду, еще раз взглянем на слова Брюса Ли:

«Чтобы осознать свободу, разум должен научиться смотреть на жизнь, которая является мощным движением, не связанным во времени, ибо свобода лежит за пределами области сознания».

Это, безусловно, совпадает со словами Алана Уотса о том, что мы действительно бесконечно «больше, чем мгновенные вспышки сознания между двумя вечными черными пропастями». Тот факт, что современные физики говорят нам, что мы состоим не из вещества, а из бесконечных энергетических полей, предполагает, по крайней мере, возможность освобождения энергии, которая есть источник нашей жизни, когда срок существования наших физических тел истечет. Без сомнения, это оказывается убеждением Брюса Ли:

«Душа человека — это эмбрион в его теле. День смерти — это день пробуждения. Дух продолжает жить».

И все же нам по-прежнему трудно возносить хвалу жизни, когда она покидает тех, кого мы любим. Но это во многом происходит из-за ошибочного восприятия нами жизненного процесса. Как указывал Уилл Дюран,

«Мы — не индивидуумы; из-за того, что мы так думаем, смерть кажется нам непростительной. В действительности мы — не что иное, как временные части нашего племени, клетки тела жизни; мы умираем и отпадаем, чтобы жизнь могла оставаться молодой и сильной. Если бы мы жили вечно, рост был бы задушен, юность не смогла бы найти места на этой земле. Но благодаря любви мы передаем нашу жизненную энергию нашим новым формам, перед тем как старые формы умрут; через родительство мы строим мост между поколениями, и так мы ускользаем от неприязни смерти».

Именно в потомстве продолжают жить наши предки — в своих детях и в детях детей. Последующие поколения продолжают род, черты внешности, а часто — и страсти тех, кого уже нет с нами. У кого-то из вас смерть, возможно, одержала победу над тем, кого вы так сильно любили, но реальность заключается в том, что смерть никогда не выигрывает в этой войне. Жизнь всегда побеждает через потомство, как завершает сам себя цикл инь — ян».

Глава 8
Расизм

Убеждение, что человек, родившийся с определенным цветом кожи или с определенным культурным наследством, наделен тем самым моральным превосходством или какими-то особыми правами, — это убеждение, которое должно было отмереть вместе с верой в божественное право королей. И все-таки, как свидетельствуют недавние беспорядки в Лос-Анджелесе и других крупных городах США, проблема расизма по-прежнему актуальна в двадцатом веке. Однако убеждение в том, что нужно быть у власти, чтобы быть расистом, не совсем верно. Расизм рождается от союза ненависти и невежества; это убеждение, а не право, и потому не является исключительной принадлежностью определенного социального статуса. Расизм — просто неправильное восприятие реальной действительности. Люди есть люди, независимо от цвета их кожи. Так же, как деревья и цветы, неважно, каких именно они видов, остаются деревьями и цветами. Род, то есть общий корень человечества, — вот что действительно важно, и такова была точка зрения Брюса Ли.

Какой бы трудной ни казалась проблема расовых взаимоотношений сегодня, в 60-е годы ситуация была еще хуже. Хорошо известно, что и Брюсу Ли, и Линде, его жене, пришлось столкнуться с серьезными препятствиями в своих взаимоотношениях. Помимо более общих проблем, с которыми приходится иметь дело супружеской паре в обществе, такими, как, например, финансовые затруднения, им приходилось преодолевать то, что в 60-е годы являлось табу в обеих культурах — межрасовый брак. Однако, придерживаясь философии, которую оба разделяли, ни Брюс, ни Линда не позволили убеждениям и предрассудкам других (то есть тому, что они были бессильны изменить, и они отдавали себе в это отчет) отразиться на чувстве любви, — а они знали, что оно существует, — и на их необыкновенных взаимоотношениях. В соответствии с философией Брюса Ли, расистские или же шовинистические убеждения — это результат неспособности видеть всю картину, непонимания вселенской основы, общей для всех нас: «В основе своей особенности, присущие роду человеческому, везде одни и те же. Не хочу, чтобы мои слова прозвучали в духе «как говорил Конфуций», но под этим небом, люди, живет только одна семья. Просто так получается, что все мы разные».

Говоря об интервью, которое он давал в Гонконге в 1972 г., в ответ на просьбу сформулировать свои чувства по поводу расовых проблем Ли поведал следующее:

Хотя другие могут не согласиться со мной, но, по-моему, расовых барьеров в действительности не существует. Если я говорю, что под солнцем каждый человек — член вселенской семьи, вы можете подумать, что я разыгрываю вас и что я — идеалист. Но, если кто-то по-прежнему верит в расовые различия, думаю, такой человек просто отстал от жизни и отличается узостью взглядов. Возможно, он все еще не понимает, что такое, человеческое равноправие и любовь.

Мысли Уилла Дюрана были созвучны утверждениям Брюса Ли, когда, сплетая великолепные кружева слов в своей скромной, но колкой книжечке, именуемой «Уроки истории», он писал:

«Корни «расовой» антипатии — в этническом происхождении, однако ее порождают также и различия в приобретенной культуре — различия в языке, одежде, привычках, морали и религии. Не существует другого способа искоренить ее, кроме всеобъемлющего просвещения. Знание истории, возможно, научит нас, что цивилизация — это продукт совместного творчества, что в ее развитие внесли свой вклад практически все народы; это наше общее наследство и наш долг; цивилизованная душа обнаруживает себя, обращаясь с каждым мужчиной и с каждой женщиной, какого бы низкого социального положения они ни были, как с представителем одной из этих творческих, активно действующих групп».

Брюс Ли согласился бы с Дюраном в этом пункте, потому что он считал, что слишком много людей связаны предрассудками и традициями своих семей, общин, а также себе подобных. Если, например, родитель говорит ребенку, что данная раса или группа в пределах популяции плохая или злая, ребенок почти наверняка вырастет, считая, что так оно и есть. Когда, например, старшее поколение говорит чему-то «нет», младшее поколение точно так же не будет это одобрять. Как мы, однако, уже видели в главе 3, жизнь просто существует — и нет ее хороших или плохих форм. Именно само разнообразие и множественность форм жизни делают ее такой интересной, дают возможность переживать радость. У природы нет любимчиков, поэтому красная роза не выше по достоинству, чем желтая, а роза вообще — не выше гвоздики. Они таковы, каковы они были, есть и будут. Это плоскость, которая лежит вне классификаций добро-зло, за-против, желательное-нежелательное. Уотс писал:

«Это сфера великой Вселенной. Выглядывая ночью из окна, мы не делаем сравнений между правильными и неправильными звездами или между хорошо или плохо составленными созвездиями. По природе есть звезды большие и маленькие, яркие и тусклые. Но в целом — это великолепие и чудо, которое временами заставляет нашу плоть трепетать от благоговения».

Так же и с человеческими созданиями, которые, как вы теперь, без сомнения, хорошо понимаете, такая же часть Вселенной, как и звезды, описанные Уотсом. Именно незнание этого метафизического факта и приводит к ничем не обоснованным ложным предпосылкам, таким, как вера в существование высших рас, и эти предпосылки затем передаются из поколения в поколение, пока не станут традициями. И для того, чтобы сместить традицию с трона, всегда требуется трудный бой.

Как мы далее увидим, традиция — это также всегда значительная помеха на пути к независимому использованию своего разума в его попытках установить истину, которая препятствует честному выражению самых сокровенных (и самых честных) чувств человека. Как говорил Брюс Ли:

Простая истина заключается в том, что мнения относительно таких вещей, как расизм, являются традициями, которые сами по себе — не более чем стереотип, созданный опытом предыдущих поколений. По мере того как мы развиваемся и приходят другие времена, этот стереотип необходимо реформироватъ. Например, люди воюют с другими людьми, потому что у них разные религиозные убеждения. Если бы, однако, они хотя бы нeмного поразмышляли на эту тему, они никогда бы не стали воевать по такому глупому поводу. Я, Брюс Ли, — человек, который никогда не следует стереотипам паникеров. И поэтому, каким бы ни был цвет вашей кожи, черным или белым, красным или синим, я стану дружить с вами без всяких сомнений.