Дневник Джини

8.45: собираюсь идти в комиссариат.

Мальчишки спустились вниз к восьми. Десять минут назад, вернувшись к себе, я нашла под дверью записочку. Значит, он преспокойно сунул ее туда, прежде чем пойти завтракать. Они жрали блины с вареньем и все вокруг заляпали — едят, как животные; можно подумать, они с голоду подыхают; с вымазанными красным вареньем ртами они смахивали на изголодавшихся людоедов — отвратительное зрелище. Особенно Кларк — как будто двое суток и крошки во рту не было: проглотил шесть блинов, отправился в сортир, а потом еще шесть навернул! Или у бешеных психов еще и аппетит ненормальный?

Не знаю почему, но я чувствовала что-то враждебное, хотелось убежать сломя голову — швырнуть посуду прямо на пол и спастись бегством.

Конечно, он думал обо мне, и я, конечно, это почувствовала; я ощущаю его ненависть, желание сотворить зло, причинить зло мне; чувствую, как он везде рыскает и подсматривает, как думает о таких вещах… Господи, сделай так, чтобы меня упрятали за решетку, — пусть до конца дней своих я буду сидеть в тюряге, только вызволи меня отсюда!

Мальчишки меня зовут: собрались уходить, доктор вывел машину из гаража — пора. Его послание я разорвала и бросила прямо в коридоре: плевать мне на все, в конце-то концов. Порядок — иду, иду!