Бодхи: «Восприятие Х»

Практикующими был введен термин «Восприятие Х» или ВХ, но его описание показалось мне слишком расплывчатым. Точного описания и у меня нет, и я сейчас не преследую цели сделать эту работу, я просто укажу на то – как ее удобнее всего провести. Под термином «ВХ» мне удобно понимать специфическую совокупность НЭ, ПЭ, желаний и концептуальных мыслей. Совокупность эта подобрана таким образом, что имеет отличительные от других совокупностей восприятий качества. Если, к примеру, какой-то человек будет испытывать раздражение, злость, агрессию, мысли «надо уничтожить, убить, сволочь», то такая совокупность тоже имеет свой специфический «запах» и называется «ненависть». Когда я говорю, что тот или ной человек – ненавидящий, я как раз и использую слово «ненависть», «ненавидящий» именно в собирательном смысле, имея в виду, что человек часто или преимущественно испытывает эти эмоции и не хочет от них отказываться, получает от них удовольствие, ПЭ. Так же и с ВХ, только здесь набор восприятий иной, и надо просто его более четко определить. Среди НЭ, входящих в состав ВХ, я бы прежде всего упомянул легкую грусть, жалость к себе. В общем – слабые формы сдавливающих НЭ. Именно отсюда берутся «сладкая грусть» и прочие формы слабых сдавливающих НЭ, сопряженных с ПЭ. ПЭ, входящие в ВХ, наоборот – яркие, пузыристые. Там преобладают «дружественные», «эстетические», «загадочные» ПЭ – то есть такие, которые возникают у людей, когда им что-то очень интересно, или когда им что-то нравится, или когда они испытывают ЧСВ, желание помочь, просветить. Мысли, входящие в состав ВХ, состоят из слов, не имеющих никакого значения – «истинный», «запредельный», «вечность» и т.д. Такие слова легче всего порождают ПЭ, поэтому рассудочная ясность категорически несовместима с ВХ. Среди желаний преобладают спазматическое желание внимания других людей, желание помочь, просветить, поделиться своим состоянием, но опять таки неотделимые от ЧСВ, обусловленные желанием испытывать ЧСВ.

Что особенно важно упомянуть, так это то, что люди, склонные к ВХ, не склонны к ненависти, хотя разрывающие НЭ могут прорываться, конечно, даже на фоне ВХ, поскольку они вообще везде прорываются в омраченных людях, не устранившим НЭ, и если люди, склонные к ВХ, не испытывают его, то легко впадают в агрессивные НЭ. И тем не менее если говорить о доминирующем составе ВХ – это никак не ненависть. Еще одна вещь совершенно несовместима с ВХ – это искренность. Человек в ВХ только демонстрирует искренность, но не испытывает ее, и как раз потребность ее демонстрировать, делать себе или другим какие-то «признания» – неизменный атрибут ВХ, мотивированный опять таки жаждой обращать на себя внимание.

Поскольку у тех кто был склонен испытывать ВХ, сформировалась привычка их испытывать, то когда в результате практики в них начинают проявляться ОзВ, то они могут мгновенно «оборачиваться» в обертку ВХ. Удобный способ точно выделить восприятия, входящие в ВХ – это практика возврата внимания (ВВ). Если ты сейчас переживаешь некий клубок восприятий – начинай совершать ВВ, возвращай свое внимание со всего сразу. Все, что относится к эмоциям, мыслям, желаниям – будет устраняться, а все, что относится к Переживаниям – будет усиливаться, утончаться, обостряться. Выбрасывая все, ты выбросишь только мусор. Вот ты и смотри - что именно из того клубка стало устраняться в результате ВВ, это и будет частью ВХ. А то, что стало усиливаться – это и есть Переживания. Озаренные восприятия также будут видоизменяться при совершении ВВ, например симпатия к какому-то человеку уступит место безобъектной симпатии, начнут проявляться проблески Переживаний. ВВ – своеобразная центрифуга, производящая отсев восприятий. Дальше всего сместятся к краю и вывалятся прочь омрачения, ближе лягут ОзВ, а в центре останутся проблески переживаний.

НЭ, входящие в состав ВХ, являются его неотъемлемым атрибутом, то есть если я испытываю какой-то клубок восприятий, обнаруживаю в нем НЭ и начинаю устранять это НЭ, то если в этом клубке доминирующими восприятиями были именно ВХ, а не ОзВ, то весь клубок начинает становиться тусклым и отваливается, как насосавшаяся пиявка, после чего могут возникнуть ОзВ.

Поскольку ясное мышление несовместимо ни с НЭ, ни с ВХ, то это тоже можно использовать для фильтрации восприятий. Любая попытка анализа, фиксации своего опыта приведет к резкому ослаблению ВХ и к усилению ОзВ.

0045. Скво: «Мать!».

Мне написала девушка, и в ее письме была такая фраза – «Я бы вытерпела у себя в квартире любую нудную старушку с качествами своей матери и похуже, будь она соседкой по коммуналке, но терпеть у себя дома СВОЮ МАТЬ!..» Это навело меня на размышления о том, что же такое мать в жизни человека, и почему именно к ней возникает особенно яркое НО. Я убеждена, что все, абсолютно все люди испытывают НО к своей матери. Я видела много людей, которые, сидя на кухне, говорят о том, что родители – это святое, но я не видела ни одного человека, который в реальном общении со своей матерью проявлял к ней живую симпатию, чтобы он был радостен и стремился к этому общению.

Я ответила той девушке, что мне хорошо понятно, почему именно к матери возникает особое НО, ведь мать - это тот человек, который с самого рождения ежедневно заставлял тебя делать то, что ты делать не хотела. И мало того, что заставляла, она еще и наказывала, устраивала сцены, провоцируя в тебе те НЭ, которые были для тебя особенно мучительны. В тот момент, когда я это писала, у меня возникло ясное понимание, что родители под предлогом действий на твое благо изо дня в день оттачивают свое мастерство в том, чтобы вызывать в тебе наиболее яркие НЭ, с помощью которых они могут управлять тобой, заставлять тебя делать то, что ОНИ считают нужным.

До 13 лет моя жизнь была непрерывным плотным НФ (это было такое сырое, мрачное подземелье!!!) несмотря на то, что у меня «все было», и несмотря на то, что моя мать по сравнению с родителями моих друзей и одноклассников не была крайне жестока со мной. Сейчас я вспоминаю это время как самое настоящее рабство, когда ты не можешь ничего – ни спать сколько хочешь, ни есть то, что хочешь, ни ложиться спать тогда, когда хочешь, ни гулять там, где нравится, ни дружить с тем, с кем хочешь и т.д. Перечень того, что тебе нельзя, не имеет смысла составлять, потому что нельзя практически все, что по-настоящему хочется. В эти годы моя мать занимала позицию диктатора – когда мне было что-то нельзя, она делала ужасный ледяной голос и говорила «Я тебе запрещаю это делать. С какого раза надо слушаться маму?». И дальше следовала лекция ледяным голосом, в общем действовала она тогда ледяной строгостью и стервозностью, которая меня очень пугала в ней.

Когда мне исполнилось 13, мои желания особенно ярко начали противоречить концепциям моей матери о том, какой должна быть девочка, и вся моя жизнь превратилась в острое страдание. Я уже не могла не делать то, что хотела, потому что жить так, как от меня хотела мать, стало невозможно. Поэтому я делала то, что хотела - уходила на ночь, трахалась с мальчиками, курила, пила, употребляла наркотики, тусовалась в клубах, ругалась матом и т.д.

Мою мать каждый мой поступок ввергал в ужасные страдания, но теперь я стала не меньшим диктатором, чем она, я научилась агрессивно защищать свои желания. Тогда она придумала новый вид пыток, и теперь ее наказание не заканчивалось никогда. Она изводила меня ярчайшей ЖКС. Когда я приходила домой ночью, я находила там уже не человека, а нечто с распухшим от слез лицом, в квартире стоял запах этих ужасных сердечных капель, и вперемежку со слезами на меня обрушивались нескончаемые претензии – «как же ты не понимаешь, что то, как ты живешь - это ужасно, это погубит тебя... Ты где-то ходишь ночью, мое сердце разрывается от страха за тебя... Так вообще не приходи тогда!...Ну почему ты уходишь???» И вот такой бессвязный поток страданий обрушивался на меня КАЖДЫЙ раз, когда я делала что-то не то. Когда я была у кого-то в гостях и задерживалась там допоздна, я и хотела там быть, и непрерывно страдала от вины перед матерью, ведь я знала, что она не спит, что она думает обо мне, плачет, страдает, и что когда я приду, она опять будет обвинять меня в том, что я такая жестокая.

Таким образом, я хоть и делала то, что хотела, но все мои поступки были отравлены чувством вины (моя мать так страдает из-за меня), жалостью (она ведь меня любит, она мне добра желает, бедная мамочка), стыдом (я извращенка, мои желания порочны). И так продолжалось еще несколько лет изо дня в день. Кто еще мог меня так мучить, кроме матери? Никто, поэтому и НО к ней особенное.

Когда мне было 15, я с ужасом и стыдом ловила себя на мысли, что желаю смерти своей матери. У меня не возникало желания ее убить, такого желания у меня вообще никогда не возникало, но жизнь с ней была для меня так мучительна, что мне хотелось, чтобы ее просто не стало. Ведь если бы она осталась жива, где бы я ни оказалась, меня все время сопровождало бы чувство вины перед ней.

Я утверждала и утверждаю, что все отношения между родителями и детьми именно такие на 99% – родители проявляют насилие, а дети ненавидят своих родителей за это, потому что невозможно испытывать симпатию к человеку, который каждый день заставляет тебя делать то, что ты не хочешь. Я не видела в своей жизни ни одного такого случая, чтобы отношения между родителями и детьми были хоть сколько-нибудь живыми. Эти отношения – это непрерывный поток претензий, упреков, раздражения, ненависти.

И вот еще что показательно – как бы ни менялась моя жизнь, моя мать ВСЕГДА была недовольна. Когда мне исполнилось 18, я перестала вести разгульный образ жизни и стала спать дома. Она тоже стала спать спокойнее, но ее недовольство от этого никуда не делось. Оно стало менее ярким, но более занудным. Она все время находила причины, по которым она из-за меня страдала. Мало того, что я страдала из-за того, что не делала то, что хотела, так мать вынуждала меня еще и дополнительно страдать за то, что страдает она («Да как ты можешь смотреть на то, как твоя мать страдает!»), а страдает она постоянно, ее невозможно избавить от страданий ничем, никаким изменением жизни, потому что страдать – это ее выбор, потому что это то, чем она забивает бессмысленность своей жизни.

Есть другой стереотип взаимоотношений между родителями и детьми, когда внешне между ними «мир, дружба и любовь» - по крайней мере иногда. Такие отношения лишь на поверхности кажутся мирными. За ними кроется не менее жесткое психическое давление, и если ребенок все-таки по какой-то причине настаивает на своем желании, тогда мир заканчивается и родители прибегают к вышеописанному грубому давлению - испытывают раздражение, переходящее в ненависть в той мере, в которой ребенок пытается отстоять свое желание, давят его жалостью к себе, концепциями о долге, о «хорошем» и «правильном» и т.д.. И конечно, ребенок вскоре начинает прекрасно понимать, что если он сделает шаг в сторону, то «мирные» отношения прекратятся, и он подвергнется психической атаке. Страх этого и вынуждает до последнего держаться в уготованных ему рамках. Как правило, ребенок, у которого с родителями все хорошо, который и сам считает, что у него нормальные отношения с родителями, оказывается просто напросто кастратом, т.е. человеком, у которого вырезано стремление к свободе, который может быть и не имел его никогда, которому комфортно быть насилуемым и не иметь своих желаний.

Мать (с тем же успехом все это относится и к другим родственникам, на которых лежит главный вес в «воспитании») – это самый главный насильник в жизни любого человека, потому что этот человек насиловал тебя в самых изощренных формах на протяжении многих лет, и делал это совершенно безнаказанно потому, что таково устройство нашего общества, таковы концепции, которые мы все впитываем с молоком этой самой матери. Насилие матери над ребенком так привычно, что многие, читающие эту статью, наверняка испытывают возмущение и желание оправдать это насилие, назвать его воспитанием, действиями на благо и т.д. Это говорит только о том, что такое уродливое положение вещей так прочно засело в подавляющем большинстве людей, что необходима серьезная работа даже для того, чтобы просто адекватно посмотреть на то, что происходит.