Экономическая зависимость и нефтяное наваждение

Нефтяная политика Соединенных Шатов, сосредоточен­ная, естественно, на арабском мире, является следствием новых экономических взаимоотношений между Амери­кой и миром. Исторический лидер в открытии, производстве и использовании нефти, Соединенные Штаты за последние тридцать лет стали ее крупнейшим импорте­ром. В этом плане Америка, если сравнивать ее с Европой и Японией, где добыча нефти незначительна, стала нор­мальной страной.

В 1973 году Соединенные Штаты производили в день 9,2 млн. баррелей и импортировали 3,2 млн., а в 1999 году – 5,9 и 8,6 млн. соответственно (Statistical Abstract of The United Stales: 2000. - P. 591). При сохранении нынешних объемов добычи американские месторождения будут исчер­паны уже к 2010 году. Отсюда можно понять болезненную озабоченность американцев по поводу нефти и - почему бы и нет - сверхпредставительство «нефтяников» в пра­вительстве Буша. Привязанность Соединенных Штатов к этому источнику энергии не может, по многим причи­нам, рассматриваться как чисто рациональная и свидетель­ствующая о какой-то эффективной имперской стратегии.

Это так прежде всего потому, что нефтяная тематика, учитывая уровень общей зависимости американской эко­номики от импорта, занимает скорее символическое, чем существенно значимое место. В Америке, даже заполнен­ной по горло нефтью, но лишенной поставок других товаров извне, произошло бы, пожалуй, такое же сниже­ние потребления, как и в Америке, лишенной нефти. Импорт нефти, как было показано выше, составляет хотя и внушительную, но все же второстепенную часть общего американского внешнеторгового дефицита: 80 млрд. долларов из 450 млрд. в 2000 году. В действительности Америка уязвима перед любого типа блокадой, и цент­ральное место нефтяной тематики не может быть объяс­нено с точки зрения экономической рациональности.

Опасения по поводу недостаточности поставок неф­тепродуктов не могли бы привести к такой жесткой при­вязанности к Ближнему Востоку. Страны, поставляющие Америке энергоресурсы, достаточно удачно разбросаны по всей территории планеты. Арабский мир, несмотря на его ведущее место среди производителей нефти и особен­но обладателей ее мировых залежей, ни в коей мере не держит Соединенные Штаты за горло. Половина амери­канского импорта нефти поступает из стран наиболее надежного, с военной точки зрения для Соединенных Штатов, Нового Света, а именно главным образом из Мексики, Канады и Венесуэлы. Если к количеству нефти, поступающей из этих стран, добавить внутреннее производство в самой Америке, то получится, что 70% потребления Соединенных Штатов обеспечивается стра­нами ближней западной сферы, границы которой опре­делены «доктриной Монро».

По сравнению с Европой и Японией, которые действи­тельно зависят от Ближнего Востока, нефтяная безопас­ность Соединенных Штатов является высокой. Страны Персидского залива, в частности, поставляют лишь 17% американского потребления.

Военное присутствие в регионе, в частности в воздуш­ном пространстве и на суше, Саудовской Аравии, дипло­матическая борьба против Ирана, непрекращающиеся бомбардировки Ирака вписываются, конечно, в рамки нефтяной стратегии. Однако энергоресурсы, о контроле над которыми идет речь, предназначаются не для Соеди­ненных Штатов, а для всего мира и в особенности для двух промышленно производящих (и в избытке) полюсов три­ады — Европы и Японии. И в данном случае американское

поведение можно действительно характеризовать как им­перское. Но оно не обязательно внушает доверие.

На нынешнем этапе многочисленность населения и Иране, Ираке и даже в Саудовской Аравии вынуждает эти страны продавать свою нефть под угрозой внутреннего взрыва. И следовательно, европейцам и японцам не при­ходится опасаться свободы действий этих стран. Соединен­ные Штаты утверждают, что они обеспечивают надежность поставок нефтепродуктов своим союзникам. Истина же состоит в том, что Соединенные Штаты, контролируя энергетические ресурсы, необходимые Европе и Японии, стремятся таким образом в первую очередь сохранить возможности оказания на них значимого давления.

То, что я здесь говорю, - это мечтания старого стра­тега, подкупаемого несколькими красноречивыми циф­рами и картами, то есть своего рода архетипа Рамсфелда. Реальность же состоит в том, что Соединенные Штаты уже утеряли контроль над Ираном и Ираком. Саудовская Аравия же ускользает от них, и создание постоянных во­енных баз после первой войны против Ирака можно рас­сматривать лишь как последнюю попытку сохранить контроль над этой зоной. Такое ослабление позиций отражает глубинную стратегическую тенденцию. Ника­кая военно-воздушная армада не может бесконечно обес­печивать на таком расстоянии от Соединенных Штатов военное превосходство без поддержки стран региона. Базы в Саудовской Аравии и в Турции с технической точки зрения имеют более важное значение, чем амери­канские авианосцы.

Привязанность к нефти мусульманского мира свиде­тельствует скорее об опасениях быть вытесненными, чем о стремлении к расширению империи. Она выражает ско­рее страх Соединенных Штатов, чем их мощь. Прежде всего страх перед лицом ставшей отныне всеобщей эконо­мической зависимости - и энергетический дефицит лишь символизирует это, - а затем и страх потерять контроль над двумя протекторатами триады - над Европой и Японией.