Г. по Р.Х. 7 страница

— Так.

— Тогда, для того чтобы Халев был в безопасности, остается единственный выход — держать его как можно дальше от Серта.

От неотрывного испытующего взгляда Атрета Рицпа чувствовала себя неловко. О чем он думает?

— На этот путь понадобится немало денег, — сказала она.

Он мрачно рассмеялся.

— Все, что у меня было, и большая часть того, что я заработал, ушло на эту виллу. — Атрет оглядел свою комнату так, будто видел ее впервые. — Теперь я понимаю, почему Серт так хотел купить для меня это место, — мрачно добавил он. — Эти стены держат меня в узах так же крепко, как камера лудуса.

— Ты можешь ее продать.

— Только он обязательно узнает об этом, да и вряд ли я продам ее, до того как Руф Помпиний Пракс устроит свой пир! — Он снова в сердцах выругался.

— Для Бога нет ничего невозможного.

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Почему ты так уверена, что твой Бог поможет мне?

— А почему ты думаешь, что нет? — Рицпа не стола ждать его ответа. — Я пойду и поговорю с Иоанном. Он поможет нам.

— Тебе нельзя покидать пределов этой виллы!

— Я должна это сделать, чтобы разузнать все, что нам нужно. Христиане есть везде. Я знаю одного торговца, который объездил всю империю. Если кто и знает, как добраться до Германии, так это он. Может быть, он сможет дать нам какой-нибудь план, чтобы показать путь.

Атрет хотел было что-то ей возразить, но она торопливо продолжила:

— И учти еще одно: если я уйду отсюда, это заставит Серта пересмотреть свои представления обо мне и о Халеве. Если я уйду вместе с Халевом, разве Серт не подумает, что я тебе не столь дорога, как ему казалось? Ты ведь меня не отпустил бы отсюда с твоим ребенком.

Атрет нахмурился, подумав, что ее идея вполне разумна. И все же оставались некоторые сомнения.

— Серт может просто привести тебя в лудус и допросить.

Встревожившись от такого предположения, Рицпа бросила взгляд в сторону балкона.

— Он что же, сидит под тем деревом и следит за нами?

— Там его нет. Там сидят его люди.

Прикоснувшись дрожащей рукой к шее, Рицпа немного успокоилась.

— Если он не дал им указаний привести меня в лудус, я не думаю, что они будут действовать по собственной инициативе. Они просто будут наблюдать, докладывать ему и ждать его указаний. А пока они их получат, я уже буду в Ефесе.

— Где тебя легко будет разыскать, — с досадой добавил Атрет. — Один из них наверняка последует за тобой.

— За мной уже следили раньше, Атрет. Я умею прятаться. — Едва сказав это, Рицпа поняла, что лучше бы она этого ему не говорила.

Атрет прищурил глаза, подозрительно всматриваясь в ее лицо.

— Вот как? — произнес он угрожающе-вкрадчивым тоном. — Если ты так ловко умеешь прятаться, тогда скажи мне, пожалуйста, как я потом разыщу тебя? — Фыркнув, он рассмеялся. — А ведь ты уже почти меня убедила. Только я не такой дурак. Ты думаешь, что я просто так дам тебе моего сына и буду спокойно смотреть, как ты уходишь!

— Атрет, я даю тебе слово...

— Твое слово для меня ничего не значит! — Он отвернулся, раздраженно потирая шею.

Рицпа вздохнула, подавляя в себе разочарование. Ее заверения в собственной честности не прибавили германцу доверия к ней. Доверие необходимо заслужить, а времени на это уже не было.

— Ну что ж, тогда остается еще один путь, — сказала она прямо.

— Надеюсь, он лучше.

— Отправляйся на этот пир и сделай вид, что тебе там все нравится.

Атрет резко обернулся к ней.

Ее раздражение нарастало.

— Или можешь пойти туда, окинуть всех злобным взглядом и прямо в глаза оскорбить этого римлянина! Так ты сохранишь свою гордость. А Серт от тебя только этого и ждет!

Атрет стиснул зубы и закрыл глаза.

Рицпа подошла к нему и в отчаянии заговорила вновь:

— Атрет, прошу тебя, умерь свою злобу, хотя бы ради собственного сына. Подумай, прежде чем что-то делать.

Атрет цинично засмеялся.

— А может быть, я скажу Серту, что устал жить в этих горах и хочу жить в Ефесе, чтобы наслаждаться всеми прелестями этого города, — произнес он с сарказмом. — Это ему понравится. — Он чувствовал себя львом, которого выгнали на арену. Пути назад нет. Бежать некуда. Рано или поздно, но Серт своего добьется — ни перед чем ни останавливаясь и не задумываясь над тем, через чью жизнь он при этом перешагнет!

— Отпусти меня к Иоанну, — тихо сказала Рицпа. — Он поможет нам.

Атрет ничего не сказал. Она подошла к нему ближе и осторожно положила руку ему на плечо. Его мышцы напряглись. Она убрала руку.

— Прошу тебя. Я узнаю все, что смогу, и сообщу тебе. Клянусь всей своей жизнью!

— Похоже, у меня нет выбора, — мрачно произнес он.

— Тогда мне нужно идти как можно скорее, — сказала Рицпа, повернувшись к двери. — Я возьму с собой часть вещей, чтобы все выглядело так, будто ты меня выгнал.

Атрет задержал ее. Повернув ее к себе движением одной руки, другой он схватил ее за шею.

— Только запомни, женщина. Если через два дня от тебя не будет никаких вестей, я отправлюсь тебя искать. Даже не пытайся бежать от меня с мальчиком, иначе, клянусь всеми богами вселенной, я тебя из-под земли достану, даже если мне придется для этого обратиться за помощью к Серту! И тогда, — при этих словах Атрет слегка сжал ей горло, — ты пожалеешь, что вообще на свет родилась! — Он отпустил ее так, будто прикосновение к ней было для него унизительным оскорблением.

Рицпа приложила к шее руку, не в силах скрыть свою дрожь. Из ее глаз полились слезы.

_ Я знаю, что пока ты мне не веришь, но когда мы вместе пройдем через все это, ты поймешь, что мне можно доверять.

Мрачным взглядом Атрет наблюдал, как она идет к двери.

— Два дня, — повторил он.

Рицпа вышла и закрыла за собой дверь. Чувствуя, как сильно бьется сердце, она поспешила по коридору в свою спальню.

— Все в порядке, моя госпожа? — спросила ее Хильда, когда Рицпа вошла. — Ты такая бледная.

— Ничего хорошего, — откровенно сказала ей Рицпа. — Я должна уйти. — Она расстелила шаль, положила в нее Халева, обвязала шаль вокруг себя так, чтобы прижать его к груди.

— Он гонит тебя? Куда же ты пойдешь?

— У меня есть друзья в городе. Пойду к ним. — Рицпа оглядела свое нехитрое имущество и покачала головой. — У меня есть Халев. Это для меня самое дорогое.

— Но он не отпустит тебя со своим сыном!

— Халев мой сын, а Атрет не посмеет лишить меня того, что принадлежит мне, — сказала Рицпа. Ей до сих пор казалось, что он сдавливает ей горло.

Когда она вышла в коридор, ее сердце подпрыгнуло при виде стоящего там Атрета. О Господи, Бог милости, только бы он не передумал! Во взгляде германца была видна какая-то неуверенность и не характерная для него ранимость.

— Запомни, что я тебе сказал, — прошептал он, проходя мимо нее.

Рицпа остановилась и посмотрела ему вслед.

— Запомни и ты, что я тебе сказала.

Она быстро спустилась по ступеням. Пересекла двор и подошла к воротам, возле которых стоял Галл.

— И куда это ты собралась? — спросил он, встав у нее на пути.

— Пропусти ее, — приказал ему Атрет, спускаясь по ступеням и идя к ним через двор. — Я сказал ей, чтобы она убиралась отсюда.

Галл сочувствующим взглядом посмотрел на женщину и открыл ворота.

Атрет протянул Рицпе какой-то кожаный сверток.

— Забирай, — небрежным тоном сказал он. Рицпа послушно взяла сверток, состроив жалкую гримасу. Кожа мешочка была влажной и мягкой. Это был тот самый мешочек, который она бросила в фонтан в самый первый день их встречи. Очевидно, он так и пролежал в фонтане до сего дня; в нем было полно золотых монет.

— Считай, что это плата за оказанные тобой услуги.

Рицпа поняла, что Атрет на самом деле имел в виду. Кивнув, она повернулась и вышла за ворота. И тут же заторопилась по дороге, прижав к себе Халева, чтобы уберечь его от холодного ветра, дувшего с востока, — наступала зима.

Проходя мимо теревинфа, она увидела нескольких мужчин, сидящих в тени дерева и разговаривающих между собой. Казалось, они не проявляют к ней никакого интереса. Дойдя до изгиба дороги, Рицпа украдкой посмотрела назад.

Один из них шел за ней следом.

Как ни пыталась Рицпа оторваться от своего преследователя, она чувствовала его присутствие вплоть до того момента, как добралась до дома Иоанна. Ощущая сильную усталость, она постучала в дверь. Дверь ей открыл Клеопа. Он несказанно обрадовался такой долгожданной гостье и тут же пригласил ее в дом.

— Иоанна сейчас нет, но он скоро должен вернуться, — сказал Клеопа, проводив Рицпу в дом. — Садись. Я вижу, ты устала.

— Да, действительно, — сказала Рицпа, устало опускаясь на диван возле жаровни. Тепло жаровни после долгого пути под холодным ветром казалось таким уютным. — Я от Атрета.

— Что-то случилось?

— Да, случилось, — ответила Рицпа, развязывая шаль и кладя Халева и мешочек с золотыми монетами на диван, рядом с собой. Она все еще дрожала от холода.

Клеопа придвинул жаровню к ней поближе.

— Халев такой хорошенький, — сказал он, с улыбкой глядя на малыша. — С тех пор как я его видел в последний раз, он вырос.

— С того дня, как Иоанн дал его мне в руки, он стал в два раза больше, — улыбаясь, сказала Рицпа, хотя ей нелегко было нести ребенка вместе с мешочком золотых монет всю эту длинную дорогу. Улыбаясь, она дала Халеву возможность ухватить ее за палец и попробовать подтянуться.

Клеопа положил руку ей на плечо.

— Пойду, принесу тебе вина и что-нибудь поесть.

Рицпа поблагодарила его и снова обратила все свое внимание на ребенка.

— Ну вот, мой маленький, теперь я тебя развязала, можешь ползать, как тебе хочется, — сказала она, пощекотав его по животу. Радостно засмеявшись, малыш стал болтать ножками. Потом, взяв свою ножку в рот, начал ее сосать, с улыбкой глядя на Рицпу. Она легонько шлепнула его и встала.

Подойдя к окну, она осторожно оглядела улицу. Преследовавший ее человек стоял в тени расположенного напротив дома и следил за домом Иоанна. Она отошла от окна, чувствуя, как у нее заболело сердце.

Дрожа, она снова подошла к Халеву и села рядом с ним.

Вернулся Клеопа.

— Может, тебе помочь?

— Боюсь, я навлеку беду на Иоанна, — сказала Рицпа, в то время как Клеопа поставил перед ней поднос с едой. — За мной шел какой-то мужчина. Я пыталась оторваться от него, но он, как прилипала, не отставал от меня. Ты можешь его увидеть. На нем черная одежда, он стоит здесь, на улице. Наверное, мне лучше уйти сейчас, пока...

— И куда ты пойдешь?

— Не знаю, но тот человек, который организовал все это, — могущественный вельможа, который связан с аренами. — Рицпе стало страшно при мысли о тех последствиях, которые могут обрушиться на Иоанна и других ее друзей, если они окажутся на пути Серта. — Я не думала...

Клеопа налил вина в небольшую глиняную чашу и протянул ей.

— Уже поздно. На, попей, поешь.

Его спокойный тон подействовал на женщину успокаивающе. Клеопа не испытывал страха. Все было в воле Бога, а не Серта. Даже император всей Римской империи не имел власти над Господом. Рицпа улыбнулась Клеопе.

— Я так скучала по тебе, по Иоанну, по остальным друзьям.

— А нам не хватало тебя.

Звук открываемой двери заставил ее вздрогнуть. Вино пролилось ей на пальцы, и она поставила чашу на стол. Как же она теперь всего боялась! Клеопа поднял руку успокаивающим жестом и встал.

— Наверное, это Иоанн или кто-нибудь из братьев, — сказал он и вышел в переднюю. Рицпа услышала голоса и поняла, что это вернулся апостол.

— Слава Богу, — сказала она, бросаясь навстречу входящему Иоанну. Она обняла его, слезы жгли ей глаза. Он обнял ее в ответ с отцовской нежностью. Когда же она отступила на шаг, Иоанн нежно поцеловал ей руки. Его насторожили ее слезы.

Рицпа улыбнулась апостолу.

— Я так рада видеть тебя, Иоанн.

— И я тебя, — сказал он.

В этот момент закричал Халев, лежащий на диване, и Рицпа опять вздрогнула. Иоанн в знак утешения погладил ее по плечу и подошел к малышу. Смеясь, он взял младенца на руки.

— Ты посмотри, кто к нам пришел, Клеопа! — сказал он, улыбаясь Халеву. Халев болтал ножками, как лягушонок, радуясь тому, что снова оказался в центре внимания. Иоанн прижал Халева к себе и погладил его пальцем по щечке, отчего малыш снова засмеялся.

Рицпа слегка успокоилась, видя сына на руках у апостола. В отличие от Атрета, Иоанн легко находил с детьми общий язык. Она села на диван и с улыбкой наблюдала за ними. Апостол тоже сел и посадил мальчика к себе на колени. Халев уперся ножками ему в живот. Иоанн взял его за лодыжки и стал играючи покачивать его ножки. Смеясь, Халев радостно размахивал ручками.

— Что может быть прекраснее детской невинности? — сказал Иоанн, с улыбкой глядя на Халева. — Помню, как дети увивались за Иисусом, когда мы проходили по городам. — Он покачал головой, вспоминая. — Сначала мы пытались отогнать их, они казались нам такими же надоедливыми, как мухи, — сказал он, тихо смеясь, — а Иисус собрал их возле Себя и благословил каждого. Он тогда сказал, что если мы не будем похожи на детей, то не войдем в Небесное Царство.

Рицпа нежно улыбнулась.

— Смиренными и беззащитными.

— И полностью открытыми для Божьей любви и правды, — добавил с улыбкой Иоанн. Он посмотрел на Клеопу, и слуга подошел, взял Халева на руки, потом сел на диван, рядом с Рицпой, и посадил малыша себе на колени. Он покачал перед ним плетеной веревкой, и Халев потянулся к ней, пытаясь ее ухватить.

— Меня привел к тебе страх за Халева, — сказала Рицпа. — Человек по имени Серт собирается сделать все возможное, лишь бы заставить Атрета снова сражаться на арене. Если только он узнает, что Халев — сын Атрета, он не остановится и перед тем, чтобы добиться своего, используя ребенка. Я бы спрятала его, если бы могла, но Атрет не позволяет мне забирать его надолго.

— Как мы можем вам помочь?

— Атрету нужно помочь покинуть Ефес. Но теперь, когда я здесь, мне кажется, вам не стоит ввязываться в это. Серт очень могуществен.

— Могущественнее Бога?

Рицпа вздохнула и закрыла глаза.

— Нет, — тихо сказала она. Она снова посмотрела на Иоанна, смутившись тем, что ей еще не хватает веры. — Я слаба, Иоанн. За те последние недели, которые я провела вдали от твоих проповедей, от моих братьев и сестер во Христе, я ослабела в вере. Жить с Атретом... нелегко. — Как она могла объяснить такому человеку, как Иоанн, каким образом Атрет воздействовал на нее? — Он никому не доверяет. А мне особенно.

— И все же он позволил тебе прийти ко мне.

— Потому что понял, что другого пути, для того чтобы узнать, как выбраться из Ионии, у него нет. Я не хочу его осуждать, Иоанн. У него была такая тяжелая и жестокая жизнь. Но в нем столько ненависти, и мне больно чувствовать это. Из-за того что его предала любимая женщина, он теперь думает, что никому из женщин нельзя верить.

— Он позволил тебе принести сюда Халева.

Рассердившись, Рицпа встала.

— Если бы Атрет сам мог кормить Халева грудью, он бы уже в первый день вырвал его у меня из рук, а меня вышвырнул бы за ворота!

Клеопа встал.

— По-моему, малыша нужно вымыть.

Рицпа посмотрела на него и устыдилась своей несдержанности.

— Ой, у меня нет чистого белья, — тут же сказала она извиняющимся тоном.

Слуга улыбнулся.

— Ничего, у нас найдется.

Рицпа понимала, что он просто дает ой возможность поговорить с Иоанном наедине.

— Спасибо тебе, Клеопа, — тихо сказала она. Кивнув ей, Клеопа вышел с Халевом.

Она посмотрела на Иоанна.

— Прости, — сказала она. — Я всегда сначала говорю, а потом думаю. — В ее голове роилось столько мыслей.

— Не ты одна, Рицпа, — он слегка улыбнулся. — Иисус звал меня и Иакова Воанергес. Сынами грома.

Рицпа засмеялась.

— Тебя? Ну что ж, тогда, наверное, со мной еще не все потеряно.

— Ты отдала свою жизнь Христу, и можешь не сомневаться, что Он сделает тебя тем сосудом, который нужен для исполнения Его воли.

— Да, но только я бы хотела знать, в чем эта воля.

— Ты уже знаешь это. Божья воля не сокрыта от людей, в отличие от идей мифов, философий и наук этого мира. Иисус ясно говорил нам, что есть Его воля для всех нас. Любить друг друга. Любить друг друга.

— Но как? Ты даже не можешь себе представить, что за человек этот Атрет.

— Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей и всем разумением твоим. В Боге мы живем, существуем. И в Боге мы можем любить друг друга.

Она кивнула. Только с Богом она сможет преодолеть ту свою тревогу, которая связана с Атретом. Только Бог защитит ее от всех тех грозных сил, которые нависли над ним.

— Иисус еще заповедал нам идти и учить все народы. — сказал Иоанн, — крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа и уча соблюдать все то, что Он нам заповедал.

— О Иоанн, — произнесла Рицпа и закрыла глаза. Значит, мне суждено отправиться в Германию, Господи? Я должна научить Атрета? Но как?

— Возложи все свои тяготы на Господа. И Он поможет тебе.

— Даже представить себе не могу, как ясмогу привести Атрета к спасительной вере во Христа.

— К спасительной вере его приведет Христос, если только это будет в Его воле. Не ты. Ты призвана показать Атрету Божью любовь, как когда-то тебе показал ее Семей.

У Рицпы на глаза навернулись слезы. Семей. Дорогой Семей.

— Я понимаю, — тихо произнесла она.

Она действительно понимала это.

— Помолимся, — сказал Иоанн и протянул к ней руки. Рицпа подошла к нему, и они опустились на колени.

Слушая полные силы и доброты слова Иоанна, Рицпа почувствовала, как страх и напряженность покидают ее. Вне всякого сомнения, молитвы апостола были гораздо сильнее ее молитв. Он был верен Господу, ни на минуту не сомневался в Нем, тогда как ее сознание и сердце пребывали в смятении. Иоанн пребывал с Иисусом.

Я слаба, Господи. Прости меня. Прошу Тебя, защити Халева и помоги ему вырасти в любви к Тебе. Молю Тебя, Отец, искупи Атрета. Выведи его из тьмы к свету. Трудись во мне так, как это Тебе угодно.

Иоанн возблагодарил Бога за пищу, которая была перед ними на столе, и помог Рицпе подняться. Рицпа была исполнена чувства покоя, того покоя, которого она не испытывала с того дня, как Иоанн пришел к ней и сказал, что Атрет хочет забрать своего сына.

— Ну, а теперь, — сказал Иоанн, улыбаясь, — расскажи мне, что произошло у тебя с Атретом. — Он взял небольшой хлеб, разломил его и протянул ей половину.

Рицпа рассказала апостолу о своем общении с бывшим гладиатором, с того самого момента, когда она встретилась с ним, и до самого последнего разговора наверху, в его комнате.

— Ему нужно уходить из Ефеса, — сказала Рицпа. — Если он останется, Серт обязательно заставит его снова сражаться. У этого человека есть люди, которые постоянно следят за его виллой. Он даже посылал людей в город, чтобы разузнать обо мне. Если Серт узнает, что Халев — сын Атрета, я просто боюсь себе представить, как он обратит это против Атрета... И какая опасность будет грозить Халеву. — Рицпа взяла в руки мешочек с золотыми монетами, который дал ей Атрет, и протянула его Иоанну. — Атрет просил передать вот это. Он хочет вернуться в Германию. Насколько этот путь будет труден для нас?

Иоанн открыл мешочек и высыпал на ладонь часть монет.

— Примерно раза в два дальше, чем до Рима, — сказал он и высыпал монеты обратно в мешочек. Потом он положил мешочек на стол.

— Я скажу Атрету, что нам понадобятся еще деньги. Я дала ему слово, что свяжусь с ним не позднее, чем через два дня. Один день уже прошел.

Иоанн непрестанно смотрел на Рицпу и молча молился за нее. Она осторожно подошла к окну и тут же отпрянула, побледнев.

— Человек Серта по-прежнему стоит там, — сказала она. — Он шел за мной по пятам от самой виллы. Я пыталась оторваться от него, но... — Тут она представила, к чему все это может привести, и ее охватило отчаяние. — Я совершенно не хотела приносить беду в твой дом, Иоанн.

— Сядь, Рицпа, поешь. Тебе нужно набраться сил для того, что тебе предстоит.

— Все его деньги ушли на эту виллу, — сказала Рицпа, снова садясь.

— Господь усмотрит все, что вам нужно.

— Хочется надеяться, что Господь поможет нам узнать дорогу. Атрет не знает, как добираться до Германии, а я знаю только, что это где-то далеко к северу от Рима. — На глазах у Рицпы снова блеснули слезы. — Я слышала, что место это дикое, варварское. И если Атрет — типичный представитель своего народа... — Покачав головой, она взяла хлеб. — Даже не верится, что я сама предложила ему вернуться. О чем я тогда думала? При одной мысли о Германии меня почему-то одолевает ужас.

— Земля и все, что на ней — Божье творение, — улыбнувшись, сказал Иоанн, — даже Германия.

— Я знаю, но это ведь так далеко от тебя, Клеопы и всех остальных, кого я люблю. И буду ятам одна, с Атретом, зависеть от его доброй воли. — Рицпа грустно усмехнулась. — Ни один разговор с ним у нас не проходит так, чтобы мы не спорили или не ссорились.

— Он обижал тебя физически?

— Нет, но иногда я вижу, как ему этого хочется, — она отвернулась, вспомнив, как Атрет упражнялся в гимнасии.

— Он тебе нравится?

Рицпа тут же покраснела. Опустив голову, она долго не отвечала.

— Да, — в конце концов, призналась она, смутившись. — И плохо то, что он об этом знает.

— Значит, Господь не случайно свел вас вместе, Рицпа.

Она приподняла брови.

— Чтобы послать мне искушение?

— Бог искушаем не бывает, и Сам никого не искушает. С правильного пути нас сбивают наши собственные похоти.

— Но я не чувствую, что сбилась с пути. И не собираюсь этого делать. — Рицпа отломила хлеб и обмакнула его в вино. Ела она не спеша, временами делая паузы и о чем-то думая. Она испытывала такое смятение, что ей трудно было подобрать нужные слова. Она смотрела на Иоанна, чье лицо и дух были столь спокойны. — Меня привлекает не только физическая красота Атрета, Иоанн. Но и что-то, что в нем глубоко спрятано. Он груб, недоверчив, жесток, но в нем живет какая-то ужасная боль. Однажды ночью он сказал мне, что помнит каждого из тех, кого он убил. — Она снова попыталась сдержать слезы. — Я смотрю на него и... — Она покачала головой. — Желание утешить его тут же открывает путь к другим желаниям.

— Значит, тебе нужно остерегаться. Бог верен, Рицпа. Думай в первую очередь о том, как угодить Ему. И Он не допустит до тебя искушений больших, чем те, против которых ты можешь выстоять, подскажет тебе верные решения, чтобы ты все могла перенести с честью.

— Я постараюсь быть сильной.

— Не полагайся на собственные силы. Никто из людей не силен сам по себе. Силы дает нам только Господь.

Рицпа снова встала, не находя себе покоя.

— Как бы мне хотелось вернуться в Ефес, в свое жилье. Жизнь была проще, а теперь все так сложно. — Лучше бы ей никогда не встречаться с Атретом, потому что даже сейчас, вдалеке от него, она не могла не думать о нем.

— Бывают и у меня трудности, — сказал Иоанн.

Она повернулась к нему, удивившись.

— У тебя? Но ты же апостол.

— Я человек, такой же, как и ты.

— Таких, как ты, уже не осталось, Иоанн. Ты последний апостол. Все остальные ушли к Господу.

— Да, — сказал он, — и иногда я спрашиваю Господа, почему я до сих пор живу на земле. При всей моей любви к тебе и другим людям, я так жду того дня, когда снова увижу Иисуса.

Рицпа услышала оттенок грусти в его голосе, и ей стало жалко его. Она смотрела на его поседевшие волосы и бороду, морщины возле глаз. Она подошла и опустилась перед ним на колени. Взяв его руки, она поцеловала их.

— Я эгоистка, — волнуясь, прошептала она, — потому что мне хочется, чтобы ты был с нами как можно дольше. — Она подняла свои красные от слез глаза. — Когда тебя не станет на земле, Иоанн, то не останется никого, кто когда-то был с Иисусом, кто прикасался к Нему, слышал Его голос. Ты последний живой свидетель Христа.

— Нет, родная моя, — возразил Иоанн, — Вот почему Бог дал нам Святого Духа, чтобы каждый из нас, кто принимает Его как Спасителя и Господа, мог стать живым свидетелем Его любви. — Апостол обнял ладонями ее лицо. — А ты должна быть живой свидетельницей Его любви для Атрета.

Рицпа закрыла глаза.

— Я плохая свидетельница.

— Бог берет все плохое и несовершенное этого мира и обращает во славу Его имени. Сам Иисус родился не в царских чертогах, а в яслях. — Иоанн положил руку ей на плечо. — Мы все едины во Христе, дорогая моя. Ты знаешь, кто наш враг. Сатана — сильный враг, который знает тебя практически так же хорошо, как и Господь. Он хочет завладеть твоим сознанием и твоей плотью, чтобы отлучить тебя от Христа.

— Такие слова не прибавляют мне уверенности. Кто я, чтобы сражаться с сатаной?

Иоанн нежно улыбнулся.

— Не ты сражаешься с ним. С ним сражается Господь, Который живет в тебе и Который в этой битве идет впереди тебя. Ты только должна быть тверда в своей вере. Помни послание Павла. Бог дал нам оружие — пояс истины, броню праведности, сандалии благовестия, щит веры, шлем спасения и меч духовный, который есть слово Божие.

— Я помню.

— И каждое из этого оружия — это только еще одно имя нашего Господа. Наше оружие — это Христос. Он дает нам Свою защиту. Помни все, чему тебя учили. Обнови свой ум во Христе.

— Я все это знаю умом, но мне все равно трудно, — Рицпа поднялась на ноги и снова отошла. — Ты знаешь, как мне трудно жилось, до того как я встретила Семея и он привел меня к тебе. Ты, наверное, не знаешь, что Семею постоянно приходилось возвращать меня на истинный путь. Он был так силен в вере. Даже умирая, он ничуть не сомневался в Господе. — Она опять заплакала. — Но я совсем на него не похожа. Я так долго жила на улицах, все время боролась за выживание, и в меня это все въелось так крепко, что проявляется до сих пор.

— Во Христе ты стала новой тварью.

Она грустно засмеялась.

— Значит, я, наверное, так и не познала спасение, потому что я осталась такой же упрямой, несгибаемой девчонкой, которая когда-то жила на улице, воровала еду на рынке, пряталась от грабителей и спала у дверей. О тех днях мне напоминает Атрет. Когда я смотрю на него, мне постоянно хочется дать ему отпор. — Она отвернулась. — Я думала, что изменилась, Иоанн, а потом я встречаю этого человека, и во мне просыпается все старое. Я недостойна называться христианкой.

Апостол подошел к ней, положил ей руки на плечи и повернул к себе.

— Никто из нас недостоин этого, Рицпа. Мы обретаем спасение и наследуем небеса по Божьей милости, а не по собственной праведности. Ты христианка. И такой тебя делает твоя вера в Иисуса.

Рицпа слабо улыбнулась ему.

— Но мне так хочется быть лучше.

Его глаза стали теплее.

— Это обычное желание каждого человека. — Он взял ее руку в свои ладони. — Я уверен, что Тот, Кто начал в тебе Свой добрый труд, обязательно его закончит.

В этот момент в комнату вошел Клеопа с Халевом на руках. Малыш проявлял заметное беспокойство.

— Он хочет к маме, — сказал Клеопа, глядя на всех явно уставшим взглядом.

Засмеявшись, Рицпа взяла мальчика на руки и поцеловала его.

— Он голоден, и здесь ты ему уже не поможешь. — Клеопа проводил женщину в небольшой альков, где она могла спокойно покормить сына. Пока Рицпа кормила ребенка, она думала обо всем, что ей перед этим сказал Иоанн, и ей стало спокойнее на душе. Бог знает, что делает.

Прости меня за мое сомневающееся сердце, Господи. Пусть Твой Дух укрепляется во мне. Помоги мне видеть Атрета Твоими глазами, а не моими собственными. И если в Твоей воле, чтобы мы отправились в Германию, то, даже если мне это не нравится, я отправлюсь туда.

Насытившись, Халев, завернутый в теплое полотно, спокойно заснул, а Рицпа еще долго беседовала с Иоанном и Клеопой в триклинии.

— Клеопа говорит, что накануне вечером ко мне кто-то приходил, — сказал ей Иоанн. — Видимо, не один Атрет хочет покинуть Ефес.

Атрет стоял на балконе и смотрел на дорогу, в сторону теревинфа. Накануне ночью он никак не мог уснуть, потому что постоянно думал о Рицпе и сыне. Как только она ушла, он пришел сюда и стал смотреть, как она идет по пыльной дороге в сторону города. Один из тех мужчин, которые сидели в тени дерева, встал и пошел за ней.

«За мной уже следили раньше, Атрет. Я умею прятаться».

Эти слова не давали ему покоя, у него возникали вопросы, на которые он не мог найти ответов. Кто следил за ней раньше и зачем? От чего и от кого она пряталась?

Он уже сам едва не отправился за ней, но потом одумался. И вот теперь думал, не совершил ли он ошибку. А что, если она не вернется? Сможет ли он тогда ее найти? А вдруг ее друзья-христиане тайно вывезут ее из Ефеса?

Прошел день. Атрет уже стал прикидывать, как лучше всего проникнуть в город и разыскать Рицпу с ребенком. Прежде всего, ему надо будет найти этого апостола и все у него выяснить.

«Я умею прятаться».

От отчаяния Атрет заскрипел зубами, думая, что зря он вообще доверился этой женщине. В ее руках был его сын, и он теперь не знал, где его искать. Рицпа сказала, что пойдет к апостолу, но это еще не значило, что так оно и есть на самом деле.