В паутине

Через большие окна, занимавшие весь фасад ресторана, можно было наблюдать за очередной попыткой наступающей зимы смести последние следы жухлой листвы. Пронзительный ветер гнал хлопья снега над гладью гавани настолько плотно, что маленькая моторная лодка, только что отделившаяся от грузового судна, была скорее похожа на силуэт. В воде отражалось серое небо, и казалось, что мир за окном оставили все краски. Яркий красный цвет, в котором был оформлен ресторан, равно как и множество болтающих посетителей и волнующие ароматы блюд арабской кухни, которые здесь подавали, ничего в общей картине не меняли.

Мета не могла оторвать взгляд от кружащихся снежинок, оказывавших какое-то странное, дурманящее воздействие. Когда Лайла наконец вернулась с подносом, где стояли два чая в филигранных стаканах и тарелочка с финиками, белые хлопья еще несколько секунд танцевали у нее перед глазами. Мета сосредоточенно заморгала, и Лайла одарила ее теплой улыбкой. От этого тонкие черточки вокруг глаз стали глубже, впрочем, нисколько не навредив ее красоте. Оттенок ее кожи напоминал тот, который получается, если сливки смешать с шоколадом, – он был и светлым, и темным одновременно.

– В это время я тоже всегда не в форме, – сказала Лайла, вытряхнув в свой стакан половину содержимого сахарницы. – Это поможет нам обоим выйти из затруднительного положения.

Потребовалось мгновение, чтобы Мета удостоверилась, что контролирует свой голос.

– Какие, интересно, травы они подмешивают в чай? Пахнет великолепно.

– Понятия не имею, но они явно знают, что делают. Мимические морщинки снова стали глубже. На этот раз Мете удалось даже ответить на улыбку.

– Я очень рада, что нам наконец удалось встретиться, а не только поговорить об этом, – произнесла она именно то, что думала.

Они познакомились несколько месяцев назад на вернисаже и сразу же прониклись друг к другу симпатией. Лайла работала в одной из конкурирующих галерей. И только сегодня Мета выяснила, что эта сорокалетняя женщина не только обладает исключительным художественным вкусом, но и ведет насыщенную жизнь: два брошенных перед самой защитой диплома вуза, потому что профессия вдруг показалась ей скучной, опыт работы барменом и экскурсоводом, банкротство аукционной фирмы, занимавшейся современным искусством, а в придачу еще ребенок, который ходит в школу для одаренных детей. То есть достаточно тем для рассказов – что Лайла и делала с огромным удовольствием, безо всякого принуждения.

При других обстоятельствах Мета, наверное, долго бы восхищалась и удивлялась, слушая эти истории, но сегодня она слишком устала. С тех пор как Давид оставил ее два дня назад, она, несмотря на помощь Рахель, была словно не в себе. Поэтому это внезапное приглашение на обед очень ее обрадовало.

Лайла беседовала с клиентом, который недавно приобрел картину у Меты и был просто восхищен ее художественным вкусом, и после этого решила зайти в галерею и пригласить Мету на обед.

Ева, наблюдавшая за Лайлой с лестницы, заметно разнервничалась. Вероятно, ей уже доводилось слышать немало историй об этой своенравной женщине, и теперь она опасалась, что Мета, после того как успешно претворила в жизнь идею о новом отделе в галерее, еще и приведет сюда коллегу. Или, может быть, даже заменит кого-то, кто ей не очень по нраву?

Вдобавок Мета, надевая пальто, подошла к Еве и тихо сказала:

– Ты не находишь, что тип красоты Лайлы будет представлять собой великолепный контраст с нашим белым кафельным раем? Я вполне могу себе представить, что захочу видеть ее чаще.

Ева только фыркнула в ответ, но это прозвучало далеко не так презрительно, как обычно. Ну, ну, призадумайся, злорадно подумала Мета.

На самом деле Лайла ни в коей мере не была заинтересована в новой работе, ей просто очень хотелось поговорить с кем-то, кто настолько же сильно любит искусство. И то, что вскоре они говорили обо всем, что только приходило в голову, сделало обед, несмотря на подавленность Меты, очень интересным. Время от времени Лайле удавалось благодаря своей бурной энергии даже рассмешить ее. Похоже, от Лайлы не укрылось ее состояние, но она была слишком тактична, чтобы заговорить об этом. И за это Мета была ей очень благодарна: так у нее появилась возможность по крайней мере на время обеда забыть о неприятностях, которые наполнили ее жизнь.

– Вполне может быть, что за нашу встречу Ринцо окрестит меня жалкой предательницей, – с наигранной серьезностью заявила Мета, после того как Лайла расплатилась по счету.

– Можно высказать свое мнение по поводу Ринцо и галереи? Мне кажется, сейчас самое время впустить туда глоток свежего ветра. Конечно, я ваш конкурент, а потому мне следовало бы молчать, однако если прислушаться к сплетням, то вашей галерее нужно что-то делать с самомнением Ринцо. Он много говорит о своей гениальности и о том, что он единственный в своем роде, но, похоже, ему есть дело только до денег. Немножко души, мужество смотреть не только на тех, кто всегда согласен с твоим мнением, – и тебе воздастся. Может, работы у бухгалтера и не прибавится, но ты расцветешь, а это тоже имеет значение. Такие переломные моменты, конечно, очень тяжелы, но ты все делаешь правильно.

На мгновение Мета испытала желание прижаться к плечу Лайлы и безудержно разрыдаться, но вместо этого храбро сглотнула и негромко поблагодарила. Эти слова дали ей больше, чем Лайла могла даже подумать. В свете того, что рассказала Рахель о волке-демоне, благоразумие нашептывало ей, что нужно оставить надежды на возвращение Давида и смириться с потерей. Однако к этому Мета готова не была.

Время перемен, сказала она себе, когда они сидели в небольшом холле ресторана в ожидании такси для Лайлы. Оно смущает, но оно пройдет. Как только я окажусь лицом к лицу с Давидом и скажу правильные слова, все минет. А потом… Однако это «потом» казалось таким невероятно далеким. Неспособность представить их встречу была едва ли не хуже, чем любовная тоска и боязнь того, что она не сумеет найти Давида. В его старой квартире она уже была, но ее сдали кому-то другому. У Хальберланда, своего шефа, Давид тоже не появлялся. Хотя мужчина и ругался на чем свет стоит, он попросил ее передать Давиду, чтобы тот пришел к нему, как только появится.

Подъехало такси Лайлы, и женщины сердечно попрощались. Из защищенного холла Мета наблюдала, как закутанная в пальто фигура пробежала сквозь метель, и машина, разбрызгивая грязь, умчалась. Мета в нерешительности остановилась перед дверью: попросить вызвать такси или отважиться на короткую прогулку к скоростной электричке? Хотя из-за навалившейся свинцовой усталости – не дававшей, тем не менее, спать по ночам – ее постоянно морозило, Мета внезапно ощутила беспокойство, распространившееся по телу волнами жара. При виде пустынных улиц она испытала страх от того, что где-то там ее может подстерегать Тилльманн. Но молодая женщина тут же отбросила эти мысли: ресторан был расположен у гавани, далеко от ее квартиры, а значит, и территории Тилльманна – если он вообще все еще в городе.

Когда подъехало очередное такси с посетителем ресторана, Мета вышла на улицу, где ветер и снег тут же рванулись ей в лицо. Она сбежала по ступенькам и едва не налетела на Карла. Потребовалось несколько мгновений, чтобы она узнала его, поскольку он закутался в шарф по самые глаза. Он же отреагировал значительно быстрее и схватил ее за плечи, словно пытаясь уберечь от падения.

– Здравствуй, Мета! Ты ведь еще не уходишь? – приветливо спросил он.

– Честно говоря, ухожу. Ева целый день сидит в галерее, потому что Сол отправился на семейную встречу. Если я сейчас же не сменю ее, она придет в бешенство.

Мета изо всех сил старалась говорить непринужденно, хотя больше всего на свете ей хотелось вырваться из этой крепкой хватки.

Брови Карла сошлись на переносице, и он смущенно посмотрел на нее.

– Честно говоря, Ева позвонила мне и сказала, что ты пошла сюда обедать. Я хотел приехать раньше, но, к сожалению, возникли неотложные дела. Почему бы тебе не составить мне компанию хотя бы на чашечку кофе?

– Ева позвонила тебе? – переспросила Мета, хотя ни капельки не сомневалась в его словах. – Что еще она тебе сказала?

Наконец-то Карл убрал руки.

– Давай поговорим об этом в тепле, – предложил он, демонстративно поднимая ворот пальто.

Мета воздержалась от ответа и спустилась еще на несколько ступенек. Карл негромко выругался и пошел за ней. Пока они быстрым шагом шли через мост, Мета смотрела на исчезающие в снегу портовые сооружения. Ей даже показалось, что где-то в снежной круговерти она увидела очертания крана. Карл пытался догнать ее, что заставляло Мету идти еще быстрее. Она не смотрела по сторонам и даже перестала понимать, где же, собственно, находится, когда Карл грубо схватил ее за плечо и заставил остановиться.

– Почему ты убегаешь от меня? – спросил Карл, с трудом сдерживая злость и раненую гордость.

– Я не убегаю от тебя, я просто не хочу больше иметь с тобой ничего общего!

Еще мгновение назад Мете ничего не хотелось сильнее, чем чтобы Карл бесшумно исчез в метели. Теперь же ей доставляло удовольствие выплеснуть на него всю правду. Она вызывающе посмотрела на него.

– Думаю, Ева и Ринцо сложили два и два и сообщили тебе свеженькую новость о том, что Давид меня бросил. А еще – что я сплошной комок нервов, если не ухожу с головой в работу.

Карл только кивнул.

– И что, ты собираешься меня утешать?

– Нет никакой причины набрасываться на меня, – заявил Карл, постепенно обретая привычную уверенность, после того как внезапное нападение Меты ненадолго выбило его из колеи. – В прошлом мы оба совершали ошибки. Тебе не кажется, что сейчас самое время подвести черту под этими нелицеприятными историями?

– С удовольствием! Подвести черту? Чудесно! Я могу идти?

– Может, тебе следовало бы подумать, каково мне бежать за тобой, после того как ты была с тем идиотом, который тебя еще и бросил. Это многое говорит о моих чувствах к тебе. Возможно, я заслужил нечто большее, чем такое обращение.

Мета с большим трудом сдерживала закипающий гнев. Ей доставило бы огромное удовольствие ударить Карла.

– Так вот, значит, каково твое представление о рыцарстве! – вместо этого сказала она подчеркнуто спокойно. – Пока ты развлекаешься с моей сестрой и не знаю уж какими еще женщинами, бракованным товаром оказываюсь я, потому что связалась с парнем не из того общества. И ты хочешь, чтобы я наградила тебя за бесконечное великодушие и готовность принять меня обратно?

Хотя от холода лицо его и так было бледным, услышав эти слова, Карл побелел еще больше.

– Значит, эта полоумная Эмма все тебе рассказала?

Так же внезапно, как и вспыхнула, ярость отступила.

Мета закрыла глаза и отчаянно захотела оказаться в постели, свернуться калачиком и вдыхать еще не выветрившийся чудесный запах Давида.

– Ты прав насчет черты, Карл. Давай забудем обо всех этих историях. То, что было между нами, уже позади. Не из-за Эммы, не из-за Давида. Просто нам с тобой нужны совершенно разные вещи. Давай согласимся с этим.

С озадаченным видом Карл снял шапку и провел ладонью по волосам, так что они встали торчком. Вопреки желанию, Мета пожалела его. Карл просто не привык быть отвергнутым. Со своей точки зрения он только что привел самое неопровержимое доказательство любви, на какое только был способен.

– Карл… – утешая, начала она, но тот снова улыбнулся.

– Все это не что иное, как дурная шутка… – Красивые глаза Карла говорили об обиде, которую она нанесла ему, но губы уже кривились в полной ненависти ухмылке. – Позволь, я угадаю, отчего ты никак не можешь забыть этого проклятого парня. Это его дерьмо…

– Да прекрати же наконец! – перебила его Мета. – Я уйду.

Карл в ярости схватил ее за плечо. Он держал так крепко, что Мета застонала. Завтра наверняка на этом чувствительном месте между плечом и шеей будет отпечаток его пальцев.

– Я прав? – хриплым голосом спросил он.

Мета попыталась оттолкнуть его, но Карл был значительно выше и сильнее. Он даже не дрогнул, когда она ударила его в грудь. Его пальцы все крепче сжимали ее плечо, пока она со стоном не упала на колени. Тем временем Карл, ругаясь, принялся расстегивать пальто.

– Тебе просто не хватало того, что у тебя было, не правда ли, Мета? Могу заверить, что ты ошиблась. Сейчас я докажу тебе…

Но прежде чем Карл успел сделать то, что намеревался, как внезапно захрипел и повалился лицом вниз. Вцепившиеся в плечо Меты пальцы ослабели. Она сбросила его руку и испуганно отступила на несколько шагов, глядя в искаженное от боли лицо Карла. Снег слепил ей глаза, оседал на ресницах, а она никак не могла стряхнуть его.

– Оставь все как есть, друг мой.

Голос казался чужим, да и профиль мужчины показался ей незнакомым. Неестественно узкий, с долей азиатских кровей, хотя глаза его были скрыты за темными стеклами очков. Мужчина, не обращая внимания на Мету, приподнял Карла за воротник и нанес ему два удара в живот.

– Мы просто поспорили… – Мета попыталась успокоить мужчину, когда тот как раз позволил Карлу выпрямиться между ударами. – Он возьмет себя в руки и больше не станет преследовать меня.

Худощавый азиат кивнул, но отпустить Карла и не подумал.

– В этом я уверен, – сказал он и ударил Карла кулаком в лицо, после чего тот окончательно скрючился и остался лежать на земле. – Просто потому, что ты пойдешь с нами, ангелочек.

Не понимая смысла услышанного, Мета отступила на шаг и наткнулась на еще одного незнакомца, который тут же обхватил ее руками. Мета застыла, потому что в нос ей ударил едкий запах, словно кто-то стоял слишком близко к огню. Она подняла взгляд и увидела глаза до боли знакомого ярко-синего цвета. Однако в их выражении было что-то настолько страшное, что у нее перехватило дыхание.

– Так вот как выглядит лакомый кусочек во плоти. О вкусах Давида просто невозможно спорить!

Исполинского роста мужчина скривил рот в ухмылке, и на его лицо упала предательская тень.

Мета закричала и все никак не могла остановиться. Мужчина за спиной, который по-прежнему не выпускал ее из рук, подхватил этот крик. Он был неестественно высоким и только иногда прерывался смехом, звучавшим еще страшнее.