Рыйгас Е. В

Храм как рынок. XVI Всероссийская выставка «Православная Русь»

Аннотация: Всероссийская выставка «Православная Русь», проводящаяся в Петербурге дважды в год, рассматривается как пространство взаимодействия основных тенденций в сфере ритуальных и экономических практик, осуществляемых посетителями и участниками выставки — светскими производственными предприятиями и церковными приходами, зачастую не только из России, но из Белоруссии и Украины.

Среди предлагаемого ассортимента выделяется сфера обрядовых услуг, действенность которых все чаще переносится из области этически трудных ситуаций в плоскость социально-экономических и бытовых проблем.

Ключевые слова: православная выставка, тенденции, экономическое взаимодействие, ассортимент, коммерческая эксплуатация православной обрядности, богословская цензура, правовое пространство.

В Петербурге состоялась выставка «Православная Русь», которая проходила в ЦВЗ «Манеж» с 6 по 10 октября 2010 года. Организаторами выставки являются Петербургская епархия РПЦ МП и Выставочное объединение «Рэстек». В Петербурге мероприятия такого масштаба проходят дважды в год: осенью в Манеже, весной — на Зимнем стадионе. Кроме того, два раза в год в Петербурге проходят Рождественская и Пасхальная ярмарки, участники которых используют помещения Митрополичьего корпуса на территории Александро-невской лавры.

Рассматриваемое событие представляет собой не только площадку, на которой собирается большое количество участников (из разных городов России, Украины и Белоруссии), но также и пространство столкновения и взаимодействия различных тенденций современного православия как в сфере ритуальных практик, так и в области экономических стратегий.

Одной из характерных черт православных выставок, сохраняющихся на протяжении нескольких последних лет, является принцип максимального использования выставочной площади, в результате чего ширина проходов между торговыми участками является недостаточной для свободного перемещения потока остальных посетителей в случае возникновения у одного из павильонов очереди. Многолюдность как участников, так и посетителей приводит к другом следствию — духоте в помещении. Большой поток посетителей инициируется, как представляется, практикой широкого доступа для льготных категорий, к которым кроме пенсионеров и инвалидов, студентов и школьников добавляются учащиеся духовных учебных заведений и священнослужители. Кроме того, совмещение торговой деятельности с блоком просветительских программ в виде лекций, выступлений авторов-исполнителей и показов фильмов приводит к тому, что время пребывания посетителей на выставке может увеличиваться до нескольких часов, что как раз и приводит к быстрой переполняемости помещения, когда поток входящих превышает количество покидающих выставку.

Пространство выставки оформляется в виде рядов, состоящих из павильонов различной ширины, где каждому участнику отводится место в соответствии с его экономическими возможностями. Наибольшую площадь, ближе ко входу, занимают представители православных издательств, фирм по производству колоколов, а также ювелирных предприятий. Достаточно большие пространства отводится для павильонов, представляющих Санкт-Петербургскую епархию, Петербургскую духовную семинарию и академию, Александро-невскую лавру, Центр возрождения традиционных ремесел «Скудельник». По всему периметру выставки, в рядах павильонов большие пространства площади могут позволить себе представители крупных монастырей и больших храмов. Остальные, одинаковые по размеру, павильоны отводятся городским и сельским приходам, монашеским общинам, газетным и журнальным издательствам, студиям православных радио- или телепрограмм. Свои книги, диски с записями песен или кинофильмов могут представлять сами авторы. Текстильную или пищевую продукцию: одежду и обувь, а также мед, масла, выпечку, вино и сборы трав чаще всего предлагают фирмы и производства, названия которых ориентированы на гораздо более широкий круг потребителей, чем православное сообщество, о чем можно судить по названию предприятий на табличках: «Этель», «Славия», «Sellena», «Цицерия», «Жар-птица», «Масляный король», «Крымский травник», «Евротекстиль», «Алтайский мед», «Мир красоты», «Ардис», «Иварос-колор» и т.д.

Вместе с тем, текстильная, пищевая или фармакологическая продукция предлагается и в павильонах монастырских общин и церковных приходов. Если для «светских» предприятий свойственен широкий выбор повседневной одежды (преимущественно женской или детской), то, например, среди товаров, изготовленных при монастырских приходах, доминируют либо «погребальные комплекты», расположенные рядом с вязаными бриджами, шортами и гамашами, либо «ночные», очевидно, сорочки, по дизайну ничем не отличающиеся от «погребальных комплектов».

По сравнению с предыдущими выставками заметно уменьшение в ассортименте товаров с аскетической тематикой: не бросается в глаза, как раньше, обилие деревянных и плетенных четок или кожаных ремней с текстами молитв и изображением монашеской атрибутики. Если раньше основной ассортимент православных выставок включал в себя платки, длинные юбки, сарафаны, мужские косоворотки, то теперь функция идентификации православной религиозности на уровне символов, вплетаемых в структуру повседневных практик, переносится на бытовые предметы или детали конфессионально немаркированной одежды, как, например, обложки для документов с текстами молитв и православной символикой, именные ложечки с набором имен христианских святых или футболки из серии «История на груди» с коннотативными текстами: «Мы русские! Слава России!», «Мы русские! С нами Бог! А. В. Суворов», «Иду на Вы. Святослав», «Слава Руси Великой!», «Покуда жив, не топтать поганым земли Русской! Евпатий Коловрат», «Варяг», «Слава России. За веру, Царя и Отечество!», «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!». Надписи, как правило, на черном фоне сопровождают изображения исторических героев, которым принадлежат высказывания.

В других случаях ассортимент приходов ограничивается выпечкой, сбором трав или эфирными маслами. Продукция при этом может сопровождается комментарием: «В этом сборе шиповника каждая ягодка намолена» (Хабаровский Св.-Петропавловский женский монастырь). Не так часто встречается продукция в виде сухариков, которые освящены на могиле какого-либо святого или неканонизированного почитаемого лица. В прошлом году один из белорусских приходов предлагал «сухарики от Валентины Минской», в этом году всего лишь единственный раз встретились «сухарики от матушки Ксении» на лотке павильона белорусского Св.-Ксентьевского монастыря. Среди всех товаров данные сухарики представляют собой нечто среднее между святыней, статусом которой изделие начинает обладать с момента освящения, и пищевым продуктом в соответствии с его составом и предназначением. В отличие от ритуальной еды: куличей, крашеных яиц, пасх или колева употребление сухариков не подразумевает строгой привязки к календарному кругу праздников. В основе явления «сухариков от...» лежит адаптированная церковью традиция освящения таких материальных субстанций, как вода или масло. Подразумевается, что эти вещества после освящения аккумулируют в себе сообщенное им свойство — благодатность — до тех пор, пока их объем не уменьшится в ходе многократного перераспределения среди предметов и явлений повседневной реальности, будь то приготовление пищи, освящение каких-нибудь вещей или использование в качестве дополнительного лекарства или просто профилактического средства при болезнях. Сухарики в этом смысле служат примером народной версии освящения материальных объектов, когда не требуется обязательное участие священника. Аналогом сухариков является освященная крупа с той лишь разницей, что в последнем случае суживается сфера применения продукта, который используется в основном для добавления в приготовляемую пищу.

Среди предлагаемых услуг значительно доминирует медицинская тематика, проявляющаяся на уровне дискурса о целительном потенциале некоторых церковных обрядов или необходимых для приобретения предметов. Способность благоприятного воздействия на организм человека при болезнях декларируется в виде надписей рядом с иконами: «при болезни глаз», «при онкологических заболеваниях», «Св. прав. Симеон имеет особую благодать помогать при болезни ног и глаз». На стенде храма Димитрия Солунского г. Бровары специально подчеркивалось, что «ко св. вмч. Димитрию Солунскому обращаются в болезнях глаз». Некоторые из посетителей, в основном, пожилые женщины, подходя к иконе святого, поочередно прикладывались к ней то одной, то другой стороной лица. Подобные практики поклонения можно наблюдать и в православных храмах. Примечательно, что ни в том, ни в другом случае очевидное инструментальное использование икон в «медицинских» целях не встречает критики со стороны окружающих — как обычных посетителей, так и духовенства.

Кроме икон, в основном, печатных, предназначенных для продажи, на выставке находится много икон, привезенных из храмов для поклонения: больших выносных и небольшого размера, помещаемых рядом с павильоном на аналое. Стиль письма указывает на происхождение многих икон не ранее конца XIX века. Встречаются и современные иконы. На многих вместо золотых и серебряных риз поверхность покрыта бисерной или нитяной вышивкой. Самые распространенные сюжеты - это изображение Божьей Матери или святых. Интересным признаком успешного освоения современных технологий является украшение икон стразами. Масштаб явления пока распространяется на небольшие иконы, представленные на выставке в качестве товара: это т.н. венчальная пара, либо иконы для красного угла в доме. Стразы применяются в основном для украшения нимба Спасителя, Божьей Матери или святых. Надо отметить, что в богослужебной практике стразы с недавних пор используются для украшения архиерейских облачений, например, для окантовки вышитой на омофоре иконки Христа, или для украшения архиерейской митры.

Новации относятся не только к использованию новых технологий, ангажированных преимущественно в светской среде, но и к иконографическим сюжетам, как, например, привезенная для поклонения одним из украинских приходов в 2002 году икона с неканоническим сюжетом «Христос, плачущий об абортах». На ней было изображение коленопреклоненного Христа в белом хитоне, держащего на ладонях окровавленный эмбрион, с которого струйкой стекают капельки крови в лужицу возле колен Христа. Икона своим красочным реализмом обращала на себя внимание сходством со стилем агитационных плакатов, по содержанию больше соотносимых со стендами и листовками в женских консультациях. Однако позднее икона с подобным сюжетом появилась в храме Троице-Сергиевой пустыни — мужского монастыря в Стрельне с той лишь разницей, что выбранный иконописцем стиль приглушил медицинско-физиологический драматизм сюжета.

Как представляется, появление подобных сюжетов, связанных с обратным проецированием реалий современной жизни на Евангельское повествование, связано с особенностями практики рекрутирования посетителей храмов. Поскольку большинство приходящих в церкви составляют женщины, миссионерские усилия со стороны священнослужителей и представителей прицерковной среды направлены на культивирование среди них вины за совершение проступков в определенных сферах общественных отношений. При этом не принимается во внимание, что сомнительные эстетические характеристики иконы наряду с двусмысленным сюжетом могут отталкивающе действовать на неподготовленное сознание маленьких детей или мужчин, которые не обязаны проявлять внимание к подробностям эмбриональной физиологии. Сюжет иконы подразумевает в таком случае только один церковный статус женщины: либо как реальной, либо потенциальной нарушительницы религиозного запрета на аборты. Характерно, что на прошедшей выставке прием культивирования вины (с отсутствием любого намека на презумпцию невиновности) сочетался с настойчивыми призывами «снять с души грех и пожертвовать на детский приют» со стороны послушницы, или монахини, представлявшей Черноостровский Никольский женский монастырь. Всего на выставке можно было обнаружить четыре прихода, в павильонах которых стояли ящики для сбора пожертвований либо на сиротский приют, либо на приют для девочек. Кроме отсутствия документов, удостоверяющих право физического лица на сбор денег для конкретного учреждения, настораживает факт появления в сфере внеэкономических взаимодействий тематики денежных пожертвований именно на детские приюты. Помимо благородных усилий по воспитанию детей, оставшихся без попечения родителей, призывы к денежной помощи для приютов выявляют факт экономической несамостоятельности тех религиозных организаций, которые берут на себя ответственность за содержание несовершеннолетних детей. Известно, что государственные детские дома постоянно находятся в центре внимания со стороны как органов власти, так и со стороны частных лиц, берущих на себя заботу по обеспечению многих детских домов всем необходимым. Во всяком случае, относительное благополучие детских домов демонстрируется тем фактом, что туда не принимается ни старая одежда и обувь, ни даже старые игрушки. Таким образом, благотворительная инициатива религиозных организаций, на данный момент времени существующих вне контроля исполнительных органов власти, должна являться предметом внимания не только отдельных журналистов[1], но и государственных структур.

Поскольку пожертвования являются основным источником осуществления своей деятельности религиозными организациями, пространство, на котором происходит сбор пожертвований, часто оформляется как ритуальное. Как уже указывалось выше, рядом с павильоном может быть установлена икона для поклонения. Часто рядом находится священник, который мажет маслом каждого подходящего иконе. Это действие вынесено из литургического контекста — елеопомазания, во время воскресного всенощного бдения. Оно не предполагает никаких ответных реакций со стороны посетителя вроде пожертвования, но, как кажется, способствует не только привлечению внимания, но и переосмыслению выставки как храмового пространства, где иконы принимают на себя роль эстетических доминант. Соответственно, и все экономические взаимодействия из разряда обменных операций переходят в модус ритуального жеста, т.е. пожертвования.

Среди множества икон достаточно редко таблички или вывески с указанием на чудотворность иконы. Подобный статус приписывается (равно как и предъявляется) иконе на уровне устной молвы, материальным воплощением которой служит большое количество перетянутых поперек иконы цепочек, на которые нанизаны кольца и перстни, иногда кулоны и серьги как подтверждение полученных исцелений и исполненных просьб. Примечательно, что среди пожертвованных украшений встречаются не только дорогие предметы, но и изделия из металла, свидетельствующие о скромном достатке жертвователей.

Пожалуй, наиболее характерной особенностью последней выставки в Петербурге можно назвать практику перенесения аспекта действенности при исцелении или других житейских нуждах с чудотворных икон на такие обрядовые действия, как молебны. На стендах многих павильонов висели таблички формата А4, на которых крупным шрифтом перечислялись молебны при различных ситуациях: «молебен чтобы жить в достатке», «молебен об удачном замужестве», «молебен в унынии, печали, депрессии» (храм в честь Казанской Божьей Матери), «особые прошения в алтаре на всяко [2] житейские нужды и проблемы» (Иоанно-Предтеченский монастырь). Внушительный список молебнов предлагался на стенде собора Александра Невского г. Мелитополя (Запорожской епархии). Отдельные виды молебнов были напечатаны разными шрифтами, благодаря чему выделялось несколько смысловых блоков: молебны: о проблемах с жильем, о проблемах с землей /недвижимостью; о вразумлении, о прибавлении ума, об учащихся, о болящих /об исцелении, об ограждении от бесовских напастей, об избавлении: от табакокурения, пьянства, наркомании, игромании, блудной страсти; об успехах в торговле, об успешном завершении судебного дела, о проблемах с работой. В этом перечне христианская типология грехов, детальной разработке которой была посвящена святоотеческая литература, начиная, пожалуй, с IV в. - сочинений Макария Великого и Ефрема Сирина, и заканчивая трудами Игнатия Брянчанинова, соединена с дискурсом оккультных специалистов и знахарей, предлагающих решение проблем, связанных с бизнесом, работой и разного рода химическими и психическими аддикциями (наркоманией или игроманией). На других павильонах в большинстве случаев предлагаемый перечень молебнов сводился к нескольким разновидностям: молебны от колдовства, чародейства и суеверия, так же, как и молебны от ворожбы и гаданий; молебны на благое дело и удачу; молебны, целью которых является помощь в трудных этических ситуациях: обидах или ссорах. Однако этическая тематика незаметна на фоне декларирования молебна в качестве эффективного средства защиты от враждебных сил, исцеления, профилактики возможных неудач и продуцирования благоприятных ситуаций.

Собственно говоря, давняя традиция обращения в конкретных жизненных ситуациях к тому или иному святому постепенно сводится к культивированию отдельных обрядов — молебнов — в качестве процедур успешного решения проблемы. В большинстве случаев шло указание на сферу применения молебна, а не на имя того святого, к которому подразумевается обращение. Зачастую таблички ничем не отличались от газетных объявлений с предложением оккультных услуг знахарями и целителями: «''Неупиваемая чаша''. Молебен от пагубного пристрастия: ВИНО, ТабаК, АЗАРТ. исцеление страждущих» (Иоанно-Предтеченский монастырь). Характерно, что всплеск предложений, декларирующих действенность церковных обрядов в конкретных жизненных ситуациях, проходит на фоне обсуждения законодательной инициативы депутатов Государственной Думы о введении запрета на рекламу оккультной деятельности знахарей, целителей и «шаманов». Законодатели считают недопустимым рекламу таких услуг, как «приворот, отворот, устранение соперницы, снятие венца безбрачия, заговор на любовь, на деньги и на удачу в работе»[3]. Но предлагаемые православными приходами различные виды молебнов также содержат в себе тематику матримониального и материального благополучия. И даже риторика законодателей о том, что реклама оккультных услуг ведет к опасности запоздалого визита к врачу неизлечимо больных людей, до последнего надеющихся на помощь магов, может быть отнесена и к представителям Православной церкви, деятельность которых по ангажированию целительных свойств различных артефактов под видом «святынь» может так же приводить к необратимым последствиям в случае серьезных заболеваний.

Все эти примеры указывают на особый статус православного сообщества, которое сознательно устраняет себя из общего правового пространства. Столько широкая пропаганда обрядовых услуг с подразумеваемой семантикой гарантированного результата только по факту отправления процедуры, а не по факту молитвенного заступничества христианских святых перед Богом, при отсутствии богословской цензуры мероприятия со стороны Петербургской епархии выглядит как попытка монополизации православными организациями рынка тех услуг, запрет на рекламу которых вводится для оккультных специалистов, не имеющих права, по мнению депутатов, на подобную деятельность из-за отсутствия медицинского образования. Вместе с тем, данное явление свидетельствует также и о слабости просветительских и миссионерских усилий Русской православной церкви даже на уровне своих приходов.

Таким образом, основные тенденции православной выставки представляют собой скорее практики этнографического эскапизма отдельных социальных групп на фоне коммерческой эксплуатации православной обрядности, что, как кажется, можно отнести к разряду тех явлений, которые дьякон А. Кураев охарактеризовал как «псевдоправославный оккультизм» и «приходское неоязычество[4]».

[1] Стали известны подробности проверки в приюте при Свято-Боголюбовском монастыре Владимирской области. Репортаж Т. Сиразиева // 1 канал, программа «Время» от 18 декабря 2009 г. 21.27 (http://www.1tv.ru/news/print/157780). Согласно репортажу, девочки в монастыре подвергались наказаниям, таким как лишение пищи и побои. Многие из них проживали в монастыре без документов — паспортов и страховых свидетельств, что в будущем привело бы к тому, что, достигнув совершеннолетия, дети не могли бы претендовать на те социальные гарантии, положенные сиротам.

Воспитанники монастырского приюта под Владимиром вновь жалуются на побои и истязания. Репортаж И. Костина // 1 канал, программа «Время» от 21 октября 2010 г. 21.33 (http://www.1tv.ru/news/social/163395).

[2] Текст приводится с сохранением особенностей орфографии.

[3] Куликов В. Рекламу магов и целителей запретят. На 620 тысяч врачей 800 тысяч колдунов // Российская газета, № 215 (5294), 23-30 сентября 2010 г. С. 10

[4] Кураев А. Второе пришествие апокрифов // Мифы о вере и Церкви: откуда они берутся? М., Данилов мужской монастырь, Даниловский благовестник, 2009. С. 83-112. С. 93, 97.