Лекарство

Один учёный, но очень скупой еврей однажды пришёл к рабби Аврааму из Стратина и сказал:

— Говорят, что ты, уважаемый рабби, даёшь людям удивительные лекарства и умеешь исцелять. Дай же и мне лекарство, которое научит меня бояться Бога!

—Для страха перед Богом,—ответил рабби Авраам, — у меня нет лекарства. Но если хочешь, могу дать тебе лекарство, которое поможет тебе любить Бога.

— Этого я желаю ещё более! — воскликнул учёный. — Пожалуйста, дай мне его!

— Эго лекарство, — ответил рабби, — любовь к ближнему.

«Забудь самого себя»

Как-то после молитвы ученик Баал Шема попросил рассказать ему, что тот видел.

— Я вознёсся на небо, — сказал Бешт просто, — и на этот раз видел больше чудесного, чем за всё время с тех пор, как я приобрёл небесные познания. Слава Единству!

— Могу ли я видеть подобные вещи? — спросил ученик, затаив дыхание.

-—Нет, не «ты».

Ученик чувствовал себя обескураженным, а Баал Шем продолжал:

— Не ты, ибо это «ты» должно быть уничтожено. Ты должен слиться с Единством.

— Но каким образом?

— Сосредоточь свои мысли на Боге; забудь самого себя.

Всё осталось как прежде

-Жил-был царевич, принуждённый покинуть отцовский дворец. Прошли месяцы, годы; тоска по дому и беспокойство овладели царевичем. Изгнание наложило на него отпечаток, царевич терял надежду, уходил в себя.

Однажды гонец принёс ему отцовское письмо. Увидев его, бедняга царевич совсем пал духом: весточка напомнила ему родной дом и всё, чего он лишился. Чем бы он только не пожертвовал, чтобы снова увидеть отца, обнять его или хоть дотронуться до края его мантии. Беззвучные рыдания сотрясали принца, но усилием воли он взял себя в руки. В голову ему пришла мысль, что не следует впадать в тоску и уныние — ведь перед ним драгоценное письмо. Ведь слово, начертанное царём, воспроизводит волю царя, и, следовательно, оно и есть царь.

Смеясь, он стал покрывать письмо поцелуями. Оно было связью между ним и прошлым, доказательством того, что его отец жив. Послание было написано и отправлено — значит царь оставался царём, а царевич, несмотря на изгнание, — царевичем.