Глава lXIV

Рочестер и леди Эссекс В то время, как разыгрывалась эта трагедия, настоящим правителем Англиибыл Карр. Он считался официальным фаворитом. Все прошения писались на егоимя. Он раздавал все награды. После смерти графа Дунбарского он был назначен председателем тайногосовета и лордом-казначеем Шотландии. Имя его сияло на родине особеннымблеском. Затем он получил титул барона Брэндспег, виконта Рочестера и,наконец, был сделан кавалером ордена Подвязки. При дворе он встретил противодействие только со стороны принца Генриха,любимца всей нации, который не выносил его высокомерного поведения. Принцбыл также его соперником одно время у одной опасной красавицы. После смертипринца могущество Рочестера достигло своего апогея. В качестве главногосекретаря он распечатывал письма, адресованные на имя короля, и частоотвечал на них без предварительного совещания с королем. Иаков так доверялфавориту, что всегда во всем с ним соглашался. В 1613 г. Карр получил новыйтитул. Виконт Рочестер был произведен в графы Соммерсет и, наконец, в 1614г. был сделан лордом-камергером, "так как король любил его больше всех насвете". Временно он исполнял также должность лорда-канцлера и начальника"над пятью гаванями, лежащими против Франции". Вдруг он пал совершеннонеожиданно. Обстоятельства, вызвавшие его падение, являются одним из самыхинтересных эпизодов царствования Иакова. Ни одно событие не произвело такогонеизгладимого впечатления на умы современников, не заняло так много места вих письмах, в которых имя Шекспира никогда не упоминается, и в техисторических и политических сочинениях, которые совершенно игнорируют егосуществование. Лишь только Иаков прибыл в Англию, он постарался всеми силами примиритьразрозненные, враждовавшие между собою аристократические семейства. Так,желал он, между прочим, обвенчать сына и наследника графа Эссекса с одной изпредставительниц той фамилии, которая погубила его отца. В январе 1606 г.14-летний граф Эссекс сочетался браком с 13-летней Френсис Говард и сделалсятаким образом родственником могущественных фамилий Говардов и Сесилей. Вянваре 1605 года мистер Пори пишет сэру Роберту Коттону: "...жених держалсебя так серьезно и мило, словно находился в возрасте своего отца".Церковная практика этого столетия допускала подобные детские браки, но изчувства приличия молодых людей разъединяли. Юный Эссекс отправился впутешествие. Восемнадцати лет он вернулся и потребовал свою невесту. В нембыло много силы воли и он отличался ровным, спокойным темпераментом.Напротив, 17-летняя Френсис Говард была порывистой, страстной девушкой,неизменной в своих симпатиях и антипатиях. Грубая, жадная мать дала ейплохое воспитание, окончательно же ее развратила испорченность двора. Онасразу возненавидела своего жениха и упорно отказывалась жить с ним под однойкровлей. Однако ее родственники принудили ее последовать за ним в егопоместье близ Чартлея. Принц Генрих и фаворит Рочестер обратили на нее обасвое внимание. Мы узнаем из одного современного документа, что леди Френсисвозлагала больше надежд на фаворита, чем на ненадежную и невыгодную любовьпринца. Таким образом, ненависть между сыном и другом короля еще большеобострилась. Когда леди Френсис остановила со свойственною ей страстностьюсвой выбор на Рочестере, она решила прекратить супружеские отношения смужем, чтобы доказать Рочестеру свою верность и успокоить ревнивоголюбовника. Она обратилась сначала к некоей госпоже Торнер, вдове врача,которая занималась после смерти мужа всевозможными выгодными аферами. Онапросила ее дать ей какое-нибудь средство, способное вызвать у лорда Эссексаполовое бессилие. Когда присланное средство оказалось недействительным, онанаписала госпоже Торнер следующее письмо, фигурировавшее потом на суде иизданное Фолкгревилем: "Моя милая Торнер! Я возлагаю на тебя по-прежнему все свои надеждыдобиться счастья в этой жизни. Мой лорд свежее и здоровее обыкновенного. Онжаловался на меня брату Говарду... Меня это приводит в бешенство. Я чувствуюк мужу такое отвращение, как ни к одному мужчине. Он мешает мне наслаждатьсялюбовью того, кого я люблю". Когда граф вторично пожаловался, то обе женщины обратились вместе кдоктору Форману, известному в свое время магу и шарлатану. Они попросили егодать им такое средство, которое могло бы вызвать в душе графа отвращение ксвоей супруге. Доктор дал свое согласие, произнес разные заклинания надвосковыми куклами и т. п. Так как все эти средства, однако, не действовали,то леди Френсис написала к кудеснику следующее письмо: "Мой милый отец! Хотя я знаю Вашу всегдашнюю готовность помочь мне, темне менее я опять должна просить Вашего содействия. Я имею полное основаниедоверять Вам, хотя весь мир идет против меня. Впрочем, небо благоволит комне. Много приходится мне страдать от ворчливости супруга, от упрямстваврагов, от гнета судьбы. Из этого дремучего леса только Вы способны вывестименя своею мудростью. Именем Бога заклинаю Вас, помогите мне. Чартлей. Вашаискренно любящая Вас дочь Френсис Эссекс". В начале 1613 г. некая Мэри Вуд обвинила леди Эссекс в том, что онапыталась подкупить ее отравить графа. Впрочем, это дело оставлено было безпоследствий. Вскоре после этого для леди Эссекс вновь блеснул луч надежды.Уже три года прошло с того времени, как ее муж вернулся из-за границы. Еслибы ей удалось доказать суду, что она в действительности не была женоюЭссекса, то она могла бы добиться развода. Для этого она заручиласьсодействием отца и бессовестного дяди, могущественного лорда Нортумберленда.Она упросила последнего, игравшего в этой истории приблизительно такую жероль, как Пандар в "Троиле и Крессиде", объяснить королю, что ее мужстрадает бессилием, и что она совершенно лишена радостей супружеской жизни.Так как король все еще был привязан к Рочестеру, и так как он любилустраивать счастье фаворитов, то он выслушал ходатаев леди Френсис оченьвнимательно. Эти последние сообразили очень быстро ту выгоду, котораявытекала для них из родства с Рочестером, бывшим доселе их противником, иони стали принимать все более горячее участие в этой истории. Дело было,наконец, улажено на одном из собраний, устроенных друзьями супругов - графомНортгемптоном и графом Суффолком, со стороны леди Френсис, и графомСаутгемптоном и лордом Ноллисом, со стороны Эссекса. Эссекс отказалсяпризнать в себе тот недостаток, который мог ему помешать вступить в новыйбрак, но заявил прямо, что он не может быть мужем именно этой дамы. Тогда созвали комиссию, состоявшую из духовных лиц и юристов, дляобсуждения этого дела и организовали комитет, образованный из шести акушероки десяти благочестивых знатных матрон. Они должны были разрешить вопрос,находится ли организм леди Френсис в нормальном состоянии и в самом ли делеона, как утверждает, девушка. Стыдливость леди оказалась столь великой, чтоона явилась к осмотру под вуалью. При таких условиях мог совершенноестественно распространиться слух, что осмотру подверглось подставное лицо.Осмотр дал именно те результаты, которые были желанными для леди Френсис,убедил только тех, кто его устроил и представил богатый материал длябесчисленных грубых шуток. Адвокаты леди Эссекс доказывали комиссии, что ее муж заболел мнимымнедугом под влиянием чародейства. Но она была настолько осторожна, что неназвала, конечно, ни себя, ни доктора Формана виновниками колдовства.Некоторые члены комиссии были уже заранее склонны объявить бракнедействительным. Они желали исполнить волю короля и фаворита. Однакоархиепископ Эббот, человек независимых взглядов, заявил, во-первых, чтоболезнь графа нельзя никоим образом приписать чародейству, и указал,во-вторых, на то обстоятельство, что дело леди Эссекс может послужитьпрецедентом для каждой бездетной супруги. Так как при баллотировкеобнаружилось равенство голосов, то Эббот просил короля о своем выходе изкомиссии. Иаков назначил двух других епископов, и большинством семи противпяти голосов брак был объявлен недействительным. Вследствие этого Эбботсделался одно время самым популярным человеком Англии. Епископ Нейл,которого и без того презирали, и епископ винчестерский Бильсон, которогосчитали честнее, были преданы осмеянию. Когда король поблагодарил последнеготем, что произвел его сына в рыцари, тот получил во всей Великобританиипозорную кличку "сэр Бильсон-ничтожество". Рочестер имел в продолжение всей своей карьеры, а также теперь, вовремя своей связи с леди Эссекс, прекрасного поверенного в лице молодогочеловека по имени Овербери. Он писал для своего патрона любовные письма кФренсис и был посвящен во все тайны их свиданий в Патерностер-Роу,Гаммерсмите и других местах. Когда он заметил, что Рочестер носится с мысльюо браке, он с жаром отсоветовал ему такой шаг. Находясь в натянутыхотношениях с семейством Говард, он, вероятно, боялся за свою карьеру и засвое существование. Рочестер обыкновенно следовал его советам. Но Оверберитак успел ему надоесть, что он решил отделаться от него, хотя бынасильственно. Королю рассказали о появлении новой поговорки - "Иаковомповелевает Рочестер, а Рочестером - Овербери". Тогда Иаков, желая устранитьего с честью, предложил ему место иностранного посланника. Но Оверберипонял, что это назначение является, в сущности, удобной формой изгнания. Таккак честолюбивые планы связывали его тесно с Англией, то он отказалсянаотрез от предложения короля. Иаков усмотрел в этом отказе мятежный дух. Посовету фаворита он велел схватить Овербери и бросить в Тауэр. Рочестер велвсе время двусмысленную игру. Он передавал заключенному, будто изо всех силхлопочет о его освобождении; давал ему советы, как себя вести и в то жевремя пускал в ход свое влияние, чтобы продлить срок его заключения. Онсчитал нужным доказывать Овербери, что тот ему всем обязан, чтобы в нем неподнялось желание в один прекрасный день разоблачить такие тайны, огласкакоторых для Рочестера была нежелательна. Немедленно был отдан приказ,лишавший Овербери права входить в сношения с кем бы то ни было вне стентемницы. Когда комендант Тауэра, сэр Вильям Уад, человек безусловно честный,понял приказ так буквально, что не допустил даже послов Рочестера, то емудали отставку и назначили на его место более ловкого Джервиса Гельвиса.Теперь Рочестер мог успокоиться: его письма и посылки попадали в рукизаключенного. Как настоящая женщина леди Френсис Эссекс не желала, однако,довольствоваться полумерами. Она решила раз навсегда покончить с Овербери ипоклялась, что он не покинет Тауэр живым. Она снова обратилась к своейпомощнице, г-же Торнер, которая охотно рекомендовала те средства, которыепомогут ей достигнуть своей цели. Предварительно оказалось необходимымзаручиться содействием того человека, под непосредственным надзором которогонаходился заключенный. Леди Френсис обратилась поэтому к Томасу Монсону,начальнику гауптвахты в Тауэре, и добилась при помощи его протекции укоменданта увольнения тюремного надзирателя Овербери. На его место былназначен некто Ричард Вестон, служивший некогда в доме г-жи Торнер иисполнявший потом роль почтальона в романе леди Эссекс с королевскимфаворитом. Однажды Вестон получил от г-жи Торнер приказание явиться вУайтхолл к леди Френсис. Та вручила ему склянку, содержимое которойследовало примешивать к кушанью заключенного; самого же Вестона онапредупредила не прикасаться к этой жидкости. Когда он отправился в Тауэр, онвстретил случайно Гельвиса и, воображая, что последний посвящен в тайну,стал ему подробно излагать, как он намерен влить эту жидкость в суп.Испуганный Гельвис уговорил Вестона бросить пузырек в водосточную трубу, но,боясь мести могущественных Говардов, не решился на донос. По совету ГельвисаВестон рассказал леди Эссекс, что заключенный выпил яд, и что его здоровьезаметно пошатнулось. Овербери в самом деле постоянно болел в темнице. Он нетерял надежды на освобождение и постоянно обманывался. Эти разочарованияотражались крайне вредно на его здоровье. Вообразив далее, что король, узнаво его болезни, почувствует к нему сострадание, он просил довольно наивноРочестера присылать ему рвотные средства. Нам неизвестно, какимимедикаментами снабжал заключенного Рочестер и знал ли он вообще омероприятиях леди Френсис. Вероятно, она действовала совершенносамостоятельно. Овербери, однако, не умирал. Леди Эссекс продолжала своетемное дело. Рочестер посылал своему поверенному торты, заливные и винавместе с письмами. Во все это леди Эссекс примешивала яд. Она недогадывалась, что Гельвис, следивший зорко за всем происходившим,перехватывал все эти посылки. Видя, что отравленные кушанья не действуют,она потеряла терпение и стала искать более надежные средства. Она узнала,что больного лечит вместо прежнего врача один французский аптекарь иподкупила его помощника отравить Овербери при помощи клистира. На следующийдень заключенный умер в Тауэре. Нортгемптон распространил слух, будтоОвербери вел в темнице невоздержанный образ жизни и заразился неизлечимойболезнью. Большинство поверило этому слуху. Впрочем, некоторые сомневались.Следы этих сомнений заключаются в письмах современников. Джон Чемберленпишет 14 октября 1613 года сэру Дадли Чарлтону: "Молва гласит, что причинойсмерти Овербери была половая болезнь или нечто худшее". Так пала последняя преграда, стоявшая на пути блестящей четы к венцу.Леди Френсис была счастлива. Она не испытывала тех угрызений совести,которые испытывала леди Макбет. Король относился к ней в высшей степенивнимательно. Так как она не хотела расстаться с титулом графини, он в угодуей дал Рочестеру титул графа Соммерсета. Свадьба была отпразднована 26декабря 1613 г. с великолепной роскошью. Невеста была настолько нахальна,что явилась, как девушка, с распущенными по плечам волосами. По этому поводуДжон Чемберлен пишет 30 декабря 1613 года миссис Элис Чарлтон: "Леди Френсисвенчалась с распущенной косой. Невесту провожали в церковь прибывшие вЛондон саксонский герцог и ее дед, граф Нортумберленд". Она венчалась вкоролевской часовне на том же самом месте и с тем же самым епископом, как вдень своей первой свадьбы. При бракосочетании присутствовали король,королева, архиепископ и высшая аристократия, желавшая сохранить хорошиеотношения с королем и фаворитом. Никто не хотел быть исключением. Всеподносили богатейшие подарки. Граф Гондомар отнесся также очень внимательнок покровительствуемой королем чете и послал великолепное ожерелье. Всеподносили подарки громадной стоимости: лондонский Сити, торговая компания"удальцов", индийская компания, таможенные чиновники и т. п. Еще в серединеянваря 1614 года прибылали подарки из золота, серебра и драгоценных камней.Бэкон, который не был поклонником Соммерсета, также не хотел отставать отдругих. Джон Чемберлен пишет 23 декабря 1613 года сэру Дадли Чарлтону: "СэрФренсис Бэкон готовит к этой свадьбе драматическую "маску", постановкакоторой будет ему стоить 2.000 фунтов. Хотя нижняя палата обещала ему сосвоей стороны поддержку, хотя генеральный прокурор Иельвертон изъявилжелание пожертвовать на это дело 500 фунгов, тем не менее он решил взять всерасходы на себя". Несколько лет спустя тот же Бэкон поведет процесс противСоммерсета, обвиненного в убийстве. На другой день после свадьбы король пригласил лорд-мэра Лондонаустроить праздник в честь графа и графини Соммерсет. Тщетно лорд-мэрссылался на отсутствие большого помещения. Король предложил одно изпринадлежащих ему самому зданий. Гости должны были отправиться процессией изВестминстера по направлению к Сити, кавалеры верхом, дамы в колясках.Новобрачная осталась довольна коляской, приготовленной для нее к этомупразднику. Но лошади ей не понравились. Она попросила лорда Винвуда дать ейна этот день своих. Лорд ответил, что такой знатной даме неудобно брать вещив долг и попросил принять коней от него в подарок. Подарок был, разумеется,принят. Маколей очень удачно сравнил двор Иакова с двором Нерона. Суинберн,оставаясь на почве того же сравнения, заметил, что здесь повторилась свадьбаСпора и Локусты. Бэкон прославил этот брак. Чапман воспел его. Онприсоединил еще раньше к переводу последних песен "Илиады" двапосвятительных сонета с преувеличенными похвалами героическим добродетелямвиконта Рочестера. Теперь он воспел его свободу в своей "ОсвобожденнойАндромеде", и когда на него резко напали, он прибавил к этому произведениюнаивную самозащиту: "Апология Персея и Андромеды". Совместная жизнь с леди Френсис не могла оказать на графа Соммерсетаблаготворного влияния. Он сделался невообразимо расточительным. Он вводитновые моды, желая понравиться Иакову, угодить своей жене и выставитькоролевскую милость напоказ перед всем народом. Современный ему историк,наивный моралист Вильсон, жалуется горько на то, что граф появлялся взавитых и надушенных кудрях, брил бороду, ходил с открытой шеей и украшалсвои наряды желтыми лентами. Соммерсет не просил больше поместий и денег укороля. Подданные сами содержали его на свой счет. Каждый проситель давалвзятку Соммерсету. Трудно сказать, сколько денег он нажил таким путем, ноизвестно, что он тратил ежегодно около 90.000 фунтов. Впрочем, необходимозаметить, что он не нарушал, подобно своим преемникам, законов и обнаруживализредка даже некоторое благородство. Но требования его родственников, семьиГовардов, погубили его. Самые выдающиеся члены государственного совета,среди них Пемброк, покровитель Шекспира, смотрели с негодованием, как этотвыскочка склонял короля на сторону их противников. В 1614 году выступает на сцену новый фаворит. Это был очень красивый,очень здоровый и очень живой молодой человек по имени Джордж Виллъерс.Король возвышал его медленно, чтобы не обидеть Соммерсета. Но этомупоследнему присутствие Вилльерса было очень неприятно. Он унижал его прикаждом удобном случае, третировал его дерзко и жестоко и дошел, наконец, дотого, что стал при своей вспыльчивости и при своем властолюбии обращатьсясвысока с самим королем. Иаков сделал ему сначала только выговор, и онипотом опять помирились. Но Соммерсет не чувствовал себя в безопасности. Онзнал, что враги старательно хлопочут о повышении Вилльерса. По-видимому, егомучили также угрызения совести. Вот почему он выпросил у короля полный"Pardon" (вроде того, который получил в эпоху Генриха VIII кардиналВольсей), т. е. бумагу, заключавшую в себе разрешение всяких преступлений,например, убийства. Он мотивировал свою просьбу тем, что после смерти Иаковавраги станут его преследовать ложными и несправедливыми обвинениями. Корольизъявил свое согласие, но лорд Элсмер отказывался наотрез приложить к этомудокументу государственную печать. Тогда Иаков гневно накинулся на него, но -тщетно. Лорд Элсмер опустился на колени, но не приложил печати. ВскореСоммерсету в самом деле понадобилась эта бумага с отпущением всяких грехов. Помощник аптекаря, отравивший, как мы видели, Овербери, заболел воФлиссингене тяжкой болезнью и облегчил измученную душу тем, что призналсяписьменно во всем лорду Винвуду. Гельвис и Вестон подверглись допросу ивскоре имена лорда и леди Соммерсет были замешаны в эту историю. Лишь только Соммерсет узнал, что подозрение пало на него, он оставилкороля в Ройстоне и отправился в Лондон, чтобы представить свои оправдания.К этому времени Иаков окончательно пресытился прежним любимцем. Страсть кновому фавориту поглощала его всецело. Чтобы дать читателям некотороепредставление о лицемерии короля, Артур Велдон рисует сцену прощания короляс Соммерсетом: Когда граф поцеловал его руку, король обнял его, заплакал и сказал: "ОБоже, когда я тебя вновь увижу? Пока ты не вернешься, я не буду ни есть, ниспать!" - Потом он обвил его шею руками и воскликнул: "Передай от меняпоцелуй своей жене". Ту же самую процедуру он повторил наверху, посередине ивнизу лестницы. Но едва граф успел войти в коляску, как король заметил: "Ябольше никогда не увижу его лица". Со второстепенными героями обвинения обошлись очень просто: Вестон,г-жа Торнер, Гельвис и аптекарь Франклин были повешены. Когда графинюарестовали, она сказала только, что муж ее неповинен. Граф отправился вТауэр в орденах св. Георгия и Подвязки. Когда он был подвергнут допросу, онгрозил разоблачить такие тайны, которые будут равносильны обвинению самогокороля. Судя по современным письмам, он намекал на приказание короляотравить принца Генриха. Потом он отказался от своих слов и защищался не бездостоинства. Он отрицал свое участие в убийстве. Графиня обнаружила на судеменьше стойкости. Зал был переполнен зрителями. Там был также граф Эссекс,который уселся прямо против своей прежней супруги. Когда читалиобвинительный акт, она побледнела и задрожала. Когда произнесли имя Вестона,она скрыла лицо свое за веером. Когда к ней обратились с вопросом, признаетли она себя виновной, она сказала "да". Это признание осуждало ее на смерть.Ей предложили последнее слово. Она заявила, что не желает умалить своейвины, но только просит короля о помиловании. Соммерсет был единодушнопризнан виновным. Король помиловал обоих. Он не мог послать на эшафотчеловека, бывшего долгое время его интимнейшим другом, и казнить дочьлорда-канцлера. Несмотря на то, что Соммерсет настойчиво отрицал своювиновность, он был приговорен вместе с супругой к пожизненному заключению. В современных письмах, относящихся ко времени этого процесса, говоритсятак же часто о сэре Джордже Вилльерсе, как о Соммерсете. Однажды новыйфаворит опасно заболел. Боялись оспы. В таком случае его песенка была быспета. "Но опасность миновала. Теперь он сделается великим человеком,рыцарем ордена Подвязки и т. д." Вскоре он получил в самом деле должностьвиночерпия, потом камергера, затем обершталмейстера, наконец, маркизаБекингема и оказывал еще долго потом, в эпоху Карла I, свое губительноевлияние. Дня характеристики Иакова в высшей степени важен тот факт, что онтеперь был весь поглощен мыслью доставить своему новому любимцу Вилльерсустарое поместье Рэлея Шерборн, которым раньше осчастливил Соммерсета. В еговоображении Шернборн превратился в своего рода приданое. Оно принадлежалокаждому новому фавориту, звезда которого поднималась на горизонте.Соммерсету намекнули, что если он уступит свои имения, он получит полноепрощение, и что, если он передаст Шерборн Вилльерсу, то заручится егопокровительством. Но Соммерсет упорно отказывался. Вместе со своей супругой он просиделцелых шесть лет в Тауэре.