Глава 11. Кэт вышла из автомобиля и посмотрела на Трэвиса

Кэт вышла из автомобиля и посмотрела на Трэвиса.

– Ты уверен, что не хочешь зайти?

– Абсолютно, поскольку не ручаюсь за себя. Диего чуть было не увидел кое‑что по‑настоящему интересное на судне.

– Но Диего здесь нет.

– Зато у тебя под глазами большие черные круги.

– Это следствие свободного предпринимательства.

– У нас еще чуть больше трех часов до встречи с Эшкрофтом, – напомнил Трэвис. – Поспи пару часов и…

– Одна? – перебила его Кэт.

– Если я зайду, то не смогу просто так наблюдать, как ты спишь.

– Обещаешь? – Кэт улыбнулась.

Трэвис засмеялся. Желание закипало в нем всякий раз, когда он представлял, как проникает в бархатистую теплоту этой женщины. А думал об этом он очень часто, совсем как подросток, только что открывший для себя секс.

– Подремли, Кэт. Сегодня я не дам тебе заснуть до полуночи. Через два часа заеду за тобой, и мы вместе пообедаем. А до тех пор мне надо кое‑что сделать на яхте.

Она постояла возле дома, пока звук мотора не растворился в мерном, мощном гуле прибоя, потом вздохнула и открыла дверь.

Кэт понимала, что Трэвис прав. Она смертельно устала. Но, несмотря на привычную усталость, пошла не в спальню, а вниз.

Если она поспешит, то выгадает час или два на работу со слайдами, а потом еще немного вздремнет перед обедом.

“Сегодня я не дам тебе заснуть до полуночи”.

Тепло медленно растеклось по телу Кэт, когда она вспомнила выражение его глаз.

Улыбаясь, она спустилась в свою мастерскую на нижнем этаже, нажала кнопку воспроизведения на автоответчике и, слушая запись, начала раскладывать слайды на столике с подсветкой. Поступило только одно важное сообщение – Эшкрофт отменил сегодня съемки на закате.

– Хорошо, – пробормотала Кэт, склоняясь над столом. – Мы с Трэвисом мирно поужинаем, и нам не придется спешить на встречу с белобрысой жабой.

Минут через десять она услышала стук в дверь, выходящую на лестницу, спускающуюся к морю. Запасной вход в дом был на втором этаже, в кухне рядом со спальней.

– Кэти, – окликнул ее детский голос. – Ты дома?

– Да, дверь открыта.

Через мгновение показалась голова мальчика.

– Здравствуй. – Он ослепительно улыбнулся.

– Привет! А твоя мама знает, что ты здесь?

– Э… э…

Оживленные голубые глаза смотрели на Кэт из‑под бахромы густых темно‑рыжих ресниц. Рыжие волосы падали на лоб мальчика. Его губы казались необыкновенно розовыми по сравнению с загорелой кожей. Этот очаровательный ребенок был не по возрасту взрослым и смышленым.

Увидев Джейсона, Кэт поняла, что ей придется отложить работу. Она не имела ничего против этого, поскольку любила Джейсона как сына. Мальчик отвечал ей безраздельной преданностью, и это примиряло Кэт с мыслью, что у нее не будет детей.

Она протянула руки к Джейсону. Мальчик радостно подбежал к ней и, крепко обняв, серьезно посмотрел в глаза.

– Близнецы орали, мама пыталась перепеленать их обоих разом, папа пришел домой поздно, я пролил свой сок и…

– Ты ускользнул через черный ход, – закончила за него Кэт.

Джейсон смущенно кивнул.

– Все в порядке, тигр. У всех бывают такие дни, как у тебя сегодня.

Кэт взъерошила его волосы, вернулась к столу и взяла телефонную трубку. Шэрон сегодня утром говорила, что Джейсон болен.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Кэт пристально взглянула на мальчика.

– Конечно.

– У тебя нет температуры?

– Нет, – отмахнулся Джейсон. – Температура бывает только у маленьких детей.

– Чепуха.

– На постном масле?

Кэт засмеялась. “Чепуха на постном масле” было любимым выражением Джейсона. Она нагнулась и прикоснулась щекой к его лбу. Лоб Джейсона был не горячим, да и сам он не выглядел больным.

– Ладно, посмотрим, что скажет твоя мать.

Кэт набрала номер.

– Шэрон? Это Кэти.

– О Господи. Джейсон?

– Все в порядке. До отбоя?

– Ты сможешь? – тревожно спросила Шэрон.

– Вполне.

Улыбаясь, Кэт положила трубку. Они обменялись с Шэpoн таким количеством звонков по поводу Джейсона, что свели эти разговоры к собственному шифру.

Мальчик, восторженно вскрикнув, чуть не заплясал.

– Пойдем искать раковины, Кэти, а? Пойдем?

– Я подумаю об этом. – Кэт поспешно сложила и убрала слайды. Белая пластиковая поверхность стола подсвечивала слайд снизу. Это не только облегчало процесс работы, но позволяло значительно лучше сохранить их чувствительную цветную эмульсию, чем при просмотре через обычный проектор.

Когда‑нибудь ей не придется заботиться о таких вещах. Она будет делать и хранить свои снимки с помощью электроники. Но этот вид современной технической свободы стоил больших денег.

– Ну как? Мы идем за раковинами? – Джейсон взглянул на Кэт своими огромными голубыми глазами.

– Сначала сделаем несколько снимков, как договаривались, ладно? – Кэт улыбнулась ему. – Очень мило, что мама одела тебя в красную футболку, чистые джинсы и красные кеды.

Мальчик гордо улыбнулся.

– Это не мама – я сам. Я вспомнил, как ты говорила, что красный цвет очень подходит для фото.

– Лучше всех других. – Кэт обняла Джейсона. – Ты тоже очень фотогеничен и молодчина, что умудрился запомнить это.

Джейсон прижался к ней.

– Куда мы отправимся на этот раз?

– В парк “Голубая птица”, потом ненадолго зайдем на главный пляж и вернемся сюда за раковинами.

– Ура! Раковины!

Кэт улыбнулась. По крайней мере она не потеряет с Эшкрофтом без всякого толку еще один закат.

Тут она вспомнила, что надо предупредить Трэвиса.

– Но сначала я должна позвонить. – Кэт набрала номер кузины Трэвиса. Но на другом конце линии никто не брал трубку, даже автоответчик молчал.

– Придется сделать это по старинке, – пробормотала Кэт.

Джейсон между тем разглядывал штативы и осветительное оборудование, но ни к чему не прикасался, хорошо зная, как строга на этот счет его взрослая подруга.

Кэт написала записку Трэвису, сунула ее в конверт и печатными буквами подписала имя получателя. Закрывая входную дверь за собой и Джейсоном, она оставила конверт в двери. Заехав за ней перед ужином, он заметит записку.

Джейсон с беспокойством посмотрел на нее.

– Это для кого?

– Для Трэвиса.

– А кто это?

– Мой друг. Возможно, мы встретимся с ним попозже. Тебе он понравится.

– Не понравится.

Эти два слова вместили в себя целое море одиночества и ревности. Вспомнив свои чувства в то время, когда новорожденные близнецы отняли у нее материнское внимание, Кэт опустилась на корточки перед Джейсоном.

– Да, – согласилась она. – Наверное, тебе не понравится Трэвис. Почти никто не любит пиратов.

– Он пират? – заинтересовался Джейсон. – Самый настоящий пират?

–Да.

– Откуда ты знаешь?

– Он плавает на черном корабле. – Кэт поднялась.

– Самый настоящий пират! – радостно крикнул Джейсон. – И я встречусь с ним! Вот здорово! Маленькие близнецы его не увидят!

– Разумеется. Только большие дети могут играть с пиратами.

– Ура! – Джейсон перестал выписывать круги и посмотрел на Кэт с надеждой в глазах. – Твой пират крадет детей? Совсем маленьких детей, например, младенцев?

–Гм‑м‑м. – Кэт подавила смех. – Не думаю, но мы спросим его. Пойдем, тигр. Мы упускаем солнечный свет.

Держась за руки, Джейсон с Кэт направились к ее автомобилю. Мальчик не выпускал руку женщины, даже когда она нагнулась, чтобы поднять тяжелую пляжную дверь. Он просто нырнул под дверь, когда та пошла вверх.

– Мне нужно пристегиваться ремнем? – спросил Джейсон.

– Если хочешь поехать со мной.

Мальчик вздохнул и позволил пристегнуть себя, Кэт застегнула свой ремень и спустилась на “тойоте” по крутой горке на улицу.

Пробираясь на машине сквозь поток по‑летнему оживленного движения, она обдумывала свой первый снимок для рекламной кампании “Прекрасное место, чтобы растить детей”. Джейсон в это время мечтал вслух о том, что было бы очень здорово соединить в одном месте великолепную игровую площадку, “Диснейленд”, “Волшебную гору” и “Морской мир”. Туда попадали бы только хорошие дети, и самое главное, чтобы туда не пускали никого моложе семи…

Когда Кэт привезла Джейсона назад, к берегу под своим домом, солнце уже опустилось. Ветер Святой Анны дул в течение всего дня и принес с собой на берег Лагуны, где все лето бушевали тропические штормы, сухое тепло пустыни Мойяви. Он сменил знойный ветер Эль‑Ниньо, приносящий сильные штормы и огромные волны.

Когда с “настоящей” фотографией было покончено, Джейсон разделся и в одних джинсах шнырял, как маленькая пантера, между оставшимися после прилива лужами, зачерпывая нагретую солнцем воду.

Кэт снимала теперь только для собственного удовольствия, пытаясь запечатлеть живость и ум, любопытство и смех Джейсона, восхищавшегося запахами звуками и всеми впечатлениями окружающего мира. Она забыла об усталости, о том, что обещала Трэвису подремать перед обедом, – обо всем. Фотоаппарат сейчас был для нее единственной реальностью, мистическим окном, позволявшим увидеть Вселенную в улыбке ребенка.

Джейсон приносил Кэт раковину за раковиной, складывая их горкой к ее ногам, но эти раковины были всего лишь жалкими дарами в сравнении с его сияющей улыбкой. Она снимала, пока яркий свет не померк. Потом убрала фотоаппараты, подняла счастливого рыжего мальчика на руки и обняла его.

– Что за замечательный бойскаут! – сказала Кэт. – Ты заработал гамбургер, жаркое и молочный коктейль.

– И молочный коктейль? – Джейсон обхватил ее шею загорелыми руками. – Шоколадный?

– А разве бывает другой?

Кэт переместила мальчика, потому что у нее очень болели спина и плечи, но это не помогло. Она опустила Джейсона на песок.

– Если ты потяжелеешь хоть на сто граммов, мне понадобится подъемный кран, чтобы поднять тебя.

– Это потому, что мне уже семь лет, – гордо ответил Джейсон. – А мама говорит, что я все еще маленький.

Присев на корточки, Кэт пригладила рыжие вихры и заглянула в задумчивую глубину его голубых глаз: ему нравилось считать себя взрослым, но он все еще оставался маминым ребенком. Впрочем, появление близнецов заставило его повзрослеть.

Кэт понимала: Джейсон хочет вырасти, но с болью сознает, что он уже не ребенок. Она испытывала то же самое в его возрасте и по той же причине. Кэт полюбила брата и сестру, но далеко не сразу, а лишь через несколько лет.

– Вот что я скажу тебе. – Она поцеловала Джейсона. – Ты – маленький мужчина для своей мамы и маленький мальчик для меня. Идет?

– Идет. – Мальчик серьезно взглянул на нее. – Твой пират похож на шоколадный молочный коктейль?

Кэт удивилась. Она привыкла к неожиданным поворотам в разговорах с Джейсоном, но этот был самым необычным из всех.

– Мой пират?

– Он похож на пирата. – Джейсон пристально смотрел поверх ее плеча. – У тебя действительно есть черный корабль?

– Этот мальчик узнает пирата, когда увидит его, – раздался низкий голос позади Кэт. Она быстро обернулась.

– Трэвис! – восторженно воскликнула Кэт. Ей казалось, что она уже очень давно не видела его. – Ты любишь шоколадные молочные коктейли?

Он присел на корточки рядом с ней.

– Люблю. – Трэвис протянул руку Джейсону. – Меня зовут Трэвис. А ты тот мальчик, который подарил Кэт такие классные раковины?

– Да. – Джейсон пожал руку, как маленький мужчина большому. Это одобрила бы его мать. – Кэти слишком занята, ей некогда искать раковины, поэтому я делаю это для нее.

– Жаль, что никто не может спать за нее. – Трэвис искоса посмотрел на Кэт. – По‑моему, ты собиралась вздремнуть.

– Эшкрофт отменил съемки, пришел Джейсон, было удачное освещение. – Она улыбнулась и пожала плечами. – Ну не подремала, зато сделала кучу хороших снимков.

Трэвис заметил нетерпение Джейсона.

– Я не ослышался – здесь говорили про ужин?

Кэт сконфуженно улыбнулась, надеясь, что Трэвис согласится поужинать в обществе одинокого мальчика.

– Я угощаю Джейсона за то, что он работает моделью, – объяснила она.

– Гм‑м, – задумался Трэвис. – Значит, он ужинает с нами?

Кэт умоляюще коснулась его руки.

– Всегда найдется место для третьего.

– Место найдется только для Джейсона. Я позвоню в ресторан и изменю предварительный заказ.

– Просто отмени его, – быстро сказала Кэт, вспомнив, во что обошелся вчерашний ужин. – Любимая тошниловка Джейсона всего в нескольких кварталах отсюда.

Трэвис поморщился, но, посмотрев на мальчика, уступил.

– Надеюсь, там не так плохо, как ты говоришь.

– Не так. – Кэт улыбнулась. – Еще хуже.

* * *

Обнаженная, расслабленная, прогретая до самых костей, Кэт сидела в ванне, погрузившись в воду по подбородок и пытаясь не заснуть. Стиснув зубы, она подавила зевок, но это не обмануло Трэвиса.

– Шэрон была очень благодарна тебе, что ты на вечер сняла Джейсона с ее шеи, – заметил он.

– У нее и без него хлопот полон рот. Близняшки – огромная нагрузка, а тут еще и муж быстро продвигается по служебной лестнице в своей бухгалтерской фирме, поэтому вынужден работать по восемьдесят часов в неделю. Продвижение по службе, а за ним переезд, конечно, они всегда находятся в неопределенном положении. Шэрон просто сходит с ума. Разве им до Джейсона! Он был основательно избалованным единственным ребенком, а потом – бах! У него появляются целых два кричащих конкурента.

– Ты часто берешь Джейсона под свое крылышко?

– Да. Он замечательный ребенок, яркий, энергичный и озорной. Я бы хотела… – Голос Кэт прервался, и она так и не высказала мучительную правду. Ей хотелось бы иметь ребенка, такого, как Джейсон. – Во всяком случае, ему и мне хорошо вместе.

– Я видел, с каким неудовольствием он делил тебя.

– Джейсон примирился с этим, когда ты купил ему добавочную порцию жаркого. Не многие мальчишки могут похвастать тем, что знакомы с самым настоящим пиратом.

Трэвис рассмеялся.

– А он хитер. Когда мы ходили в туалет, он спрашивал меня, похищаю ли я младенцев.

– Он имеет в виду своих конкурентов – близнецов.

– Я догадался. Это так же очевидно, как и то, что ты засыпаешь.

– Я просто расслабилась.

– Это так называется?

Сильными пальцами Трэвис начал растирать ее плечи и спину, успокаивая боль в мышцах, напряженных от сумки с фотоаппаратами и многочасового сидения в неудобных положениях. Кэт покорно расслабилась и снова зевнула.

– Тебе пора спать, – сказал Трэвис.

– Но еще нет и девяти.

– Ну и что? Ты же зеваешь.

– Я зеваю каждый вечер.

– Попытайся поспать.

– Я сплю. С полуночи до пяти. Или до четырех. По‑разному.

– И это все? – От удивления Трэвис перестал работать руками.

Кэт в ответ лишь подавила зевок.

– Если бы ты сейчас не была со мной, то чем бы занималась?

– Редактированием слайдов. Дублированием слайдов. Рассылкой слайдов в фотобанки. Писала бы письма и требовала оплаты. Подбирала бы рамки для выставки в Лос‑Анджелесе. – Кэт выпрямилась. – Мне необходимо подобрать оставшуюся часть фотографий для галереи “Свифт и сыновья”. Я должна была отослать их еще вчера.

– И ты все это намерена делать сегодня вечером, после долгого дня, начавшегося на рассвете?

– Угу. Но я не обязана начинать это сию же минуту. Сделаю попозже.

Трэвис никогда не встречал никого, настолько помешанного на своей работе. И на деньгах.

Кэт еще ни разу не намекнула Трэвису, что его деньги были бы для нее желанной помощью.

Трэвис с горечью подумал, что каждую минуту ждет, что Кэт попросит у него денег. То, что она не просила, заставляло его осторожно надеяться.

“Не будь идиотом, – злобно сказал он себе. – В конце концов она попросит денег. Они всегда так делают. И если Кэт слишком застенчива, то я сам подниму этот вопрос. Нужно прекратить эту ерунду насчет того, что нам просто нравится быть вместе”

Трэвис с удовольствием помог бы Кэт деньгами. Она, несомненно, нуждалась в передышке больше, чем любая из женщин, с которыми он встречался. Но Трэвису не нравилось делать вид, будто в основу их отношений положена не обычная сделка взрослых людей, а что‑то другое.

Ему очень тяжко достался урок, полученный от жены. Он чувствовал, что его использовали.

– Когда же у тебя выходные дни? – спросил наконец Трэвис.

– У меня таких дней не бывает.

– Никаких уик‑эндов?

– Нет, такова цена свободного предпринимательства.

– Ты всегда работаешь с таким упорством?

Кэт покачала головой.

– Нет, тебе просто не повезло, ты встретил меня во время денежного кризиса. – Она запоздало вспомнила о том, что при Трэвисе нельзя упоминать про свои финансовые затруднения. – Но это моя проблема, – быстро добавила Кэт и потянулась за полотенцем.

– И моя тоже, если она не позволяет тебе приблизиться ко мне.

– Так проучи “Энергетикс”, – усмехнулась Кэт. – Они должны мне пятьдесят тысяч.

– Это приличная сумма, – удивился Трэвис.

– Да, если разобраться, то я довольно неплохо зарабатываю себе на пропитание.

Этот отголосок жестокости Билли напомнил Трэвису о том, что движет Кэт. Однако он все еще не был убежден, что прошлое – достаточно серьезная причина, чтобы платить за настоящее такую цену. Ведь у Кэт ни на что, кроме работы, не хватало времени.

– Чувство собственного достоинства – весьма слабое утешение, – заметил Трэвис. – Мне понадобились годы, чтобы понять это. Посмотрим, умнее ли ты, чем я.

Сказав это, Трэвис обнял Кэт и приник к ее губам, требуя, чтобы она начала сопротивляться. Но Кэт уже не могла отказать ему, когда язык Трэвиса начал изучать ее губы, а во рту чувствовалась сладость его дыхания. Она позволила себе слиться с ним. Дрожь пробежала по телу Трэвиса, когда он почувствовал, как твердеют соски Кэт, прикасаясь к его телу.

– Кэт, волшебница, поплывем со мной, всего лишь на два дня, до острова Каталины и назад. Удели два дня мне, себе, нам!

Кэт замерла, всей душой желая быть рядом с Трэвисом. Она понимала, что очень скоро он поднимется на свой корабль и уплывет на край земли. “Ветреный Дэнверс” никогда не проводит на берегу больше нескольких недель…

– Когда? – спросила Кэт.

– Завтра.

– Я не могу, – прошептала Кэт. – Не могу.

Трэвис и не предполагал, что она поедет с ним раньше, чем будет оговорена цена. Но его рассердило то, что Кэт продолжала делать вид, будто совсем не думает о деньгах.

– Не можешь или не хочешь? Ты измеряешь чувство собственного достоинства количеством заработанных денег. Что ж, не буду тебе мешать. – Он схватил полотенце.

Кэт смотрела на него блестящими глазами, стараясь скрыть усталость, разочарование и слезы.

– Это неправда. – Голос ее сорвался. Трэвис молча вылез из ванны и начал вытираться. Он не смотрел на Кэт, но она не могла отвести от него взгляда. Трэвис был самым красивым и самым сильным мужчиной в ее жизни… и она, несомненно, потеряет его.

– Почему? – спросила Кэт. – Почему я не встретила тебя в январе, когда мы, наверное, обрели бы возможность любить друг друга? – Поняв, в чем призналась, она разозлилась и отвернулась от Трэвиса, боясь заплакать.

Кэт не плакала уже семь лет и не желала плакать сейчас, особенно перед еще одним богатым ублюдком.

Трэвис догадывался, что Кэт еще не избавилась от иллюзий, хотя впоследствии им, возможно, удалось бы заключить денежное соглашение.

Сегодня, тоже не готовый к этому, он не мог спокойно смотреть, как Кэт уходит от него.

– Кэт, – тихо сказал Трэвис– Ты так устала, что просто разваливаешься на части, давай я помогу тебе одеться.

Она зажала ладонями уши, не желая слышать голоса Трэвиса, смягчающего ее злость, не желая чувствовать его участие, от которого хотелось броситься к нему в объятия.

– Нет, о Господи, нет! Только не это и не сейчас!

– Что не это? Кэт, в чем дело?

Она сердито взглянула на Трэвиса и, задрожав, попыталась овладеть собой.

– Проклятие! Своей работой ты загоняешь себя в гроб! Неужели непонятно?

Трэвис обнял Кэт и почувствовал, как она напряжена. Он ругал себя за то, что слишком энергично и слишком рано начал давить на нее. Она же не так искушена в любовных играх, как те женщины, к которым он привык.

А Трэвис проявлял большее нетерпение, чем когда‑либо прежде.

– Ну ладно. Скажи мне, что беспокоит тебя, дорогая, – Его голос успокаивал, а его тело согревало ее холодную кожу. – Если тебе во что бы то ни стало хочется поговорить о деньгах, я не рассержусь. – Трэвис нежно поцеловал ее веки. – Скажи мне, крошка Кэт. Позволь помочь тебе.

– Нет! – Она отвернула лицо, хотя при этом резко вцепилась в Трэвиса, желая его и боясь влюбиться. Это Кэт считала недопустимым.

Богатый мужчина. Мужчина, не знающий, как нужно любить.

– Я не хочу любить тебя, – холодно сказала она.

В ее словах звучало такое отчаяние, что Трэвис сразу перестал думать о деньгах, женщинах и бизнесе.

Он знал, что, не оговорив правил их взаимоотношений, впоследствии еще не раз пожалеет об этом. Но сейчас, нарушая все свои незыблемые принципы, Трэвис приподнял лицо Кэт и начал целовать ее. Это продолжалось до тех пор, пока ее тело не стало теплым и податливым. Его руки скользнули к ее груди. Почувствовав, что она снова напряглась, Трэвис остановился.

– Кэт?..

Она задрожала, сознавая, что поймана в ловушку, и не видя выхода из нее. Но может, Кэт не хотела убегать?

А впрочем, какое это имеет значение? Она не может влюбиться в Трэвиса сильнее, чем уже любит его.

– Да, – прошептала она. – Да.

Трэвис поднял ее на руки и отнес в свою спальню. Кэт все еще дрожала, когда Трэвис забрался в постель. Он обнимал Кэт, пока не почувствовал, как ее кожа снова становится теплой.

Наконец она порывисто вздохнула и расслабилась, прижавшись к нему. Трэвис еще раз отметил темные круги под ее глазами, бледность, проступающую сквозь загар, худобу.

Он очень хотел ее, но подумал о том, как Кэт устала. Отдых ей нужен больше, чем ему секс.

– Спи, Кэт. – Трэвис легко коснулся ее губами. – Ты совсем вымоталась.

Ее руки обвились вокруг его талии. Она целовала соски Трэвиса, дразня их до тех пор, пока они не превратились в маленькие твердые кнопочки. Хотя Кэт ощущала бедром возбужденную и готовую для любви плоть Трэвиса, он не приласкал ее.

– Трэвис?

– Ты слишком устала, – упрямо сказал он. – Тебе не доставят удовольствия занятия любовью.

– Испытай меня.

Кэт растирала его грудь, пока ее руки не стали такими же горячими, как у Трэвиса. Она вновь подразнила его соски, пупок…

Трэвис задрожал.

– При одном условии.

– Назови его.

– Останься со мной на ночь. Не работай больше на себя.

Увидев, как нахмурилась Кэт, он понял, что его догадка верна: она собиралась заняться работой, как только доберется до дома.

– Договорились? – спросил он, осторожно сжав ее грудь.

– Это не по правилам, – сказала, затрепетав, Кэт.

– Подай на меня жалобу.

Трэвис склонился к ней, щекоча щекой ложбинку между грудей. Руки Кэт скользнули к его бедрам.

Трэвис перехватил их.

– Если уж ты начала трогать меня повсюду своими горячими маленькими ручонками, я отношусь к этому как к безусловному “да”.

– Да, – выдохнула Кэт, закрывая глаза.

– Теперь второе условие, – сказал он.

– Это нечестно, – простонала Кэт. – Ты говорил только об одном.

Трэвис засмеялся и, скользнув губами вниз телу, крепко сжал бедра Кэт.

– Трэвис?..

– Возможно, это шокирует тебя, моя рыжеволосая шотландская колдунья, но я мечтал об этом еще с тех пор, когда нес тебя сюда на руках со скалы. И будь я проклят, если соглашусь ждать дольше.

Затаив дыхание; Кэт смотрела, как он целует ее бедра и живот, покусывает кожу вдоль краев темно‑рыжего треугольника и осторожно трется носом о густые волосы. Потом его рот приоткрылся, и тепло пронизало Кэт. Прерывисто вздохнув от удивления и наслаждения, она открылась для его интимного поцелуя.

Трэвис вознаградил Кэт такой страстной и жадной лаской, что она громко вскрикнула. Его губы, язык и зубы медленно ласкали ее.

Когда Кэт подумала, что больше не сможет этого вынести, Трэвис мощным рывком вошел в нее. И ни один из них уже не мог понять – кто дает и кто берет, поскольку и дающего, и берущего невозможно было выделить в шторме наслаждения, поглотившем их переплетенные тела.

* * *

Кэт проснулась в постели Трэвиса. Свет нового прекрасного дня наполнил комнату.

Она была одна.

– Трэвис?

Никто не ответил ей.

Встревожившись, Кэт села и поискала глазами часы. Она нашла их, но Трэвис, как будто догадавшись, что первым делом ей захочется узнать время, приклеил записку на циферблат часов.

Ушел в плавание.

Хотел взять тебя с собой.