Вопрос 43: не является ли христианство религией малодушных и трусливых

Лучшим ответом на этот вопрос будут подлинные истории о подлинном героизме. Все четыре случая взяты из недавней истории христианства, которая всегда поражает меня обилием подобных примеров.

Полвека назад лютеранский пастор Дитрих Бонхёффер участвовал в неудавшемся заговоре против Адольфа Гитлера и был казнен нацистами как предатель. Поразительно, но через пятьдесят один год Бонхёффер был официально реабилитирован берлинским судом.

Бонхёффер был не только лидером немецкого Сопротивления, но и мощным голосом церкви. В своей книге The Cost of Discipleship (Цена ученичества) он правдиво показал, что значит быть верным христианином в условиях враждебного режима. Страдая от преследований, он открыл для себя, что хотя благодать — дар, иногда за нее приходится дорого платить. Он открыл и познал «испытующую благодать» — этот Божий дар, требующий от человека настоящего христианского героизма.

Именно испытующая благодать заставила Бонхёффера покинуть благополучную Америку и вернуться в нацистскую Германию, чтобы пострадать вместе с немецкими братьями.

Именно испытующая благодать побуждала Бонхёффера продолжать учение и проповедь Божьего Слова в условиях нацистских преследований.

Испытующая благодать вела Бонхёффера, когда он восстал против предательства церкви, которая смешала нацистскую доктрину с христианской истиной. Вместе с другими верными христианами он подписался под Барменской Декларацией, смело заявившей об отмежевании от государства и от церкви-оборотня. Теологи, собравшиеся в немецком городе Бармене (ныне Вупперталь) в 1934 г., осудили фашизм и его приспешников.

Испытующая благодать вдохновляла его, когда он невзирая на угрозу ареста переправлял евреев из Германии.

Испытующая благодать заставила молодого пастора оставить свои прежние пацифистские идеи и присоединиться к заговору против Гитлера, что привело его к гибели в нацистской тюрьме.

Даже во тьме тюремных застенков его жизнь сияла светом божественной благодати, когда он утешал других узников, видевших в нем своего духовника. В заключении он написал множество трогательных писем, которые позже были опубликованы в сборнике Letters and Papers from Prison (Письма из тюрьмы). Я читал эту книгу, когда сам был в заключении, и она давала мне силы и бодрость.

До конца гитлеризма оставалось меньше месяца, когда утром 9 апреля 1945 года Бонхёффер опустился на колени, помолился, а затем встал и последовал за своими палачами на виселицу. Он был повешен как предатель.

Сегодня имя Бонхёффера официально признано и вызывает благоговение в сердцах многочисленных верующих, которых вдохновляет его жизнь и вера. В книге The Third Testament (Третий Завет) покойный британский журналист Малькольм Маггридж сказал: «Оглядываясь сегодня в прошлое, видишь, что жива память о человеке, который умер не во славу свободы и демократии, не ради стабильного роста национального валового дохода, не ради каких-то противоречивых идей и целей XX века, а во имя креста, на котором 2000 лет назад умер другой человек».

Жизнь и смерть Дитриха Бонхёффера явила нам яркий пример того, как Божья благодать требует от человека всего, даже жизни, а взамен дарует новую жизнь, побеждающую даже самые страшные политические обстоятельства.

* * *

Наша вторая история тоже относится к периоду Второй мировой войны. После того как в 1939 году Адольф Гитлер оккупировал Польшу, все евреи и другие так называемые «нежелательные элементы» были согнаны в лагеря. Возглавляли этот список католические священники.

Так монах-проповедник, отец Максимилиан Колбе очутился в Освенциме, страшном нацистском концлагере смерти, в котором евреи уничтожались сразу, а неевреи использовались на каторжных работах в качестве работяг-смертников.

И в этом адском месте, полном отчаяния и страха, отец Колбе появился, чтобы нести надежду своим товарищам по несчастью. Он слушал их исповеди, он молился с ними, он делился с ними своим скудным пайком. Оборванные и изможденные узники любили отца Колбе, потому что видели в нем явленную любовь Христа.

Самое страшное испытание пришло однажды летним утром 1941 года, когда все заключенные из барака, где находился отец Колбе, были выстроены в шеренгу. Надзиратель осатанело кричал: «Один заключенный сбежал! Сбежал! Кто заплатит за это? Вы! Я отправлю десятерых в голодный бункер!»

Заключенные содрогнулись от ужаса. Ничего не было страшнее этого. Лучше смерть на виселице или пуля в голову, или даже газовая камера, только не медленная изматывающая смерть от голода и жажды.

Надзиратель обходил строй и наугад выдергивал несчастных, записывая их номера. Один за другим, опустив головы, они выходили вперед. Но один из выбранных вдруг зарыдал в диком отчаянии: «Моя жена! Мои дети! Как им жить без меня?».

И вдруг еще один узник вышел вперед. «Стой! — крикнул надзиратель. — Чего хочет эта польская свинья?». Заключенные тихо ахнули: это был их любимый отец Колбе. Священник тихо заговорил: «Я хочу умереть вместо этого человека», — сказал он, указывая на рыдающего смертника.

В лагере смерти Освенциме наступила тишина. Плачущий человек Бруно Боргович изумленно смотрел на священника. Все затаили дыхание. Нацистский начальник грубо вытолкнул отца Колбе из шеренги, и Боргович встал на прежнее место.

Всех их заточили в голодный бункер. Но произошло что-то странное. В несколько последующих дней вместо обычных криков и стонов оттуда доносилось тихое пение, которое слышали все, проходившие мимо. Это отец Колбе проводил свое стадо через долину смерти.

В конце концов он соединился со своим Спасителем, любовь Которого он так сильно и ярко воплощал.

Бруно Боргович, так горько оплакивавший свою семью, был среди тех немногих, кому удалось выжить в Освенциме. Остаток своей жизни он рассказывал и пересказывал историю об отце Колбе — человеке, умершем вместо него и подарившем ему новую жизнь.

* * *

Наш третий герой, точнее, героиня, не умирала за веру, просто она живет жизнью, которая требует от нее постоянного мужества. Леди Каролина Кокс из английского графства Квинсбери — активный член Христианского Интернационала Солидарности — организации, — занимающейся гуманитарной помощью и защитой прав человека.

Если вы представляете ее себе элегантной дамой, которая только и делает, что заседает в собраниях, вы ошибаетесь. Баронесса Кокс подобна батарейке «энерджайзер»: она находится в непрестанном движении, и ее маршруты всегда ведут в самые страшные и опасные регионы мира.

Например, она уже раз двадцать посещала измученный войной Карабах. В одну из таких поездок ее джип обстреляли противотанковыми снарядами. Водитель отказался ехать дальше. Тогда она сама привезла еду, медикаменты и свою христианскую любовь тем, кто ждал ее.

Она оказывала такую же помощь в южном Судане, где миллионы христиан подвергались гонениям, были убиты или взяты в плен исламскими солдатами из северного Судана. Когда все гуманитарные организации были насильно удалены из Судана, леди Кокс занялась тем, что она называет «нелегальной помощью». Другими словами, презрев всякую правительственную политику, она сама нанимала самолеты и перевозила медикаменты. Она привезла с собой братьям и сестрам во Христе епископа, чтобы подарить им радость общения со священником, которого те не видели долгие годы.

Была леди Кокс и в Петербурге, где посещала дома сирот и помогала вызволять детей из нечеловеческих условий. Прилетев в очередной раз в Армению, баронесса навестила больного мальчика, ослепшего от взрыва бомбы, начиненной шрапнелью, и плакала вместе с медсестрой, на глазах у которой солдаты убили сына.

Леди Кокс напоминает нам своей жизнью о наставлении апостола Павла коринфской церкви: когда страдает один член Тела Христа, страдает все Тело. Теперь мы можем дать христианское определение героизма как желания и готовности страдать и жертвовать собой ради других.

* * *

Герой четвертой истории о христианском мужестве — смелый юноша, рисковавший жизнью ради спасения пастора из другой деноминации.

Ласло Токеш был пастором небольшой венгерской реформатской церкви в регионе Тимисара в Румынии. Он так смело проповедовал Евангелие, что через два года число ее членов уже доходило до пяти тысяч.

Но столь успешная деятельность церкви был вовсе не по нраву коммунистическому режиму. По приказу властей вооруженные полицейские каждое воскресенье окружали церковь. Чтобы добраться до пастора Токеша, были наняты специальные боевики. Власти конфисковали чековую книжку пастора, чтобы лишить его возможности покупать пищу и бензин. Наконец, в декабре 1989 года его решили отправить в ссылку.

Однако прибыв на место, чтобы арестовать пастора, полицейские остолбенели: вокруг входа в церковь стояла людская стена. В знак протеста баптисты, адвентисты, пятидесятники, православные, католики — все стояли плечом к плечу.

Как ни старалась полиция рассеять толпу, протестующие твердо стояли весь день и вечер, до самой ночи. Затем, уже за полночь, девятнадцатилетний баптист, студент Даниель Гавра вынул из кармана пачку свечей. Он зажег одну и передал ее соседу, затем другую и так постепенно все свечи разошлись в толпе. Вскоре тьму декабрьской ночи пронизал свет сотен свечей.

Христианский героизм имеет особенные корни, не сравнимые ни с какими другими. Его источник — в скорбящем сердце Бога, Который, понеся на Себе надругательства, был распят за городскими вратами. Жак Маритэн, «Свобода в современном мире»

Пастор Токеш, смотревший в окно, был потрясен теплом, которое восходило от сотен обращенных к нему лиц и светом, отражавшимся от них. Это были члены Тела Христова, совершенно забывшие о своих деноминационных различиях и соединившие руки в одном стремлении отстоять и защитить свою веру.

Толпа простояла всю эту и следующую ночь. В конце концов солдаты прорвали оборону и ворвались в церковь. Вскоре они вывели оттуда пастора, с окровавленным лицом, и его жену. Их увезли. Но этим дело не кончилось. Толпы людей устремились к правительственным зданиям, и началась полномасштабная демонстрация протеста против коммунистической власти. И вновь Даниель раздавал свечи.

Сначала они горели в знак христианского единства, а теперь — в знак свободы.

Этого правительство вынести не могло: оно бросило против людей войска с приказом открыть огонь по демонстрантам. Тогда погибли сотни людей. Даниель внезапно ощутил невыносимую боль: ему оторвало ногу. И все же люди из Тимисары в тот день не дрогнули под градом пуль.

Их огонь зажег тогда сердца всего румынского народа. За нескольких дней национального восстания кровавый диктатор Чаушеску был свергнут.

Впервые за полстолетия румынский народ праздновал Рождество в свободной стране.

Даниель встречал Рождество в больнице, где учился ходить на костылях. Пастор пришел, чтобы выразить ему сочувствие, но Даниель не искал сочувствия.

Он обратился к пастору, сказав: «Я потерял ногу, но это не главное. Главное то, что я первым зажег ту свечу».

Светом той свечи осветилась вся страна.

Какой сильный, какой впечатляющий образ — темная декабрьская ночь рассеивается от света, сияющего как символ единства и освобождения. Тот свет был зажжен юным христианином.

Так что же такое христианство? Вера для слабаков? Нет! Жизни этих четырех христиан — и бесчисленного количества других, подобных им, — демонстрируют всем, какой отвагой и силой обладает подлинное христианство. Жизнь в вере почти всегда требует несравненно большей смелости, чем обычный протест. Христианская жизнь очень часто дает примеры беззаветного мужества, превышающего наши человеческие возможности, — мужества, которое дарует только Бог.

К началу страницы