Глава 7. После двух часов плавания по океану все лодочные штучки приелись

После двух часов плавания по океану все лодочные штучки приелись. Когда ты посередине океана, не так много всего, на что можно поглазеть. Яхта издавала громкий шум, превращая разговоры в пытку, и я почувствовала тошноту, когда спустилась вниз, пока мы шли полным ходом.

Спустя три с половиной часа я высматривала землю.

– Куба слева по носу, – подсказал Хукер. – Мы находимся примерно в пятнадцати милях от берега, и я не хочу подплывать ближе. Островки, которые мы ищем, примерно в десяти милях.

– Ты хорошо разбираешься в этих корабельных штучках, – похвалила я.

– Если компьютер накроется, мне хана.

Я не смогла высмотреть остров, но видела, что он приближается, на экране навигатора. Существовала вероятность, что Билл всего в нескольких милях. Нервирующая мысль. Скорей всего при виде Хукера и меня Билл не обрадуется. И очень велики шансы, что и я не буду счастлива, выслушав его рассказ.

– Ты выглядишь напряженной, – заметил Хукер.

– Насколько ты уверен, что яхта, которую ты увидел в реке, твоя?

– Вообще не уверен. Собственно, я даже не уверен, что это была яхта.

Внезапно на горизонте появились три точечки.

– Интересующий нас остров посередине, – пояснил Хукер.

У меня замерло сердце.

– У тебя с собой пушка Фелиции? – поинтересовался Хукер.

– Да.

– Ты знаешь, как ей пользоваться?

– Конечно.

В теории.

Я таращилась на остров во все глаза. Он выглядел довольно плоским и обильно заросшим, за исключением узкой полосы белого песчаного пляжа.

– Миленький пляжик, – заметила я.

– На этом острове пляж чередуется с мангровыми лесами. Задняя часть острова – полностью заросли мангровых деревьев.

Хукер отключил автопилот и медленно сбросил скорость.

– Мы должны понаблюдать за глубиномером и убедиться, что под нами достаточно воды. Моя яхта гораздо больше проседает в воде, чем посудина Рича, поэтому с нами должно быть все хорошо… если та яхта моя.

Хукер завел нас в бухточку на холостых оборотах, и мы осмотрелись. Никаких признаков активности. Никаких следов цивилизации. Никаких тебе маленьких пляжных закусочных, причалов и вывесок «Бургер кинг». Среди мангровых зарослей шныряли чайки и длинноногие ржанки, случайная рыба выпрыгнула перед яхтой. Море было спокойным. Дул слабый бриз. Пальмы стояли, не шелохнувшись.

Мы видели другие суда, когда были на расстоянии пятнадцати миль от Гаваны, но они все равно находились далеко. Время от времени над головой пролетали самолеты. Ничего страшного, так как никто не знал, что нужно искать яхту Ваны. Хукера и меня не было видно за штурвалом под крышей.

Неизвестно откуда прилетел вертолет, пожужжал над яхтой. Хукер и я задержали дыхание. Вертолет исчез за верхушками деревьев, и мы дружно выдохнули со свистом воздух.

– На военных не похоже, – заметил Хукер. – Вероятно, просто какой-то богатый турист осматривает достопримечательности.

– Мы поплывем вверх по каналу?

– Попытаюсь. Я бы чувствовал себя более уверенно, будь у нас яхта поменьше. Мне, наверно, придется давать задний ход. Мне хотелось бы вернуться, на случай, если придется быстро смываться, а в первую очередь я боюсь идти на гребных винтах.

Вот что значит иметь дело с парнем из НАСКАР. Он может быть кретином, но, по крайней мере, знает, как водить. И у него есть cojones (исп. – яйца, означает храбрость – Прим. пер.). Даже не обычные cojones. Здесь идет речь о больших и медных.

Хукер достиг устья и начал протискиваться вперед.

– Иди на нос, – приказал Хукер, – и высматривай помехи. Плавающий мусор, сужение устья, какие-нибудь признаки, что вода становится мелкой. У меня есть глубиномер, но к тому моменту, как он покажет, что у меня неприятности, может быть уже слишком поздно.

Я осторожно прошла по белому переду из стеклопластика к самому носу. Там встала на четвереньки для лучшего равновесия и наклонилась вперед, изучая воду.

Хукер наклонился и выглянул из-за ветрового стекла.

– Я знаю, ты пытаешься быть полезной, – заметил он, – но я не могу отвести взгляд от тебя, когда ты в такой позе. Может, тебе лучше попытаться лечь плашмя, или, по крайней мере, вилять своей задницей в другую сторону.

Я слегка повернулась, чтобы взглянуть на него.

– Смирись с этим, – предложила я.

И потом я вернулась к наблюдению за водой. Я из Балтимора. И выросла в автомастерской. У меня есть свой комплект cojones. И не так уж много мужчина может сказать такое, что удивило бы меня.

Ширина сузилась, но глубина осталась неизменной. С обоих берегов деревья образовали навес над нашими головами. Сквозь этот навес проникало солнце и создавало блики на воде. Хукер осторожно повернул, и прямо перед нами возникла стоявшая на якоре яхта. Нос яхты смотрел на нас, поэтому не было видно названия. Я повернулась и взглянула на Хукера, и он кивнул в знак подтверждения. Он остановил яхту, и я забралась обратно в рулевую рубку.

– Ты уверен, что это твоя яхта? – спросила я.

– Ага.

Она была немного больше яхты Ваны, и пропорции разные. Я не разбиралась в лодках, но знала, что яхта Ваны была больше скоростной лодкой. А у Хукера яхта была предназначена для глубоководной рыбной ловли.

– Думаешь, они видят нас?

– Они могут быть на нижней палубе. Или, возможно, исследуют остров. Я думаю, они могли услышать двигатель, независимо даже от холостых оборотов. Мы не видны за этим тонированным солнцезащитным козырьком, поэтому наиболее вероятно, что они высматривают нас откуда-нибудь, обделывая свои штанишки и удивляясь, кто, черт возьми, мы такие.

– Это как-то даже приятно, – заметила я.

Хукер улыбнулся мне.

– Сладенькая, в тебе есть порочная жилка. Кажется, я завожусь.

– Тебя все заводит.

– Не все.

– И что же тебя не заводит?

– Дэннис Родман (Дэннис Родман (родился 13 мая 1961 года в городе Трентоне, штат Нью-Джерси) – американский баскетболист, игрок НБА, киноактер – Прим. пер.) в свадебном платье. – Хукер сдвинулся в сторону и высунулся в открытое окно. – Эй, Билл, ты придурок, – заорал он. – Тащи свою задницу на палубу, где я могу тебя увидеть.

Внезапно Билл появился в поле зрения.

– Хукер?

Хукер повернулся и поцеловал меня. Он улыбался, когда оторвался.

– Я не знаю, – сказал он. – Я просто почувствовал себя счастливым и захотел тебя поцеловать.

Мне показалось, что было слишком много языка для простого счастливого поцелуя, но, черт, он был Парнем из НАСКАР. Что я понимаю? Он, вероятно, так целует свою маму. Не то чтобы я жаловалась. Хукер потрясающе целуется.

Билл был на палубе, прищурившись, смотрел на нас, рукой заслонив глаза от солнца.

– Хукер? – снова переспросил он.

Хукер просунул свою голову назад в боковое окно.

– Ну да. Мне нужно поговорить с тобой.

– Эй, я могу все объяснить про яхту.

– Просто притащи свою извиняющуюся задницу сюда. Я должен поговорить с тобой.

– Как он собирается добраться сюда? – поинтересовалась я.

– У меня там, на яхте, имеется маленькая надувная шлюпка с подвесным мотором. Он, вероятно, спустил ее на воду, привязал к задней части «Счастливой Потаскушки».

Билл исчез, минутой позже я услышала заведенный мотор, и Билл появился вновь на надувной лодке. Он сманеврировал лодку на площадку для ныряния, находящуюся сзади за солнечным датчиком, и пришвартовался к нам.

У Билла были рыжие, коротко стриженые волосы в стиле голливудского беспорядка. Ему достался маленький нос и голубые глаза, которые улыбались сутки напролет. Он загорел и покрылся веснушками. Пять футов десять дюймов чистых шотландско-ирландских мускулов и дерьма. Он был обут в сандалии «Тева», одет в мешковатые шорты с цветочками чуть выше колен. Он взобрался на площадку для ныряния, и его щеки покрылись румянцем под загаром, когда он увидел меня.

– Что за черт? – удивился он.

И я слетела с катушек.

– Ты придурок! – заорала я на него. – Ты поглощенный собой, не считающийся с остальными жалкий суррогат брата. Ты легкомысленный мешок обезьяньего дерьма! Как ты посмел вот так позвонить и потом исчезнуть с лица земли. Ты напугал меня до смерти. Я потеряю работу из-за тебя. Мой нос шелушится. Мои волосы испорчены. Я получила семь сообщений от матушки на мобильный телефон, которые я боюсь открыть.

Билл улыбнулся мне.

– Я почти забыл, насколько забавной ты можешь быть.

– Забавной?

Я стояла прямо перед ним, лицом к лицу. И от злости пылала до кончиков волос. Я ударила Билла в плечо, он потерял равновесие и упал воду.

Хукер заржал за моей спиной. Я развернулась и пнула его под колено, он согнулся пополам и скатился с площадки для ныряния в воду к Биллу.

Вынырнув, оба все еще улыбались.

– Полегчало? – спросил Хукер.

– Да. Извини за пинок. Меня занесло.

Он вскарабкался на платформу и снял футболку.

– Опять ты врешь. Тебе не совестно за пинок.

– Может, немного жаль.

Билл последовал за Хукером на площадку.

– Ты не захочешь путаться с ней. Она всегда грязно дерется. Она когда-то была помолвлена с кикбоксером.

Билл схватил меня и по-медвежьи обнял, от чего я стала почти такой же мокрой, как он.

– Я скучал по тебе, – признался он. – Боже, как хорошо тебя увидеть.

Хукер поднял брови в недоумении.

– Помолвлена?

– Она была помолвлена трижды, – пояснил Билл. – Первым был кикбоксер. Потом фотограф. А следом бармен. Барни – это ад для мужчин. Я надеюсь, у тебя нет на нее видов.

Я исподлобья покосилась на Билла.

– Продолжай болтать, и я скину тебя в воду снова.

– Что я должен сделать, чтобы поставить на прикол эту яхту? – спросил Хукер у Билла.

– Кто ее владелец?

– Рич Вана.

– Кто-нибудь знает, что ты и Барни на ней?

– Нет, – ответил Хукер.

– Наверно, мы попробуем кинуть якорь в небольшой бухточке. Для нас обоих тут нет достаточно места. – Билл пошел за штурвал. – Удостоверься, что надувная лодка закреплена, и я начну толкать яхту назад.

Через полчаса мы стояли на якоре в маленькой бухточке.

– Я не могу поверить, что вы нашли меня, – изумился Билл. – Я и не подозревал, что оставил след.

– Не мы одни ищем тебя, – сообщила я Биллу.

– Ага, поначалу это было страшно, но я подумал, мы надежно спрятаны вверх по течению. Итак, что происходит между вами двумя?

– Мы искали тебя, – уточнила я.

– Ну, вот он я. И, как вы видите, я в порядке. И там у меня девушка. Поэтому, наверно, мне стоит вернуться назад.

– Извини, – заявил Хукер. – Это на мою яхту ты собираешься вернуться.

– Я знаю, – отозвался Билл. – И я не одолжил бы ее, если бы не был в безвыходной ситуации. Если ты дашь мне еще пару дней, я верну ее, пришвартованную в Саут-Бич, совсем как новенькую. Богом клянусь.

– Я хочу ее назад сейчас, – сообщил Хукер.

– Я не могу отдать ее сейчас. У меня тут кое-какие дела. Это важно.

– Я весь внимание, – отозвался Хукер.

– Я не могу рассказать тебе об этом.

– Я знаю, он твой брат, – сказал Хукер мне, – но думаю, ты должна пристрелить его.

– Моя мама будет против, – ответила я Хукеру. – И пушка внизу в моей сумочке.

– Ладно, – согласился Хукер. – Я достану пушку. И я застрелю его. Моя мама не будет возражать.

– Эй, парень, – возмутился Билл. – Это же просто лодка.

– Это яхта стоимостью в три миллиона долларов. Мне пришлось врезаться во многие стены, чтобы заплатить за нее. Я собирался порыбачить на этой неделе. Погода-то идеальна.

– Мария взбесится, если я расскажу тебе.

– Мы уже немного знаем об этом, – сообщила я. – Это касается ее отца и деда, правильно?

Билл ухмыльнулся.

– Вообще-то это касается семнадцати миллионов трехсот тысячи долларов в золотых слитках.

– Это куча золота, – заметил Хукер.

– Сто слитков, каждый весом двадцать семь фунтов.

– Они на моей яхте? – спросил Хукер.

– Мы поднимем последнюю партию сегодня ночью.

– А потом?

– Я перевезу их в Нейплс. Я арендовал домик в Порт-Ройяле, когда мы останавливались на островах Ки. Он стоит на канале. Я просто пришвартую яхту к причалу и выгружу золото.

Хукер ухмыльнулся.

– Ты собираешься пройти через Гордон Пасс? (Один из самых оживленных и главных проливов на юго-западе Флориды. Гордон Пасс соединяет Мексиканский залив с Нейплс-Бэй. – Прим. пер.) – Он повернулся ко мне. – Нейплс – это милый маленький городок на Мексиканском заливе. Он построен вокруг каналов и заполнен мультимиллионнодолларовыми домами. Это самое почитаемое место во Флориде. Не так разрекламировано, как Майами-Бич или Палм-Бич. Просто тонны денег. Очень безопасно. И район Порт-Ройял самый богатый. Трехмиллионнодолларовый дом в Порт-Ройяле считается жалким.

– Что ты собираешься делать с этими золотыми слитками? – поинтересовалась я у Билла.

– Я ничего с ними не буду делать. Они принадлежат Марии.

Мы с Хукером переглянулись.

– Нам нужно переговорить с Марией, – заявил Хукер.

Надувная шлюпка была примерно двенадцати футов длиной с подвесным мотором. Мы все забрались в нее. Билл устроился за штурвалом и отвез нас вверх по реке к яхте Хукера. На этом низком уровне тропический лес был очень красивым, но вызывающим клаустрофобию. Наземная растительность была густой и темной. Второй уровень оплели цветущие вьющиеся растения, местами усеянные водоплавающими птицами, устраивающимися на насест. Воздух был влажный, впитывающийся в мои волосы и футболку, оседающий каплями росы на предплечьях, стекающий по бокам лица. Это был восхваляемый воздух Саут-Бич, пропитанный приторным ароматом цветов, сырой почвы и гнилых растений, смешанным с запахом морской воды.

Мы пришвартовались к площадке для ныряния позади «Счастливой Потаскушки» и вскарабкались на борт. Все было из сверкающего белого стеклопластика, который, как я предполагала, было легче убирать во время рыбалки. Рыболовный стул был прикреплен к палубе рубки. Дверь и большие окна смотрели в салон с палубы, но стекло было затонировано, и было невозможно заглянуть внутрь.

Билл открыл дверь в салон, и мы толпой двинулись внутрь. Мария стояла посередине салона с пушкой в руке. Она была ростом пять футов и три дюйма, с копной темно-каштановых кудрявых волос, которые вились вокруг ее загорелого лица и чуть касались плеч. Тонкие черты лица, естественно пухлые губки и глаза цвета топленого шоколада. Мария была худенькой с большой грудью, которая покачивалась под футболкой, когда она двигалась.

– Теперь я все понял, – сообщил мне Хукер.

Я в ответ подняла брови.

– Вероятно, ты не захочешь пристрелить этого парня, – сказал Билл Марии, – в силу того, что он владеет этой яхтой.

– Тем более следует, – отозвалась Мария.

– Да, ты права, – подтвердил Билл. – Но не стреляй в Барни. Она моя сестра.

Мария взорвалась тирадой на испанском, размахивая руками, вопя на Билла.

Я посмотрела на Хукера.

– Она не рада, – перевел Хукер.

Мне не требовался переводчик, чтобы это понять.

– Она называет его такими словами, которые я слышал только на скотном дворе в Техасе. Она говорит так быстро, что я не могу уловить все, но что-то там про размер его причиндалов с размером его мозгов, и что ни один из них не впечатляет.

Он косо посмотрел на меня.

– Чтоб ты знала, у меня никогда не было проблем с размером в департаменте причиндалов. Размер моего мозга иногда вызывает сомнения.

– Вот здорово, я рада, что ты поделился этим со мной, – сообщила я.

– Я думал, ты хотела бы это знать.

Теперь Билл кричал на Марию. Он орал на английском, но было сложно понять, о чем он толкует, так как они оба стояли нос к носу и вопили одновременно.

– Эй! – воскликнул Хукер. – Остыньте.

Мария и Билл повернулись и посмотрели на Хукера.

– У вас проблемы больше, чем у нас, – сообщил Хукер. – Вам стоило бы волноваться о парнях, которые обыскали ваши квартиры, дважды. И о том типе, который угрожал убить нас. И, вероятно, вам следует беспокоиться о тех, кому на самом деле принадлежит золото. Не упоминая уже о кубинском правительстве.

– Золото принадлежит мне, – заявила Мария. – Оно было на лодке моего деда.

– Я догадываюсь, что не все разделяют эту точку зрения, – предположил Хукер.

Билл и Мария скрестили взгляды.

– Правда, – сказал он ей, – мы можем воспользоваться некоторой помощью.

Мария посмотрела на нас с Хукером и потом оглянулась на Билла.

– И ты им доверяешь?

– Хукеру – да. В Барни я не настолько уверен.

– Лучше не зарывайся, – предупредила я Билла. – У тебя будут большие неприятности, если я расскажу маме, что ты украл яхту.

Билл еще раз облапил меня.

Мария положила оружие на черную гранитную кухонную стойку.

– Догадываюсь, что все в порядке. Ты начинай рассказывать им историю.

– Я встретил Марию в клубе пару недель назад. Мы разговаривали, но никогда не тусовались вместе. Потом я увидел ее ночью в понедельник. Опять это было просто «привет». Она ушла очень рано.

– Вечером накануне я встретила парня, – сообщила Мария. – Он мне не понравился, и когда я опять увидела его в клубе, решила уйти. В любом случае у меня было не клубное настроение. Я пошла домой и собиралась уже войти в здание, когда из тени вышел мужчина и приставил пистолет к моей голове. В машине около бордюра ждали еще двое мужчин, они отвезли меня на пристань. Когда мы подошли к яхте, я спросила их, что всё это значит, и они ответили, что я возвращаюсь на Кубу. Они сказали, дескать, я совершу вертолетную прогулку, на Кубу. И тогда я начала бороться.

– Я тоже решил уйти из клуба пораньше, – продолжил Билл. – Мы должны были в первую очередь отчалить во вторник утром, и я не хотел устать. Я находился на территории гавани, держал курс к «Флекс», когда прибыла машина с Марией. Я видел, как они вытащили ее из машины и повели вниз к пирсу. Я узнал машину Сальзара и его людей. Он приводил женщин на борт и ранее, поэтому я не особо задумался об увиденном. Но это было до того, как она начала бороться в конце пирса, тогда я понял, что ее насильно тащили на яхту. Вероятно, мне следовало позвонить в полицию, но все, о чем я мог думать, это вытащить ее с «Флекс».

Я подождал минут десять и поднялся на борт. Все было тихо. Большая часть экипажа спала. В рубке горел свет, но так и должно было быть. Я прополз вокруг, толкая двери, и нашел ее связанную с кляпом во рту в одной из VIP кают на второй палубе.

– Разве дверь не заперли?

– Да, но в первую же неделю работы на «Флекс» я случайно стал обладателем ключа, подходившего ко всем замкам. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится ключ от всех замков, правда?

Так точно, это мой братишка.

– В любом случае, – продолжил Билл, – я освободил Марию, и мы унесли оттуда свои задницы. Мария не захотела звонить в полицию. Она просто хотела забрать какие-то вещи из квартиры.

– Я знала, когда они обнаружат, что я исчезла, то отправятся в квартиру на поиски морских карт, – заявила Мария. – До этой ночи я не осознавала, что кто-то знает обо мне. Не соизволила спрятать морские карты. Я думала, все забыли об обломках судна. Как о моем отце.

– Итак, ты думаешь, Сальзар хочет заполучить или тебя, или морские карты, чтобы поднять затонувшее судно?

– Отец обнаружил золото, когда нырял на поиски моего деда. Он вернулся с останками деда и рассказал моей маме. Мама поделилась этим со мной на смертном одре. Она всегда всем говорила, что не знает, где нырял мой отец, но все это время знала. И знала о золоте.

Аэроплан прожужжал над верхушками деревьев, и мы все замерли до тех пор, пока он не пролетел.

– Я могу сказать, что я думаю, – заявила Мария. – Я думаю, это золото было для Кастро. Мой дед погиб в море через два дня после того, как президент Кеннеди установил блокаду. Я думаю, на одном из больших русских кораблей было золото для Кастро. Судно не могло зайти в порт, поэтому, скорее всего, они отправили моего дедушку за золотом. Слухи об этом всегда ходили по деревне. Но я не верила им, пока мама не рассказала мне.

– И?

– И что-то случилось. Лодка моего деда налететь на риф и так и не прибыла в Мариэль. На лодке было двое мужчин. Один мужчина спасся в море на спасательной шлюпке. Он сказал, что лодка моего деда была повреждена и набирала воду, но дед не захотел ее покинуть. Долгие годы этот выживший мужчина искал лодку, но он всегда копался на мелководье около Мариэля. Все думали: он искал моего деда, но теперь я думаю, что он искал золото.

– Вот это да, – восхитился Хукер. – На борту моей яхты золото Кастро.

Мария покосилась на Хукера.

– Это мое золото на твоей яхте.

– Откуда твой отец знал, где искать обломки корабля?

– Он слышать, что рыбак из Плайя-эль-Морилло ловил рыбу далеко, где было кораблекрушение в этой бухте. Когда отец слышать об обломке, он идти исследовать. Неважно, как далеко.

Хукер пошел к холодильнику и вытащил пиво.

– Кто-нибудь будет? – спросил он.

Билл взял пиво. Мы с Марией отказались.

– Если бы я подняла золото, живя на Кубе, это не принесло бы мне ничего хорошего, – сообщила Мария. – Правительство пришло бы и забрало его. И, скорее всего, они бы кинули меня в тюрьму, как моего отца. Поэтому я перебралась в Майами и искала кого-нибудь себе в помощь.

– Им оказался я, – сказал Билл.

Мария улыбнулась Биллу.

– Нежданный герой.

Билл покровительственно обнял Марию, и она прижалась к нему. Это был простой жест, но удивительно нежный.

– Я влюбился, – объявил Билл Хукеру и мне.

Я улыбнулась Марии и Биллу и мысленно пожелала им успехов, но я так много раз это слышала. Билл легко влюблялся. И часто. Биллу было четыре года, когда он в первый раз сделал подобное объявление. Кэрол Лазар разрешила ему взглянуть на свои трусики, и Билл влюбился. И до сих пор Билл, взглянув на девичьи трусики, всегда влюбляется. Я думаю, будет здорово, если Билл сможет найти правильную девушку и свяжет себя обязательствами, а пока, по крайней мере, его сексуальная жизнь проходила не без любви.

Хукер тоже улыбнулся Биллу. Трудно сказать, была ли эта улыбка циничной или мечтательной.

– За любовь, – провозгласил Хукер. И глотнул пиво.

– Что это был за крик в конце телефонного разговора со мной? – поинтересовалась я у Билла.

– Мы отчаливали, и показался ночной сторож с пушкой. Кажется, он думал, что мы крадем яхту.

– Представьте себе, – заметил Хукер.

– Ночной сторож мертв, – сообщила я Биллу. – Зарезан спустя час после того, как вы отчалили. Обе ваши квартиры обысканы, дважды. Один раз кубинскими парнями. Другой раз двумя белыми. Один из белых всегда одет в черное, и у него зализанные назад волосы. Парень «зализанные волосы» пригрозил убить меня и Хукера, если мы продолжим твои поиски. На меня напал мутант по имени Хьюго, которого я предпочитаю называть Мерзкой Рожой. Мерзкая Рожа пытался похитить меня с надеждой обменять меня. Мерзкая Рожа работает на Сальзара. Мерзкая Рожа дал понять, что вы – собственность Сальзара. Я полагаю, он говорил о Марии. А, да, и они позвонили маме и оставили сообщение для тебя. Вот, в основном, все ключевые моменты.

– И потом твой компьютер, – обратился Хукер к Марии. – С поисками золота и боеголовок. Про золото я понял. Может быть, тебе следует рассказать нам о боеголовках.

– Это было частью слухов. Кроме золота, на борту судна дедушки было какое-то новое оружие. Мама сказала, отец боялся, что это правда. Отец рассказал ей, что недалеко от золота лежал какой-то контейнер. Он сказал, он выглядел как бомба. Он не хотел, чтобы Кастро получил контроль над этим оружием, поэтому молчал. Когда за ним приходить, он сказал моей маме, что никогда не откроет, где место кораблекрушения. Мама сообщила мне некоторые маркировки на контейнере, и я пыталась найти что-то похожее в Интернете, но ничего не нашла.

– Вы уже ныряли, – уточнил Хукер. – Контейнер все еще там?

Мария кивнула. Серьезно.

– Да.

– Нам что-нибудь известно о связи между Сальзаром и «Кэлфлекс»? – спросила я у Билла

– Был слух, что некоторое время назад Сальзар посредничал в сделке с кубинской землей для «Кэлфлекс». Не уверен, правда это или нет.

– Получше вопросик, – предложила я. – Как Сальзар узнал о кораблекрушении?

– Он родом с Кубы, не так ли? – уточнила Мария. – Он того возраста, что мог бы услышать молву.

– Похоже, он тратит слишком много энергии на слухи, – заметил Хукер. – Я могу быть довольно агрессивным парнем, но не думаю, что я похитил бы кого-то, основываясь на каких-то слухах.

– Могут быть и другие, знающие о грузе на корабле, – предположила Мария. – Партнер моего деда знал. Моя мама говорила о нем иногда. Его звали Роберто Руиз. Он мог разболтать людям. Люди на русском корабле могли знать. Кто-то должен был положить контейнер и золото на борт рыбацкой лодки. Кастро знал. Может, некоторые из его помощников.

– Сальзар мог работать на Кастро, – предположил Билл. – Они могут быть приятелями.

– Почему Сальзар преследует тебя сейчас? – спросила я. – Почему он ждал так долго? Ты находишься в Майами уже четыре года.

– Я не знаю. Может, он только сейчас это выяснил. Не так давно, в газете была статья о сигарной фабрике с моей фотографией, и упоминалось мое имя. Репортер разговаривал со мной, потому что я самая молодая из всех женщин, крутящих сигары.

Еще один самолет пролетел над головой.

– Ты отражаешь свет сквозь деревья, – сообщил Хукер Биллу.

– Я знаю. Надеялся, что не слишком видно. Будь все заранее запланировано, я бы достал брезент. Нам нужна еще одна ночь, и потом мы смоемся отсюда. Мы ныряем ночью, поэтому нас не заметят. Гавань глубокая посередине. Шестьдесят футов. Именно в этом месте затонула лодка. Мария поднимает золото, используя надувные мешки, и мы переправляем их на яхту с помощью надувной лодки. Этой ночью мы выведем яхту и скроемся, как только поднимем оставшееся золото… если вы не против.

– Конечно, – согласился Хукер. – Я бы не хотел увидеть, как золото Кастро пропадает даром.

Птички перестали чирикать и устроились на ночлег. Водная гладь стала спокойной. Никаких признаков ветерка. Солнышко превратилось в огненный шар и опустилось за пальмовые заросли. Мы с Хукером стояли на палубе, ожидая Билла и Марию.

– Очень мило с твоей стороны позволить им использовать яхту, – сообщила я Хукеру.

– У меня не было выбора.

– Ты мог бы попросить какую-то часть золота.

Хукер развалился на лежаке, вытянув обнаженные ноги, глаза закрыты, руки скрещены поверх его поношенной футболки.

– Мне не нужно золото. – Он открыл глаза и посмотрел на меня. – У нас есть несколько минут, на случай, если ты хочешь заняться сексом.

– Я раскусила твои штучки.

– Да ну? Какие еще штучки?

– Каждый раз, когда ты делаешь что-то хорошее, ты должен обязательно сопроводить это идиотским комментарием. Только, чтобы сохранять баланс. Держать все на безопасном расстоянии.

– Думаешь, ты такая умная, да? Может быть, я имел в виду то, что сказал. Может быть, я действительно хочу заняться с тобой сексом. Может, занятия сексом это то, что техасские гонщики НАСКАР делают лучше всего.

– Я нисколько не сомневаюсь что техасские гонщики НАСКАР бесподобные любовники. Просто объявил так неромантично, что провал тебе гарантирован.

– Черт, я думал, это хороший способ. Полагал, я действительно шикарен. Я даже ничего не сказал о том, какая потрясающая у тебя грудь.

– Опять ты так делаешь!

Хукер улыбнулся и закрыл глаза.

– Просто прикалываюсь. У нас недостаточно времени. Когда, наконец, я позволю тебе на себя запрыгнуть, это будет длиться часами. И, сладенькая, ты даже не сможешь это предвидеть.

И самое ужасное… я поверила ему.

Мангровые заросли