К проблеме полифункциональности

Классическая тонально-функциональная система аккордовых и неаккордовых звуков регулирует тончайшие гармонико-смысловые градации отношения между тонами. Принадлежность звуков к ак­корду данной функции при соблюдении строгих требований ведения неаккордовых звуков («стирание следа» при ходе на секунду и раз-

решении в аккордовый) означает гармоническую совместимость то­нов, имеющую смысл в условиях противопоставления ее гармони­ческой несовместимости звуков разной функции. Однофункциональность группы звуков в функциональной гармонии ведет свое проис­хождение от объединения созвучных тонов отношениями консонанса в средневековой — ренессансной гармонии. И так же как там консонантность звучания обеспечивает ему гармоническую «чистоту», противопоставляемую гармонической «грязи» при линеарно неорга­низованных чуждых тонах — диссонансах, здесь аналогичную чис­тоту гармонии обеспечивает однофункциональность звукосочетаний, не нарушаемая примешиванием элементов другой функции.

К такого рода смешениям принадлежит и явление полифункцио­нальности. Под полифункциональностью подразумевается одновре­менное звучание аккордов двух или более функций, также вообще созвучание тонов, принадлежащих различным функциям. Напри­мер, тоническое трезвучие внизу и D⁷ над ним; или то же наоборот. Если функция воплощает смысл, то такая полифункциональность (в рамках классической системы гармонии) — бессмыслицу. Поэто­му в таком чистом своем виде полифункциональность практически не встречается. Даже в тех случаях, когда музыка воплощает какой-нибудь «разлад», композиторы предпочитают обходиться без гармо­нической грязи полифункциональности, хотя исключения здесь все же возможны. Вероятно, самым заметным из них является заклю­чительный каданс финала «Музыкальной шутки» Моцарта с нестер­пимо фальшивым, режущим слух сочетанием нескольких мажор­ных трезвучий, каждое «в своей тональности» (по отношению к главной тонике это будет «полифункциональная» какофония не­скольких разных функций).

Необходимо специально предостеречь от механистической трак­товки полифункциональности, возникающей при подмене понятий «функция — аккорд». Функция есть роль аккорда в гармоническом процессе, происходящая прежде всего на основе отношения аккорда к ЦЭ лада. Аккорд же есть носитель функции. Как уже было пока­зано выше, одно и то же сочетание звуков может выполнять разные функции (например, e-g-h в C-dur). Было бы очевидно неверным «закреплять» за определенным сочетанием звуков одно-единствен­ное значение и считать появление этих звуков свидетельством нали­чия только такой функции. Например, верхнее трезвучие-субаккорд (то есть созвучие как часть аккорда) большого доминантового нонаккорда (D⁹5₇), совпадая с Sp, является безоговорочно созвучием доминантовой функции. При прочих обычных условиях весь аккорд не может быть трактован как полифункциональный:

В частности, когда D⁹ разрешается в Т, нельзя говорить, что это «двухфункциональный автентико-плагальный оборот» (как это

следовало бы из трактовки D⁹ в качестве «полифункционального» аккорда); D⁹-T — это только автентический однофункциональный оборот.

В противоположность механической полифункциональности, сле­дует исходить из того, что целое не есть простая сумма компонентов и что объединение звуковых элементов, которые, взятые сами по себе, принадлежат разным функциям, при созвучании дает новое качество. Таким образом, звуки-элементы в отдельности и в составе более крупного целого могут существенно отличаться в функцио­нальном отношении. Так, звук IV ступени (4), попав в состав доми­нантового аккорда, утрачивает свои субдоминантовые свойства и становится компонентом созвучия доминантовой функции (харак­терно, что функционирование септимы 9: 5 часто соответствует не­существующей в нашей темперации септиме 7:4, например, при тенденции к расположению доминантсептаккорда по типу натураль­ного звукоряда — см.: Шопен, 1-я баллада, кульминация побочной темы). И аккорд Sp⁷ на доминантовом басу подчиняется в целом господствующей в нем доминантовой функции, что и дает новое качество доминантового многозвучия (D¹¹, например, доминантовый, а не полифункциональный предыкт перед репризой ноктюрна C-dur Грига); было бы механистичным усматривать наличие второй функ­ции на основании того, что вне этого контекста аккорд Sp⁷ выполня­ет функцию субдоминанты (то есть является видоизменением основ­ного аккорда S).

Тем не менее полифункциональность в гармонии все же воз­можна в каких-то проявлениях. Особенно часто это связано с влия­нием инородного по отношению к тональной функциональности фактора — линеарности. Подобно тому как применяемые опреде­ленным образом «транзиты» видоизменяют консонантную основу ренессансной гармонии, как неаккордовые звуки могут вступать в регулируемое определенными правилами противоречие с функцио­нальной сущностью данного аккорда, так развитые формы линеар­ности в состоянии порождать и более широкие противоречия этого рода, конечно, при условии строгого регулирования их законами линеарности (подробнее об этом — далее, в § 17 данной главы). Наиболее частый случай такой полифункциональности — функцио­нальное противоречие гармоний на органном пункте (см. главу 6, § 9). К регулирующим моментам относится здесь то, что органный пункт чаще всего — отдельный звук, а не полный аккорд (как и неаккордовые чаще всего тоже звуки, а не аккорды), а также то, что музыкально-психологически при длительной неподвижности педального звука происходит отвлечение внимания от него в пользу движущегося слоя. То же относится и к К⁶₄, сохраняющему в себе звучность тоники (на доминантовом басу), хотя в целом и являю­щемуся задержанием к доминанте (характерно, что «микропедаль» доминанты при К⁶₄ никогда не бывает в виде терции или трезвучия, но только в виде однозвучия).