Привычка к чуду

Камень отворился. Ему показалось, что вместо камня разверзлась дыра в пространстве. Но, повернув голову, он увидел, что исчезла только передняя сторона, а с тыла камень так и остался серым валуном. Оламер снова стоял на пороге неведомого. Это было с ним уже столько раз, что перестало радовать или тревожить. Когда он был учеником ведуна племени Прибрежного мира, тот много раз повторял:

-Ты многое постигнешь и поймешь, но остерегайся привыкания. Оно страшнее всего, поскольку прячет Истину.

Тогда Оламер отнесся к его словам без должного внимания. Как можно привыкнуть к чуду, которое переворачивает мир! Оказывается можно. Столько всего пережил за последнее время, что не осталось ни удивления, ни трепета, ни восторга… Вот и сейчас, огромный валун раскрылся перед ним. И оказалось, что это только с виду камень, а внутри скрыто нечто. Оно открывает вход в новые миры. Но что происходит с ним? Он удивился? Или может, испугался? Да нет. Появилась привычка к чуду. Мало того, Оламер нетерпеливо ждал, если ничего не случалось несколько дней к ряду. Как это – столько времени и без удивительных превращений!

И на этот раз привычное повторялось. Наверное, останься камень камнем, Оламер удивился бы. Но нет, все шло так, как он ждал: камень распахнулся перед ним и открыл проход в неведомое. Ему снова предстояло что-то познать. Оламер шагнул и… ткнулся носом в камень. Он отступил назад и посмотрел на серую поверхность, но ее не было. Темная дыра в пространстве… Но стоило шагнуть вперед, как дыра исчезала и он упирался в каменный бок.

Он несколько раз попытался прорваться в разверстую дыру неведомого, но всегда шаг завершался у холодной серой поверхности камня. Сначала Оламер разозлился. Он уже привык, что перед ним открываются врата познания и неведомое само приходит в руки… А тут! Но злость скоро отступила. Что проку гневаться на камень? Он от этого не изменится, а вот человек изведет себя, и ничего не прибавит… И снова вспомнил слова старого ведуна: «Если для достижения цели нужно преодолевать какие-то препятствия, откажись от цели, ибо она не стоит затраченных сил. Истинная цель свободна в достижении».

А эта дыра в пространстве – разве она не цель? Он шел к ней всю жизнь. Даже когда жил в Прибрежье, мечтал войти в мир Великого Джянги. И вот он на пороге, а внутрь не пускают!

Вереница мыслей неслась в голове: отчего, почему, что мешает ему стать посвященным? И в глубине сознания родился ответ, который сначала он даже и слушать не хотел: «Научись удивляться, вспомни, как делал это в детстве…»

Да нет, это все его домыслы. Чему удивляться и как? Разве его удивление способно что-то изменить в окружающем мире? И вдруг, словно преграда рухнула в нем, он увидел…

Серый свет раннего утра и громадный серый валун. А потом человек вышел из близкого леса и подошел к валуну. Когда он приблизился, Оламер узнал себя. И обмер. Как же так, он видит себя, видит, как он сам идет от леса к камню. А кто же тогда видит его?

Он испытал смущение от того, что какие-то движения двойника были неловкими и облик не соответствовал тому, как он чувствовал себя. Он-то считал, что другие люди видят его более привлекательным. А оказалось…

Человек подошел к камню и тот запульсировал, подернулся мглистой дымкой и начал таять. Оламер смотрел на себя и не понимал, как же могло получиться, что он видит самого себя… Наблюдает за тем, что сам пережил недавно. Это было странно, и удивительно… Он удивился? Да, он действительно удивлялся видению, но как-то вяло… Привычка к чудесам и здесь сковывала эмоции. Он смотрел на себя и понимал, что происходит невероятное, однако воспринимал видение, как уже привычное… Хотя внутри себе и твердил: надо удивиться, надо…

А потом все исчезло: и камень и двойник, да и сам он… Он перестал чувствовать себя, но понимал, что пребывает где-то и оттуда видит серый полусвет. Он потянулся к сумеречным проблескам и неожиданно упал на четвереньки. Еще мгновение назад он бестелесно витал где-то, и вдруг выпал оттуда на пологий склон и стоит сейчас на четвереньках…

Он медленно встал, и осмотрелся. Место было знакомым. Он напрягся, вспоминая, и понял, что вновь очутился в реальности, где хозяйкой была Овела. Но где она сейчас, он не знал. Стоял на берегу мелкой воды, из которой в прошлый раз его перебросила неведомая сила на островок хозяйки. Вот и сейчас Оламер невольно всмотрелся вдаль, ожидая увидеть там хоть что-то. Однако близкий горизонт, серый полусвет и тишина окружали его. Не было ничего. Он старался проникнуть взглядом за линию горизонта, но внимание рассеивалось, и в голову лезли пустяковые мысли. Он не мог сосредоточиться на ощущениях и потому прекратил попытки раскинуть внимание вокруг. Ну что проку от его потуг, когда вместо реальности, будет чувствовать пульс никчемных мыслей. Оламер сел на песок, положил подбородок на колени и стал просто ждать. Внутри что-то подсказывало, что любые попытки воспользоваться своими возможностями, здесь не помогут и нужно ждать…

В сером пространстве не было жары или леденящего холода. Ровное тепло, тишина и покой окружали его, и ведун впал в оцепенение. Открытыми глазами он смотрел вдаль, но ничего не видел. Мысли оборвались, и сейчас он больше напоминал истукана, который пустым взглядом смотрит на другую сторону мира.

Сколько он просидел в отрешении, Оламер так и не понял. Серый полусвет здесь не менялся, и казалось, что время замерло. Ровная гладь воды, линия горизонта и тишина. Никакого движения, глазу не за что было зацепиться. Он чувствовал, что безмолвие этого мира проникает в него, заполняет все внутри и с каждым мгновением тело цепенеет все больше. И когда последние проблески мыслей увязли в однообразии, над водой завихрилось облако. Сначала ему показалось, что воздух задрожал, а потом из марева возник маленький белый смерч и закрутился над стоячей водой. Оламер стряхнул оцепенение. Он не удивлялся, а только вяло отмечал про себя: вот облако закрутилось, задрожало, а теперь оно вытянулось вверх и стало похоже на фигуру человека…

Покрутившись немного, облако задрожало, и серые покровы поползли вниз. А из них показалась Овела. Оламер отметил, что перед ним возникла хозяйка этого мира, и ему уже не надо будет куда-то идти… Он ждал ее и теперь сможет выспросить, что произошло с ним, и почему он вернулся в ее реальность… Мысли неспешно текли, и в нем не было иных реакций. Ни страсти, ни страха, он ровно и отрешенно взирал на происходящее.

Когда образ Овелы проявился окончательно, он понял, что перед ним только видимость хозяйки этого мира. Сквозь очертания ее тела виднелась линия горизонта, играли тусклые блики на ровной воде. Полупрозрачная Овела сейчас больше походила на колышущийся над водой сгусток зыбкого тумана. Оламер спросил ее:

-Почему меня снова выбросило в твой мир?

-Ты попал сюда из долины таинств. Но почему – это тебе должно быть ведомо. Я тебя не ждала, не было знаков о твоем приходе.

-Но я и сам не знаю, как очутился здесь…

-Разве это важно? Главное понять – для чего? Смотрю я на тебя и, кажется, что ты болен. Какой-то ты пустой, безразличный… Ты раньше всегда пылал внутри, а сейчас, как головешка из костра…

-Я стал мудрее и многое понял…

-Ты стал скучнее и не хочешь замечать необычного.

-Тебе кажется, - ответил Оламер и почувствовал, как внутри закипает гнев. Эта девчонка, которую он обучил многому, спас от гибели и открыл путь к знаниям, смеет его учить…

А Овела внимательно смотрела на ведуна и говорила:

-Ты перестал чувствовать мир, ты весь в себе… Вот сейчас ты в моем мире, а думаешь только о том, почему он не суетится вокруг тебя. Ты забыл, что не один живешь, а в окружении людей и они тоже могут и умеют многое. Ты опустел внутри и это заметно…

-Я не буду слушать тебя, женщина! Ты забыла, что родилась в племени мужчин и должна служить им…

-Я ушла из племени, чтобы оставить все как есть. Я не хочу бороться с откровенными и пустыми взглядами воинов… Они же считают, что всякая подруга – это только подруга и никто более… А ты нарек меня именем гордой и холодной женщины полуночи. Имя связало меня с ней, и я стала, как она… Мне неинтересно видеть воинов. Одно время мне казалось, что хочу родить тебе сына и даже проверила – хочешь ли ты этого… Оказалось, что хочешь. Но после морских глубин я раздумала быть чьей-то подругой… Мне скучно заниматься тем, чем обычно занимаются подруги… Я знаю и могу гораздо больше обычных женщин…

Оламер закипал. Он понимал, что Овела говорит правду, но злился так, словно его несправедливо обвиняли в каких-то неприглядных действиях. Он хотел резко ответить на ее слова, но понимал, что ответив, шагнет вниз, а как поступать не знал… И в нем бурлило раздражение оттого, что чувствовал неготовность к внутренним переменам. Да, Овела говорила правду, но ему-то от этого не легче! Неужели он, великий ведун Прибрежья, легко и просто согласится с женщиной, которой вернул жизнь? А Овела продолжала:

-Ты сейчас злишься на меня, но кто, если не я, скажет тебе правду? Ты и меня-то слушаешь с гневом в душе, а уж любого другого просто отвергнешь и ни одно из его слов не примешь… В моем мире ты оказался не случайно. Тебя забросила сила Великого Джянги! Только для чего?

Оламер уже не слушал женщину. Изнутри его затопила чернота, в которой молниями вспыхивали гневные мысли: «Кто она такая, чтобы говорить со мной так! Сейчас я ей отвечу, скажу все, что думаю о ней…» И рот открыл, чтобы бросить злые слова, но внутри полыхнула еще одна молния и осветила на короткий миг… Но и его хватило, чтобы Оламер увидел: клубящаяся туча его гнева невелика. Он в ней и потому кажется, что тьма всеобъемлюща и заполнила собой внутреннее пространство. А на самом деле – туча закрывала только небольшой клочок глубинного сияния. Когда молния угасла, Оламер снова оказался в клокочущей гневом темноте, но уже знал, что это наваждение… Он может освободиться от грязи, злобы и снова окунуться в сияющие переливы Света. И он потянулся к Свету, но туча не выпускала из темных объятий. Он несколько раз пытался остановить поток гнева, но тут же вскипало внутри, и возникла мысль: «Разве можно слушать женщину? Ответить ей надо так, чтобы она раз и навсегда поняла – не ей учить Великого ведуна Прибрежья…»

А Овела говорила, и слова ее били Оламера сильнее пощечин:

-Ты утратил интерес к неведомому, которое для многих – диковина! Оно стало для тебя привычным. И сейчас ты боишься потерять прежнюю жизнь. В ней ищешь опору. Но не понимаешь, что невозможно бесследно потерять однажды обретенное. Если ты теряешь волшебный талисман, то теряешь лишь возможности, которые с ним связывал, и оттого страдаешь. А талисман оказывается у другого. Ты же обретаешь новые возможности. Это ли не находка для тебя? Но ты злишься и не хочешь замечать ничего вокруг, потому что, приняв новое, уйдешь от привычного. Даже удивительные превращения ты связал путами привыкания и закрылся от них… Из Великого ты становишься обычным… К этому ли ты стремился?

Оламер увидел внутри себя световую воронку, которая всасывала туман его гнева. И понял, что сейчас в нем борются две силы: мелкая и темная, которая нашептывает ему: «Ответь ей резко, плюнь ей в лицо, поставь ее на место…» А большая, светлая и чистая ничего не шептала. Она просто растворяла темноту, и с каждым мгновением ему становилось легче. И он начал помогать световой воронке: мысленным ветром гнал в нее темные клубы гнева и чувствовал, что внутреннее напряжение отпускает. Когда последний сгусток тьмы исчез в сияющем жерле воронки, ему показалось, что с него содрали грязную пелену. И посмотрел на Овелу ясным и чистым взором. А она встретила его взгляд, улыбнулась и произнесла:

-Ты Великий ведун! Теперь я это поняла. Ты смог справиться с собой и победил в себе злобу… Войди в мой мир, я жду тебя…