Разработка замысла и осуществление

ОПЕРАЦИИ "АНАДЫРЬ"

В один из майских дней 1962 года в мой кабинет в Генеральном штабе буквально влетел генерал-полковник С.П. Иванов. Своего непосредственного начальника я знал давно, но таким взволнованным видел впервые. Понял, что-то случилось. И не ошибся. Начальник Главного оперативного управления приказал срочно подготовить один документ.

Машинистку не задействовать, - подчеркнул Иванов, протягивая мне стопку листков. - Разрешаю к работе привлечь генерала Елисеева Г.Г. и полковника Котова В.Н. Запомните, кроме вас троих о документе никто не должен знать.

Знакомство с загадочными листками заняло несколько минут. Это были рабочие записи С.П. Иванова. Будучи секретарем Совета Обороны СССР, он сделал их на только что закончившемся очередном заседании в Кремле. Так я впервые узнал о решении руководства страны направить наши войска на далекую Кубу, о планировании операции, получившей впоследствии кодовое название "Анадырь".

Задача нашей "троицы" состояла в том, чтобы на основе записей генерала Иванова срочно подготовить для Председателя Совета Обороны Н.С. Хрущева предложения Генерального штаба о создании на острове Куба Группы советских войск. Что и говорить, поручение было ответственное, да и сроки поджимали. Забыв о времени, мы принялись за дело. Разумеется, мне не раз приходилось советоваться с генералом Ивановым, прежде чем окончательно сформулировать то или иное предложение: как-никак, а речь шла о документе особой государственной важности. И надо сказать, Семен Павлович показал себя не только крупным штабистом, но и умелым организатором: советы давал ценные. Во многом благодаря ему мы закончили работу за двое суток. Разработанный нами документ выглядел внушительно. Его содержание изложу несколько позже, а пока вернусь к событиям, предшествовавшим этим памятным для меня дням.

Карибский кризис, как известно, явился следствием развития военно-политической обстановки в зоне Карибского бассейна после Кубинской революции, которая нанесла ощутимый удар по экономическим и торговым интересам североамериканских компаний, показала народам Латинской Америки пример борьбы за свободу и независимость.

В период описываемых событий нам еще не были полностью известны планы США по свержению революционного правительства Кубы. Почти через 30 лет на трехсторонней встрече делегаций СССР, США и Кубы в январе-феврале 1989 года американская сторона приоткрыла завесу над строго засекреченным ранее "Планом Мангусты", ставившим целью свержение правительства Ф. Кастро.

Первым шагом в осуществлении этого плана явилось вторжение наемников на Кубу 17 апреля 1961 года в районе Плайя-Хирон. После разгрома их в течение 72 часов Пентагону оставалось лишь одно: начать вторжение собственными вооруженными силами. Под видом маневров и учений ("Лантифебекс 1-62", "Юпитер Спринт"), проводившихся в Карибском море, спецгруппы американских войск отрабатывали порядок десантирования на Кубу. Одновременно был усилен на острове гарнизон военно-морской базы США Гуантанамо, а президент США получил согласие конгресса на призыв в армию 150 тысяч резервистов.

Все говорило о том, что руководящие круги США, не считаясь с мировым общественным мнением, сделали ставку на удушение Кубинской революции с помощью военной силы.

Советский Союз неоднократно предупреждал правительство США о недопустимости провокаций против революционной Кубы, об их возможных опасных последствиях, но все предостережения были проигнорированы. Пришлось принимать ответные меры.

Мысль установить на Кубе советские ракеты средней дальности впервые возникла у Н.С. Хрущева после беседы с А.И. Микояном, который в 1959 году побывал на острове и познакомился с Фиделем и Раулем Кастро, Эрнестом Че Геварой, другими руководителями Кубинской революции и проникся глубокой симпатией к их стремлению отстоять свободу своей страны.

Поражение наемников в районе Плайя-Хирон еще больше убедила Н.С. Хрущева в том, что Соединенные Штаты не откажутся от новой попытки вторжения более крупными силами. Участившиеся полеты американских разведывательных самолетов над Кубой, о которых сообщала печать едва ли не всего мира, наглядно свидетельствовали об этом.

По мнению Н.С. Хрущева, обеспечить оборону Кубы обычными вооружениями не представлялось возможным. Только ракеты с ядерными боеголовками могли стать надежным средством сдерживания возможной агрессии США. В конце апреля 1962 года он поделился этой мыслью с А.И. Микояном, подчеркивая, что только так, на его взгляд, можно гарантировать безопасность Кубы.

Свое мнение Н.С. Хрущев высказал и руководству Министерства обороны, как бы желая убедиться в своей правоте. Министр обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский пояснил, что американские ракеты "Юпитер", размещенные в Турции, могут достичь жизненно важных центров Советского Союза всего за 10 минут, в то время как нашим межконтинентальным ракетам нужно 25 минут, чтобы нанести удар по американской территории.

По-видимому, этот разговор еще более укрепил Н.С. Хрущева в мысли о том, что нужно немедленно действовать. Советский лидер был уже полностью захвачен кубинской проблемой.

На одном из совещаний Н.С. Хрущев отметил, что в случае нападения США на Кубу мы просто не успеем оказать ей помощь, если не решимся разместить на острове свои ракеты.

На очередном заседании Совета Обороны, где кроме членов Совета присутствовал весь Президиум ЦК КПСС, а также его секретари, руководство Министерства обороны, Н.С. Хрущев поставил вопрос, каким образом можно предотвратить вооруженную агрессию против дружественной нам Кубы, если политические и дипломатические меры не дадут желаемого эффекта. Предложив перебросить на Кубу для усиления ее обороны некоторое количество наших ракет с обслуживающим их военным персоналом, тут же признал, что это неизбежно вызовет острую реакцию со стороны Соединенных Штатов. Но главное, что его волновало, не начнут ли США ядерную войну.

Вероятность такого драматического исхода событий была весьма велика. А.И. Микоян первым возразил против переброски на Кубу наших ракет и войск (что не помешало ему позднее голосовать за проведение операции "Анадырь").

Дебаты продолжались долго. И все же большинство участников заседания Совета Обороны поддержало Н.С. Хрущева: военную силу можно сдержать только военной силой. Постановили: Совету Министров, Министерству обороны и Министерству морского флота организовать скрытную доставку войск и боевой техники на Кубу.

Это решение было зафиксировано в протоколе заседания. Все члены Президиума ЦК документ подписали. Что касается его секретарей, то некоторые из них, ссылаясь на свою некомпетентность, протокол не подписали. И только после разговора с Н.С. Хрущевым все же поставили свои подписи.

Вот так было принято решение об отправке на Кубу советских войск и ракет.

После всего сказанного вернусь к содержанию того документа, который родился в Генштабе в мае 1962 года. Вот его начало: "На о. Куба разместить Группу советских войск, состоящую из всех видов Вооруженных Сил, под единым руководством штаба Группы во главе с главнокомандующим советскими войсками на о. Куба..."

Скажу честно, и сегодня не могу понять, что побудило нас вместо должности командующего предложить должность главнокомандующего. Замечу лишь, что тем не менее во время пребывания наших войск на Кубе их возглавлял просто командующий. Далее в документе последовательно и лаконично, как принято у военных, перечислялось все, что считалось нужным сделать для реализации решения Совета Обороны.

Перед Группой советских войск на о. Куба была поставлена задача во взаимодействии с кубинскими Революционными вооруженными силами не допустить высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха, словом, превратить остров в неприступную крепость.

Ракетным войскам Группы (ракетная дивизия) предписывалось быть в готовности в случае развязывания войны, только по сигналу из Москвы нанести удары по важнейшим объектам на территории США. Для выполнения указанной задачи было намечено разместить на Кубе три полка ракет средней дальности Р-12 (24 пусковые установки) и два полка ракет Р-14 (16 пусковых установок). Всего 40 ракетных установок с дальностью действия ракет от 2,5 до 4,5 тыс. км. Дальность полета ракет обеспечивала надежное поражение важнейших объектов на территории агрессора.

Сухопутные войска Группы (четыре отдельных мотострелковых полка) имели задачу прикрывать ракетные и другие технические части, управление Группы и быть готовыми оказать помощь кубинским РВС в уничтожении морских, воздушных десантов противника и контрреволюционных групп, если они высадятся на остров.

Для непосредственной обороны ракетных частей от нападения диверсионно-разведывательных и контрреволюционных групп, а также небольших воздушных десантов было предусмотрено выделение по одному мотострелковому батальону на каждый ракетный полк.

При выполнении второй задачи - оказании помощи кубинским РВС в уничтожении морских и воздушных десантов противника - намечалось использовать мотострелковые полки как высокоподвижную маневренную силу для нанесения контрударов по десантам противника в составе контрударных группировок кубинских войск, на которые возлагалась задача непосредственной обороны побережья.

Мотострелковые полки должны были располагаться отдельно и на большом расстоянии друг от друга (70, 350, 400 км), ведение ими совместных боевых действий не предусматривалось. Для каждого полка назначалась зона боевых действий шириной до 200 км по фронту и глубиной 30-150 км т.е. от северного до южного побережья острова.

Отдельные дивизионы тактических ракет "Луна" планировалось применять совместно с мотострелковыми полками, в связи с чем их решено было оперативно подчинить командирам мотострелковых полков и расположить в районах дислокации последних.

Военно-воздушным силам Группы войск надлежало во взаимодействии с сухопутными войсками, силами ВМФ и с соединениями кубинских РВС уничтожать морские и воздушные десанты противника, а также нанести удары по военно-морской базе США Гуантанамо.

Частям военно-морского флота ставилась задача совместно с ВВС и сухопутными войсками Группы, во взаимодействии с кубинскими РВС уничтожать боевые корабли и десантно-высадочные средства противника, не допускать высадки морских десантов. Кроме того, флот обязан был охранять наши транспортные суда на близлежащих к острову коммуникациях, блокировать минами военно-морскую базу Гуантанамо, а также вести разведку в западных и восточных районах Кубы с целью выявления боевых кораблей и десантно-высадочных средств противника.

Войска противовоздушной обороны (две дивизии ПВО) должны были не допустить вторжения в воздушное пространство Республики Куба иностранных самолетов-нарушителей и нанесения ими ударов по войскам Группы, кубинским РВС, важнейшим политическим, административным и промышленным центрам, военно-морским базам, портам и аэродромам Кубы. Более плотная группировка зенитно-ракетных войск планировалась в западной и центральной частях острова, где дислоцировались полки ракет средней дальности и основная масса других войск Группы.

Из-за большого расстояния между зенитно-ракетными дивизионами, не обеспечивавшими сплошной зоны поражения над всей территорией острова, задача уничтожения целей в воздушном пространстве между зонами поражения дивизионов возлагалась на истребительную авиацию наших войск и кубинских ВВС.

Радиолокационное обеспечение боевых действий истребительной авиации и зенитно-ракетных войск возлагалось на радиотехнические войска Группы и кубинских РВС. Создание единой радиолокационной системы могло обеспечить ведение радиолокационной разведки над всей территорией Кубы с высот от 50 м до практического потолка действий РЛС, а также позволяло обнаружить воздушные цели на средних высотах на удалении до 200 км.

Ставилась задача на наиболее вероятных направлениях высадки морских десантов противника заранее "привязать" в топографическом отношении позиции дивизионов тактических ракет "Луна" для нанесения ударов по десантирующимся при подходе их непосредственно к берегу, а также при сосредоточении на плацдармах. Право выбора объектов для удара предоставлялось командирам мотострелковых полков.

Примечателен такой факт. Когда Н.С. Хрущев инструктировал в присутствии Р.Я. Малиновского и С.П. Иванова будущего командующего войсками Группы генерала армии И.А Плиева, встал вопрос о применении тактических ракет с ядерными боеголовками. После некоторого раздумья Н.С. Хрущев, как глава правительства и Верховный главнокомандующий, дал право командующему Группой использовать ракеты "Луна" по своему усмотрению при непосредственной обороне острова, подчеркнув, что в этом случае он обязан хорошо взвесить обстановку и только тогда принять решение, что в столь серьезном вопросе не должно быть спешки. Это право дается ему на случай, если будет отсутствовать связь с Москвой.

Но вернемся к нашему документу. Согласно его положениям тыловым частям ставилась задача обеспечивать боевую деятельность войск Группы всем необходимым, содержать трехмесячные запасы продовольствия и горючего не считая подвижных.

Солдаты, сержанты и офицеры (кроме моряков) должны были иметь два комплекта одежды: гражданский - для маскировки и военный, так называемый "южный", который предполагалось носить только после особого распоряжения.

Общая численность Группы войск должна была составить 44 тыс. человек. Для перевозки личного состава с вооружением и техникой требовалось 70-80 судов морского флота СССР.

Таково самое краткое содержание записки в Совет Обороны страны, на составление которой наша "троица" потратила около двух суток. Подготовленный документ несколько раз перечитывался, уточнялся, отдельные листы переписывались по два-три раза. И это понятно: решалась задача со многими неизвестными.

Генерал-полковник С.П. Иванов, разумеется, не без волнения доложил план операции начальнику Генерального штаба и министру обороны СССР. 24 мая 1962 года план был представлен руководству страны. С целью дезинформации он получил название операция "Анадырь", не имеющее к северной реке никакого отношения.

Как происходило обсуждение плана операции "Анадырь" на заседании Президиума ЦК КПСС, свидетельствует следующая запись С.П. Иванова.

"24.5.62 г. Вопрос о помощи Кубе обсуждался на Президиуме ЦК КПСС. С чтением записки выступил т. Малиновский. С соображением выступил Н.С. Хрущев. Выступили: тт. Козлов Ф.Р., Брежнев Л.И., Косыгин А.Н., Микоян А.И., Воронов Г.И., Полянский В.С., Куусинен О.В. Все остальные члены Президиума и выступавшие согласились и одобрили решение.
Решение - мероприятие "Анадырь" одобрить целиком и единогласно. Документ хранить в МО. По получении согласия Ф. Кастро его утвердить.
Направить делегацию к Ф. Кастро для переговоров в составе тт. Рашидова Ш Р., Бирюзова С.С., Иванова С.П. и с ними группу товарищей.
Лететь в понедельник-вторник 28-29 мая".

Следует оговориться, что из-за большой занятости С.П. Иванов вылететь вместе с делегацией тогда не смог.

Только что назначенный послом в Республику Куба, а до этого бывший там советником посольства А. Алексеев вспоминал, что Н.С. Хрущев спросил его, как отнесется Фидель, если мы предложим ему решение о создании Группы советских войск на Кубе?

Алексеев ответил, что Ф. Кастро вряд ли одобрит инициативу СССР, поскольку строит свою внешнеполитическую стратегию и стратегию защиты революции на укреплении солидарности мирового общественного мнения, а установка советских ракет на Кубе может ослабить эту солидарность. Однако мнение нашего посла уже не играло никакой роли. Решение, по существу, было принято. Делегация во главе с Ш.Р. Рашидовым вылетела на Кубу для переговоров с Ф. Кастро и другими членами его правительства.

От Министерства обороны вместе с Маршалом Советского Союза С.С. Бирюзовым вылетели заместитель начальника Главного штаба ВВС генерал-лейтенант авиации С.В. Ушаков и генерал-майор П.В. Агеев, представлявший наше оперативное управление. Они должны были провести предварительную рекогносцировку портов выгрузки войск, аэродромов базирования нашей авиации и предполагаемых районов размещения боевых стартовых позиций ракетных частей.

Перед отлетом я обратил внимание генерала Агеева на то, чтобы он во время переговоров обязательно фиксировал их результаты. Его записи были нам важны в дальнейшей работе уже при реализации операции "Анадырь". Кроме того, мы снабдили Агеева необходимыми справочными материалами, относящимися к этому плану. Несколько позднее Агеев тоже был подключен к работе над планом операции "Анадырь".

По прибытии в Гавану советская делегация была незамедлительно принята Фиделем и Раулем Кастро, которым изложила содержание документа, принятого на заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая.

Ф. Кастро одобрил принятое решение. Правда, сказал, что если это мероприятие послужит делу победы мирового социализма, борьбе народов против угнетения их американским империализмом, Куба согласна пойти на риск и взять на себя долю ответственности за установку советских ракет.

Не утверждаю, насколько точно С.С. Бирюзов передал содержание беседы с Ф. Кастро, но у него сложилось мнение, что кубинское руководство свое положительное отношение к размещению наших ракет расценивало как помощь Кубы Советскому Союзу в достижении его собственных целей, а не наоборот.

Вскоре после возвращения нашей делегации в Москву состоялось очередное заседание Президиума ЦК КПСС по этому вопросу. Его решения как раз и явились основой реализации плана операции "Анадырь". Приведу выдержку из записей С.П. Иванова с этого заседания.

"10 июня 1962 г. В 10.00 состоялось заседание Президиума ЦК КПСС. Присутствовали все члены Президиума ЦК КПСС, кандидаты в члены президиума тт. Громыко А.А., Малиновский Р.Я., Захаров М.В., Епишев А.А., Бирюзов С.С., Чуйков В.И. и секретари ЦК.

После заслушивания о результатах поездки на о. Куба тов. Рашидова Ш.Р. и Бирюзова С.С. состоялось обсуждение существа вопроса, после чего т. Малиновский Р.Я. зачитал подготовленную Министерством обороны записку, и все проголосовали "за". Кстати сказать, на утвержденном документе расписались не все участники заседания, и С.П. Иванову как секретарю Совета пришлось ездить по квартирам, чтобы собрать подписи всех остальных членов Президиума. Характерно, что на первой странице "за" поставили лишь Хрущев и Косыгин, остальные просто расписались. Причем в следующей последовательности: Хрущев, Суслов, Кириленко, Куусинен, Брежнев, Кириченко, Микоян, Полянский, Косыгин, Гришин, Демичев, Громыко, Пономарев, Семичастный.

С этого дня началось активное комплектование войск Группы, подготовка к отправке в порты погрузки и последующей переброске на Кубу личного состава и боевой техники. Одновременно по дипломатическим каналам велась интенсивная подготовка правовой основы операции "Анадырь".

Соединения и части, направляемые на Кубу, планировалось формировать из войск различных военных округов. Так, мотострелковые полки должен был выделить Ленинградский военный округ (одним из полков командовал полковник Д.Т. Язов), танковые подразделения - Киевский. То же самое относилось и к частям других видов Вооруженных Сил и родов войск.

В конце июня в Москву для переговоров с Н.С. Хрущевым и Р.Я. Малиновским прибыл Рауль Кастро - министр Революционных вооруженных сил Кубы, доверенное лицо и брат Фиделя Кастро. Наша первая встреча с Р. Кастро произошла в стенах Генерального штаба при обсуждении плана операции "Анадырь". Рауль Кастро произвел на меня сильное впечатление. Несмотря на свою молодость, этот красивый смуглый человек отличался зрелостью суждений в чисто военных вопросах. Все говорило о том, что школа революционной борьбы и партизанских боев для него не прошла зря. С ним было легко работать. А когда в октябре того же года судьба забросила меня на остров Свободы, мы встретились с Раулем как добрые знакомые. Впоследствии мы не раз виделись с Р. Кастро в Ленинграде, Москве, на совместных крупных учениях армий стран - участниц Варшавского Договора, на которых он, как правило, присутствовал, и всегда вспоминали тревожные дни 1962 года. Рауль Кастро никогда ни при каких политических "ветрах" и "поветриях", даже "штормах" не изменял курсу на сотрудничество с СССР. Под руководством своего старшего брата он сумел в короткий срок на базе повстанческих отрядов с помощью нашей страны создать сильную современную армию.

Переговоры с Раулем Кастро велись в строжайшей тайне. Круг участвовавших в них лиц был жестко ограничен. Для технической подготовки текста межправительственного договора в Генштабе была создана группа из четырех человек, в которую вошли генералы Г. Елисеев, П. Агеев, полковник В. Котов. Возглавить группу поручили мне.

Наконец-то нам разрешили привлечь к работе машинистку. И то, очевидно, из-за того, что документы нужно было печатать на машинке с латинским шрифтом. Прежде чем взяться за составление проекта договора, мы вооружились различными справочниками и другими документами, регламентирующими международно-правовые нормы: проконсультироваться у юристов-международников было нельзя.

Начались ночные бдения. Было лето. Собираясь на рыбалку, друзья звали меня с собой. Что я мог им сказать? Ни один из них и не догадывался, что я осваиваю морское право, изучаю положения конвенций по судоходству, рыболовству, прослеживаю на картах границы территориальных вод, делаю многое другое, о чем еще вчера не мог и думать. Ночами пили чай или очень холодную воду из холодильника. Но любым трудам приходит конец. В подготовленном нами проекте договора речь шла не только о защите территории Кубы, но и о военном сотрудничестве и взаимной обороне. Советскому воинскому контингенту надлежало вместе с кубинскими войсками защищать территорию Кубы от внешней агрессии, но при этом войска каждой страны должны были оставаться в подчинении своих правительств.

Согласно выработанным положениям советские военнослужащие обязаны были выполнять кубинские законы. Территория для размещения советских войск и боевой техники предоставлялась только во временное пользование. Договор заключался сроком на 5 лет с правом его пролонгации. Предусматривалось обнародование официального документа в конце ноября 1962 года во время запланированного визита Н.С. Хрущева на Кубу.

Проект договора под названием "Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба" тут же был парафирован Раулем Кастро и Р.Я. Малиновским. Однако ни Фиделем Кастро, ни Н.С. Хрущевым он не был подписан, так как. кубинская сторона в начале августа, рассмотрев документ у себя на месте, внесла в него ряд существенных поправок.

Дополненный и уточненный по отдельным статьям проект договора с тремя вариантами названий: "Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о военном сотрудничестве для защиты национальной территории Кубы в случае агрессии", "Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик об участии Советских Вооруженных Сил в защите национальной территории Кубы в случае агрессии" и "Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о военном сотрудничестве и взаимной обороне") кубинская сторона с личным письмом Фиделя Кастро на имя Н.С. Хрущева доставила в зашифрованном виде через Э. Че Гевару и Е. Арагонеса для согласования некоторых аспектов и деталей подготавливаемого документа. В письме указывалось, что предложения по некоторому изменению текста договора, не затронувшие юридической основы и смысла документа, будут способствовать усилению его политического воздействия. Далее выражалась просьба сделать любые изменения, которые бы посчитала необходимым советская сторона. Что касается времени и формы опубликования Договора, то для кубинской стороны полностью была приемлема советская точка зрения. Разумеется, ответ кубинцев стал известен и разработчикам операции "Анадырь". Вместе с представителем Министерства иностранных дел мы сравнили и тщательно проанализировали все три названия, а также преамбулы всех статей договора. Выработанный обширный документ с предложениями Министерства обороны доложили Н.С. Хрущеву. В результате было признано возможным принять первый кубинский вариант названия.

Сегодня как за рубежом, так и в нашей стране имеются попытки иначе преподнести цели и задачи Советского Союза в отношении Кубы в те кризисные дни. В ход идут всевозможные измышления. Чтобы не оставалось никаких сомнений в истинном характере Договора, позволю себе дословно привести некоторые его положения. Так, в преамбуле было записано, что "Правительство Республики Куба и Правительство Союза Советских Социалистических Республик согласились подписать настоящий Договор, исполненные решимости предпринять необходимые шаги для совместной защиты законных прав народов Кубы и Советского Союза, имея, кроме того, в виду настоятельную необходимость принятия мер для обеспечения взаимной безопасности перед лицом возможной агрессии против Республики Куба и СССР, желая договориться по всем вопросам, касающимся поддержки, которую Советские Вооруженные Силы окажут в деле защиты национальной территории Кубы в случае агрессии".

Далее раскрывались цель и задачи договора. В частности, отмечалось, что Советский Союз направит в Республику Куба свои Вооруженные Силы для усиления ее обороноспособности перед лицом опасности агрессии извне, способствуя таким образом поддержанию мира во всем мире, что в случае агрессии против Республики Куба или против Советских Вооруженных Сил, размещенных на территории Республики Куба, Правительство Республики Куба и Правительство Союза Советских Социалистических Республик, используя право на индивидуальную или коллективную оборону, предусмотренное статьей 51 Устава Организации Объединенных Наций, предпримут все необходимые меры для отражения агрессии.

Итак, Договор с учетом пожеланий, предложений и дополнений кубинской стороны был подготовлен нами на русском и испанском языках. Оба текста, имеющие, как говорят дипломаты, одинаковую силу, вложены в красные папки, прошиты красной тесьмой и скреплены серой сургучной печатью Министерства иностранных дел. Дело осталось за подписью и объявлением.

Когда я докладывал С.П. Иванову о завершении работы над Договором, встал вопрос, кто должен его подписывать: главы государств или кто-то другой? Ответ дала сама жизнь. 27 августа 1962 года в Москве было получено письмо за подписями Фиделя Кастро Рус и Президента Республики Куба Освальдо Дортикоса Торрадо, в котором сообщалось, что, "питая особое доверие к личности, такту и умению Эрнесто Че Гевары, правительство Республики Куба облекло его полнотой власти и уполномочило для подписания договора военного характера".

Че Гевара поразил нас всех своим несгибаемым духом, поистине революционной одержимостью. Это был человек высокой культуры, не только пламенный революционер, но и известный поэт, выражавший в своих стихах революционный настрой, верность делу кубинской революции и ее вождю. После гибели Че Гевары правительство Кубы учредило в честь легендарного революционера орден, и я горжусь тем, что мой ратный труд отмечен этой высокой интернациональной наградой.

Подготовленный и согласованный Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о военном сотрудничестве для защиты национальной территории Кубы в случае агрессии, а также протокол к нему все же не были подписаны Эрнестом Че Геварой, а только парафированы им и Р.Я. Малиновским. Операция "Анадырь" вступила в новую фазу.

Работу по ее осуществлению начальник Генерального штаба целиком переложил на плечи генерал-полковника Иванова С.П. как своего заместителя и секретаря Совета Обороны. Семен Павлович лично докладывал Президиуму ЦК КПСС и правительству по всем вопросам реализации плана. Вся техническая сторона дела переброски войск на Кубу была поручена опять же генералам и офицерам нашего Главного управления. Правда, в связи с резким увеличением объема работы летом 1962 года приказом министра обороны в управлении был создан специальный отдел по операции "Анадырь". В его состав вошли генералы и офицеры других управлений Генерального штаба, а также Главного управления кадров, центральных управлений - военных сообщений и финансового.

Так как основу Группы войск должны были составить ракетные части, управление ее первоначально было решено сформировать на базе штаба одной из ракетных армий. Командование Группой намечалось поручить командующему одной из ракетных армий генерал-лейтенанту П.Б. Данкевичу. Однако, штаб ракетной армии по своему организационному составу не мог в полной мере осуществлять управление группировкой войск разнородного состава, поэтому в штаб были включены отделы Сухопутных войск, ПВО, ВВС и морской отдел. Ошибка была исправлена, и непосредственно перед отправкой войск на Кубу командующим был назначен генерал армии Плиев И.А.

Перед вылетом на Кубу Иссе Александровичу выписали паспорт на имя Павлова Ивана Александровича, что привело его в недоумение. Резко возражал он и против того, чтобы оставить свое удостоверение личности в Генштабе. Стоило немалого труда убедить его отныне работать и жить под псевдонимом.

Скажу прямо, при всех заслугах И.А. Плиева его назначение командующим Группой войск на Кубе не было хорошо продуманным. И дело не в сетовании ракетчиков на то, что командующий якобы иногда называл "дивизион" "эскадроном", а в том, что Плиев не обладал качествами дипломата, так необходимыми в тех сложных условиях, в которых оказалась Группа войск, особенно при установлении тесного и постоянного контакта с Фиделем Кастро.

Для взаимодействия с таким человеком, как Ф. Кастро, во главе Группы советских войск нужен был другой военачальник. Я полагаю, что, остановившись на кандидатуре И.А. Плиева, генерала-общевойсковика, Н.С. Хрушев хотел подчеркнуть, что Советский Союз не собирается применить ядерное оружие, а намерен использовать его только как средство сдерживания от нападения на Кубу.

Список руководящего состава Группы войск был утвержден 7 июля 1962 года лично Н.С. Хрущевым. Изменения вносились по ходу доклада. Генерал-лейтенант П.Б. Данкевич назначался первым заместителем командующего, за ним следовали генерал-майор П.М. Петренко - член военного совета - начальник политуправления, генерал-лейтенант П.В. Акиндинов - начальник штаба, генерал-лейтенант авиации С.Н. Гречко - заместитель командующего по противовоздушной обороне, вице-адмирал Г.С. Абашвили - заместитель по военно-морскому флоту, генерал-майор Н.Р. Пилипенко - заместитель по тылу, генерал-майор Л.С. Гарбуз - заместитель по боевой подготовке, генерал-майор танковых войск А.А. Дементьев - заместитель командующего и старший группы советских военных специалистов на Кубе.

Итоговый документ - "План подготовки и проведения мероприятия "Анадырь" - был подписан начальником Генерального штаба и начальником Главного оперативного управления Генерального штаба, а впоследствии утвержден министром обороны. Этим планом определялись цель мероприятия, состав войск, порядок их подготовки, организация погрузки и особенно обеспечение скрытности и сохранения в тайне самой переброски, а также план оперативной маскировки, разработанный совместно с представителями Комитета государственной безопасности и Министерством иностранных дел. Сама операция "Анадырь" была закодирована под стратегическое учение с перебазированием войск и военной техники морем в различные районы Советского Союза. Министр морского флота В.Г. Бакаев выделил для работы по обеспечению операции "Анадырь" заместителя начальника одного из главных управлений министерства Е. Карамзина, прекрасно разбиравшегося в интересующих нас вопросах.

Большую сложность для нас представляли расчеты по погрузке войск на суда Министерства морского флота. В начале был разработан график очередности отправки войск, по которому первой должна была прибыть на Кубу ракетная дивизия РВСН. на приведение в боевую готовность которой требовалось больше времени. Однако после некоторых размышлений пришли к выводу, что это делать нецелесообразно. В портах выгрузки и в районах размещения стартовых позиций ракетчики окажутся беззащитными, перед авиацией и диверсионными группами возможного противника. По этой причине было решено сначала перебросить на остров зенитно-ракетные и мотострелковые части и только затем части, оснащенные ракетами Р-12 и Р-14. Р.Я. Малиновский доложил об этом Н.С. Хрущеву и получил одобрение.

С целью обеспечения скрытности планирование загрузки нескольких кораблей первого эшелона происходило в одном из кабинетов нашего управления. Когда мы остались с представителем морского флота Е. Карамзиным и генералом Г. Елисеевым, наш моряк сказал:

- Сделаем так. Здесь у меня планы всех судов тех классов, которые будут поданы вам под погрузку войск и техники. Вы будете называть количество людей и военной техники с указанием ее габаритов, а я буду их "размещать" на судах. Скажу, где и что ставить, сколько ставить, куда поместим ваших воинов со всем их добром, и т.д.

- Согласен, - ответил я. - Начнем с размещения эенитно-ракетных комплексов и радиолокационных станций...

Это была изнурительная работа. Все данные по каждому судну сразу же отправлялись в порты погрузки находившимся там начальникам оперативных групп Генерального штаба. Одновременно главнокомандующими видами Вооруженных Сил отдавались распоряжения, какие подчиненные им части и когда направлять в порты погрузки.

Непосредственно погрузкой руководили начальники оперативной группы Генерального штаба, капитаны судов и командиры частей. Кстати, начальниками опергрупп назначались весьма ответственные работники, такие, например, как маршал артиллерии П.К. Казаков и адмирал Н.М. Харламов, генерал-полковник Н.И. Четвериков.

Погрузка требовала исключительной точности и четкой согласованности по времени подачи кораблей и войск. Малейший сбой нарушал график. Телефонные разговоры с оперативными группами были строжайше запрещены. Для решения какого-либо вопроса из Москвы выезжали генералы или офицеры соответствующего управления.

Согласно плану операции "Анадырь" передовая рекогносцировочная группа во главе с И.А. Плиевым отправлялась на Кубу первым техническим рейсом самолета Ту-114 10 июля 1962 года по маршруту Москва - Конакри - Гавана под флагом гражданского воздушного флота, якобы для открытия международной линии Москва - Гавана. Спустя несколько дней вылетела и основная группа. Она направлялась под видом специалистов сельского хозяйства СССР, инженеров и техников по ирригации и мелиорации (и это с их-то военной выправкой!) как бы для продолжения работы, начатой группой Ш. Рашидова. Подчеркну, что именно та группа "специалистов" сделала поразительный по своей военной безграмотности вывод о том, что на Кубе можно легко и скрытно разместить ракеты, так как там... много пальмовых рощ.

Между тем быстрая и организованная подготовка войск к отправке закончилась, и в один из июльских дней Н.С. Хрущеву было доложено о готовности Министерства обороны к реализации плана "Анадырь": "Все войска, предусмотренные по перечню боевого состава, отобраны, укомплектованы и готовы к отправке. Произведено планирование всех мероприятий по доставке советских войск на остров Куба в течение четырех месяцев (июль, август, сентябрь, октябрь). Первым днем погрузки назначить 12 июля 1962 года".

Перевозка личного состава и техники морем производилась на пассажирских и сухогрузных судах торгового флота из портов Балтийского, Черного и Баренцева морей (Кронштадта, Лиепаи, Балтийска, Севастополя, Феодосии, Николаева, Поти, Мурманска). В портах погрузки личный состав готовил технику и имущество к перевозке по морю. Капитаны судов со всем личным составом морских эшелонов проводили занятия по технике безопасности при погрузке и разгрузке вооружения и имущества. Особое внимание обращалось на приобретение навыков в подъеме, размещении и креплении техники на судах. Проводился инструктаж о действиях личного состава в экстремальных ситуациях, велось обучение правилам пользования индивидуальными и групповыми средствами спасения на море.

Время на погрузку одного морского транспорта с использованием портальных и судовых кранов составляло 2-3 суток. При этом тяжелая техника (танки, САУ, спецмашины) грузилась в нижние трюмы, а более легкая и автомашины - в твиндеки и на палубы. Для перевозки дивизии ПВО требовалось 12 судов водоизмещением 15-17 тыс. тонн, а мотострелкового полка (три мотострелковых и танковый батальоны) - 3 грузовых и 2 пассажирских судна. Ракетные дивизионы "Луна" вошли в состав мотострелковых полков уже непосредственно на Кубе.

В начале августа 1962 года я выехал в командировку в Феодосию: генерал-полковник С.П. Иванов приказал лично убедиться, как идет погрузка на суда одной из дивизий ПВО. Там как раз начал грузиться зенитно-ракетный полк под командованием полковника Ю. Гусейнова, прибывший из Приволжского военного округа. Режим погрузки был жесткий. Личный состав части, оказавшись на площадке погрузки, уже не имел права выйти за ее пределы. Район порта охранялся специальным подразделением. Всякая связь с внешним миром пресекалась: ни писем, ни телеграмм, ни телефонных разговоров. Все это распространялось и на экипажи судов, включая капитанов. Оперативную группу Генерального штаба возглавлял маршал артиллерии К.П. Казаков.

- Донимают меня вопросами, - посетовал он. - Куда едем, зачем едем? Объясняю: предстоят большие стратегические учения с переброской войск морем на огромное расстояние. Чувствую - не верят, спрашивают: "Зачем тогда отбирают партийные и комсомольские билеты, удостоверения личности?".

Такие же вопросы задавали и мне как представителю Генерального штаба. Я отвечал то же самое: идут учения...

Полк Гусейнова грузился на сухогруз "Ленинский комсомол" водоизмещением 25 тыс. тонн. Солдаты и экипаж строили в твиндеках многоярусные нары. Погруженные на палубы ракетные установки и станции наведения ракет обшивались для маскировки досками, получалось что-то в виде корабельных надстроек. Так же маскировались и полевые кухни, установленные на палубах. Для отражения возможного нападения самолетов или катеров было установлено несколько счетверенных крупнокалиберных зенитных пулеметов, накрытых специальными разборными деревянными колпаками, которые при необходимости могли быть быстро сняты.

На всякий случай в полку была скомплектована специальная рота, снабженная автоматами и ручными пулеметами и готовая действовать в случае нападения на корабль Товарищ генерал, - спросил меня спортивного вида капитан с эмблемами артиллериста, а далеко нам плыть?

- Далеко, капитан, далеко.
- Ну, к примеру, сколько дней?
Я попробовал отшутиться, но шутка не удалась. Это я заметил по глазам офицера. Я знал, что уже сегодня вечером этот капитан, как и все его товарищи, получит гражданский костюм, рубашку и даже шляпу. Все они, как солдаты-первогодки в только что надетом обмундировании, не сразу будут узнавать друг друга Какие новости привезли из первопрестольной, товарищ генерал? - помнится, спросил меня капитан судна.

- Никаких особых.
- Так куда же все-таки идем?

- Все узнаете в море капитан. Да они все должны были узнать только в море. Перед тем как отойти от причала, капитан судна и командир полка получат большой запечатанный и прошитый суровыми нитками пакет Они вскроют его и увидят еще один но поменьше. На нем будет надпись, указывающая, в какой точке Атлантического океана вскрыть второй пакет. Правда, вскрывать будут уже втроем. К ним присоединится работник особого отдела КГБ. Вот тогда-то и узнают, что их путь от Гибралтара лежит на далекую Кубу.

Мое впечатление от хода погрузки в порту Феодосия полка и других частей дивизии ПВО осталось хорошим. О результатах своей поездки я лично доложил С.П. Иванову.

После этого началась рутинная работа по контролю за ходом выполнения плана операции. Все нити в нашем управлении по сбору информации от главкоматов и управлений сходились в специально сформированный отдел, который возглавлял полковник И.Г. Николаев и его заместитель полковник В.Н. Котов. Они же составляли и ежедневные справки-доклады министру обороны. Как правило, с этими справками ходили на доклад генерал-полковник С.П. Иванов и я. Все шло хорошо до поры до времени. Но однажды Р.Я. Малиновский, прочитав очередную справку, снял очки и, отложив нашу бумагу в сторону, сказал:
- Вот вы все тут расписали как по маслу столько-то убыло, столько-то прибыло. А как прибыло? Что происходило с кораблями, с людьми в пути? Все ли обходится хорошо? Я, например, не знаю. А хотел бы.

Мы молчали, понимая правоту министра. Но прямой связи ни с Кубой, ни с судами в море мы не имели. Зато ее имел Морфлот. Связавшись с ним, мы стали ежедневно к 7.00 получать сводки о прохождении судов, положении дел на них, о непредвиденных случаях в море, а в 9.00 докладывали министру.

В первых числах сентября я выехал в новую командировку, связанную с операцией "Анадырь" На этот раз - в Севастополь, где шла погрузка на суда ракетной дивизии под командованием генерал-майора И.Д. Стаценко.

Ракеты грузили на суда типа "Полтава" с вместительными трюмами, куда можно было опускать краном длинные контейнеры с находившимися в них ракетами. Обстановка здесь была такая же, как и в Феодосии. Возглавлял опергруппу Генерального штаба адмирал Николай Михайлович Харламов, моряк, хорошо знавший Севастополь. Эшелоны с материальной частью и личным составом подходили к пирсам, и ракеты подъемными кранами кораблей тут же с платформы перегружались в трюмы. Работа шла круглосуточно.

Остро стояла проблемам размещения личного состава на корабле. Трюмы набивались людьми, как бочки селедкой. Мы попытались при поддержке адмирала Н.М. Харламова хоть как-то перегруппировать грузы, чтобы освободить больше места для личного состава.

Проблему так и не удалось решить, а я ведь знал, что почти месяц солдатам, сержантам, офицерам придется жить в раскаленной солнцем полузакупоренной стальной коробке, и только ночью им разрешат по 20-25 человек выходить на палубу, чтобы глотнуть живительного морского воздуха. Не каждому будет под силу этот долгий путь. К сожалению, так и было. В последующих справках-докладах министру обороны стали появляться сообщения о болезнях и даже смерти военнослужащих во время перехода морем. Хоронили их по морскому обычаю: зашивали в брезент и опускали в море. Вот один лишь фрагмент из воспоминаний полковника А.Ф. Шорохова, который исполнял обязанность начальника эшелона на судне "Хабаровск". "20 августа. Приближаемся к Азорским островам. Штормит. Качка сильная. Морская болезнь свалила всех наших солдат и офицеров. Ночью предприимчивые воины вскрыли две бочки с солеными огурцами. Огурцы облегчили страдания людей от качки. Старшему врачу полка майору А.И. Жирнову вместе с судовым врачом пришлось оперировать сержанта - приступ острого аппендицита.

...Идем десятые сутки. Кругом океан. Жара. Раздеваемся до трусов. Ночью все ищут укромное местечко на палубах. Днем американские самолеты делают облет нашего сухогруза. Какой-то военный корабль увязался за нами и требует досмотра. Мы только слушаем, но в эфир не выходим. Утром мы просыпаемся от гула самолета. Американский истребитель пронесся над теплоходом, чуть ли не цепляясь за палубные надстройки и мачты. Виден берег Кубы".

Скажу прямо, плохо был продуман и вопрос обеспечения продовольствием. Двухмесячный запас продуктов получали еще в местах постоянной дислокации. В результате сливочное масло, например, в ящиках во время перехода по Карибскому морю растаяло, и пустые ящики из-под него плавали в масляных лужах. Однако, несмотря ни на что, повседневная жизнь на кораблях, шла своим ходом: проводились занятия, беседы и учебные тревоги, демонстрировались кинофильмы и даже организовывались концерты художественной самодеятельности.

Думаю, особо следует рассказать о некоторых мероприятиях по обеспечению скрытности. От этого во многом зависел успех операции. Так, боевая и специальная техника грузилась в трюмы и твиндеки, а автомобили, тракторы - на верхнюю палубу, чем создавалась видимость перевозки сельскохозяйственных машин. Ракетные катера, размещенные на палубе, обшивались досками, а чтобы их нельзя было сфотографировать инфракрасной аппаратурой, обивались еще и металлическими листами. Как уже отмечалось, выход личного состава на палубу был ограничен, а при Подходе к Багамским островам, когда начались облеты морских транспортов самолетами американских ВВС и сопровождение кораблями США, вообще запрещался. Люки твиндеков, где размещался личный состав, покрывались брезентовыми чехлами. Воздух в таких случаях подавался только по вентиляционным устройствам. Условия пребывания в твиндеках в то время были, можно сказать, адскими, температура воздуха достигала 50°. Пища выдавалась два раза в сутки и то только в темное время. На некоторых кораблях даже устанавливалась очередность посещения уборных.

Кстати, наши моряки, проходя через пролив Босфор, ни разу не пользовались услугами турецких лоцманов, ни на одно наше судно не ступала нога иностранца. Заранее были приготовлены подарки для лоцманов, которые спускались на веревках, и капитаны получали, как моряки говорят, "добро".

Подчеркну, американская разведка узнала о проводимой нами операции только тогда, когда большая часть войск и техники уже была сосредоточена на территории Кубы.

Трудности ждали личный состав не только в море, но я на суше. Это прежде всего трудности с районами дислокации соединений и частей. Общее руководство и координацию деятельности всех рекогносцировочных групп осуществлял командующий войсками группы, а непосредственную работу их на местах возглавляли его заместители по видам Вооруженных Сил.

Перед рекогносцировочными группами стояла задача уточнить районы дислокации соединений и частей, намеченные Генеральным штабом, и если они по каким-либо причинам не отвечают предъявляемым требованиям, выбрать новые. При установлении требований к районам дислокации войск командование Группы считало определяющим оперативно-тактические соображения по боевому применению соединений и частей.

Наряду с этим обращалось внимание на наличие в районах дислокации источников воды, обеспечивающих потребность войск, так как в условиях жаркого климата этот вопрос приобретал исключительную важность и от него в значительной степени зависела боеспособность частей и соединений. Расположение войск в лесах в условиях Кубы было связано с многочисленными осложнениями. Лесные массивы здесь небольшие, как правило, состоящие из редких пальмовых рощ или сплошных зарослей кустарника, в которых нет свободного движения воздуха, а в результате нестерпимая духота и зной. Повышенная влажность воздуха отрицательно сказывалась на содержании, сбережении техники и физическом состоянии личного состава. И, наконец, в лесах восточной части острова большое количество ядовитых деревьев гуао, от прикосновения к которым возникают язвы на теле людей. Все эти соображения вынудили отказаться от расположения войск в лесах. Да и многие другие районы дислокации, выбранные по карте, пришлось значительно изменить по различным причинам.

Одновременно с рекогносцировкой районов дислокации войск часть офицеров управления Группы приступила к изучению морских портов Кубы. При этом обращалось внимание на оборудование причалов, наличие подъемных кранов, их грузоподъемность, состояние подъездных путей к портам, условия обеспечения скрытности проводимых разгрузочных работ. В результате для приема прибывающих судов с войсками и техникой было выбрано одиннадцать портов (Гавана, Мариель, Кабаньяс, Баия-Онда, Матансас, Ла-Исабела, Нуэвитас, Никаро, Касильда, Сьенфуэгос, Сантьяго-де-Куба), которые наиболее полно отвечали предъявленным требованиям.

Прибытие транспортов с войсками и техникой началось 26 июля 1962 года. Первым в порт Гавана прибыл теплоход "Мария Ульянова". В последующем с 27 по 31 июля прибыли еще девять судов с личным составом и техникой. Встречу первых судов, организацию разгрузки и сосредоточения войск в местах дислокации проводили офицеры передовой оперативной группы. 29 июля на теплоходе "Латвия" прибыл основной состав управления Группы войск, и с этого времени вся работа по организации встречи и сосредоточению прибывающих войск осуществлялась штабом Группы.

Выгрузка техники и грузов в основном производилась судовыми механизмами и только в некоторых портах (Гавана, Мариель, Касильда) применялись плавучие и береговые краны на автомобильном и гусеничном ходу. Техника и грузы, имевшие внешнее сходство с народнохозяйственными, разгружались круглосуточно, а танки, ракетная и специальная техника - только в ночное время. Среднее время разгрузки судов составляло 2-4 суток. Выгруженные техника и грузы сосредоточивались в отведенных районах на территории порта, где формировались походные колонны для совершения марша в районы дислокации.

С конца августа, когда прибыла основная масса автотранспорта частей, все перевозки грузов из портов в районы дислокации частей осуществлялись транспортом советских подразделений. Перевозка же крупногабаритных грузов и гусеничной техники из-за отсутствия в войсках Группы трейлеров осуществлялась транспортом кубинских РВС.

До разгрузки судов территория портов тщательно проверялась, а затем выставлялась охрана из состава кубинских РВС. Кроме охраны порта организовывалась непосредственная охрана судов личным составом прибывших частей. Со стороны моря порты охранялись отдельными огневыми точками кубинцев, расположенными на побережье у входа в бухту, а некоторые из бухт патрулировались сторожевыми катерами. Для сопровождения колонн в пути кубинское командование по заявке комендантов портов выделяло охрану в составе одного-двух отделений. Личный состав Группы войск, сопровождавший колонны со специальной техникой и грузами, переодевался в форму кубинских военнослужащих. Все команды в пути следования подавались только на испанском языке.

Наименование соединений и частей, воинские звания командиров, особенно в присутствии посторонних, не назывались. Переписка между штабом Группы войск и частями (соединениями) была запрещена. Приказы и распоряжения начальников передавались в устной форме лично или через офицеров соответствующих управлений, отделов и служб. Работа радиотехнических средств в период сосредоточения войск не проводилась. В целом прибытие советский войск и размещение их на территории Республики Куба проходили организованно и в установленные сроки.

Вместе с тем ряд недочетов организационного порядка нередко усложнял работу. Так, не были установлены пароли для капитанов судов и встречающих их представителей управления Группы войск на подходе к портам. В результате этого капитаны судов и начальники воинских эшелонов вынуждены были исполнять команды о переадресовке транспортов в другие порты, не имея полной уверенности в том, что встречающие являются представителями командования. Был даже случай, когда капитан судна "Химик Зелинский" при подходе кубинского катера, на котором шла группа встречи, не только не принял группу на борт, а развернул судно и увел его в открытое море.

Войска, прибывавшие на Кубу, развертывались во всех ее шести провинциях, географические условия которых в значительной степени отличались друг от друга. Это различие наложило свой отпечаток на характер и объем проводимых войсками инженерных работ. В большинстве районов сосредоточения не было жилья, отсутствовала или была крайне слабо развита дорожная сеть, а в ряде случаев даже не было источников водоснабжения.

Инженерное оборудование районов расположения прибывающих войск включало строительство полевых военных городков, а также строительство и оборудование стартовых и технических позиций для ракетной и другой боевой техники с элементами охраны и обороны (проволочные заборы, окопы и т.п.). Все это осуществлялось одновременно с подготовкой районов для их боевого применения.

В первую очередь строились стартовые и технические позиции для ракетных частей, частей ПВО, фронтовых крылатых ракет, береговых ракет "Сопка". В строительстве этих важнейших объектов была задействована большая часть инженерных сил и средств, которыми располагала Группа войск.

Работы по инженерному оборудованию полевых позиционных районов ракетных частей выполнялись силами стартовых дивизионов с использованием инженерной техники саперного батальона и прибывающей техники инженерно-технических взводов. Оборудование стартовых площадок занимало от 8 до 15 суток.

Большое внимание при инженерном оборудовании позиционных районов ракетных частей было уделено устройству заграждений, так как близость американского континента, открытая со всех сторон морская граница не исключали засылку диверсионно-разведывательных групп.

Инженерное оборудование районов дислокации мотострелковых полков также производилось с учетом организации защиты наших гарнизонов от возможного нападения контрреволюционных банд и диверсионных групп. Все военные городки полков были обнесены проволочным забором по всему периметру, а на опасных направлениях отрыты окопы полного профиля. В этот же период силами личного состава мотострелковых полков производилось строительство полевых военных городков.

Все работы по фортификационному оборудованию позиций части ПВО выполняли самостоятельно, используя табельные инженерные средства, а также местные и подручные материалы. Работы в условиях высокой температуры и влажности ливневых дождей (они зачастую продолжались по 10-12 часов в сутки) велись с полным напряжением сил и в такой последовательности, которая обеспечивала постоянную боевую готовность.

Авиационные части войск Группы размещались на имевшихся аэродромах, и инженерное оборудование в этих случаях сводилось к содержанию дорожной сети и строительству привезенных из Союза сборно-щитовых казарм для личного состава и помещений для технических нужд.

Входящие в состав ВВС отдельные полки фронтовых крылатых ракет оборудование позиционных районов тоже производили сами. В районе стартовых позиций личный состав расчищал лес, оборудовал площадки для размещения стартовых отрядов, производил их маскировку, отрывал траншеи и окопы для самообороны. Такие же работы вел и личный состав берегового ракетного полка "Сопка" из состава ВМФ.

Над территорией острова стали систематически появляться самолеты ВВС США. Они совершали многократные облеты боевых порядков частей на малых высотах (порядка 100- 300 м). Указаний же об их уничтожении войска Группы и кубинские РВС не получали. Так советские войска осваивались на острове Свободы. Так начали осуществляться мероприятия, связанные с операцией "Анадырь".

На грани катастрофы

Переброска войск на Кубу продолжалась. Доклады в Москву не вызывали особой тревоги. Генеральный штаб внимательно следил за событиями. В первых числах октября генерал-полковника С.П. Иванова и меня вдруг вызвал министр обороны. Р.Я. Малиновский сразу предложил нам сесть, что обычно случалось редко. Это указывало на то, что разговор будет долгим. Министр выглядел озабоченным. Тут же ввел нас в курс дела.

"Я только что был у Фрола Романовича (Ф. Р. Козлов - член президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС. - Авт.). Он сообщил, что принято решение послать на Кубу группу ответственных работников Министерства обороны для оказания помощи нашим войскам и контроля за выполнением принятых правительством решений. Кого, Семен Павлович, предложите назначить старшим этой группы? Кстати, он будет там и моим личным полномочным представителем".

С.П. Иванов ответил сразу же:
-Думаю, следует доверить выполнение этой задачи генералу Грибкову. Он в курсе всех событий, знает все наши планы и задачи, стоящие перед войсками Плиева. Хорошо. - согласился министр. - Но задача у группы непростая, а у ее старшего тем более. В ней должны быть представители всех видов Вооруженных Cил. Тщательно проинструктируйте людей. Когда группа будет готова к вылету, пусть товарищ Грибков доложит мне лично. У меня с ним будет особый разговор.

Этот разговор состоялся через два дня. Я доложил министру, что группа из восьми человек готова к выполнению задания. Р.Я. Малиновский внимательно просмотрел список генералов и офицеров, вылетавших вместе со мной, одобрил его, потом сказал:
- Как только все ракетные части будут приведены в полную боевую готовность, доложите мне об этом лично. И только мне, никому больше. Ваша главная задача - контроль за готовностью ракет и войск к боевому применению.

Запомните и передайте товарищу Плиеву, что те указания, которые он получал лично от Никиты Сергеевича об использовании ракет Р-12, Р-14 и «Луна», должны строго и точно выполняться, а именно - ракетную дивизию пускать в дело только, повторяю, и только с личного разрешения Верховного Главнокомандующего Никиты Сергеевича Хрущева. Вы хорошо понимаете, что ракеты мы завозим на Кубу лишь с целью сдержать возможною агрессию со стороны Соединенных Штатов Америки и их союзников. Мы не собираемся развязывать атомную войну, это не в наших интересах. Тактические ракеты «Луна» применять исключительно в случае высадки десантов противника на остров Кубу. Плиеву разрешено лично принять решение на применение ядерных средств «Луна». Но прежде чем принять такое решение, он должен очень глубоко изучить обстановку и не допустить несанкционированных пусков. Особо обратите внимание на охрану позиционных районов ракетных частей, а также на их прикрытие с воздуха.

Министр встал из-за стола, походил по кабинету и, остановившись передо мной, добавил:
- О готовности Ракетных войск донесете мне условной фразой, смысл которой будем знать только я и Вы. Немного подумал, посмотрел на меня и, четко выговаривая каждое слово, произнес:
- «Директору. Уборка сахарного тростника идет успешно». Впредь вся переписка между нами и Группой войск должна идти в адрес Директора, это тоже передайте Плиеву. Условную фразу он заставил меня повторить дважды и пожелал счастливого пути.

В моей группе Ракетные войска стратегического назначения представлял генерал А.С. Буцкий, ПВО - генерал М.П. Науменко, ВВС - генерал Н.Г. Сытник, Сухопутные войска - полковник А.Л. Сапрыкин. Генерал Буцкий вылетел на Кубу раньше и присоединился к нашей группе уже на месте.

Вылет группы был назначен на утро 14 октября самолетом Ту-114, промежуточная посадка которого намечалась на аэродроме столицы Сенегала Дакара, так как к тому времени аэродром в Гвинее для посадки советских самолетов был закрыт. Замечу, однако, что строился последний с нашей помощью.

Где-то над Средиземным морем отказал один двигатель из четырех. Командиру экипажа поступил приказ возвращаться. Были даны запасные аэродромы. На трех моторах мы благополучно дотянули до Внуково.

Нас встретил мой заместитель генерал- майор Елисеев. Он передал распоряжение Р.Я. Малиновского быть готовыми в 23 часа того же дня вылететь на Кубу, так как обстановка там обострилась. Для полета, конечно, выделялся другой самолет. В назначенное время мы снова поднялись в воздух.

Город Дакар встретил нас зноем. Влажность воздуха была просто изнуряющей. Не выручала даже легкая одежда. После продолжительных переговоров экипажа с местным начальством нам разрешили выйти из самолета. Местные власти, хорошо зная международную обстановку, в частности вокруг Кубы, на контакт с нами шли весьма неохотно.

Выручили французы. Ведь Сенегал - бывшая колония Франции. Местные европейцы, хотя и с большим трудом, помогли нам разместиться в отеле на берегу океана. Но неурядицы наши продолжались. Проблема заключалась в том, что отель советским генералам и офицерам был не по карману, финансисты Министерства обороны «отвалили» нам по десять долларов в сутки, которых едва хватало на то, чтобы пообедать в ресторане или заплатить за самый скромный номер. Предстояло решать - либо питаться, либо нет, но иметь крышу над головой. А сколько мы пробудем в Дакаре, никто из нас не знал. С распоряжением о заправке самолета горючим администрация аэродрома не спешила. Взвесив все "за" и "против", мы выбрали жилье.

На следующий день, опять же не без помощи французов, самолет был заправлен, и мы продолжили полет. На этот раз он закончился благополучно. Правда, при приближении к американскому континенту наш Ту-114 несколько раз совершали облеты истребители ВВС США, а один раз даже была сымитирована атака.

Характерна и такая деталь. Сразу же после нашего отлета аэродром в Дакаре для посадки советских самолетов был закрыт. Как потом стало известно, закрытие аэродромов в Гвинее и Сенегале было делом рук американцев.

18 октября я представился командующему Группой советских войск, проинформировал его о цели прилета. Дословно передал указания Р.Я. Малиновского об использовании ракет и доложил об озабоченности государственного и военного руководства относительно неукоснительного и точного их выполнения. Я знал, что И.А. Плиев неохотно принимал представителей вышестоящего штаба. Выглядел он уставшим, болезненным. Мне еще в Москве говорили, что Плиева уже несколько лет донимает болезнь почек. Командующий сообщил, что развертывание прибывших частей идет с небольшим отставанием от плана, но с кубинской стороны оказывается необходимая помощь в их размещении, а штабом Группы войск вместе с кубинским генеральным штабом отрабатывается план взаимодействия советских и кубинских войск.

Из состава ракетной дивизии тогда уже прибыли три полка Р-12, которые приступили к оборудованию позиционных районов. Трудности состояли в том, что из-за нехватки инженерной техники многие работы приходилось выполнять вручную.

Плиев был очень озабочен тем, что 14 октября пилот американского разведывательного самолета U-2 представил своему командованию несколько фотографий территории Кубы, и в частности района Сан-Кристобаля, где оборудовались наши позиции для ракет Р-12. Эти фотографии опубликовал журнал «Тайм». На снимках можно было определить наличие специальных машин и другой военной техники, связанной с ракетным вооружением. Мне стало ясно, что маскировочные мероприятия кое-где "не сработали". Были и претензии у командующего к своему штабу.

Я тут же попросил И.А. Плиева, чтобы на следующий день генерал-майор Л.С. Гарбуз (заместитель командующего по боевой подготовке) поехал со мной в ракетную дивизию генерала И. Д. Стаценко. Хотелось лично проконтролировать график боевого развертывания полков Р-12. Генералы и офицеры, которые прибыли со мной, должны были работать в частях по видам Вооруженных Сил. И.А. Плиев выразил удовлетворение тем, что мы сразу включились в активную работу.

В тот же день я поехал вместе с генералом А.А. Дементьевым (старшим советником при кубинской армии) в Министерство революционных вооруженных сил Кубы, где состоялась встреча с министром Раулем Кастро и начальником генерального штаба майором Серхио дель Валье.

С Раулем Кастро мы встретились как старые знакомые. Я передал ему привет и наилучшие пожелания от Р.Я. Малиновского, проинформировал о цели своего прилета. На Кубе в большинстве случаев принято обращаться только по имени, и Рауль сразу же стал называть меня Анатолием.

После короткого обмена приветствиями он достал из папки какой-то документ и сообщил:
- Анатолий, мы получили очень важное донесение. 14 октября американский разведывательный самолет U-2 сфотографировал район Сан-Кристобаля, где оборудуются позиции для ваших ракет.

Я ответил, что меня уже проинформировали об этом, и попросил больше уделять внимания скрытности работ и маскировке в местах, где оборудуются позиционные районы для ракет да и не только ракет, но и другой крупногабаритной боевой техники, а также усилить внешнюю охрану этих районов кубинскими войсками.

- Со своей стороны мы тоже усилим бдительность и охрану, - подчеркнул я. Рауль тут же велел Серхио дать распоряжение соответствующим командир