Айзек Азимов. Основание и Земля

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЕЯ *

I. Поиски начинаются - Почему я сделал это? - спросил Голан Тревиз. Это был не новый вопрос. С тех пор, как он прибыл на Гею, он частозадавал его себе. Он мог проснуться в приятной прохладе ночи и обнаружитьэтот вопрос, колотящий в его мозгу, подобно крошечному барабану: Почему ясделал это? Почему я сделал это? Впрочем, сейчас, впервые за все время, он спросил об этом Дома,старейшину Геи. Дом хорошо знал о растущем напряжении Тревиза, поскольку могчувствовать ткань разума советника. Однако он не реагировал на это. Геяникак не должна была касаться разума Тревиза и лучшим способом преодолетьискушение было старательное игнорирование того, что он чувствовал. - Сделали что, Тревиз? - спросил он. Ему было трудно пользоватьсяболее чем одним слогом, обращаясь к другим, да это и не было главным. - Принял решение, - сказал Тревиз, - выбрал Гею, как будущий путьразвития. - Вы были правы, сделав это, - сказал Дом, усаживаясь. Его глубокопосаженные глаза серьезно смотрели на человека Основания, которыйпродолжал стоять. - Это только ВАШИ слова, - нетерпеливо сказал Тревиз. - Я/мы/Гея знаем это. И этим вы ценны для нас. У вас есть способностьпринимать правильные решения на основании неполных данных и вы приняли эторешение. Вы выбрали Гею! Вы отвергли анархию Галактической Империи,основанной на ментальности Второго Основания. Вы решили, что ни одна изних не может быть стабильной долго. Поэтому вы выбрали Гею. - Да, - сказал Тревиз. - Именно так! Я выбрал Гею. суперорганизм,целую планету с единым разумом и личностью, так что каждый может говорить"Я/мы/Гея?" - это придуманное вами местоимение, выражающее невыразимое. -Он принялся ходить взад-вперед. - А со временем это должно стать Галаксией- сверхсуперорганизмом, включающим все скопления Млечного Пути. Он остановился, резко повернулся к Дому и сказал: - Я чувствую, что прав, так же как это чувствуете вы, но вы ХОТИТЕстать Галаксией, и потому довольны решением. Однако во мне есть что-то, нежелающее этого, и потому я не могу так легко удовлетвориться этойправотой. Я хочу знать ПОЧЕМУ я принял это решение. Я хочу взвесить иоценить эту правоту, чтобы быть довольным ею. Простого ощущения правотымало. Откуда мне знать, что я прав? Что это за план, который делает меняправым? - Я/мы/Гея не знаем, как вышло, что вы пришли к правильному решению.Но разве это важно сейчас, когда решение принято? - Вы говорите от имени всей планеты, не так ли? От имени общегосознания каждой капли росы, каждого камня и даже жидкого ядра планеты? - Да, и то же самое может сделать любая часть планеты, в которойинтенсивность общественного сознания достаточно велика. - И всему этому общественному сознанию нравится использовать меня какчерный ящик? Пока ящик работает, неважно, что находится внутри? Но дляменя это не годится. Мне не нравится быть черным ящиком. Я хочу знать, чтовнутри. Я хочу знать, как и почему я выбрал Гею, это необходимо мне, чтобыуспокоиться. - Но почему вы так сомневаетесь в своем решении? Тревиз глубоко вздохнул и медленно, с нажимом, заговорил: - Потому, что я не хочу быть частью суперорганизма. Я не хочу бытьнеобязательной частью суперорганизма, которую можно выкинуть, если онрешит, что так будет лучше для целого. Дом задумчиво посмотрел на Тревиза. - Значит, вы хотите изменить свое решение, Трев? Вы знаете, что этовозможно. - Я страстно хочу изменить его, но не могу сделать этого толькопотому, что оно мне не нравится. Чтобы что-то сделать, я должен знатьверное это решение или ошибочное. Мало просто ЧУВСТВОВАТЬ, что оно верное. - Если вы чувствуете, что правы, значит вы правы. - Опять этотнизкий, мягкий голос, так сильно контрастирующий с внутренним состояниемТревиза. Почти шепотом, мучимый неразрешимым противоречием между чувствами изнанием, Тревиз сказал: - Я должен найти Землю. - Потому что это поможет вашему страстному стремлению узнать? - Потому что это вторая проблема, которая невыносимо тревожит меня, акроме того, я чувствую, что между ними есть связь. Разве я не черный ящик?Я ЧУВСТВУЮ эту связь. Разве этого мало, чтобы вы приняли это как факт? - Возможно, - спокойно сказал Дом. - Представьте себе тысячи лет - скажем, двадцать тысяч - в течениекоторых народы Галактики соотносили себя с Землей. Как стало возможно, чтовсе мы забыли о нашей Родине? - Двадцать тысяч лет это большее время, чем вам кажется. Имеетсямножество сторон ранней Империи, о которых мы знаем мало. Многие рассказыо ней почти наверняка вымышлены, но мы продолжаем повторять их и дажеверим в них, потому что заменить их нечем. К тому же, Земля старшеИмперии. - Но наверняка были какие-то записи. Мой хороший друг, Пилорат,собирает мифы и легенды о ранней Земле - все, что можно найти и из любогоисточника. Это его профессия и, что более важно, его хобби. Эти мифы илегенды - все, что у нас есть. Нет никаких записей или документов. - Документы двадцатитысячелетней давности? Вещи гниют, разрушаются,уничтожаются войнами. - Но могли сохраниться записи с записей, копии или копии с копий -материал гораздо более молодой, чем двадцать тысячелетий. Однако, все ониисчезли. Галактическая Библиотека на Транторе должна была иметь документы,касающиеся Земли. На эти документы есть ссылки в известных историческихзаписях, но самих документов в Галактической Библиотеке больше нет. Ссылкина них имеются, но нет ни одной цитаты. - Кажется, Трантор был разграблен несколько веков назад. - Библиотеку не тронули. Ее защитил персонал Второго Основания. Иименно этот персонал недавно обнаружил, что записи, касающиеся Земли,больше не существуют. Эти материалы были недавно изъяты. Почему? - Тревизпрекратил расхаживать и внимательно посмотрел на Дома. - Если я найдуЗемлю, то узнаю, что она скрывает... - Скрывает? - Скрывает или хочет скрыть. Я чувствую, что узнав это, пойму, почемувыбрал именно Гею из прочих путей развития. Тогда я буду ЗНАТЬ, а нечувствовать, что я прав и, если это так... - он пожал плечами, - то таконо и будет. - Если вы чувствуете, что это так, - сказал Дом, - и если вычувствуете, что должны искать Землю, тогда, конечно, мы поможем вам всем,чем сможем. Однако, эта помощь ограничена. Например, Я/мы/Гея не знаем,где расположена Земля среди огромного количества миров, составляющихГалактику. - И все-таки, - сказал Тревиз, - я должен искать. Даже еслибесчисленность звезд Галактики сделает поиски безнадежными. Даже, если ябуду вести их в одиночку. Тревиза окружала ухоженность Геи. Температура как всегда былаоптимальной, воздух приятно двигался, освежая, но не холодя. По небу плылиоблака, время от времени закрывая солнце и, несомненно, если бы уровеньвлажности в том или другом месте понизился, прошедший дождь восстановил быего. Деревья росли правильными рядами, как в саду, и так, несомненно, былово всем мире. Земли и моря были полны растительной и животной жизни внужной пропорции и количестве, обеспечивающем экологическое равновесие, аувеличение и уменьшение численности, несомненно, колебалось в пределахнекоего оптимума. То же самое было и с численностью людей. Из всех объектов, находившихся в поле зрения Тревиза, только одинвыбивался из этой идиллии - его корабль "Далекая Звезда". Корабль был вычищен и обновлен многочисленными человеческимикомпонентами Геи. На него загрузили запасы пищи и воды, его обстановкабыла обновлена, а механизмы проверены. Сам Тревиз внимательно проверилкорабельный компьютер. Корабль не нуждался в заправке горючим, поскольку был одним изнескольких гравитационных кораблей Основания, использующих энергию общегогравиполя Галактики, которой хватило бы для всех возможных флотовчеловечества на все время его возможного существования, причем заметитьуменьшение интенсивности поля было бы нелегко. Три месяца назад Тревиз был Советником на Терминусе. Другими словами,он был членом законодательного органа Основания и, ergo co величайшимчеловеком Галактики. Неужели это было всего три месяца назад? Казалось, прошла половина его тридцатидвухлетней жизни с тех пор, какон занимал этот пост и все, что его интересовало, это существовал ливеликий План Сэлдона или нет; был ли постепенный подъем Основания отпланетарной деревни к галактическому величию следствием неких привилегийили нет. Однако, некоторым образом, ничего не изменилось. Он по-прежнему былСоветником. Его статус и привилегии остались прежними, вот только он немог и надеяться вернуться на Терминус, чтобы потребовать их выполнения. Вхаосе Основания он был нужен не больше, чем в уютной аккуратности Геи. Оннигде не был дома, всюду оставаясь сиротой. Его челюсти сжались и он резко провел пальцами по черным волосам.Вместо того, чтобы терять время оплакивая свою судьбу, он должен найтиЗемлю. Если он переживет эти поиски, у него будет достаточно времени,чтобы сесть и поплакать. Тогда у него будет даже больше причин для этого. Он мысленно оглянулся на пройденный путь... Три месяца назад он и Яков Пилорат, этот способный и наивный ученый,покинули Терминус. Пилоратом двигало желание найти давно забытую Землю, аТревиз следовал за ним, используя цель Пилората как прикрытие для того,что он считал своей собственной целью. Они не нашли Земли, но обнаружилиГею, а затем Тревиз был вынужден принять свое важное решение. А сейчас он, Тревиз, повернет на 180 градусов и будет искать Землю. Как и Пилорат, он нашел то, чего найти не ожидал - черноволосую,темноглазую Блисс, молодую женщину, которая была Геей, так же как ею былиДом, песчинки или лист травы. Пилорат с пылом пожилого человека окунулся влюбовь к женщине, моложе его более чем в два раза, а она, как это нистранно, казалась довольной этим. Это было странно, но Пилорат был явно счастлив, и Тревиз подумал, чтокаждый человек находит для себя свое собственное счастье. Это было деломличности, личности, которую выбор Тревиза должен был уничтожить во всейГалактике. Снова вернулась боль. Это решение, которое он принял и продолжалпринимать постоянно критикуя, было... - Голан! Голос ворвался в мысли Тревиза, и он посмотрел вверх, в направлениисолнца, щуря глаза. - А, Яков, - сердечно сказал он - слишком сердечно, потому что нехотел, чтобы Пилорат догадался о причинах его задумчивости. Он даже сумелпошутить: - Я вижу, вы ухитрились оторваться от Блисс. Пилорат покачал головой. Легкий бриз шевелил его шелковистые белыеволосы, а вытянутое лицо оставалось серьезным. - Вообще-то, старина, именно она предложила мне повидать вас.Конечно, это не значит, что сам я не хотел вас видеть, но она, похоже,соображает быстрее меня. Тревиз улыбнулся. - Это верно, Яков. Вы пришли сказать мне "до свидания"? - Ну... не совсем. Точнее, совсем наоборот. Голан, когда мы покидалиТерминус, я собирался найти Землю. Я посвятил этому почти всю своювзрослую жизнь. - И я продолжу это, Яков. Теперь это моя цель. - Да, но она и моя тоже. - Но... - Тревиз поднял руку в неопределенном, многозначительномжесте. Пилорат решительно сказал, как выдохнул: - Я хочу лететь с вами. Тревиз изумился. - Не может быть, Яков! У вас сейчас есть Гея. - Однажды я вернусь на Гею, но я не могу отпустить вас одного. - Можете. Я сумею постоять за себя. - Не обижайтесь, Голан, но вы не все знаете. Именно мне известны мифыи легенды. Я могу направлять вас. - И вы оставите Блисс? Слабый румянец окропил щеки Пилората. - Я не хочу делать этого, старина, но она сказала... - Нет, вы не поняли. Пожалуйста, выслушайте меня, Голан. Вечно выделаете выводы, не услышав всего. Я знаю, это ваша специальность, а у менявсегда были трудности с кратким изложением сути, но... - Хорошо, - мягко сказал Тревиз. - Вы расскажете мне, что имела ввиду Блисс, любым предпочтительным для вас образом, а я обещаю бытьтерпеливым. - Спасибо, но я не собираюсь испытывать ваше терпение. Видите ли,Блисс тоже хочет лететь. - Блисс хочет лететь? - переспросил Тревиз. - Черт, опять я сорвался.Но больше этого не будет. Скажите мне, Яков, а почему Блисс хочет лететь? - Она не сказала. Сказала только, что хочет поговорить с вами. - Тогда почему ее здесь нет, а? - Думаю... - сказал Пилорат. - Это только мои мысли... она считает,что вы не любите ее, Голан, и колеблется: подходить к вам или нет. Япытался убедить ее, что вы ничего против нее не имеете, и все же онаотправила меня для разговора с вами. Могу ли я сказать, что вы навеститеее, Голан? - Конечно. Я пойду к ней прямо сейчас. - И вы будете благоразумным? Понимаете, старина, это очень тревожитее. Она считает жизненно важным свое участие в экспедиции. - Она не сказала, почему? - Нет, но если она думает так, так считает Гея. - Это подразумевает, что я не могу отказать. Я прав, Яков? - Да, думаю, вы не должны этого делать, Голан. Впервые за свое недолгое пребывание на Гее Тревиз вошел в дом Блисс,в котором сейчас жил и Пилорат. Тревиз быстро огляделся по сторонам. Дома на Гее стремились кпростоте. При полном отсутствии любых видов плохой погоды, с постояннойтемпературой на каждой определенной широте и отсутствием тектоническихподвижек, не было смысла строить дома, рассчитанные на тщательную защиту,или на поддержание благоприятных условий жизни в неблагоприятной внешнейсреде. Можно было сказать, что вся планета является домом для ее жителей. Внутри этого планетарного дома дом Блисс был небольшим, с окнами безстекол, закрытыми занавесками, с немногочисленной, нограциозно-утилитарной обстановкой. На стенах висели несколькоголографических снимков, и один из них изображал Пилората, выглядевшегоудивленным и застенчивым. Губы Тревиза изогнулись, но он постарался скрытьсвое веселье, для чего занялся поясным шарфом. Блисс следила за ним не улыбаясь, как делала это обычно. Она былаочень серьезна, ее прекрасные темные глаза широко раскрылись, волосыпадали на плечи мягкими черными волнами. И только полные губы, тронутыекрасной помадой, ярким пятном выделялись на ее лице. - Спасибо, что навестили меня, Трев. - Яков очень настаивал на этом, Блиссенобиарелла. Блисс коротко улыбнулась. - Хороший ответ. Если вы будете называть меня Блисс, я постараюсьпроизносить ваше имя полностью, Тревиз. - Она почти незаметно запнулась навтором слоге. Тревиз поднял правую руку. - Это меня устраивает. Я знаю, что жители Геи пользуются при обычномобмене мыслями односложными именами, поэтому, если вы и впредь будетеназывать меня Трев, я не обижусь. И все-таки мне будет приятнее, если выпостараетесь, обращаясь ко мне, говорить - Тревиз. А я буду называть васБлисс. Тревиз изучал ее, как делал всегда, встречаясь с нею. Как индивидуум,она была молодой женщиной лет двадцати. Однако, как части Геи, ей былонесколько тысяч лет. Внешне она выглядела одинаково в обоих случаях иразличие проявлялось только в разговоре и атмосфере, окружавшей ее. - Я буду стремиться к этому, - сказала Блисс. - Вы говорили о желаниинайти Землю... - Я говорил это Дому, - заметил Тревиз, решив не соглашаться с Геей,не высказав предварительно своей точки зрения. - Да, но говоря с Домом, вы говорили с Геей и каждой ее частью, такчто, можно сказать, говорили со мной. - Вы слышали, как я говорил это? - Нет, не слышала, но сосредоточившись, могу вспомнить ваши слова.Пожалуйста, смиритесь с этим и пойдем дальше. Вы говорили о своем желаниинайти Землю и о том, что это очень важно. Я не вижу этой важности, но увас есть способность делать правильные выводы, поэтому Я/мы/Гея должнысчитаться с вашими словами. Если это важно для вашего решения, касающегосяГеи, значит, это важно для Геи и, следовательно, Гея должна идти с вами,хотя бы чтобы просто защищать вас. - Говоря, что Гея должна идти со мной, вы имеете в виду, что со мнойдолжны идти ВЫ? Я прав? - Я - Гея, - коротко ответила Блисс. - Но есть же и другие люди на этой планете. Почему именно вы? Почемуне какая-то другая часть Геи? - Потому что Пил хочет лететь с вами, а если он полетит, то будетнесчастлив с любой другой частью Геи, кроме меня. Пилорат, скромно сидевший на стуле в другом углу (спиной к своемусобственному изображению, как отметил Тревиз), мягко сказал: - Это правда, Голан. Блисс - МОЯ часть Геи. Блисс вдруг улыбнулась. - Это довольно необычно - думать таким образом. Это так чуждо... - Что ж, посмотрим. - Тревиз закинул руки за голову и началнаклоняться назад на своем стуле. При этом тонкие ножки затрещали, так чтоон, решив, что стул недостаточно крепок, чтобы выдержать эту игру, вновьпоставил его нормально. - Останетесь ли вы частью Геи, если покинете ее? - Я не могу не быть ею. Впрочем, я могу изолировать себя, если мнегрозит серьезная опасность, так, чтобы она не перешла на всю Гею, или,если есть какие-то другие причины для этого. Однако, это только в случаеопасности. Обычно же я буду оставаться частью Геи. - Даже если мы прыгнем через гиперпространство? - Даже тогда, хотя это и осложнит дело. - Признаться, это малоутешительно. - Почему? Тревиз сморщил нос, как будто почувствовал дурной запах. - Это значит, что все сказанное и сделанное на моем корабле, то, чтоувидите и услышите вы, будет увидено и услышано всей Геей. - Я - Гея, поэтому все, увиденное, услышанное и почувствованное мной,увидит, услышит и почувствует Гея. - Вот именно. Даже эта стена увидит, услышит и почувствует. Блисс взглянула на стену, на которую он указал, и пожала плечами. - Да, и эта стена тоже. Ее сознание ничтожно мало, поэтому оначувствует и понимает крайне мало, но, полагаю, под влиянием нашегоразговора в ней происходят какие-то субатомные изменения, которые могутоказаться важными для всей Геи. - А если мне захочется уединения? Может, я не хочу, чтобы стеназнала, что я говорю или делаю. Блисс казалась рассерженной, и Пилорат решил вмешаться. - Вы знаете, Голан, я не хотел встревать, поскольку явно многого незнаю о Гее. И все же, я был с Блисс и сделал кое-какие выводы. Если выидете сквозь толпу на Терминусе, вы видите и слышите великое множествовещей, и можете запомнить некоторые из них. Возможно, вы даже сумеетевоспроизвести их при правильной церебральной стимуляции, но большей частьюэто вас не касается. Вы пропускаете это мимо, даже если видитекакую-нибудь эмоциональную сцену и она вас интересует. Если она некасается вас лично, вы ее забываете. То же происходит и с Геей. Даже еслився Гея будет знать о ваших личных делах, это не значит, что они еезаинтересуют. Я прав, дорогая? - Я никогда не думала об этом так, Пил, но в твоих словах что-тоесть. Но это уединение, о котором говорил Трев... то есть я хотела сказатьТревиз... ничего не значит для нас. Фактически я/мы/Гея находим этонепостижимым. Но хотеть быть частью... чтобы твой голос был неслышим, твоипоступки не замечены, твои мысли непрочитаны... - Блисс энергично покачалаголовой. - Я говорила, что мы можем блокировать себя в случае опасности,но кто может захотеть жить так хотя бы один час? - Я, - сказал Тревиз. - Вот почему я должен найти Землю... найтипричину, заставившую меня выбрать для человечества эту ужасную судьбу. - Это вовсе не ужасная судьба, но давайте не будем дискутировать поэтому вопросу. Я пойду с вами не как шпион, а как друг и помощник. Геяпойдет с вами не как шпион, а как друг и помощник. Тревиз мрачно заметил: - Гея больше помогла бы мне, направив к Земле. Блисс медленно покачала головой. - Гея не знает местонахождения Земли. Дом уже говорил вам это. - Я не совсем верю этому. В конце концов у вас должны быть записи.Почему за время пребывания здесь, я ни разу не видел этих записей? Дажеесли Гея действительно не знает, где расположена Земля, я могу почерпнутькое-что полезное из этих записей. Я знаю Галактику несомненно много лучше,чем Гея. Я могу заметить и понять намеки, которых Гея вообще не уловит. - Но о каких записях вы говорите, Тревиз? - О любых. Книги, фильмы, пластинки, голографии, артефакты - все, чтоу вас есть. За время, что нахожусь здесь, я не видел ничего, что можнобыло бы назвать записями. А вы, Яков? - Нет, - ответил Пилорат. - Но я и не очень смотрел. - А я смотрел, хотя и осторожно, - сказал Тревиз, - и не виделничего. Ничего! Я могу только подозревать, что их спрятали от меня.Интересно, почему? Можете вы сказать мне это? Гладкий лоб Блисс собрался в удивленные морщины. - Почему вы не спросили об этом раньше? Я/мы/Гея ничего не прячем ине лжем. Изолянты - индивидуумы в изоляции - могут лгать. Они ограничены ибоятся, потому что ограничены. Однако Гея - это планетарный механизм согромными ментальными способностями, и страха не имеет. Для Геи говоритьложь, то есть то, что не соответствует действительности, в принципеневозможно. Тревиз фыркнул. - Тогда почему от меня тщательно прятали все записи? Скажите мне, вчем причина этого? - Разумеется. - Она вытянула обе руки вперед ладонями вверх. - У наснет никаких записей. Пилорат пришел в себя первым; он казался менее удивленным из нихдвоих. - Дорогая, - мягко сказал он, - это совершенно невозможно. У вас неможет быть цивилизации без записей какого-либо рода. Блисс подняла брови. - Я понимаю это. Я только хотела сказать, что у нас нет записей тоготипа, о которых говорил Трев... Тревиз, или подобных им. Я/мы/Гея непишем, не печатаем, не снимаем, не составляем компьютерного банка данных,вообще ничего не делаем. И на камне мы этого тоже не высекаем. Вот и все,что я сказала. Естественно, поскольку у нас ничего этого нет, Тревизничего не нашел. - Но что же у вас есть? - спросил Тревиз, - если нет никаких записей,которые я мог бы определить, как записи? Тщательно произнося слова, словно разговаривая с ребенком, Блисссказала: - У я/мы/Геи есть память. Я ПОМНЮ. - Что вы помните? - спросил Тревиз. - Все. - Все? - Конечно. - А на сколько лет назад? - На неопределенное количество времени. - И вы можете сообщить мне исторические, биографические,географические данные? Даже местные сплетни? - Все, что угодно. - И все в этой маленькой голове, - Тревиз сардонически коснулсяправого виска Блисс. - Нет, - сказала она. - Воспоминания Геи не ограничиваютсясодержанием моего черепа. Видите ли (за одно мгновение она как бы вырослаи посуровела, перестав быть одной Блисс и объединившись с другими жителямиГеи), до начала истории было время, когда люди были настолько примитивны,что хотя и запоминали события, не могли о них рассказать. Речь былаизобретена и использовалась для передачи воспоминаний от одного человека кдругому. Письменность, вероятно, была изобретена для записи воспоминаний ипередачи их через время от поколения к поколению. Таким образом, весьтехнологический прогресс использовался для передачи и накоплениявоспоминаний, а также, чтобы сделать нахождение нужного эпизода проще.Однако, когда индивидуумы объединились в форме Геи, все это устарело. Мыможем вернуться к воспоминаниям основной системы их регистрации, на основекоторой строится все прочее. Вы понимаете это? - Вы хотите сказать, что сумма разумов Геи может запомнить гораздобольше данных, чем отдельный мозг? - спросил Тревиз. - Конечно. - Но что хорошего для вас, как индивидуальной части Геи, в том, чтоона имеет все данные в своей памяти планеты? - Дело в том, что все это вы можете потребовать. Все, что мне нужно,имеется в мозгу какого-то индивидуума, возможно, у многих сразу. Если эточто-то фундаментально, скажем, значение слова "стул", то это есть в каждоммозгу. Но даже если это что-то малоизвестное, что имеется только в малойчасти разума Геи, я могу вызвать это в случае необходимости, хотя такойвызов затянется надолго, чем если данные широко распространены...Понимаете, Тревиз, если вы хотите знать что-то, чего нет в вашем мозгу, высмотрите какой-нибудь книгофильм или пользуетесь компьютерным банкомданных. Я же сканирую общий разум Геи. - А как вы удерживаете всю эту информацию от просачивания в ваш разуми уничтожения его? - спросил Тревиз. - Вы ударились в сарказм, Тревиз? - Бросьте, Голан, - сказал Пилорат, - не будьте таким неприятным. Тревиз взглянул на них, затем с видимым усилием заставил себярасслабиться. - Простите. На мне лежит серьезная ответственность, и я не хочу, да ине знаю, как избавиться от нее. Порой это помимо моей воли заставляет менябыть неприятным. Блисс, я действительно хотел бы знать, как вы получаетесведения из других разумов без того, чтобы они отложились в вашемсобственном и быстро переполнили его. - Не знаю, Тревиз, - сказала Блисс. - Никто лучше вас не знаетподробностей работы вашего мозга. Полагаю, вам известно расстояние отвашего солнца до ближайшей звезды, но вы не всегда осознаете это. Выхраните это где-то в памяти и можете в любой момент вызвать цифру, есливас спросят. Если же она не требуется, со временем вы можете забыть ее, нопри необходимости получите ответ из какого-нибудь банка данных. Еслирассматривать мозг Геи как огромный банк данных, то мне вовсе незачемсознательно помнить все разделы, которыми я хочу пользоваться. Захотевиспользовать факт или воспоминание, я просто позволю ему выскользнуть изпамяти. А затем спокойно помещаю его обратно на место, откуда взяла. - Блисс, сколько людей на Гее? - Около миллиарда. Или вы хотите точную цифру на данный момент? Тревиз печально улыбнулся. - Я верю, что вы, если захотите, можете назвать точную цифру, но менявполне устроит приблизительная. - В настоящее время, - сказала Блисс, - популяция стабильна иколеблется вокруг некоторой цифры, которая незначительно превышаетмиллиард. Я могу сказать вам, насколько велико это превышение илинехватка, что будет означать растягивание моего сознания и... ну,скажем... ощущение границ. Я не могу объяснить точно, потому что выникогда не разделяли этого чувства. - И все же мне кажется, что миллиарда человеческих разумов - а в эточисло входят и дети - недостаточно для удержания в памяти всех данных,необходимых сложному обществу. - Но ведь люди не единственные живые существа на Гее, Трев. - Вы хотите сказать, что животные тоже помнят? - Нечеловеческий разум не может накапливать воспоминания с той жеплотностью как человеческий, к тому же большую часть места во всех мозгах- человеческих и нечеловеческих - занимают личные воспоминания, которыеедва ли можно использовать для чего-то, кроме определенного компонентапланетарного сознания. Однако, значительное количество данных может быть -и есть - заключено в мозгах животных, а также в тканях растений иминеральных образованиях планеты. - В минеральных образованиях? Вы хотите сказать - в скалах и горныххребтах? - А некоторые виды данных - в океане и атмосфере. Все это тоже Гея. - Но что могут удержать неживые системы? - Очень многое. Интенсивность сознания в них мала, но объем таквелик, что большая часть общих воспоминаний Геи находится в горныхпородах. Чтобы извлечь их оттуда и поместить обратно, требуется многовремени, поэтому в них предпочтительнее размещать так называемые "мертвые"данные, которые редко используются в обычной жизни. - А что происходит, когда умирает кто-либо, чей мозг содержит данныезначительной ценности? - Сведения не теряются. Они постепенно вытесняются по мере разложениямозга, но требуется значительное время для распределения их по другимчастям Геи. А когда новые мозги в детских головах становятся болееорганизованными по мере роста, они развивают не только личные воспоминанияи мысли, но и черпают знания из других источников. То, что вы называетевоспитанием, проходит полностью автоматически для мы/нас/Геи. - Честно говоря, Голан, - сказал Пилорат, - слова о живом мирекажутся мне имеющими значительно больший смысл, чем мы думаем. Тревиз искоса взглянул на своего приятеля. - Я уверен в этом, Яков, но никого не хочу убеждать. Эта планета,такая большая и разная, представляет собой единый мозг. Единый! Каждыйновый возникающий мозг объединяется с целым. А где возможность дляоппозиции, для несогласия? Думая о человеческой истории, вы можетевспомнить, что точка зрения меньшинства могла быть осуждаема обществом, нов конце концов выигрывала и изменяла мир. Есть ли здесь, на Гее,возможность для крупного восстания? - Есть внутренний конфликт, - сказала Блисс. - Не все взгляды Геистановятся общими взглядами. - Это должно быть ограничено, - сказал Тревиз. - В едином организмене может быть слишком много разногласий, иначе он не будет работать какнадо. Если прогресс и развитие не прекращаются совсем, они по крайней мерезамедляются. Можете вы представить возможность перенесения всего этого навсю Галактику? На все человечество? Совершенно бесстрастно Блисс заметила: - Вы подвергаете сомнению собственное решение? Ваши мысли изменились,и вы решили, что Гея - нежелательное будущее для человечества? Тревиз сжал губы, потом медленно произнес: - Это должно нравиться мне, но пока... не нравится. Я принималрешение на некоей основе... некоей бессознательной основе... и, пока неузнаю, что это за основа, не могу решить: следует ли мне оставить илиизменить решение. А сейчас давайте вернемся к вопросу о Земле. - Где вы надеетесь узнать сущность этой основы, на которой принялисвое решение. Верно, Тревиз? - Да, я надеюсь на это... Дом сказал, что Гея не знает положенияЗемли. Полагаю, вы согласны с ним. - Конечно, я согласна с ним. Я не менее Гея, чем он. - И вы скрываете знание от меня? Я хочу сказать - сознательно? - Разумеется, нет. Даже если бы Гея могла лгать, она не стала былгать ВАМ. Кроме всего прочего, мы зависим от вашего заключения, и намнужно, чтобы оно было точным, а это предполагает, что оно базируется нареальности. - В таком случае, - сказал Тревиз, - разрешите воспользоваться вашимивоспоминаниями. Взгляните назад и скажите мне, как далеко вы помните. Последовала небольшая пауза. Блисс бессмысленно смотрела на Тревиза,как будто на мгновение впала в транс. Затем она сказала: - Пятнадцать тысяч лет. - А почему вы заколебались? - На это нужно время. Старые воспоминания... действительно старые...почти целиком находятся в основаниях гор и требуется время, чтобы извлечьих оттуда. - Значит, пятнадцать тысяч лет? Именно тогда Гея была заселена? - Нет. По нашим данным это произошло за три тысячи лет до этого. - А почему вы не уверены в этом? Может, вы - или Гея - не помнитеэтого? Блисс ответила: - Это было до того, как Гея достигла состояния, когда память сталаглобальной. - Значит, перед тем, как вы смогли положиться на свою коллективнуюпамять, у Геи должны были храниться записи, Блисс. Записи в обычномсмысле: на пленках, в книгах, фильмах и так далее. - Получается, что да, но едва ли они выдержали все это время. - Они могли быть скопированы или, что еще лучше, переданы вглобальную память, как только она достаточно развилась. Блисс нахмурилась. Последовала еще одна пауза, более продолжительная,чем первая. - Я не нашла никаких следов об этих ранних записях. - Почему? - Не знаю, Тревиз. Полагаю, они не имели большой важности. Мнепредставляется, что к тому времени, когда заметили, что старые записиразрушаются, их сочли слишком архаичными и ненужными. - Но вы этого не знаете. Это только ваши домыслы и предположения, ане знание. Значит, Гее это неизвестно. - Это должно быть так. - Должно? Я не часть Геи и потому не предполагаю того, чтоподсказывает мне Гея. Я, как изолянт, думаю иначе. - Что же вы полагаете? - Во-первых, есть кое-что, в чем я уверен. Уничтожение цивилизациейсвоих ранних записей просто невероятно. Их не то что не признаютархаичными и ненужными, к ним относятся с определенным почтением ивсячески стараются сохранить. Если доглобальные записи Геи былиуничтожены, Блисс, это уничтожение совершилось не добровольно. - Тогда как вы объясняете его? - Из библиотеки Трантора все упоминания о Земле были изъяты, причемне представителями Второго Основания. Разве невозможно, чтобы на Гее всеупоминания о Земле были изъяты кем-то другим, а не самой Геей? - Откуда вы знаете, что ранние записи упоминали Землю? - По вашим словам, Гея была найдена по крайней мере восемнадцатьтысяч лет назад. Это уводит нас во времена до образования ГалактическойИмперии, в период, когда Галактика заселялась, и главным источникомколонистов была Земля. Пилорат может подтвердить это. Пилорат откашлялся. - Так говорят легенды, дорогая. Я отношусь к этим легендам серьезно идумаю - как и Голан Тревиз - что люди жили первоначально на одной планетеи этой планетой была Земля. Самые первые колонисты были с Земли. - Таким образом, продолжал Тревиз, - если Гея была обнаружена вранний период гиперпространственных путешествий, весьма вероятно, что ееколонизировали земляне или, возможно, жители не очень старого мира,незадолго до того колонизированного землянами. По этой причине записи озаселении Геи и первых нескольких тысячелетий после этого, несомненно,упоминали Землю и землян. И вот эти записи исчезли. Похоже, КТО-ТОсчитает, что Земля не должна упоминаться ни в одной из записей Галактики.И, если это так, должна быть какая-то причина этому. Блисс негодующе сказала: - Это только предположения, Тревиз. У вас нет доказательств. - Но ведь именно Гея утверждает, что мой талант заключается внахождении правильных решений на основании недостаточных фактов. Поэтому,если я пришел к твердому убеждению, не говорите, что у меня нетдоказательств. Блисс промолчала, а Тревиз продолжал: - Итак, все больше причин для того, чтобы найти Землю. Я собираюсьотправиться, как только "Далекая Звезда" будет готова. Вы все еще хотителететь со мной? - Да, - тут же ответила Блисс, а Пилорат повторил: - Да. II. К Компореллону Шел слабый дождь, и Тревиз взглянул на небо, имевшее серо-белый цвет.Он был в дождевой шляпе, которая отталкивала капли, разбрызгивая их вовсех направлениях. Пилорат, стоявший за пределами досягаемости капель, неимел такой защиты. - Я не вижу смысла в том, что вы мокнете, Яков, - сказал Тревиз. - Сырость не беспокоит меня, мой дорогой друг, - ответил Пилорат,выглядевший серьезно, как всегда. - Это слабый и теплый дождь. Если такможно выразиться, он не дикий. А кроме того старики говорили: "НаАнакреоне делай так, как делают анакреонцы". - Он указал на несколькихжителей Геи, стоявших возле "Далекой Звезды" и внимательно смотревших. Онистояли в некоем порядке, как деревья в рощах Геи, и ни один из них неносил дождевой шляпы. - Полагаю, - заметил Тревиз, - они не думают, что промокнут, потомучто вся остальная Гея мокнет тоже. Деревья, трава, почва - все мокнет, авсе это равноправные части Геи, как и эти люди. - Думаю, в этом есть смысл, - согласился Пилорат. - Довольно скоровыйдет солнце, и все быстро высохнет. Одежда не морщит и не садится,вокруг не холодно, а поскольку нет болезнетворных микроорганизмов, никтоне подхватит простуды, гриппа или пневмонии. Стоит ли беспокоиться онебольшой сырости? Тревиз не сомневался, что это объяснение логично, но ему оченьхотелось пожаловаться. - И все же, - сказал он, - я не вижу необходимости в дожде именно вовремя нашего отлета. Помимо прочего, дождь - дело добровольное. На Гее небыло бы дождя, если бы она не хотела его. Это похоже на выражение нампрезрения. - А может, - губы Пилората слегка дернулись, - Гея плачет от горя,провожая нас. - Может, и так, - сказал Тревиз. - А может, и нет. - На самом же деле, - продолжал Пилорат, - я полагаю, что почва вэтом регионе нуждается в увлажнении, и эта потребность более важна, чемнаше желание видеть чистое небо. Тревиз улыбнулся. - Похоже, вы действительно любите этот мир. Я имею в виду - не толькоиз-за Блисс. - Да, - сказал Пилорат, как будто защищаясь. - Я всегда любил тихую,размеренную жизнь, и чувствую себя на месте здесь, где весь мир трудитсянад тем, чтобы сделать ее тихой и размеренной. В конце концов, Голан,когда мы строим дом - или этот корабль - то пытаемся создать идеальноеубежище. Мы снабжаем его всем, что нам необходимо, мы контролируемтемпературу, качество воздуха, освещение и все остальное, манипулируя им,чтобы сделать идеально подходящим для нас. Гея - это просто расширениемечты о комфорте и безопасности до размеров целой планеты. Что в этомплохого? - А что плохого, - сказал Тревиз, - если мой дом или корабль сделанытак, чтобы удовлетворить МЕНЯ? Будь я частью Геи, тогда не возникало бывопроса, какая идеальная планета удовлетворит меня. В этом случае менябольше волновал бы факт, что я тоже должен удовлетворять ее. Пилорат скривился. - Можно доказать, что каждое общество подгоняет своих членов длясобственных нужд. Развиваются обычаи, которые имеют смысл внутри общества,и эту цепочку каждый индивидуум использует в своих целях. - В обществах, которые я знаю, возможны революции. В них естьэксцентричные люди и даже преступники. - Вы хотите эксцентричных людей и преступников? - Почему бы и нет? Мы с вами - эксцентричные люди. Мы явно нетипичные представители обитателей Терминуса. Что же касается преступников,то тут все зависит от определения. И если преступники - это цена, которуюнужно платить за мятежников, еретиков и гениев, я предпочитаю платить ее.Я ТРЕБУЮ, чтобы эта цена была уплачена. - А разве преступники это единственно возможная плата? Разве нельзяиметь гениев без преступников? - Вы не можете иметь гениев и святых без людей, далеко отклоняющихсяот нормы, и я не представляю, чтобы это отклонение было только в однусторону. Отклонения должны быть симметричными... В любом случае, я хочуиметь более веские причины для принятия решения объявить Гею модельюбудущего человечества, чем эта планетарная версия удобного дома. - О, мой дорогой друг, я не хочу убеждать вас удовлетвориться своимрешением. Я буду просто наблю... - Он замолчал. Широко шагая, к ним направлялась Блисс. Ее темные волосы былимокрыми, а туника облегала тело, подчеркивая ширину бедер. Подойдя, онакивнула им. - Простите, что задержала вас, - сказала она, слегка задыхаясь. - Домзадержал меня дольше, чем я рассчитывала. - Но ведь вы, - сказал Тревиз, - знаете все, что знает он. - Иногда возникает разница в интерпретации. Все-таки мы не идентичныи потому дискутируем. Смотрите, - она сделала резкое движение. - У вас дверуки. Каждая из них - часть вас, и обе кажутся идентичными, за исключениемтого, что одна - зеркальное отражение другой. И все же вы пользуетесь имипо разному, верно? Какие-то действия вы совершаете в основном правойрукой, а какие-то - левой. Это тоже можно назвать разницей винтерпретации. - Она обошла вас, - сказал Пилорат с явным удовлетворением. Тревиз кивнул. - Это убедительная аналогия, если она здесь уместна, в чем я вовсе неуверен. Однако, можно ли нам подняться сейчас на корабль? Идет дождь... - Да, да. Все наши люди ушли, и корабль в превосходной форме. - Потомона быстро, с любопытством глянула на Тревиза. - Вы остаетесь сухим.Дождевые капли минуют вас. - Действительно, - сказал Тревиз. - Я избегаю сырости. - Но разве не чудесно время от времени промокнуть? - Нисколько. Но это мое мнение, а не дождя. Блисс пожала плечами. - Как хотите. Весь наш багаж уже погружен на борт. Все трое направились к "Далекой Звезде". Дождь стал еще слабее, нотрава была уже совершенно мокрой. Тревиз шел очень осторожно, но Блиссскинула свои туфли, взяла их в руку и пошла по траве босиком. - Восхитительное ощущение, - заметила она в ответ на взгляд Тревиза. - Хорошо, - рассеянно отозвался он, потом раздраженно добавил: -Почему эти люди стоят вокруг? - Они запоминают событие, - сказала Блисс, - которое Гея считаетважным. Вы важны для вас, Тревиз. Если в результате этого путешествия выпередумаете и решите против нас, мы никогда не вырастем в Галаксию, да иГеей едва ли сможем остаться. - Значит, я представляю жизнь и смерть для Геи, для всего мира? - Мы уверены в этом. Тревиз вдруг остановился и снял свою дождевую шляпу. На небе началипоявляться голубые пятна. - Но сейчас, - сказал он, - мой голос в вашей власти. Если вы убьетеменя, я никогда не передумаю. - Голан! - произнес шокированный Пилорат. - Это ужасно говорить так. - Типично для изолянта, - холодно сказала Блисс. - Вы должны понять,Тревиз, что нас интересует не ваша персона, и даже не ваш голос, а правда- и в этом суть дела. Вы важны, как проводник к правде, а ваш голос - какее индикатор. Это все, что мы хотим от вас. И если мы вас убьем, чтобыпомешать вам передумать, едва ли мы спрячем правду от самих себя. - А если я скажу вам, что правда это не Гея, вы все с готовностьюсогласитесь умереть? - Возможно, без готовности, но в конце концов это будет принято. Тревиз покачал головой. - Если бы кто-то хотел убедить меня в том, что Гея - отвратительна иДОЛЖНА умереть, ему было бы достаточно заявления, которое вы только чтосделали. - Затем взгляд его переместился на терпеливо ожидающих и,вероятно, слушающих жителей Геи. - Почему они так растянуты? И почему ихтак много? Если один из них увидит событие, и оно останется в его памяти,разве этого будет мало для остальной памяти? Или оно должно быть записанов миллионе разных мест, если вы хотите его иметь? - Они наблюдают за этим каждый под другим углом и каждый откладываетэто в слегка отличающемся мозгу. После изучения всех этих наблюдений исведения их вместе, результат будет гораздо лучше, чем от любого из них,взятого отдельно. - Другими словами, целое полнее, чем сумма всех частей. - Именно. Вы уловили главную причину существования Геи. Вы, какчеловек, состоите примерно из 50 триллионов клеток, но вы, какмногоклеточная структура, гораздо важнее, чем сумма индивидуальныхзначений этих 50 триллионов клеток. Думаю, вы должны согласиться с этим. - Да, - сказал Тревиз. - Я этим я согласен. Он шагнул в корабль и на минуту повернулся, чтобы взглянуть на Гею.Короткий дождь придал атмосфере свежесть, и он увидел сочно-зеленый, тихийи мирный пейзаж; безмятежный сад, разбитый между усталыми завиткамиГалактики... И Тревиз искренне надеялся, что никогда больше его не увидит. Когда воздушный шлюз закрылся за ним, Тревиз почувствовал себя так,словно отбросил если не кошмар, то нечто настолько нереальное, что ономешало ему нормально дышать. Он отлично понимал, что часть этой ненормальности продолжалаоставаться с ним в виде Блисс. Пока она была здесь, здесь была Гея, и всеже он был убежден, что ее присутствие важно. Вновь возникала проблемачерного ящика, и он искренне надеялся, что никогда слишком сильно неповерит этому черному ящику. Он осмотрел корабль и нашел его прекрасным. Он был его собственностьюс тех пор как мэр Основания Харла Бренно запихнула его вовнутрь иотправила к звездам - как живую молнию, предназначенную низвергнуть огоньна тех, кого она считала врагами Основания. Эта задача была выполнена, нокорабль был по-прежнему его, и он не собирался его возвращать. Корабль принадлежал ему всего несколько месяцев, но успел статьдомом, и теперь Тревиз лишь смутно помнил, что его домом когда-то былТерминус. Терминус! Центр Основания, которому по Плану Сэлдона суждено было вближайшие пятьсот лет основать вторую и более великую Империю. И он,Тревиз, сейчас разрушал этот план. Принятое им решение превращалоОснование в ничто, а вместо него делало возможным новый вид общества,новый образ жизни, совершало переворот, превосходящий все со времензарождения многоклеточной жизни. Сейчас он отправлялся в путешествие, чтобы доказать (илиопровергнуть), что сделанное им было верно. Поймав себя на том, что замер, погрузившись в мысли, он раздраженнотряхнул головой. Заторопившись в пилотскую рубку, он обнаружил, что егокомпьютер еще там. Он буквально сверкал; впрочем, сверкало все, старательно вычищенное.Цепи, которых он касался почти наугад, работали идеально и, похоже, сбольшей легкостью, чем прежде. Вентиляционная система действоваланастолько тихо, что ему пришлось поднести руку к вентилятору, чтобыубедиться, что воздух циркулирует. На компьютере маняще горел световой круг. Тревиз коснулся его, исветовое пятно расширилось, покрыв всю панель, на которой появилиськонтуры правой и левой рук. Он глубоко вздохнул и только тут понял, чтовообще перестал дышать. Обитатели Геи ничего не знали о технологииОснования и легко могли повредить компьютер вовсе того не желая. Однако доэтого не дошло - руки по-прежнему были здесь. Чтобы закончить проверку, нужно было положить на них свои руки, но намгновение Тревиз заколебался. Он почти сразу узнает, если что-то не впорядке, но в таком случае, что он сможет сделать? Для ремонта нужновозвращаться на Терминус, а если он это сделает, можно было несомневаться, что мэр Бренно не отпустит его еще раз. Если же он этого несделает... Он почувствовал, как колотится его сердце, и понял, что нет смыслазатягивать эту неизвестность. Вытянув обе руки, он положил их на светящиеся контуры на панели.Сразу же появилось ощущение другой пары рук, держащей его. Его чувстварасширились, и он увидел зеленую и влажную Гею, и ее обитателей, которыепродолжали наблюдать. Когда он пожелал взглянуть вверх, то тут же увиделоблачное небо. Потом, по его желанию, облака исчезли, и он увидел чистоеголубое небо с шаром солнца, освещавшего его. Еще одно пожелание, и голубизна исчезла, а он увидел звезды. Смахнув их, он захотел увидеть и увидел Галактику, похожую насплюснутое колесо. Он проверял компьютерное изображение, регулируя егоориентировку, заставляя вращаться сначала в одном, потом в другомнаправлении. Он нашел солнце Сейшел, ближайшую к Гее звезду, затем солнцеТерминуса и других планет, путешествовал от звезды к звезде по картеГалактики, рожденной компьютером. А затем он убрал руки, позволив реальному миру вновь окружить его, ипонял, что все это время стоял, наклонившись к компьютеру. Чувствуя, чтоспина у него затекла, он потянулся, прежде чем сесть в кресло. Тревиз облегченно взглянул на компьютер - все работало превосходно.Испытываемые в эту минуту чувства к нему можно было назвать тольколюбовью. Кроме того, пока он держал эти руки (он решительно отказывалсяпризнаться самому себе, что думал о них, как о Еп руках), они были частьюдруг друга, и он, направляя, контролируя и изучая, был частью чего-тобольшего. Внезапно ему пришло в голову, что это чувство было слабымподобием того, что испытывают все обитатели Геи. Тревиз тряхнул головой. Нет! В случае его и компьютера именно он -Тревиз - контролировал все. Компьютер во всем подчинялся ему. Он встал и отправился в небольшую кухню и столовую. Там быломножество продуктов разного рода, холодильник и нагреватель. Он уже успелзаметить, что книгофильмы в его комнате были в строгом порядке, и былсовершенно уверен, что личная библиотека Пилората цела и невредима. Впротивном случае он уже знал бы об этом. Пилорат!... Это кое-что напомнило ему, и он вошел в его комнату. - Здесь есть место для Блисс, Яков? - Да, конечно. - Я могу переделать общую комнату в ее спальню. Блисс посмотрела на него, широко раскрыв глаза. - Но я не хочу отдельной спальни. Я согласна остаться здесь с Пилом.Надеюсь только, что если понадобится, смогу пользоваться и другимипомещениями. Например, гимнастическим залом. - Разумеется. Любыми, кроме моей комнаты. - Хорошо. Это я и имела в виду. Но, конечно, вы не будете входить внашу. - Конечно, - сказал Тревиз, посмотрел вниз и обнаружил, чтопереступил через порог. Он сделал шаг назад и жестко закончил: - Но это некомната для медового месяца, Блисс. - Принимая во внимание ее компактность, это действительно так. Тревиз сдержал улыбку. - Вы, должно быть, очень дружны. - Так оно и есть, - сказал Пилорат, явно испытывавший неловкость отразговора, - но вообще-то, приятель, вы можете оставить решение этоговопроса на наше усмотрение. - Нет, не могу, - медленно ответил Тревиз. - Я все-таки хочу, чтобывы поняли, что это не помещение для проведения медового месяца. Я невозражаю, чтобы вы занимались чем хотите, но вы должны осознать, чтоуединения у вас не будет. Надеюсь, вы понимаете это, Блисс. - Здесь есть дверь, - сказала Блисс, - и я полагаю, вы не будететревожить нас, когда она закрыта... разве что в случае реальной опасности. - Конечно, не буду. Однако здесь нет звукоизоляции. - То есть вы хотите сказать, что будете отчетливо слышать наширазговоры, которые мы будем вести, а также любые звуки, которые мы будемиздавать, занимаясь сексом? - Да, именно это я и хотел сказать. Надеюсь, что помня об этом, выограничите вашу активность. Возможно, это будет раздражать вас, но делаобстоят именно так. Пилорат откашлялся и мягко сказал: - Вообще-то, Голан, с этой проблемой я уже сталкивался. Представьте,что любое чувство, переживаемое Блисс, когда мы вместе, переживает всяГея. - Я думал об этом, Яков, - сказал Тревиз, как будто подавляяотвращение. - И не собирался упоминать этого... если вы не начнете первым. - Но так оно и случилось, - сказал Пилорат. - Не придавайте этому большого значения, Тревиз, - посоветовалаБлисс. - В любой момент на Гее есть тысячи людей, занимающихся сексом,миллионы едящих, пьющих или занимающихся другой, доставляющейудовольствие, деятельностью. Это приводит к подъему общего уровняудовольствия, испытываемого Геей, каждой ее частью. Низшие животные,растения, минералы имеют свои слабые удовольствия, которые такжеспособствуют росту радости и веселья, которые Гея испытывает всеми своимичастями. Этого нет ни в одном другом мире. - Мы испытываем свою собственную, особую радость, - сказал Тревиз, -которую можем разделить, если захотим, или оставить только для себя. - Если бы вы могли почувствовать нашу, то поняли бы, насколько вы,изолянты, бедны в этом отношении. - Откуда вам знать, что мы чувствуем? - Даже не зная этого, можно предположить, что мир общих удовольствийдолжен быть более сильным, чем все отдельные изолированные личности. - Возможно, но даже если мои удовольствия слишком бедны, я будухранить свою радость и печаль и довольствоваться ими, как бы редки они небыли. Зато это МОЕ и не состоит в родстве с ближайшим камнем. - Не нужно смеяться, - сказала Блисс. - Вы цените каждый кристалл вваших костях или зубах и не хотите, чтобы хоть один из них был поврежден,а ведь в них сознания не больше, чем в камне того же размера. - Пожалуй, вы правы, - неохотно согласился Тревиз, - но мы ушли оттемы. Мне все равно, если вся Гея разделит вашу радость, Блисс, но Я нехочу ее разделять. Мы живем здесь в непосредственной близости, и я нехочу, чтобы меня заставляли хотя бы косвенно принимать участие в вашихделах. - Это неубедительно, мой дорогой друг, - сказал Пилорат. - Я не менеевашего не хочу, чтобы наше уединение было нарушено. Впрочем, мы с Блиссбудем сдержаны, верно? - Будет как ты хочешь, Пил. - К тому же, - продолжал Пилорат, - вполне возможно, что мы будемпроводить на планетах значительно больше времени, чем в космосе, а напланетах возможности для подлинного уединения... - Меня не волнует, что будет на планетах, - прервал его Тревиз, - нона корабле хозяин - Я. - Несомненно, - сказал Пилорат. - Тогда, раз мы выяснили это, пора отправляться. - Подождите! - Пилорат схватил Тревиза за рукав. - Отправляться куда?Вы не знаете, где находится Земля, как не знаем этого мы с Блисс. Не знаетэтого и компьютер, ибо еще давно вы говорили, что в нем нет никакойинформации о Земле. Так что же вы собираетесь делать? Нельзя же простолететь через космос наугад. Тревиз почти радостно улыбнулся. Впервые с тех пор, как он попал наГею, он чувствовал себя хозяином своей судьбы. - Уверяю вас, - сказал он, - что не собираюсь лететь наугад. Я точнознаю, куда направляюсь. Постучав в дверь пилотской рубки и не дождавшись ответа, Пилорат тиховошел. Тревиз сосредоточенно разглядывал звездное поле. - Голан... - начал Пилорат и замолчал. Тревиз поднял голову. - А, Яков! Садитесь... Где Блисс? - Спит... Я вижу, мы уже в космосе. - Да, вы правы. - Тревиза не удивляло это слабое удивление у других.В новых гравитационных кораблях невозможно было заметить момент старта.При этом не было инерционных эффектов рывка ускорения, шума и вибрации. Обладая способностью изолировать себя от внешнего гравитационногополя любой интенсивности. "Далекая Звезда" поднималась с поверхности так,словно плыла в некоем космическом море. И пока это происходило, гравитацияВНУТРИ корабля, как это ни парадоксально, оставалась нормальной. Пока корабль находился в атмосфере, не было необходимости вускорении, так что воя и вибрации от быстро рассекаемого воздуха не было.Однако, когда атмосфера оставалась позади, начиналось ускорение и довольнорезкое, которое тем не менее не действовало на пассажиров. Это было высшим комфортом, и Тревиз не видел пути дальнейшегоулучшения, разве что придет время, когда люди найдут способ путешествоватьчерез гиперпространство без кораблей, не обращая внимания на ближниегравитационные поля, которые могли быть слишком сильными. Например, сейчас"Далекая Звезда" должна была лететь от Геи несколько дней, прежде чемнапряженность поля станет достаточно низкой для Прыжка. - Мой дорогой друг Голан, - сказал Пилорат, - могу я немногопоговорить с вами? Вы не очень заняты? - Я вообще не занят. Всем управляет компьютер после того, как япроинструктировал его. Иногда мне кажется, что он угадывает мои инструкцииеще до того, как я произнесу их. - Тревиз любовно погладил панель. - Мы стали очень дружны, Голан, за то короткое время, что знаем другдруга, хотя должен признать, что для меня оно вовсе не было коротким. Такмного всего произошло... Странно, но когда я думаю о своей жизни, мнекажется, что половина всех ее событий произошла за последние несколькомесяцев. Я почти уверен... Тревиз поднял руку. - Яков, я уверен, что вы ушли в сторону от своей истинной цели. Выначинали говорить, что мы стали дружны за очень короткое время. Да, мыстали и по-прежнему остаемся друзьями. Кстати, вы знаете Блисс еще болеекороткое время, а ваша дружба еще крепче. - Это другое дело, - Пилорат смущенно откашлялся. - Конечно, - согласился Тревиз, - но что следует из нашей короткой,хотя и крепкой дружбы? - Если мы по-прежнему друзья, как вы только что сказали, тогда яперейду к Блисс, которая, как вы тоже сейчас сказали, особенно дорога мне. - Понимаю. И что из того? - Я знаю, Голан, что вы не любите Блисс, но что касается меня, то яхочу... Тревиз поднял руку. - Минуточку, Яков. Я не очарован Блисс, но это не значит, что я еененавижу. Я не испытываю к ней никакой враждебности. Она привлекательнаямолодая женщина, и даже если бы это было не так, ради вас я готов был быповерить в это. Я не люблю ГЕЮ. - Но Блисс и есть Гея. - Я знаю, Яков, и это осложняет дело. До тех пор, пока я думаю оБлисс, как о личности, проблемы нет. Но как только я начинаю думать о ней,как о Гее, она появляется. - Но вы не даете Гее шанса, Голан... Позвольте мне кое-что объяснитьвам. Когда Блисс и я бываем близки, она иногда позволяет мне на минуту илиоколо того разделить ее мысли. Но не больше этого, потому что, по еесловам, я слишком стар, чтобы адаптироваться... О, не смейтесь, Голан,потому что вы тоже слишком стары для этого. Если изолянт вроде вас илименя станет частью Геи больше чем на одну-две минуты, его мозг может бытьповрежден, а если это затянется на пять или десять минут, то необратимо...Если бы вы испытали это, Голан! - Что? Необратимые изменения мозга? Нет, спасибо. - Голан, вы сознательно не желаете понять меня. Я имел в виду лишькраткий момент единения. Вы не представляете, чего лишаетесь. Этонеописуемо. Помните, Блисс говорила о чувстве радости? Так вот, это можносравнить с радостью от глотка воды после того, как вы едва не умерли отжажды. Я даже не буду пытаться рассказать вам, на что это похоже. Выразделяете все наслаждение, которое испытывают миллионы отдельных людей. Иэто не постоянная радость - иначе бы вы скоро перестали ощущать ее. Онадрожит... мерцает... пульсирует в каком-то странном ритме, не дающем вам кней привыкнуть. Это большая... хотя нет... это ЛУЧШАЯ радость, чем выкогда-либо можете испытать отдельно. Я заплакал, когда она закрыла передомной дверь... Тревиз покачал головой. - Вы изумительно красноречивы, мой дорогой друг, но ваш рассказ похожна описание действия наркотика или какого-нибудь другого лекарства,которое ненадолго дарит вам радость, а затем надолго погружает в страх.Это не для меня! Я не хочу продавать свою личность за несколько мгновенийсчастья. - Я по-прежнему остаюсь личностью, Голан. - Но долго ли вы будете ею, если не бросите это, Яков? Вы будетепросить все больше и больше этого наркотика, пока, возможно, ваш мозг неокажется поврежден. Яков, вы не должны позволять Блисс делать это...Пожалуй, мне нужно поговорить с ней. - Нет! Не надо! Вы знаете, у вас нет такта, и я не хочу, чтобы выпричинили ей вред. Уверяю вас, что в этом отношении она заботится обо мнелучше, чем вы можете себе представить. Возможность повреждения мозгаволнует ее больше, чем меня. Можете быть в этом уверены. - Хорошо, тогда я поговорю с вами. Яков, не делайте этого больше. Выпрожили пятьдесят два года со своими радостями и наслаждениями, и ваш мозгприспособился к ним. Не подвергайте его испытанию новым и необычным. Заэто придется платить, если не сейчас, то потом. - Да, Голан, - сказал Пилорат, понизив голос и глядя на носки своихтуфель. Затем он заметил: - Полагаю, вы видите это именно так. Если бы выбыли одноклеточным существом... - Я знаю, что вы хотите сказать, Яков. Забудьте об этом. Блисс ужессылалась на эту аналогию. - Верно. Но задумайтесь на минуту. Представим одноклеточные организмыс человеческим уровнем сознания и силой мысли, и допустим, что перед нимивозникает возможность стать многоклеточным организмом. Не станут ли этиодноклеточные горевать о потере личности и сетовать на то, что их силойобъединили в общий организм? А может, они не так уж плохи? Может, иотдельная клетка достигнет уровня человеческого мозга? Тревиз энергично покачал головой. - Нет, Яков, это ложная аналогия. У одноклеточных организмов нетсознания и вообще никакой силы мысли. Для таких объектов объединение ипотеря личности - это потеря того, чего они никогда не имели. Человек жеимеет и использует силу своей мысли. У него есть настоящее сознание инастоящая независимость, которые он может потерять. Так что это ложнаяаналогия. На мгновение воцарилось почти гнетущее молчание, и наконец, Пилоратпопытался перевести разговор на другую тему, сказав: - Почему вы уставились на передний экран? - Привычка, - ответил Тревиз, криво усмехнувшись. - Компьютер сообщилмне, что ни один корабль Геи не следует за нами, и сейшельский флот неторопится нам навстречу. И все же, я озабоченно смотрю, не появятся ли этикорабли, хотя сенсоры компьютера в сотни раз чувствительнее и острее, чеммои глаза. Более того, компьютер способен регистрировать некоторыесвойства пространства, которые мои чувства не могут постигнуть ни прикаких обстоятельствах... И зная это, я продолжаю смотреть. - Голан, - сказал Пилорат, - если мы действительно друзья... - Полагаю, вы хотите, чтобы я не причинял вреда Блисс? Ничем не могупомочь. - Нет, тут другое. Вы скрыли от меня место назначения, как будто недоверяете мне. Куда мы направляемся? Вы считаете, что знаете, гденаходится Земля? Тревиз взглянул на него, подняв брови. - Простите. Я держу этот секрет в своем сердце, верно? - Да, но почему? - Действительно, почему? - сказал Тревиз. - Все дело в Блисс. - Блисс? Вы не хотите, чтобы знала ОНА? Дружище, ей можно полностьюдоверять. - Дело не в том. Что толку не доверять ей? Я подозреваю, что она,если захочет, может узнать любой секрет из моего разума. Думаю, что естьболее нелепая причина для этого. Скажем, я чувствую, что все ваше вниманиевы посвящаете ей, и не хочу, чтобы это продолжалось. - Но это же неправда, Голан! - Пилорат казался испуганным. - Я знаю, но ведь я просто пытаюсь анализировать свои чувства. Выпришли ко мне сейчас, опасаясь за нашу дружбу и, думая об этом, яиспытываю те же страхи. Я не могу открыто признаться в этом себе, но,возможно, ощущаю влияние Блисс. Может, я просто ищу возможность "свестисчеты"? Пожалуй, это несерьезно. - Голан! - Я сказал, что это несерьезно, не так ли? Но где вы найдетечеловека, который время от времени не бывает несерьезным? Однако, мы свами друзья. Мы согласились с этим, и я больше не играю в эту игру. Мынаправляемся на Компореллон. - Компореллон? - повторил Пилорат, в первый момент не сообразив, гдеэто. - Вы, конечно, помните предателя Манн Ли Кампера? Мы встречались сним на Сейшеле. Лицо Пилората просветлело. - Конечно, я его помню. Компореллон был миром его предков. - ЕСЛИ был. Не думаю, что следует верить всему, сказанному Кампером.Но Компореллон - это известный мир, а Кампер говорил, что его обитателизнают Землю. Что ж, мы отправимся туда и проверим это. Это может вести вникуда, но это единственная наша зацепка. Пилорат откашлялся и с сомнением покачал головой. - Мой дорогой друг, вы уверены? - Нет ничего, в чем можно быть уверенным до конца. У нас естьединственная зацепка - возможно, слабая, но нам не остается ничего, кромекак проверить ее. - Да, но если мы отправляемся туда на основании сказанного Кампером,тогда мы должны учесть ВСЕ, сказанное им. А я помню, как он говорил - ивесьма выразительно - что Земля не существует, как живая планета, что ееповерхность радиоактивна, и что она совершенно безжизненна. Если это так,наше путешествие на Компореллон ведет в никуда. Все трое сидели в столовой за ленчем. - Очень хорошо, - сказал Пилорат с явным удовлетворением. - Это частьнаших первичных запасов с Терминуса? - Вовсе нет, - ответил Тревиз. - Они давно кончились. Это частьзапасов, купленных нами на Сейшел, перед отправкой на Гею. Ничегонеобычного. Какая-то морская пища, довольно жесткая. А что касаетсяэтого... когда я покупал, то решил, что это капуста, но по вкусу нискольконе похоже. Блисс слушала молча. Она осторожно копалась в содержимом своейтарелки. Пилорат мягко заметил: - Ты должна поесть, дорогая. - Я знаю, Пил... и я ем. С нетерпением, которое не сумел скрыть, Тревиз произнес: - У нас есть продукты с Геи, Блисс. - Я знаю, - ответила она, - но, пожалуй, их лучше сохранить. Мы незнаем, как долго будем в космосе, и я должна научиться есть пищуизолянтов. - Она так плоха? Или Гея должна есть только Гею? Блисс вздохнула. - Вообще-то у нас говорят, что когда Гея ест Гею, ничто не исчезает ине появляется. Это не более чем передача сознания вверх и вниз по шкале.Все, что я ем на Гее, является Геей и, когда пройдя метаболизм, оностановится мной, это по-прежнему Гея. Фактически, часть того, что я съем,имеет шанс подняться на более высокий уровень сознания, тогда как другаячасть превращается в отходы того или иного вида и, следовательно,опускается по шкале сознания. Она взяла кусок со своей тарелки, энергично разжевала, проглотила исказала: - Можно представить себе обширную циркуляцию. Растения растут ипоедаются животными. Животные едят и поедаются сами. Любой умирающийорганизм распадается на клетки под воздействием грибков, бактерий и такдалее - но все-таки остается Геей. В этой обширной циркуляции сознаниядаже неорганическое вещество разделяется и все имеет шанс периодическиобретать высокий уровень сознания. - Все это, - заметил Тревиз, - можно сказать о любом мире. Каждыйатом во мне имеет долгую историю, в течение которой мог быть частью многихживых существ, включая и людей, а мог провести долгое время в виде частиморя или глыбе угля, скалы или частицы ветра, дующего над нами. - Однако на Гее, - сказала Блисс, - все атомы являются частью высшегопланетарного сознания, о котором вы ничего не знаете. - В таком случае, - спросил Тревиз, - что происходит с этими овощамис Сейшел, которые вы едите? Они становятся частью Геи? - Да, но медленно. А отходы, которые я удаляю, так же медленноперестают быть частью Геи. Кроме того, покидающее меня, полностью теряетконтакт с Геей. Оно теряет даже ненаправленный гиперпространственныйконтакт, который я могу поддерживать благодаря высокому уровню своегосознания. Это тот гиперпространственный контакт, который заставляет пищуне с Геи становиться Геей... постепенно... после того как я ее съем. - А как насчет ваших продуктов в наших запасах? Будут ли онипостепенно становиться не-Геей? Если да, то вам лучше есть их сейчас. - Об этом можно не беспокоиться, - сказала Блисс. - Наши запасыхранятся таким образом, что будут оставаться Геей долгое время. Пилорат вдруг произнес: - А что случится, если МЫ съедим пищу Геи? И, кстати, что происходилос нами, когда мы ели ее на самой Гее? Мы сами постепенно превращались вГею? Блисс покачала головой и странно беспокойное выражение появилось наее лице. - Нет, то, что вы ели, было потеряно для нас. Или по крайней мере тачасть, что подверглась метаболизму и вошла в состав тканей ваших тел. То,что вы извергли, оставалось Геей или очень медленно становилось ею, такчто в конце концов баланс был восстановлен, но множество атомов Геипокинуло нас в результате вашего визита. - Почему это произошло? - с интересом спросил Тревиз. - Потому, что вы не способны выдержать изменение, даже частичное. Выбыли нашими гостями, попавшими в наш мир по принуждению, и мы защищали васот опасностей, даже ценой потери крошечных фрагментов Геи. Мы предпочлизаплатить эту цену, но она на не радует. - Мы сожалеем об этом, - сказал Тревиз, - но вы уверены, что пища,взятая не с вашей планеты, не повредит вам? - Да, - сказала Блисс. - Съедобное для вас должно быть съедобным идля меня. Едва ли у меня появятся добавочные проблемы по превращению этихпродуктов в свое тело. Это только создаст психологический барьер, которыймешает мне наслаждаться пищей и заставляет есть медленно, но со временемэто пройдет. - А как насчет инфекции? - спросил Пилорат с тревогой в голосе. - Непонимаю, почему я не подумал об этом раньше. Блисс, любой мир, который мыпосетим, имеет микроорганизмы, против которых у тебя нет защиты, и тыумрешь от какой-нибудь легкой инфекционной болезни. Тревиз, мы должныповернуть обратно. - Пил, дорогой, не паникуй, - улыбаясь, сказала Блисс. -Микроорганизмы тоже превращаются в Гею, если являются частью моей пищи,или попадают в мое тело каким-то другим путем. Если они способны причинитьвред, ассимиляция проходит гораздо быстрее, а став Геей, она уже не будетвредить мне. Ленч подходил к концу, и Пилорат маленькими глотками пилприправленную специями и подогретую смесь фруктовых соков. - Дорогая, - сказал он, облизав губы, - я думаю, пора снова сменитьтему. Мне уже начинает казаться, что единственное мое занятие на бортукорабля - менять тему разговора. Почему это так? Тревиз серьезно ответил: - Потому что мы с Блисс начинаем спорить по любому вопросу. Мызависим от вас, Яков, от сохранения вашего здравого см