2015-06-24
719
8 ноября 1942 г. американские силы высадились в Северной Африке на побережье Марокко. Им надо было спешить на восток. К этому времени военная ситуация в Северной Африке несколько улучшилась для Великобритании. Стремительное наступление германских танковых войск под командованием "лиса пустыни" германского фельдмаршала Эрвина Роммеля удалось остановить у самого Каира. Однако угроза британским владениям на Ближнем Востоке сохранялась. Коммуникации между Великобританией и Северной Африкой были затруднены: Италия контролировала Средиземное море, и приходилось посылать войска на Ближний Восток кружным путем через мыс Доброй Надежды. Однако, при всей серьезности положения на этом театре военных действий, по сравнению с Европой он оставался второстепенным. Главная ценность военных операций здесь, целью которых было очистить Северную Африку от германских и итальянских войск, состояла в том, чтобы обеспечить плацдарм для вторжения в Южную Европу.
Однако здесь перед союзниками стояла сложная дипломатическая задача. В Северной Африке были дислоцированы французские войска, подчинявшиеся коллаборационистскому правительству Виши. На стороне союзников был генерал де Голль с его движением "Сражающаяся Франция". Однако в Северной Африке у него не было значительной поддержки, и его имя могло, скорее, спровоцировать французские войска оказать сопротивление союзникам. С другой стороны, полностью исключить де Голля из операции представлялось неблагоразумным: это подрывало его престиж, а другого антифашистского лидера с именем и многочисленными сторонниками у союзников не было.
Черчилль, у которого и так было много хлопот с несговорчивым и сварливым де Голлем, предоставил американцам решать эту проблему самим. Чтобы по возможности поставить всю сложную проблему легитимности власти во Франции и ее колониях в чисто военный контекст, переговоры вели американские генералы. В конце концов была достигнута договоренность, что адмирал Жан Луи Дарлан из зоны Виши будет политическим главой французской "миссии" в Северной Африке, а генерал Анри Жиро, бежавший из германского плена, не связанный с пораженчеством Виши, но и непереваривавший де Голля, будет военным главой. Однако эти назначения не распространялись на другие французские колонии, поддерживавшие де Голля. Лондон, однако, заявил Вашингтону, что назначение Дарлана будет крайне непопулярно, и что в искупление прошлых грехов он должен хотя бы привести с собой в Алжир французский флот из Тулона. Однако американцы настаивали, что только Дарлан может представлять правительство Виши в Северной Африке. Черчилль уступил, оговорившись, что не считает решение проблемы постоянным и правильным.
Между тем случай с Дарланом имел чрезвычайно важное значение: коллаборационистские режимы, существовавшие в нескольких странах Европы, могли теперь полагать, что если им удастся сохранить контроль над своими вооруженными силами на момент прибытия союзников, то они сохранят легитимность своей власти. Был здесь и еще один аспект: США встревали в европейские дела, идя наперекор Великобритании.
Неожиданно в дипломатию вмешался случай: Дарлан был убит группой французских роялистов 24 декабря 1942 г. Лидер ушел, а проблема оставалась.
Черчилль хотел сказать де Голлю о высадке в Северной Африке непосредственно накануне ее. Но Рузвельт, питавший к генералу, как, впрочем, и к Франции вообще, сильную антипатию, настоял на том, чтобы информировать его post factum. В результате Черчиллю пришлось объяснять де Голлю, узнавшему о десантной операции по радио, что американское командование уже договорилось с другими лидерами и что теперь де Голлю надо добиваться с последними единства. Де Голль не спорил о необходимости единства и счел, что генерал Жиро - меньшее из зол. Однако ничего общего с Дарланом де Голль иметь не хотел.
Де Голль перешел в наступление. Он выступил с заявлением, в котором отмежевался от переговоров с представителями режима Виши. В разговоре с Иденом он сослался на тяжелые последствия сделки для движения Сопротивления во Франции. Он настаивал на едином французском руководстве, в то время как американцы склонялись к созданию федерации нескольких движений. Де Голль начал переписку с Жиро. Жиро от встречи уклонялся.
Лондон настаивал на создании единого французского руководства, которое бы было признано союзной державой, но не временным правительством Франции. Вашингтон стоял на своем. Кандидатура де Голля его абсолютно не устраивала. Только на встрече Рузвельта и Черчилля в Касабланке 16 января 1943 г. было решено пригласить двух генералов для переговоров. Де Голль заявил, что встречаться с Жиро под присмотром союзников не будет. Черчиллю пришлось припугнуть его реакцией Рузвельта. 22 января де Голль прибыл в Касабланку. Однако ничего, кроме коммюнике, провозглашавшего общую цель, - освобождение Франции, - из встречи не последовало. Рузвельт попытался в одностороннем порядке провозгласить Жиро главным представителем французских интересов. Это вызвало яростное противодействие Лондона.
Дипломатическая борьба Великобритании и США шла параллельно с переговорами между де Голлем и Жиро. Рузвельт не хотел видеть Францию сильной. В частном порядке он предлагал передать французский Индокитай и острова в Тихом океане под контроль Объединенных Наций, Дакар и Бизерту - США и Великобритании в качестве военных баз и создать буферное государство между Францией и Германией за счет Эльзас-Лотарингии. Великобритания, начинавшая ужасаться новому влиянию Соединенных Штатов, хотела видеть хотя бы еще одну сильную державу в Западной Европе помимо себя. Де Голль, как ни был он настроен независимо по отношению к Великобритании, был именно тем лидером, который был способен восстановить французское влияние, - насколько это было можно сделать вообще.
3 июня де Голлю и Жиро удалось достичь соглашения. Было провозглашено создание Комитета Национального Освобождения, в котором де Голль и Жиро были сопрезидентами. После очередного тура яростной борьбы генерал Жиро стал главнокомандующим в Северной и Западной Африке, а генерал де Голль - в остальных частях французской империи. Только 26 августа 1943 г. Комитет Национального Освобождения был признан союзниками. Но главный вопрос - о восстановлении роли Франции в Европе - должен был решаться позднее.
