Глава 17. Несмотря на то, что сердце Селины колотилось в бешеном темпе, брошенный ею на Гаспара взгляд был полон ледяного спокойствия

Несмотря на то, что сердце Селины колотилось в бешеном темпе, брошенный ею на Гаспара взгляд был полон ледяного спокойствия.

— Ты намерен напасть сейчас, когда мой защитник ранен, а самого тебя поддерживают в идеальном состоянии целители?

Гулкий смех Гаспара прокатился эхом меж величественных стен огромного зала.

— Селина, если бы я намеревался так поступить, я бы не приказал Лиенн исцелить твою эльфийку. Дыхание Создателя, я мог просто позволить ей умереть под тушей этого исчадия, — он указал на мёртвого вартеррала.

У Селины перехватило дыхание. Когда огромная тварь атаковала, её сердце на мгновение остановилось. Она сделала всё, что могла, разве что не пожертвовала жизнью в надежде отвлечь его, и теперь никогда не сможет забыть ощущения беспомощности, которое испытала, глядя, как её возлюбленная исчезает под когтями чудовища.

— Так значит, ты не планируешь предательств, кроме тех, которые уже совершил?

Гаспар вздохнул и покачал головой.

— Это было бы проще. И никто на поверхности никогда бы не узнал, — улыбнулся он. — Но я бы знал. Я поклялся, так что мы разрешим это с честью, Селина.

— Мой защитник против тебя? — спросила Селина. — И никакой магии, кроме той, что вы носите на себе?

Она посмотрела на Лиенн, подчёркивая свои слова.

Во время формальных дуэлей в Орлее допустимое снаряжение, магия и даже боевые стили часто оговаривались заранее. Учитывая, что в этом подземелье дуэльных мечей было не найти, Селина могла лишь надеяться, что Лиенн не сможет подпитать своим волшебством Гаспара или навести на Мишеля порчу.

— Согласен, — кинул Гаспар. — Более того, я клянусь, что в случае победы пощажу твоих эльфов.

Селина увидела, как в ответ на эти слова на губах Бриалы появилась раздражённая улыбка, и её охватил тот же гнев, который, наверное, владел её возлюбленной.

— Если ты победишь, я умру, и сомневаюсь, что после этого ты сочтешь нужным сдержать данные мне клятвы — особенно по отношению к тем, кого ты называешь остроухими.

Гаспар пожал плечами:

— Хочешь верь, хочешь нет, Селина. Сэр Мишель, если вам требуются целительные силы Лиенн, она в вашем распоряжении, — он посмотрел на мёртвого вартеррала и поморщился. — После того, как эта тварь чуть было вас не сожрала, они наверняка пригодятся.

— Благодарю, — сказал Мишель. — Я был бы признателен.

— А я, в свою очередь, потрачу немного времени на то, чтобы отчистить мои доспехи и щит от проклятой кислоты этого чудовища, — Гаспар кивнул Мишелю, после чего отошёл и остановился поодаль, у нескольких уцелевших скамей.

Мирис пошла за ним, всё ещё качая головой и ступая осторожно. Лиенн задержалась, чтобы на несколько мгновений возложить на Мишеля свои сияющие руки, а потом направилась следом.

Удостоверившись, что Гаспар и его союзники больше не могут её услышать, Селина рухнула обратно на скамейку. В этот момент она была готова обменять половину своей империи на кровать.

— Итак, всё зависит от одного поединка, — прошептала она.

Великая Игра. Все её труды. Годы борьбы за верность различных фракций, попыток вытолкнуть самую могущественную империю Тедаса в век культуры и цивилизации — всё это теперь зависело от результатов одного боя в глубинах эльфийской гробницы.

— Мишель, — позвала она мягко, и он подошёл.

Бриала и Фелассан тоже приблизились, но остановились в нескольких шагах, понимая, что этот момент предназначен только для неё и её защитника.

— Ваше Императорское Величество, — поклонился он.

Она заставила себя успокоиться.

— Ты можешь победить его?

Мишель выпрямился.

— Он — шевалье, Императрица. Он хорошо обучен, хорошо снаряжен и готов сражаться насмерть, — он глубоко вдохнул. — Но я могу одержать над ним вверх — и одержу.

Селина, сама этого не понимая, задержала дыхание, и теперь из её груди вырвался вздох. Потом она улыбнулась:

— А сказал бы ты мне, если бы не мог, Мишель?

— Скорее всего нет, Величество, — улыбнулся он. — Но я приложу все усилия, чтобы оказаться человеком своего слова.

— Ты всегда им был. И когда я верну себе трон, это будет благодаря тебе, мой рыцарь.

— Нет, — всё ещё улыбаясь, он покачал головой. — Вы вернёте себе трон благодаря собственной силе, Величество. Никто из тех, кто видел, как вы надели доспехи мертвеца и резали глотки своим врагам, не посмеет сказать, что вы не заслужили сами своё право на власть.

— Спасибо тебе, Мишель. Сражайся хорошо.

Он снова поклонился и отошёл на несколько шагов, разминая плечи и руки.

Селина обернулась и увидела Бриалу с Фелассаном, которые всё ещё стояли, ожидая от неё каких-то слов.

— Фелассан, — сказала она. — Гаспар согласился на честную дуэль, но его первая атака под Халамширалом была предательской. Мы не можем доверять ему. Его маг-отступник, Лиенн, использует магию, способную сделать воина сильнее и ослабить его противников.

— Да, — Фелассан посмотрел на Лиенн, которая склонилась над Гаспаром. — Магия Созидания. Это сродни её целительным заклинаниям.

— Или твоему кольцу, — произнесла Бриала. — Тому, что дала тебе леди Мантильон.

Её голос был напряжён. Селина поняла, что Бриала, должно быть, до сих пор страдает от ранений.

— Да, думаю, кольцо Чёрного Лиса использует похожие чары, — она покрутила старинное кольцо на пальце.

— Вообще-то... — начал было Фелассан, но потом пожал плечами. — Да, что-то похожее. Однако, лучше побеспокойтесь о её проклятиях и порче. Она в них мастерица.

— Если она попробует вмешаться, — спросила Селина. — Сможешь ли ты её остановить?

Фелассан кивнул.

— Думаю, да.

Он наклонил голову, с любопытством глядя на Селину.

— Если бы я мог вдохнуть в Мишеля силы или ослабить Гаспара, попросила бы ты об этом?

— Мишель сказал, что может победить Гаспара, — произнесла Селина. — Мы отнесёмся к его уверенности с уважением.

Едва заметно улыбнувшись, Фелассан кивнул и отошёл.

Селина осталась с Бриалой наедине. Она протянула руку, и Бриала, немного поколебавшись, взяла её и села рядом. Её броня свисала, рассеченная ударом чудовища, а рубашка была разорвана и пропитана кровью.

— Когда эта тварь... — Селина не смогла договорить. — Я почти потеряла тебя.

Она всё ещё видела, как вартеррал навис над эльфийкой, готовясь нанести роковой удар. Видела, как Бриала продолжала стрелять, непокорная даже перед лицом ярости огромного чудовища, в то время как Селина с бешено колотящимся сердцем могла лишь стоять и смотреть, не в силах помочь без риска для собственной жизни.

Бриала, не поднимая глаз, сжала руку Селины.

— И всё же я здесь.

— Мы почти победили, любовь моя, — прошептала Селина.

Она вынула кристалл, который дал ей демон — рубин размером с детский кулачок — и несколько секунд подержала в руке.

— Когда Гаспар умрёт, мы завладеем элувианами. Завладев ими, мы овладеем Орлеем. И тогда, — договорила она, — мы подарим твоему народу новую жизнь.

Как бы много времени это ни заняло — ради безопасности как самих эльфов, так и империи.

Бриала опустила голову, и по её щеке скатилась слеза.

— Ты готова сделать мне этот изумительный дар, — её пальцы, всё ещё переплетенные с пальцами Селины, коснулись старого кольца. — Дары... Когда леди Мантильон преподнесла тебе этот?

Селина высвободила руку, вернула кристалл в кошелёк, висевший на её поясе, и посмотрела на кольцо-головоломку, замысловатые и переплетённые линии которого она никак не могла разгадать.

— Ты знаешь, я не уверена, что помню. После того, как умер мой отец, когда я была одна. Должно быть, она пожалела меня — сироту при дворе. Да, теперь я вспоминаю. Она сказала, что это кольцо поможет мне сохранить здравый рассудок, что оно мне понадобится.

В этой истории была и сладость, и горечь. В другой жизни она даже могла быть правдой.

Бриала кивнула, и вторая слеза, сверкнув, упала на броню из синей драконьей кожи.

— Конечно.

Она посмотрела на Селину и улыбнулась сквозь слезы.

— Ты всегда была такой рассудительной. Это одна из причин, из-за которых я всегда любила тебя.

Она наклонилась и с неожиданной силой притянула Селину для поцелуя. На этот раз её мягкие губы были настойчивы, горячее дыхание обжигало. Она покрыла лицо и шею Селины поцелуями, прижала к себе, положив одну руку на шею, а другую - на талию, пока Селина отвечала на её поцелуи своими.

— Я никогда не забуду этого, — прошептала Бриала и отстранилась. — Мне нужно кое-что вернуть Гаспару.

Она встала, смущённо поправляя свою разорванную броню, и отошла, всё ещё прихрамывавшая и измождённая схваткой.

Спустя мгновение Селина направилась к Мишелю:

— Ты готов?

— Да, Императрица.

Теперь он выглядел сильнее, спокойнее. Его грудь вздымалась ровно, хотя скрывающая её броня по прежнему была измята и обожжена кислотой. Селина надеялась, что броня Гаспара в таком же состоянии.

— Тогда возьми это, — она протянула ему оба своих кольца. — В вашей дуэли с Гаспаром дозволено использовать лучшую экипировку и зачарованные предметы. В том, чтобы использовать все доступные средства, нет бесчестья.

Секунду поколебавшись, Мишель кивнул.

— Мы будем сражаться не на тренировочных мечах, это точно, — сказал он, взмахнув своим сильверитовым клинком.

Он надел рубиновое кольцо на мизинец, и пламя сразу же затанцевало вдоль лезвия. Кольцо леди Мантильон он надел на другую руку и поморщился, привыкая к нему.

Потом он поднял свой изрубленный, почерневший щит.

— Благодарю вас, Императрица. Я готов.

— Сэр Мишель, вы — шевалье и мой защитник. Одержите в этом сражении победу ради меня.

Она повернулась к Гаспару, готовая к дуэли, которой предстояло решить судьбу Орлея.

* * *

По обоюдному согласию Мишель и Гаспар решили начать свою дуэль подальше от того места, где

произошло сражение с вартерралом. Каменные осколки мешались бы под ногами, и ни один из них не желал быть обязанным своей победой или поражением случайному булыжнику.

В самой нижней, центральной части зала пол почти полностью был покрыт лабиринтом вьющихся рун. Однако между краем рунного круга и первым рядом мраморных скамей располагалось пустое пространство шириной примерно в десять шагов. Проверяя опору, Мишель подметил, что пол шёл слегка под уклон, но недостаточно, чтобы повлиять на его боевой стиль.

Скамьи находились от него по левую руку, круг рун — по правую. На самом его краю стояли оставшиеся в живых члены группы. Лиенн и Мирис, Селина и Бриала, а также Фелассан, чуть поодаль от остальных.

Впереди, лицом к нему, стоял Великий Герцог Гаспар. Его щит, как и щит Мишеля, был обожжён кислотой, а на броне всё ещё оставались следы царапины, которую он пытался выправить. Царапина могла поймать клинок, если Мишель правильно направит удар, а по щиту мечу будет сложнее соскользнуть.

Он сражался с шевалье и прежде, как в благородных дуэлях, так и в сражениях с теми, кто навлёк на себя немилость Селины. Это были самые тяжёлые поединки в его карьере — если не считать тех, что он пережил в этих эльфийских руинах — но и самые простые.

Их всех тренировали в Академии. Они выполняли одни и те же упражнения, учили одни и те же техники, впитывали одни уроки. В этих поединках не было ничего неожиданного. Их выигрывал тот, кто тренировался усерднее.

И этим человеком всегда был Мишель.

Мишель выхватил меч, и пламя, сверкнув, растеклось по клинку. Гаспар отметил это и вынул из ножен свой клинок.

— Смерть прежде бесчестья, сэр Мишель.

— Смерть прежде бесчестья, сэр Гаспар, — здесь и только здесь звание шевалье было важнее любого титула.

Они отсалютовали.

А затем сорвались с места.

Гаспар атаковал с высоко поднятым щитом. Мишель обрушил на него удар и шагнул назад, когда клинок Гаспара скользнул вперед для низкого укола. Ударив по лезвию своим щитом, он отбил его, метнулся вперед, чтобы плечом увести в сторону щит Гаспара, и сделал высокий выпад.

Гаспар оказался на долю мгновения быстрее, и пламя на клинке Мишеля лишь облизнуло перья на шлеме великого герцога.

Сталь щитов зазвенела, когда они бросились друг на друга и разошлись, кружа.

Гаспар улыбнулся, от чего его усы изогнулись, и нанес высокий обратный удар, который Мишель легко парировал. Спустя мгновение Гаспар атаковал снова, и уже начав защитное движение, Мишель разгадал финт. Вместо того, чтобы продолжать движение, он развернулся и подставил щит под неожиданный низкий выпад, который мог бы пронзить его ногу. Щит Гаспара ударил его в бок, но Мишель проигнорировал это и нанес быстрый удар ногой, попав Гаспару позади колена.

— Проклятье...

Воспользовавшись тем, что великий герцог потерял равновесие, Мишель развернулся, быстро шагнул, наклонился и завершил вращение ударом, в который был вложен вес всего его тела. Гаспар успел поднять щит, но пылающее лезвие пробило ослабленную кислотой сталь и врубилось в броню чуть ниже плеча.

— Ха! Я мог бы это и предугадать.

Великий герцог отступил назад, пошатнулся и быстро взмахнул мечом, чтобы не дать Мишелю приблизиться. Он остановился с гримасой и быстро кивнул, после чего снова отсалютовал мечом.

— Вы — достойный защитник.

Мишель редко говорил во время поединков. Он всегда находил разговоры пустым отвлечением и считал, что люди, тратящие на них время, либо глупцы, пытающиеся подстегнуть свою уверенность, либо коварные лжецы, использующие слова как ещё одно оружие.

Гаспар снова атаковал, нанеся сильный рубящий удар. Мишель принял его на щит, и Гаспар приблизился прежде, чем тот сумел контратаковать. Их щиты сцепились, и Гаспар, шагнув вперед, ударил каблуком по стопе Мишеля, после чего сильно его толкнул.

Многие ученики Академии падали в грязь из-за таких приемов, с клинком у горла. Мишель упал на одно колено, позволяя толчку пройти над головой, и сделал выпад вверх. И вновь металл заскрежетал, когда горящее лезвие вгрызлось в броню Гаспара, на этот раз отрубив половину его наплечника.

Мишель был уверен, что нанес Гаспару роковую, быть может, даже смертельную, рану. Великий герцог отшатнулся назад.

В одно мгновение Мишель понял, что переооценил Великого герцога. Несмотря на то, что некоторые лорды пренебрегали тренировками и быстро забывали, чему их научили, как только получали желтое перо, он был уверен, что Гаспар находится на пике боевой формы. Быть может, он был непривычен к суровым условиям долгих поединков, быть может, слишком полагался на дорогие доспехи. В любом случае, поединок был окончен.

Мишель встал, готовый нанести удар последний милосердный удар.

И в ту же секунду падающий Гаспар крутанулся и со страшной силой ударил Мишеля ногой в грудь.

Мишель вскинул щит, клонясь назад, и последовавший удар скользнул по его поверхности. Он выставил щит, чтобы отбить следующий удар, однако в последний момент Великий герцог изменил направление, в котором летел его клинок. Лезвие меча скользнуло мимо щита и с целенаправленным изяществом рассекло набедренник Мишеля и его плоть.

Может быть, он всё же был прав в отношении Гаспара.

Он всё ещё не обрел равновесие, и острая боль в ноге почти отправила его на землю. Сжав зубы, Мишель нанёс вертикальный рубящий удар, однако Гаспар уже сделал шаг вбок, и меч рассёк лишь воздух. Крякнув от усилия, великий герцог ударил краем своего изрубленного, по прежнему дымящегося щита в забрало Мишеля.

Глаза Мишеля пронзила ослепляющая боль, и он инстинктивно пригнулся. Одновременно с этим другой удар миновал его щит и ужалил его в живот сквозь броню. Удар пришелся несколькими сантиметрами выше бедра, в то место, которое предводитель долийских воинов пробил удачным выпадом. Мишель упал назад, но только для того, чтобы почувствовать ещё один страшный удар ноги, посланный ему вдогонку.

Броня Мишеля лязгнула, когда он с силой врезался спиной во что-то твёрдое. Одна из мраморных скамеек. Он растерялся и потерял мысленную карту поля боя, ошибка, за которую в Академии его бы высекли кнутом. С усилием открыв глаз, Мишель заморгал, пытаясь прогнать из них застилавшее все красное марево. Он всё ещё был зряч. Забрало поглотило большую часть удара. Он увидел Гаспара, приближающегося, чтобы закончить дело.

Он поднял щит, отбил выпад и принял в грудь ещё один страшный пинок, достаточно сильный, чтобы вышибить из его лёгких весь воздух. Следующий удар отшвырнул его щит в сторону, и он перекатился следом, позволяя второму выпаду выбить осколок из мраморной скамьи, на которой он лежал.

Сквозь туман боли Мишель увидел Гаспара.

Великий герцог снова улыбался, уверенный в победе, и Мишелю было нечем пошатнуть его уверенность.

Бриала увидела, как ход поединка изменился. Сначала Мишель, казалось, побеждал, но потом все его удары начали сыпаться мимо цели, а Гаспар бил жестоко и без промаха.

Она и раньше видела, как в схватке быстро менялось равновесие. Она видела, как дуэлянты заманивали противника виртуозным притворством и лживой слабостью. Она видела, как воины на краю гибели вставали и побеждали бой одной неожиданной вспышкой силы.

Но сейчас происходило что-то иное.

Мишель с трудом поднялся на ноги, и ещё один удар отскочил от его доспехов. Он отчаянно парировал, но удары Гаспара раз за разом высекали искры из его брони.

Селина, стоявшая рядом с Бриалой, сжала кулаки. Её дыхание участилось.

Напротив них молча стояли Лиенн и Мирис.

В этот момент Бриала всё поняла.

Она повернулась и шагнула к ним.

— Прекратите, — сказала она, не повышая голоса.

— Прекратить что? — спросила Мирис, не глядя на неё.

— Ты наводишь на Мишеля порчу, — сказала Бриала Лиенн, которая в ответ только улыбнулась.

— А ты скрываешь это, пряча сияние, которое обычно окружает магию, — обратилась она к Мирис.

— Что? — Селина обернулась и, увидев улыбку Лиенн, закричала Гаспару, — Гаспар! Останови это немедленно!

Гаспар и Мишель скрестили клинки, и Гаспар отшвырнул Мишеля назад, отчего тот вновь рухнул на одну из мраморных скамей.

— Они тебя не слышат, — сказала Мирис.

— Великий герцог будет уверен, что выиграл этот поединок честно, — добавила Лиенн, продолжая улыбаться. — А когда ты возразишь, он сочтёт тебя бесчестной лгуньей, которая неспособна достойно принять поражение.

— Фелассан, — сказала Селина. — Прикончи их.

Губа Фелассана дёрнулась, но в тот момент, когда он поднял посох, Мирис вскинула свой. Его навершие полыхнуло грязно-красным.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросила она.

Татуировки на её лице искривились, когда она улыбнулась.

— Я заполнила этот зал сверху донизу энергией, чтобы замаскировать порчу Лиенн. Если ты используешь свой маленький трюк и уничтожишь окружающую нас магию, получившийся взрыв нанесет ужасный урон Завесе. Кто знает, что проникнет сквозь неё на этот раз?

— Тебе лучше знать, — сказала Бриала. — Ведь ты и сама оттуда, разве нет?

Мирис усмехнулась и ничего не ответила. Лиенн подняла посох, одновременно наблюдая и за Бриалой, и за поединком.

"Аристократка" — подумала Бриала. Талантливая, но плохо обученная, спасённая от Круга своими заботливыми родителями, непривычная к долгим походам и любому другому труду. Она была слабым звеном. Начать нужно было с неё.

— Как ты поняла, дален? — спросил Фелассан из-за её спины.

— Поняла что? — спросила Селина.

Мишель нанес мощный удар, но его клинок лишь беспомощно отскочил от щита Гаспара. Ответный удар Гаспара со скрежетом пробил броню и впился в бок Мишеля.

— Из-за сотни мелочей, — сказала Бриала. — В лагере Мирис была целительницей, но совсем не походила на одарённого мага — уж точно не на мага, способного изменить чары в своем посохе. Раньше он был белым, не так ли?

Лиенн посмотрела на сияющий красным посох Мирис, это было естественной реакцией после такого вопроса, даже в момент стресса. Она отвлеклась от Бриалы, всего на мгновение. Как та и планировала.

Бриала грациозно шагнула, не привлекая внимания, и плавным движением вонзила кинжал Лиенн в живот.

Юная аристократка вскрикнула и, смертельно побледнев, пошатнулась.

— Ты ведь умелый целитель, Лиенн, — Бриала поймала падающую девушку и мягко положила на землю. — Уверена, ты сможешь исцелить себя, если постараешься. Как думаешь, получится у тебя одновременно лечить себя и поддерживать порчу на сэре Мишеле?

Лиенн, тяжело дыша от боли, взглянула на неё с ненавистью:

— Я... тебя... прикончу... остроухая сука.

Это была угроза аристократа. Бриала вспомнила, как мать Лиенн, леди Монтсиммар, жаловалась на еду, пока кастелянша не пригрозила выпороть слуг. Наверное, у неё Лиенн и научилась. Говори громко, угрожай слугам и дай всем понять, что можешь сделать с ними всё, что пожелаешь, без всяких последствий.

Но они были не в Вал Руайо.

— Действительно? Тогда с моей стороны было бы глупо оставить тебя в живых, правда? — сказала Бриала и перерезала ей горло.

Она сделала это ради поединка, да, но часть её хохотала, когда кинжал скользнул по коже, та же часть, которая увидела смерть леди Мантильон и нашла кроху правосудия в мире.

Среди мраморных скамей меч Гаспара рухнул вниз, но на этот раз щит Мишеля легко поймал его, а его клинок, взлетев вверх, вскользь ударил по шлему Гаспара. Великий герцог шатнулся назад, и Мишель поднялся, окровавленный, но всё ещё живой, способный вновь сражаться в полную силу.

— Мишель должен умереть, — Мирис подняла посох.

— Это будет твой выбор, — сказал Бриала, — Имшаэль.

Мирис замерла, а Селина недоверчиво посмотрела на Бриалу. Фелассан кивнул.

— Как я и говорила, — продолжила Бриала как ни в чём не бывало, будто забыв, что только что убила аристократку.

Она чувствовала поразительное спокойствие, словно её мысли превратились в кристаллы, складывающиеся в изощренную гномскую головоломку.

— Твоё знание магии возросло, и ты разбираешься в ней куда лучше, чем могла бы простая долийская целительница. Кроме того, прямо сейчас ты влияешь на Мишеля и Гаспара, не давая им нас заметить — то же самое сделал демон, чтобы подманить Мишеля к своему узилищу.

Всё это заставило меня задуматься — почему Имшаэль пощадил одну долийку, если, как ты нам поведала, он уничтожил всех остальных членов клана?

— Потому что она сделала выбор, — сказал Фелассан. — Она хотела отомстить Мишелю за то, что он отдал её клан на растерзание Имшаэлю, и была готова ради этого отдать ему своё тело.

Селина с отвращением посмотрела на Мирис.

— Ты одержима демоном?

— Духом, — поправила Мирис, а потом осознала свою ошибку и рассмеялась.

Когда она заговорила вновь, её голос зазвучал ниже, похожий на голос человека, который был заперт в круге камней:

— О, какая жалость. Вы немного умнее, чем выглядите. Да, Императрица. Я предложил юной Мирис немного могущества за возможность присоединиться к ней в её путешествии, — существо, вселившееся в Мирис, улыбнулось. — Тем не менее, мне ничего не мешает прикончить храброго сэра Мишеля прямо сейчас и выполнить свою часть сделки.

Мишель и Гаспар яростно сражались, их клинки громко звенели, подчиняясь воле двух виртуозных мечников, но Бриала не обращала на это внимания. Сейчас жизнь Мишеля и её план зависели от того, как быстро она могла думать.

— Ты мог убить его и раньше, сразу после нашего первого сражения. Но не убил. Почему?

— Потому что решение должна принять Мирис, — ответил Фелассан, и демон повернулся к нему с любопытствующей улыбкой. — Он дал Мирис возможность напасть, зная, что за это мы убьем её, или ничего не делать и блюсти перемирие. Она выбрала бездействие.

— В таком случае она уже сделала выбор, — сказала Бриала, посмотрев на Имшаэля. — А значит, твоя часть сделки выполнена.

Демон пожал плечами.

— Быть может, красавица. Но если ты и твоя прелестная императрица получите элувианы — какая разница? Всё, чего я хочу — это возможность исследовать мир и играть с отчаявшимися, целеустремлёнными людьми. Что может дать мне ваша империя, чего не сможет империя Гаспара?

— Я освобожу эльфов, — сказала Селина. — Представь себе этот хаос, возможности. Баланс сил...

— Будет, как и всегда, тщательно рассчитан, — демон понимающе посмотрел на Селину.

— Ты освободишь эльфов, когда будешь готова, когда это не будет тебе ничем грозить. Ты предлагаешь мне скромную трапезу, — сказал он, рассеяно качнув посохом Мирис, — а я жажду безумного, ненасытного чревоугодия умирающего от голода человека. Эльфы, храмовники и маги... Быть может, они убьют несколько тысяч человек, но это всего лишь огонь и мечи. Огонь и мечи — это скучно, — его глаза сверкнули.

— В этом изумительном мире столько всего интересного, столько способов проверить, чего стоит человек.

— Я не позволю тебе поставить мою империю под угрозу, — холодно сказала Селина. — Если твоя свобода так угрожает жизням моих поданных, я сама брошусь на меч Гаспара.

Имшаэль посмотрел на неё с удивлением.

— Ты и вправду бросишься, не так ли? А я-то думал, что для тебя нет ничего дороже твоего трона.

— А знаешь, ты прав, — сказал Фелассан. — Огонь и мечи ужасно скучны. Но что, если грядет что-то большее?

— Я слушаю тебя, Медленная Стрела, — сказал демон. — Что ты можешь сделать такого, чего я уже не видел раньше сотню раз, глядя, как потные смертные тратили свою жизни на похоть, склоки и кровопролитие?

Фелассан ничего не ответил, лишь улыбнулся, отчего татуировки на его лице искривились.

— Вот это да, — выдохнул Имшаэль. — Обещаешь?

— Признаться честно, я хотел оказаться куда опаснее, — Имшаэль повернулся к Селине, которая смотрела на него с неуверенностью. — Императрица, — сказал он, — желаю вам удачи. Уверен, она вам понадобится. Что бы ни произошло, сдаётся мне, что в ближайшее время Орлей будет крайне интересным местечком.

Вокруг Мирис вспыхнул свет, и она упала на колени. Её посох полыхнул льдисто-белым. Пару мгновений вокруг неё клубилась неясная фигура, туманное нечто, окружающее её тело. Потом оно метнулось через зал и исчезло в одном из зеркал. Зеркало вспыхнуло ослепительно красным, потом снова стало мутно чёрным. И демон исчез.

Гаспар и Мишель разошлись, и оба бросили взгляд на Лиенн и Мирис. Потом, не проронив ни звука, они снова кинулись друг на друга.

Бриала посмотрела на лабиринт рун. Рисунок был запутан, но несмотря на то, что Мишель и Селина не видели в нем никакого смысла, для Бриалы он был совершенно ясен.

Она посмотрела на Селину, которая благодарно ей кивнула и повернулась к схватке.

И, наконец, она посмотрела на Фелассана, который рассказал ей историю о привязанном к дереву Фен'Хареле.

* * *

— На секунду мне показалось, что я тебя достал, — выдохнул Гаспар, когда они с Мишелем обменялись ударами.

Мишель ничего не ответил. Слова Гаспара уже однажды почти его убили.

Он истекал кровью. Его тело переполняла жгучая и непрерывная боль, и он чувствовал, как кровь скапливается под броней. Глаза всё ещё жгли отголоски отчаянного трюка Гаспара, а раны в боку и над бедром вскоре должны были снизить его скорость. Его руки болели, а лёгкие горели при каждом вдохе. Он надеялся, что это простая усталость, а не более глубокая, чем ему показалось, рана.

Он проклинал свою неосторожность. Он не чувствовал себя таким небрежным со времён Академии. Тогда каждое упражнение было угрозой, риском раскрыть своё притворство и низкое происхождение.

Раскрыть ложь.

Гаспар атаковал, и вместо того, чтобы встать в защитную стойку, Мишель бросился навстречу. Они столкнулись с громким лязгом и оба дрогнули, но Мишель сохранил равновесие, поднял руку, чтобы отбить неловкий выпад Гаспара наручем, и с силой ударил рукоятью меча в его забрало. Великий герцог качнулся назад, и Мишель начал рубящее движение вниз, а потом ударил Гаспара щитом и повалил его на одну из скамеек.

В Академии он компенсировал свой страх гневом. Он впадал в ярость во время тренировок, сражался усердно и страстно, ввязывался в драки с другими учениками. Его учители понимали, что этот гнев — уловка, и думали, что он скрывает за ним страх неудачи. За годы обучения они превратили его в превосходное оружие, превратив агрессию в дисциплинированную боевую ярость, которая позволила Мишелю одержать верх во всех сражениях, в которых он участвовал.

Гаспар поднялся на скамью и посмотрел сверху вниз на Мишеля.

— Идёте, сэр Мишель?

Мишель был достаточно умен, чтобы не бросаться на человека, занявшего высоту, но он не мог ждать, так как всего через несколько минут его раны закончили бы дело за Гаспара. И тот, ублюдок, прекрасно это понимал.

Мишель вскочил на скамейку, а потом прыгнул с неё на следующую. Широко улыбаясь, Гаспар сделал то же самое, перепрыгнув на скамью рядом с Мишелем.

Скамьи разделял всего шаг, достаточно близко, чтобы сражаться. Они скрестили клинки, на этот раз осторожно, рассчитывая каждый удар, чтобы не потерять равновесие. Гаспар прыгнул на другую скамью, Мишель последовал за ним, и они продолжили рубить, парировать, ставить блоки и испытывать силы друг друга.

Мишель увидел, что Гаспар вновь собирается прыгнуть, и прыгнул сам, но уже в воздухе понял, что это было уловкой, и в момент приземления его ожидает удар. Извернувшись, Мишель вскинул щит, приземлился и тут же, спрыгнув со скамейки, метнулся вперед. Меч Гаспара отскочил от верхней части изрубленного щита Мишеля, и Мишель врезался в него весом всего своего тела.

Он перестал быть уличным мальчишкой-полуэльфом более десяти лет назад. Он был сэром Мишелем де Шевин.

Всё что оставалось от того мальчишки — отголоски страха бессилия, страха, который он испытывал, прячась среди мусора и надеясь, что шевалье, ищущие в трущобах приключений, не найдут его. Или наблюдая за каждым лицом на рынке, чтобы убедиться, что никто не узнает его, беглеца.

И ещё оставался гнев.

Когда Гаспар потерял равновесие, Мишель нанес ему яростный апперкот, отшвырнувший щит Гаспара в сторону, а потом отправил его на пол ударом ноги.

Великий герцог упал на спину и попытался подняться, и в этот момент пылающий клинок Мишеля врубился в его щит. Гаспар ударил в ногу Мишеля, и тот, блокировав удар, нанёс еще один рубящий удар, на этот раз проскользнув мимо щита Гаспара.

Удар пришелся на правое плечо Гаспара, на тот, наплечник, который был уже повреждён, и, окончательно оторвав его, глубоко ушел в плоть рядом с ключицей. Гаспар издал бессловесный крик и отшатнулся, сжимая раненную руку.

"Я — сэр Мишель де Шевин, защитник императрицы Селины" — прошептал Мишель, спрыгивая со скамейки и бросаясь к Гаспару, который всё ещё не обрел равновесие.

Он ударил своим щитом, отбивая щит Гаспара в сторону, и сделал выпад.

И Гаспар, раненный совсем не так сильно, как казалось, запрыгнул на скамейку и нанес щитом удар сверху, приземляясь, подкрепив удар всем весом закованного в броню шевалье.

Он идеально нацелил удар и попал в крошечную зазубрину на мече Мишеля, маленькое повреждение, которое могло погубить даже лучший сильверитовый клинок.

Пойманный между щитом и мраморной скамейкой, меч Мишеля со звоном сломался.

Гаспар спрыгнул со скамьи, воздев меч, и Мишель ударил вверх зазубренным обломком своего сломанного меча.

Он попал в длинную царапину на броне Гаспара, и зазубренной острие скользнуло, а потом застряло и прошло сквозь.

Великий Герцог Гаспар приземлился на Мишеля, и они упали на пол вместе, а потом откатились в стороны.

— О, Создатель, мне снова показалось, что я тебя достал, — выдохнул Гаспар, глядя вниз на меч

Мишеля.

Несмотря на сломанное лезвие, Мишель сумел почти по самую рукоять погрузить его в бок Гаспара.

— Попал точно в ту щербину на твоём мече. Будь я проклят, если ты не присматривался к моей броне прошлой ночью так же, как я присматривался к твоему мечу.

Мишель позволил себе улыбнуться.

— Как однажды сказал мне один из величайших шевалье, честь не пресекает тактику.

Гаспар выдавил из себя смешок, и его лицо исказила гримаса боли.

— И зачем ты только послушал этого старого глупца?

Мишель опустился на колени, вытащил свой клинок, заставив Гаспара издать стон, и встал над великим герцогом.

Он посмотрел на клинок, а потом отбросил его в сторону и поднял с пола меч Гаспара. Великий герцог заслуживал чистой смерти, и Мишель сомневался, что зазубренные остатки его меча могли её подарить.

Гаспар проследил за его движениями и благодарно кивнул приближающемуся Мишелю. Приложив усилие, великий герцог перевернулся на живот, а потом с трудом приподнялся и встал на колени, высоко вскинув голову.

— Вы хорошо сражались, шевалье.

— И вы, шевалье, — Мишель поднял клинок.

— Сэр Мишель! — крикнул кто-то позади него, и Мишель обернулся.

Это была Бриала.

— Вы мне должны.

Холодный страх сжал своими когтями сердце Мишеля, и Бриала кивнула.

— Сдайтесь.

Селина почувствовала, как мир вокруг нее остановился, и обернулась к Бриале.

— Что ты делаешь?

Бриала не ответила. Она смотрела на Мишеля, который смертельно побледнел.

— Бриала! — Селина схватила её за плечи, заставляя посмотреть на неё, но это ничем не помогло.

Лицо Бриалы было лишено эмоций. Она была похожа на мертвеца.

— Почему?

Рядом с ними, пока момент триумфа Селины ускользал во тьму, Фелассан начал смеяться.

Селина отпихнула Бриалу, тряся головой, чтобы прийти в себя. Что бы ни произошло, какая бы глупость ни овладела ей, она могла разобраться с этим позже. Она повернулась к сэру Мишелю.

— Мишель, прикончи его!

Он посмотрел на неё, потом снова на Бриалу.

— Ты — мой защитник, — но, даже произнося эти слова, она знала, что ошибается.

Если бы это все еще было правдой, он бы уже нанес удар. И его взор никогда бы не остановился на Бриале.

— Он — шевалье, — произнесла Бриала, продолжая смотреть на Мишеля. — Смерть прежде бесчестья.

Гаспар, до сих пор стоявший на коленях, посмотрел на Селину, потом на Бриалу, а потом обернулся к Мишелю.

— Мишель?

Мишель замер, словно скованный льдом. Его меч всё ещё был занесен.

— Я — сэр Мишель де Шевин, — произнёс он наконец. — Но также я — незаконнорожденный ублюдок-полуэльф.

Меч со звоном упал на землю.

— Я сдаюсь.

Университеты с библиотеками, наполненными книгами до предела. Ровные дороги и ломящиеся от товаров повозки. Эльфы на рынках, с улыбками служащие величайшей империи в мире. Чашка чая каждое утро перед делами. Тонкие, сильные пальцы, мягко снимающие маску с её лица.

Два слова её чемпиона уничтожили всё её мечты.

Селина повернулась к Бриале, выхватив кинжалы.

Бриала сделала два шага и остановилась вне пределов досягаемости. Она не обнажила свои клинки, но теперь смотрела на Селину, и та прокляла себя, разглядев гнев в глазах своей любовницы.

— Почему? — спросила Селина, так крепко сжав кинжалы, что её пальцы пронзила боль.

— Скажи мне снова, как собираешься освободить мой народ.

— Я дала тебе слово! — Селина шагнула вперед, поднимая кинжал. — Я поклялась тебе!

— И, думаю, ты даже сама себе поверила, — Бриала сглотнула. — Но когда аристократы начали бы протестовать, когда это ослабило бы империю, ты бы пошла на попятную. Ты забыла бы обещания, которые мне давала, зная, что я всё равно тебя прощу. Что я всегда буду подле тебя, — теперь её клинки выскользнули из ножен. — В конце концов, я верила тебе даже после того, как ты убила моих родителей.

Селина взмахнула рукой.

— Это была леди Мантильон! О чём бы ты не...

— Гаспар! — крикнула Бриала. — Когда леди Мантильон подарила тебе твоё кольцо?

Согнувшись, Гаспар прислонился к одной из скамей.

— После того, как я доказал ей, чего стою.

— И как ты это сделал? — спросила Бриала, не отрывая глаз от Селины.

Гаспар закашлялся.

— Я приказал убить человека ради Игры.

Селина посмотрела на искажённое мукой лицо Бриалы и, как она часто делала в те часы перед рассветом, вспомнила свою встречу с леди Мантильон.

— Вы впечатлили меня, принцесса, — сказала леди Мантильон, чьё лицо было скрыто за многими слоями косметики. — Мой собственный сын уверен, что вы отдадите ему руку, если я вас поддержу. По совпадению, сын графини Жанвир уверен, что ваша рука достанется ему.

Это могло быть угрозой. Селина никак не выдала страха. Вежливо улыбнувшись, она ответила.

— Кто знает, что может взбрести в голову молодым мужчинам?

— Флориан умирает, — сказала леди Мантильон, — но, благодаря заботам всей империи, он может прожить ещё несколько лет — слабый, бесполезный, неспособный остановить расползающийся вокруг хаос. Если я представлю вас маркизу Этьену, сможете ли вы заручиться его поддержкой до той поры, когда Создатель сжалится на вашим дядей?

Ещё одна проверка.

— Если бы я не могла, — сказала она, продолжая улыбаться, — вы бы не прислали мне это щедрое приглашение, маркиза Мантильон.

Она потратила секунду, чтобы внимательно посмотреть на аристократку, а потом добавила:

— Но я надеюсь, во благо империи, что этой поры не придётся долго ждать.

Ей было шестнадцать, она была совсем одна в Вал Руайо, сирота без могущественных покровителей... И она только что попросила эту женщину убить императора Орлея.

— Если нас раскроют прежде, чем дело закончено, — сказала леди Мантильон, постукивая изящно лакированным ногтем по полированному подлокотнику кресла, — мы проиграем или будем убиты. И то, и другое неприемлемо.

— Тогда нас не должны раскрыть, — сказала Селина с уверенностью, которой не чувствовала, и сделала реверанс. — Делайте, что нужно. Я готова.

— Правда? — спросила леди Мантильон, глядя на неё с любопытством. — Насколько ты была осторожна? Насколько аккуратна? Есть ли кто-нибудь, кто способен путем подкупа, угроз или купившись на ложь предать ваши намерения?

Селина задумалась. Она действовала безупречно, используя всё, чему научила её леди Мантильон, чтобы расставить фигуры для этого последнего отчаянного гамбита. Все игроки, все, кому она доверяла, потеряли бы столько же, сколько она, провались их план. Она вспомнила, как смаковала вино с сыном леди Мантильон, как пила кофе из Антивы с лордом Джозефом Монтбельяром, просчитывая каждое движение, замечая каждое мельчайшее изменение в их поведении, когда мимо проходили слуги.

Слуги...

Селина сглотнула.

— В моем поместье сейчас никого нет, — сказала она. — За исключением слуг. Нападение таинственных убийц может принести мне симпатию людей... И даст нам уверенность, что барды не услышат диких историй на рынке.

Леди Мантильон бросила на неё долгий взгляд.

А потом её идеальное лицо украсила улыбка.

— Я согласна, Ваше Императорское Величество.

— Если бы я не приказала убить слуг, леди Мантильон никогда бы меня не поддержала, Бриа. Гаспар бы расправился со мной.

Бриала медленно кивнула.

— Как я и думала. Поэтому Гаспар и побеждает в дуэли.

Все ещё опираясь на скамейку, Гаспар слабо рассмеялся.

— Я бы не стал тебя убивать, Селина. Но выдал бы замуж за какого-нибудь лорда в Ферелдене, чтобы убрать с глаз долой.

Она шагнула к нему с кинжалами наперевес.

— Ты не победил в этой дуэли, Гаспар. Ты проиграл прежде, чем... — она посмотрела на сэра Мишеля, который отвел глаза, — твой противник сдался, в тот момент, когда твои маги нарушили договор своим колдовством.

— А я-то гадал, что случилось с Лиенн, — сказал Гаспар, посмотрев мимо Селины на тело девушки.

— Её вмешательство означает, что ты проиграл, — Селина подняла кинжал, готовясь нанести удар.

Гаспар фыркнул.

— Это было бы правдой только в том случае, если бы я приказал ей вмешаться. Чего я, клянусь честью шевалье, не делал.

— Как удобно, — сказала Селина и атаковала.

Его латная рукавица отбила кинжал в сторону, и Гаспар, рыкнув, рванулся вверх. Его локоть ударил Селину в живот и отбросил назад.

— Я ранен, кузина. Но нё мертв, — сжав зубы, он откинулся на скамью.— А ты отдала своему чемпиону все прелестные колечки, которые скрывают тот факт, что ты так и не научилась как следует сражаться.

Он протянул руку вниз в вынул из-за голенища сапога короткий кинжал — уродливый, но практичный клин стали, который Гаспар, скорее всего, носил с собой в качестве последнего средства со времён Академии.

— Ну как, рискнешь?

Селина крутанула свой кинжал. Она не ожидала удара, и он причинил ей боль, даже сквозь кожаную кирасу.

— Почему бы и нет? Пускай императрице и не пристало марать руки, я убью тебя сама, а потом захвачу элувианы и верну себе Орлей.

— Бриала? — сказал Мишель, и Селина, отойдя на шаг от Гаспара, посмотрела в её сторону.

Бриала шла сквозь лабиринт рун, медленно и осторожно, но целеустремлённо. Она прошла уже почти половину круга.

— Но она не может! У неё нет...

Бриала так настойчиво поцеловала её несколько минут назад. Одна рука крепко сжала её шею, другая обвила талию.

Рука Селины метнулась к кошельку, в котором она хранила волшебный рубин. Он был пуст.

Гаспар рассмеялся.

— Она опасна.

Селина повернулась и бросилась к Бриале. Теперь она видела рубин, сжатый в её руке. Бриала уже почти прошла лабиринт. Селина подняла руку, прыгнула к ней, а потом, когда невидимая энергия отшвырнула её назад, упала на пол с криком боли. Руны у края лабиринта вспыхнули гневным красным.

— Бриала!

Она даже не обернулась.

Селина подняла кинжалы, готовая метнуть их.

— Бриа. Пожалуйста. Не делай этого.

А затем волна мороза ударила её в бок, ледяное оцепенение, которое быстро сменилась обжигающим холодом. Селина покачнулась, и кинжалы выпали из её разжавшихся пальцев.

— Я думаю, — сказала Мирис, поднимаясь на ноги с ярко сияющим посохом. — Что вновь готова выбирать.

Селина посмотрела не неё, а потом на Фелассана, пытаясь вернуть себе контроль над руками.

— Я так опасалась Гаспара, — сказала она. — Что даже не подумала о вас.

— Не переживай, — сказал он. — Со всеми случается.

У Селины не было больше уловок, не было хитростей. Ей оставалось только смотреть, как Бриала поднимается на пьедестал. Она возложила на него рубин, а потом прошептала слова, которые никто больше не мог услышать.

Она подняла голову, посмотрела Селине в глаза и, когда рубиново-красный свет залил зал, сказала:

— Отныне эти элувианы принадлежат эльфам Орлея.

* * *

Волна красного света разбудила все элувианы в зале, по крайней мере, на несколько мгновений.

Теперь они снова заснули, но Бриала чувствовала их энергию в воздухе, гул силы, растекающейся вокруг. Они проснутся, когда она того пожелает.

Гаспар и Мишель, перевязывающие свои раны, бросали на неё взгляды, когда думали, что она не видит. Она не обращала на них внимания. Мирис наблюдала за ней, не скрываясь.

В этот момент магия текла сквозь Бриалу, словно холодный ветер, от которого волосы на её руках встали дыбом на том пьедестале. Элувианы теперь принадлежали ей, все до единого, готовые отправить её и её людей туда, куда она пожелает. Чтобы изучить их и расправиться с одержимыми трупами и древними ловушками, способными навредить её людям, потребуется время. Но эти угрозы можно будет устранить.

И тогда она, наконец, сможет помочь своему народу.

— Я бы освободила их, Бриа.

Селина стояла в нескольких шагах от неё. Мирис и Фелассан прислонились к пьедесталам, как будто и не преграждая ей путь к Бриале.

— Даже если бы я тебе и поверила, — сказала Бриала. — Cвободу нельзя получить. Её можно только завоевать.

— Одно не противоречит другому, — Селина покачала головой, вытирая слёзы из глаз.

Теперь она казалась меньше, чем была в Вал Руайо.

— Неужели ты ничего не видела за годы, что провела со мной? Перемены, произошедшие благодаря тщательным планам и компромиссам.

— Одним из этих компромиссов были мои родители.

В глазах Селины были слёзы, когда она кивнула. Без маски и макияжа Бриале стал виден румянец на её щеках.

— Мне было шестнадцать, Бриа. Моя мать только что погибла в Игре, а мой отец умер, пытаясь отомстить за неё. Если бы я не заслужила расположение леди Мантильон, меня бы убили. И тебя наверняка бы убили вместе со мной!

— Поэтому ты приняла своё решение? — спросила Бриала ровным голосом. — Принесла нескольких в жертву, чтобы спасти всех остальных?

Когда-то, она знала, признание Селины сломало бы её, уничтожив всё, что Бриала знала о мире и своём месте в нём. Теперь... Конечно, ей было больно, и ещё долгое время она будет вспоминать об этом и лить слёзы. Но худшую боль в своей жизни она уже пережила.

— Я... — Селина отвернулась. — Кровь твоей семьи на моих руках. Какая разница, почему я приняла то решение?

"Причины имеют значение", так сказал Фелассан. Бриала знала, что он обычно оказывался прав. Но не на этот раз.

— Ты не просто заслужила расположение леди Мантильон. Она оставалась на твоей стороне, даже когда я убила её, — сказала Бриала, и Селина вздрогнула. — Она могла забрать меня с собой, но не нанесла удар. Я всегда думала, что она промедлила, потому что чувствовала вину за убийство моих родителей. Но на самом деле она пощадила меня, потому что знала, что я буду служить тебе верой и правдой. Она поняла, что ты обвела меня вокруг пальца, и не хотела лишать тебя полезного инструмента, даже чтобы отомстить за свою смерть.

— Ты — не инструмент, Бриа.

— Теперь нет.

Страх и возбуждение момента начали ослабевать, и она почувствовала у себя внутри глубокую, сонную тьму. Она не дала тьме завладеть собой и задушила подступающие слёзы.

— Мишель и Гаспар ушли, — сказал Фелассан.

Он стоял возле элувиана, который, стоило Бриале посмотреть на него, снова помутнел.

Бриала предложила им безопасный проход. Теперь она чувствовала элувианы, как собственные руки, и направила Селину к одному из зеркал. Оно было целым, без каких-либо повреждений, и со странным воодушевлением Бриала почувствовала на другой его стороне свежий ветер, что означало, что Селина не окажется замурована в погребенном под землей склепе.

— Твоя очередь, — сказала она Селине. — Куда ты пожелаешь попасть?

— Вал Руайо, — улыбка Селины была полна горечи. — Мне нужно вернуть себе империю.

Бриала могла отправить её в Вал Руайо. Она почувствовала в себе движение магии, почувствовала, как она зашевелилась, чтобы выполнить её желание. Но Вал Руайо позволит Селине закончить эту войну быстро и легко.

Бриала больше не собиралась помогать Селине.

— Ступай, — сказала она, кивнув, чтобы скрыть свою ложь. — Сражайся за свой университет, за свою культуру. Я буду сражаться за других — тех, чью долю некому защитить.

Селина сглотнула.

— Я буду сражаться, чтобы спасти империю, Бриа. И я буду счастлива, зная, что моя возлюбленная нашла свой народ, пусть даже каждое мгновение без тебя моё сердце будет полно боли.

Селина подошла к зеркалу, и Бриала оживила его тихими словами.

— И моё тоже, — прошептала она, когда Селина исчезла.

Эпилог

Бриала шагнула из туннеля в свет утреннего солнца.

Укрытая белым покровом земля сияла, отражая солнечный свет. Первый снег этой зимы выпал, когда она бродила внизу между элувианами, и сейчас большая часть Орлея уже должна быть скрыта под ним. Перед ней поскрипывали под лёгким ветерком ветви заснеженных деревьев, позади раскинулись белеющие равнины.

Судя по деревьям, она находилась недалеко от Долов. Она вернулась юда по просьбе Фелассана, хотя планировала добраться до Вал Руайо как можно скорее. У неё была работа.

При помощи элувианов девушка могла перемещаться по Орлею быстрее, чем шевалье верхом, и этот шевалье никогда бы не нашёл её.

— Зима будет суровой, — Мирис позади неё поёжилась от холода. — Если Гаспар или Селина не прекратят всё это, погибнет много людей.

— Ни одна война не обходится без этого, — заметил Фелассан, выйдя на свет и щурясь от ярких лучей.

— Я имела в виду смерть от голода, — резко сказала Мирис.

— И почему это тебя волнует? — повернулась к ней Бриала. — Думаешь, долийцы тоже пострадают? Ты беспокоишься о других кланах?

— Всегда, — ответила Мирис. Она смотрела на деревья, и Бриала знала, что те ей знакомы. Клан долийки жил в этих местах многие годы. Бриала гадала, собирается ли Мирис искать выживших, хоронить погибших или же просто уйти. Да это и не имело никакого значения. — Так же, как и тебя волнуют... Твои эльфы.

— Да, мои плоскоухие.

Бриала оглянулась на вход в туннель позади себя. Даже за несколько шагов он был совершенно неразличим, разглядеть его было почти невозможно, если только не искать специально. Тем не менее, она точно знала, где он, чувствовала его как часть самой себя благодаря сохранившемуся до сих пор тихому пению магии внутри неё.

— Я очень беспокоюсь за своих людей, Мирис. И сейчас я впервые могу им помочь.

— Если бы ты поведала секрет элувианов долийцам, — начала Мирис, — мы могли бы...

Бриала расхохоталась ей в лицо, и долийка умолкла.

— Каждый эльф в этих эльфинажах думает о вас как о созданиях из легенд, — сказала она Мирис. — Эльфы, которые не сдались, когда пал Халамширал. Некоторые из них боятся вас, некоторые вдохновлены вами. Вы — эльфы, что продолжили сражаться, эльфы, владеющие древней магией. Они думают, вы готовы помочь им, заняты чем-то большим, нежели игры с демонами и охота на старые реликвии, и если бы вы действительно помогли им, вы получили бы армию преданных сторонников, что вернули бы вам Арлатан.

Она улыбнулась.

— Но вы не помогли. Вы решили, что они больше не ваш народ, и бросили их умирать. Поэтому я помогу им. Я продолжу битву, — она кивнула на вход в туннель. — Я владею древней магией.

— Бриала, я не враг, — Мирис опустила глаза. — Я ведь помогла тебе.

— У меня есть то, что тебе нужно, — Бриала продолжала улыбаться. — И твои люди — это и мои люди тоже, даже если они забыли об этом. Я помогу долийцам, но только если они помогут всему нашему народу. Передай это следующему клану, когда встретишь его.

Мирис сглотнула и кивнула.

— Примешь ли ты меня в свой клан? — спросила она Фелассана.

— Не думаю, что ты действительно захочешь встретиться с моим кланом, дален, — ответил Фелассан. — Но я желаю тебе удачи с теми, кто примет тебя.

— К какому бы клану я ни присоединилась, он не будет иметь ничего общего с демонами, — сказала Мирис и направилась к деревьям. Её посох сиял и переливался теми же цветами, что и свежий утренний снег.

— Думаешь, я должна была её убить? — поинтересовалась Бриала, когда долийка скрылась среди деревьев.

Фелассан пожал плечами.

— Полагаю, ты вскоре это выяснишь.

Бриала усмехнулась, и он повернулся к ней.

— Ты говорила всерьёз? Ты воспользуешься тропами элувианов, чтобы помочь своему народу Бриала задумалась на мгновение.

— Селина и Гаспар говорили об армии, но это означало бы играть по их правилам. С элувианами я могу доставить продовольствие в эльфинажи, где эльфы умирают от голода. Они позволят мне обогнать армию и предупредить её противника, или же оказаться позади и атаковать линии снабжения.

— И которой из армий ты собираешься подрезать крылышки?

Бриала взглянула на Фелассана и улыбнулась, несмотря на то, что уже начинала зябко дрожать от зимней стужи.

— Той, которая будет побеждать. Как там было? Анарис и Андруил?

— Ты продлишь схватку, создашь хаос, среди которого твои люди смогут сбросить оковы? — Фелассан улыбнулся в ответ.

— Я думаю, это сработает, — Бриала обхватила себя руками. — Халамширал восстал из-за одного-единственного дворянина. Я найду готовых помочь мне эльфов в каждом городе Орлея, и ещё больше тех, кто боится сражаться в открытую, но с лёгкостью послужит моими ушами и глазами, если я помогу их детям пережить зиму.

— Это... — начал Фелассан и после короткой паузы продолжил: — Весьма необычное применение древних реликвий нашего народа, дален.

— Надо полагать, Фен'Харен одобрил бы, — сказала Бриала, и Фелассан удивлённо усмехнулся.

— Мог бы, — сказал её учитель. — Хотя я в этом сильно сомневаюсь.

— Ой, чуть не забыла, — воскликнула она. — Тайное слово, чтобы проникнуть к элувианам. Если мы разделимся, то...

Она замолчала от удивления, когда его пальцы коснулись её губ. Фелассан вновь улыбнулся, но глаза его были наполнены печалью и мудростью, какие Бриала не могла себе даже представить.

— Не надо.

Мгновение она молча смотрела на него, а потом вдруг поняла.

— Ты уходишь.

— Я должен.

— Долийцы?

Он фыркнул.

— Они? Я тебя умоляю.

Затем его лицо посуровело.

— Похоже, эльфы Орлея в хороших руках. Однако не везде это так, поэтому мне есть над чем поработать в других местах.

Девушка кивнула, хотя ей жгло глаза. Умолять его остаться бесполезно, она знала. На задворках разума бились протестующие мысли: она должна узнать больше, она не справится без него; Бриала загнала их подальше, пока они не обрели силу. Мудрейший из всех, кого она когда-либо знала, доверял ей свободу её народа. И, к своему удивлению, она обнаружила, что нисколько не сомневается в его решении.

— Тогда позволь задать последний вопрос, хагрен. Всё это... — она указала на туннель, на лес, где в нескольких днях пути от них лежал погибший клан Вирнен, затем на север, где война, что могла подарить свободу ее народу, неотвратимо приближалась к Халамширалу. — Было ли всё это твоим планом с самого начала?

Он усмехнулся в последний раз.

— Нет, дален. Всё это сделала ты.

Фелассан наклонился и нежно поцеловал её в лоб. Его губы ей обожгли кожу, и голова девушки на мгновение закружилась.

Когда Бриала вновь открыла глаза, она была одна, и, куда бы она ни бросила взгляд, нигде не было никаких следов Фелассана.

Бриала ещё раз оглянулась на туннель. Она больше не дрожала. Быть может, Фелассан слегка коснулся её своей магией, чтобы защитить от зимнего холода. Или же Бриалу согревала её цель.

Она шепнула заветное слово, и туннель закрылся за её спиной, словно никогда и не существовал.

"Фен’Харел энансал", благословение Ужасного Волка.

Она приложит все силы.

* * *

Морщась от неестественного света, Селина сделала последние несколько шагов по тропе и прошла сквозь элувиан.

Она просила Бриалу отправить её обратно в Вал Руайо. В конце концов, это ведь и было её конечной целью, когда у неё ещё были любовница и телохранитель. Добраться до Орлея раньше Гаспара, убедиться, что его атака провалилась, а потом сплотить всю мощь орлесианской армии и сокрушить мятежников.

И всё бы получилось.

Но Селина видела лицо Бриалы, когда просила об этом. Она видела в томных глазах Бриалы крошечную искорку расчёта. Она знала, как поступила бы сама на месте Бриалы.

И поэтому не удивилась, когда, выйдя из элувиана и моргая от странной волны магии, оказалась в скромном обеденном зале, украшенном эльфийскими реликвиями.

Бывало, она завтракала в этой комнате, ведь здесь были такие прекрасные окна с видом на сады.

Императрица стояла посреди своего Зимнего Дворца неподалеку от Халамширала.

Вздохнув, Селина покачала головой. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, Бриала была достаточно милостива, чтобы не отправить её умирать в каком-нибудь всеми позабытом склепе. Обернувшись, она взглянула на элувиан, и, спустя мгновение, багряные тучи на его поверхности померкли до серо-голубого оттенка.

У нее не было ни защитника, ни армии, ни мастера шпионов. Она была очень далеко от своих владений, возле города, вероятно, уже захваченного Гаспаром.

Её сердце было разбито, и позже она ещё наплачется. Но сейчас в самой глубине темнейших закоулков её разума маленькая часть её хохотала в извращённом восторге. Селина снова чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, осиротевшей и оставшейся в одиночестве в Вал Руайо... В последний раз, когда она испытывала подобное, она победила.

Она подозревала, что какое-то время точно не будет иметь проблем с пробуждением по утрам, даже если будет спать в одиночестве.

Селина прикрыла глаза, тщательно прислушиваясь, а затем тихо прокралась из столовой в коридор.

В детстве Селина проводила в родовом дворце каждую зиму, и с тех пор помнила наизусть все тайные проходы, которые могли скрыть её от нежелательных взглядов.

Спустя несколько минут она добралась до своих покоев. Схватив с тумбочки серебряный колокольчик, она громко позвонила и принялась ждать.

Вошедшая в комнату тучная почтенная дама из числа дворцовой челяди замерла в изумлении.

Селина, всё ещё облачённая в украденный доспех, вся в грязи и без маски, просто ждала.

Выдохнув, женщина поспешно присела в низком реверансе.

— Ваше Великолепие.

Как и всегда, ключом ко всему была уверенность.

— Мне нужен отчёт по Халамширалу, ванна и чашка крепкого чая, — распорядилась Селина и постаралась скрыть улыбку, когда служанка опрометью бросилась исполнять поручение.

Когда ванна была готова, Селина стащила с себя броню и приказала её сжечь. Отмокая и соскребая с себя грязь, она слушала дворцового сенешаля, высокого, тощего и старого, как само время, мужчину, которого знала с самого детства. Сенешаль сидел по ту сторону ширмы и докладывал о том, как Лорд Пьер сдался Гаспару, и о его последующем приказе страже Зимнего Дворца сложить оружие вслед за ним.

— Пошлите гонца в Халамширал и пригласите Лорда Пьера явиться сюда лично для обсуждения условий капитуляции, — сказала Селина и жестом приказала прислуге добавить побольше лавандового мыла.

Пока слуги затягивали её в корсет, она попробовала чай. Платье было тёмно-фиолетового цвета с вышитыми по подолу золотыми львами, символом одновременно и её семьи, и самого Орлея. Горячий крепкий чай был восхитительным, и она с наслаждением сделала ещё один большой глоток, а потом замерла, чтобы старая эльфийка-служанка могла нанести на её лицо макияж.

Едва Селина нашла свою запасную маску, как слуги объявили о прибытии Лорда Пьера. Она надела маску и тотчас ощутила её чуждое присутствие на своем лице, словно взор ей ограничили крошечные стены. Казалось, с тех пор, как она надевала маску в последний раз, прошли годы.

Императрица ожидала объявления о прибытии Лорда Пьера, стоя наверху белой винтовой лестницы, весьма удачно оставаясь вне поля зрения. Она услышала, как Пьер вошёл, сопровождаемый лязгом доспехов, который мог исходить как от её стражей, так и от его телохранителей. Он поприветствовал сенешаля с изысканной вежливостью высокородного орлесианского лорда.

— Я прибыл, как вы и пожелали, — сказал он. — Готов выразить своё расположение вам и вашим людям. Спешу уверить, настали действительно суровые времена для всех нас, и я имею смелость свидетельствовать от имени всего Халамширала, что признание поражения перед лицом столь огромных сил ни в коем случае не будет считаться бесчестьем.

Когда Лорд Пьер заговорил, Селина начала спускаться по лестнице. Она идеально точно рассчитала время - сказывались годы практики дворцового этикета - и появилась в поле зрения присутствующих как раз в тот момент, когда Лорд Пьер умолк.

— Я рада слышать столь благородные слова от вас, Лорд Пьер, — обратилась Императрица Орлея Селина к ошеломлённо уставившемуся на неё Лорду Пьеру. — И, невзирая на то, что в более тёмные времена за подобный недостаток верности Император, не сходя с места, мог предать своего Лорда мечу я всё же тронута вашей речью.

Улыбаясь, она спустилась к основанию лестницы, и дворцовая стража расступилась перед нею.

— И поэтому я принимаю вашу капитуляцию.

Лорд Пьер из Халамширала был хорошим, добрым человеком, но никогда не отличался силой. Ему не хватило ни воли, чтобы остановить восстание эльфов, ни смелости, чтобы бросить вызов Гаспару, и ничто из этого не удивляло Селину.

Один долгий миг Лорд Пьер стоял, застыв, а затем упал на колено, и это тоже её не удивило.

— Императрица.

Так Селина взяла свой первый город всего лишь через несколько часов после своего возвращения.

* * *

Мишель и Гаспар, кряхтя, выбрались из тесных эльфийских развалин, где элувиан выбросил их обратно в мир людей. Они стояли среди заснеженной и продуваемой со всех сторон равнины с пробивающимися кое-где низкорослыми деревцами. Закат окрасил снег красноватыми росчерками, и цвет этот напомнил Мишелю поверхность элувиана. Он с радостью бы прожил остаток своих дней, никогда не видя этот цвет вновь.

Ледяной ветер продувал тонкий плащ Мишеля, и он зябко поёжился, но зима ещё не полностью вступила

в свои права, а его как шевалье готовили к выживанию в суровых условиях.

Впрочем, подумалось ему, он больше не был шевалье.

— Дыхание Создателя, — услышал он голос Гаспара позади, — я точно подхвачу простуду на этих проклятых тропах.

— Согласен, милорд.

Мишель оглядел деревья.

— Как Вы полагаете, где мы оказались?

Гаспар искоса глянул на него и рассмеялся.

— Не узнаёшь? Если память мне не изменяет, мы примерно в одном дне верхом от Вал Шевина.

Мишель огорчённо опустил голову.

— Я посещал город несколько раз, после того как Граф Бревин дал мне титул, однако я едва ли знаком со здешними краями.

— Бревин?

Мишель подумал, что не следовало бы поминать имя и репутацию благородного господина всуе, но тот ведь уже был мёртв. Кроме того, Мишель устал от лжи.

— Да, в Монфоре. Он заметил меня, мальчишку, дерущегося на улице, и взял к себе обучать вместе с домашней стражей, и в конечном итоге титул был... получен, надо полагать. Он сказал, что у меня есть потенциал.

— И он был прав, — кивнул Гаспар и обернулся. — Туннель закрылся за нами. Даже не могу разглядеть, где он был.

— Несомненно, какая-то магия.

Мишель не смотрел туда. От холода его раны снова дали о себе знать.

Оба двигались довольно медленно, и тем не менее добрались от Долов до Вал Шевина всего за несколько дней, быстрее, чем могла бы долететь почтовая птица. Они почти не разговаривали, экономя силы и оставаясь настороже, опасаясь угроз, которые так и не проявили себя. Ночью перед отдыхом им пришлось обрабатывать друг другу раны.

— Какая досада. Вообрази, что было бы, знай Император Драккон об элувианах. Насколько широко тогда раскинулся бы Орлей? — Гаспар покачал головой. — Нам никогда этого не узнать. Если только эльфийка Селины не решит сменить сторону.

Мишель наблюдал, как последний луч солнца скользнул вниз и скрылся далеко на западе за горизонтом.

— Она больше не эльфийка Селины, милорд.

Гаспар снова засмеялся.

— Верно, не Селины. Как и ты, если подумать.

— Так что же будет дальше? — повернулся к нему Мишель.

— Будь я проклят, если знаю, — Гаспар качнулся из стороны в сторону, разминая затёкшие мышцы, и поёжился. — Похоже, раны, которыми ты меня наградил, закончат мои боевые похождения. И ведь это уже после того, как я сломал твой меч.

— Я имел в виду, что станет со мной, милорд?

Гаспар взглянул на Мишеля.

— Академия вычеркнет из с