Эренфрид Клуккерт. Изображение видений и зрительное восприятие

“Благовещение” мастера Бертрама со створки алтаря в гамбургской церкви

Санкт-Петер структурировано в соответствии с традиционной иконографией того периода. Бог-Отец изображен в верхнем левом углу. С лучами, исходящими от него, в комнату Девы Марии проникают Святой Дух в облике голубя и Христос. Ангел, указывающий вверх, призван привлечь внимание зрителя к этому чудесному событию.

Выдающиеся достоинства этой картины становятся более очевидными при сопоставлении ее с рисунком, не имеющим никакого отношения к религии, - с иллюстрацией из средневекового манускрипта, посвященного проблемам перспективы. Этот манускрипт был опубликован Джоном Пекемом в 1320 году под заглавием “Perspectiva communis”.

Согласно одной из средневековых школ научной мысли световые лучи, исходящие от предметов, падают на полусферическую поверхность глаза и проникают в зрачок. Затем на сетчатке формируется изображение предмета. Но с другой стороны, утверждали сторонники той же системы, сам акт созерцания может оказывать материальное воздействие. Фома Аквинский и его учитель Альберт Великий были убеждены, что световые лучи, зарождающиеся в самом глазу, способны оказывать влияние на природу. Взглядом можно убивать и “наводить порчу” - равно как и врачевать, и благословлять. Следовательно, изображенный в сцене Благовещения взгляд Бога-Отца символизирует спасение человечества и снятие с него бремени первородного греха.

Эта теория зрительных лучей, подкреплявшаяся исследованиями в области оптики, обеспечивала интерпретацию божественных чудес в научных терминах. В сценах видений такие лучи изображались, главным образом, как указание на сверхъестественные, божественные явления, видеть которые дано лишь немногим избранным.

Драматическое действо, разыгрываемое в обряде пресуществления хлеба и вина причастия в плоть и кровь Христову, достигает своей кульминации, когда священник поднимает гостию. В этот момент верующий может ощутить присутствие Бога, но не способен воочию увидеть лучи божественного взора, осуществляющие эту метаморфозу. Такое зрелище доступно только избранным, к небольшому числу которых принадлежала шведская святая Бригитта.

На иллюстрации, изображающей одно из ее видений, показано, как происходит пресуществление гостии. Святая сидит за письменным столом. Перед ней совершается таинство причастия. Голова Бригитты озарена лучом божественного света, льющегося с распахнутых небес, на которых видны сонмы ангелов и святых. Этот луч, вершащий чудо пресуществления, исходит от Богоматери и Христа, заключенных в мандорлу. Только Бригитта может увидеть плоть Христову, поднимающуюся над просфорой.

Эти примеры из области религии и науки дают представление о некоторых аспектах зрительного восприятия, связанных с двумя теориями, оживленно обсуждавшимися в университетских кругах той эпохи, - теорией “интромиссии” (“впускания”) и теорией “экстрамиссии” (“испускания”). Сторонники экстрамиссии утверждали, что человеческий глаз суть источник света, освещающего предметы, которые лишь за счет этого становятся видимыми. В конце 12 века Ригард Сен-Викторский высказывал убежденность в том, что человеческий глаз способен воспринимать божественную реальность в видениях. Однако сторонники теории интромиссии не соглашались с таким подходом. Они полагали, что человеческий глаз обретает способность видеть извне - иными словами, чтобы видеть, он должен быть освящен божественно сотворенным светом.

Эта концепция, восходящая к Аристотелю, в 13 веке возобладала над теорией экстрамиссии. Утвердилось мнение, что зримые образы, исходя от предметов, либо проецируются на сетчатку глаза, либо преображаются в видения души. Последний феномен уместнее было бы определить как божественное вдохновение.

В росписи итальянского заалтарного образа работы Франческо Трайни, хранящегося в Пизе, святой Фома Аквинский изображен обретающим не только божественную мудрость, но и мудрость евангелистов и философов античности. Эту мудрость он затем передает не только христианской общине, но и недругам Церкви - дабы наставить их на путь истинный. Сложное переплетение лучей, олицетворяющих эту мудрость (его трудно различить на репродукции в мелком масштабе), определяет композицию картины и создает живописную структуру, отражающую божественный порядок Вселенной.