Глава 41

Пока мы едем в Париж, небо меняется с цвета розовой сахарной ваты на дынный. Тонкие красные лучи появляются на фоне белых огней города, которые начинают мерцать при приближении сумерек. Они выглядят как лазеры, направленные в облака, и я задаюсь вопросом, не вернулся ли карнавал в сад Тюильри.

Мы поворачиваем за угол и появляется Сена, и при виде ее, мое сердцебиение стабилизируется, как это происходит каждый раз, когда я вижу реку. Для меня это голубой флаг непрерывности, символизирующий непрерывное течение времени в нестареющем городе. Почувствовав себя комфортно, я беру руку Винсента и закрываю глаза до тех пор, пока мы не прибываем в La Maison.

Ворота распахиваются, и я вижу три фигуры сидящие на бортике фонтана. Они встают, когда мы въезжаем во двор, и выпрыгиваю из машины в их объятия.

‑ Ох, Катя, ‑ говорит Мами, притягивая меня к себе и обнимая меня за шею.

‑ Принцесса, ‑ говорит Папи, заключая нас обеих в объятия.

‑ Ты в порядке? ‑ спрашивает Мами, ее глаза изучают мое лицо.

‑ Я в порядке, Мами. Я только что подралась с парой нума. Но я выиграла, ‑ говорю я, пытаясь улыбнуться.

‑Мы так волновались, Кейт,‑ вмешался Папи, и что‑то появилось в его голосе. С жесткостью, которая звучит неестественно для него, он продолжил.‑ Ничто не имеет значения кроме того, что ты сейчас здесь.‑ Похоже, что он практиковался. Как будто он пытался убедить себя говорить словами.

Я вижу его горе. Он обнимает меня, не как старую Кейт, а с каким‑то чувством отвращения. Обнимает меня, нежить. Я не виню его. Надеюсь, мы оба привыкнем к этому, со временем. Если только у нас есть время, и я подумала, что мы вступаем в войну, где нет ничего точного.

Джорджия спокойно стоит, пока мои бабушка и дедушка не отпустили меня. Ее глаза были опухшими и красными, и, похоже, она не спала несколько дней.

‑Кейт,‑ бормочет она. Увидев своего скорбящего Папи, это разбило мне сердце, но увидеть мою сестру в таком состоянии.

‑Ты не выглядишь по‑другому,‑ говорит она, нерешительно касаясь моей щеки кончиками пальцев.‑ И ты всегда будешь выглядеть, как сейчас, даже когда я стану старухой. Даже, когда я умру.‑ Она печально улыбнулась.‑ Я не знаю, почему я плачу. Я должна быть в восторге, "Ура, смерть!"‑ Она нерешительно поворачивает своим пальцем в каком‑то праздничном круге.‑ Ради Бога, ты теперь бессмертна.

‑Нет, если Виолетта что‑нибудь сделает с этим,‑ ответила я.

Мгновение, она изучает меня, а затем, я замечаю, как маленькая искра жизни вспыхивает в ее бледно‑зеленых глазах.

‑Она, очевидно, не видела наши навыки боя с мечами,‑ сказала она, улыбаясь с усилием.‑ Мы отправим ее в преисподнюю.‑ И взяв меня за руку, она повела меня в дом.

Винсент следует за нами, идя возле моих дедушкой с бабушкой. В фойе ждет Жанна. На ее щеках слезы, она слабо меня обняла, и затем повела в гостиную.

‑Жан‑Батист и Гаспар ждут вас,‑ проговорила она, и посмотрев в сторону Винсента, добавила,‑ у них есть на это право.

Мои бабушка с дедушкой остановились, не зная, приглашены ли они на эту встречу, но я знала, что они не хотят меня оставлять.

‑Пошлите со мной,‑ сказала я. Жан‑Батист встал на ноги, когда мы вошли, как странно видеть его гостем в его собственном доме.

"Привет, Кейт," сказал Гаспар.

‑Привет,‑ ответила я вслух для других.

"Хоть я и не мог видеть раньше времени, я знал, что ты победишь тех тварей," говорит он с гордостью.

‑Благодаря твоему обучению,‑ сказала я,‑ и Шарлотте, которая появилась в нужный момент и метко стрельнула.

Жан‑Батист поцеловал меня, а потом положил руки на мои плечи, осматривая меня.

‑Ты выглядишь как раньше. Глаза, скулы, губы, волосы...‑ сказал он, его взгляд устремляется на прилипшую ко мне грязь с кровью и прическу, после купания в реке.‑ Ничего не изменилось. Стала одной из нас, но ничего. Невероятно.

‑Зачем ей изменяться?‑ Спросил Винсент, усмехаясь.‑ Я был готов последовать за ней на край света, когда она была человеком. Ей не нужно ничего лишнего, чтобы убедить человечество, что их жизни в ее руках.

Теперь, когда разговор стал о сверхъестественном, я посмотрела на моих бабушку с дедушкой, чтобы оценить их реакцию. Папи с тоской посмотрел на дверь, а Мами занервничала, и ей стало крайне неудобно. Джорджия подняла одну бровь. Я могу сказать, что она тоже почувствовала, что разговор не станет легким делом для их семьи.

‑Итак,‑ сказал взрослый ревенант,‑ наша Кейт и есть Чемпион. Когда я увидел свет, который выходил из тебя на плавательном судне, я понял что происходит что‑то особенное. Каково же было мое удивление, когда я понял, что это ты, моя дорогая. Ты была прямо перед моим носом, когда я считал, что Винсент был избранным.‑ Он всматривался в меня и коснулся моей щеки.

‑Все это имеет значение в прошлом,‑ продолжил он.‑ По крайней мере, теперь я могу простить себе, что ты увидела спящего Винсента в тот день. Убеждать девочку‑ подростка, это одно. Но убеждать Чемпиона... ну, я могу справиться с этим.

‑Я постараюсь принять это как комплимент, Жан‑Батист,‑ сказала я, улыбаясь.

‑Это единственное, что я могу простить себе,‑ признался он, и тень вины легла на его лицо.‑ Мои родственники заслуживают большего, чем просто извинения. Я должен идти. Пойдем, Гаспар?

‑Мы никогда не просили тебя уходить,‑ заявил Винсент, блокируя дверь.

‑Я знаю это,‑ ответил Жан‑Батист. Он схватил свою трость из подставки для зонтиков и мягко толкнул ею ногу Винсента. Винсент остановился, затем отошел в сторону. Жан‑Батист прошел мимо нас в фойе и остановился под люстрой из слона.

‑Но я не должен находиться здесь,‑ продолжил бывший лидер бардии,‑ в середине черно‑белой войны, я, со своей стороны, добавил немного серости. Но то что у меня были хорошие намерения, не оправдывают тот грех, который я совершил, чтобы выиграть и защитить своих родных. В конце концов, это не помогло. Гаспар и я должны уйти. Прощайте,‑ сказал он, и шагнул к двери.

Это не правильно. Винсент не хочет, чтобы они уходили, и я тоже.

‑Подождите,‑ позвала я. Жан‑Батист поколебался.‑ Я хочу, чтобы вы остались,‑ сказала я. Он повернулся и посмотрел на меня.‑ Я не согласна с тем, что было бы лучше для твоих родных,чтобы ты ушел,‑ я продолжила.‑ Вы были их лидером в течение веков, а теперь они,‑ я не решалась продолжить, а затем взяла руку Винсента, договорила,‑ стоят лицом к лицу перед огромной опасностью. Останьтесь, и помогите нам.

‑Дорогая моя, ты слушала меня?‑ Спросил Жан‑Батист с грустью. Одним пальцем он теребил свой эскот(прим. переводчика. мужской галстук) на шее, как‑будто его сильно затянули.‑ То что я сделал, это лучше, чем привести своих родных к войне.

‑Ты не должен вести их,‑ вмешался Винсент, отпуская мою руку и подходя к Жан‑Батисту.‑ Ты провозгласил меня лидером, и я принял эту роль. Но только потому, что ты не лидер, не означает, что ты не можешь остаться с нами и противостоять Виолетте. Ты хочешь остаться. Мы хотим, чтоб ты остался.

Чопорность в позе Жан‑Батиста немного ослабла, и вздыхая, он подошел и положил свою руку в руку Винсента.

‑Мой мальчик, я приму это во внимание. Дай мне час или два, чтобы обдумать это.

Винсент мрачно кивнул, и Жан‑Батист развернулся и вышел в дверь.

"До встречи," сказал мне Гаспар.

‑ Надеюсь скоро вас увидеть ‑ ответила я. Винсент закрыл дверь, и я повернулась к своей семье лицом. Моя сестра сморщила нос. ‑ Что, Джорджия? ‑ Спросила я.

‑Я не хочу портить серьезность момента, или еще чего‑нибудь, но...‑ Она сделала паузу и посмотрела на бабушку с дедушкой, пытаясь вернуть себе их неодобрение.‑ Если ты не примешь душ, то меня вырвет. Туалетная вода для зомби точно не лучший вариант для тебя.‑ Я попыталась не смеяться, но только заработала икоту, у в конце Джорджия начала улыбаться.

Папи качает головой. И вдруг на месте моего сильного, умного дедушки появился усталый старый старик. Он обнял меня, похлопывая по спине.

‑Я люблю тебя, Кейт, и я неописуемо рад, что ты не оставила нас навсегда. Но я не могу говорить о том, что произошло с тобой, или о том, что могло бы произойти. Ты просто прости меня. Дай мне на это время.

‑Папи, пошли в библиотеку,‑ сказала Джорджия, положив руку ему на плечи, она повела его вверх по лестнице.

Мами подождала, пока они не уйдут, а потом начала говорить. Нежно касаясь моего лица, будто убеждая себя, что я действительно здесь, она сказала.

‑Все чего я хочу сейчас, это забрать тебя домой, запереть все двери, оставаясь внутри в течении нескольких недель, и защищать тебя от всего мира. Но я понимаю, что больше это не наша реальность. Мы даже не можем пойти домой. На самом деле, Бран говорит, что это ты одна будешь защищать нас.

‑Мами, я обещаю, я не буду ничего делать без необходимости...

‑Шшш, Катя. Остановись.‑ Она грустно посмотрела на меня.‑ Как и твой Папи,я не хочу думать об этом тоже. Мысль о том что ты одна будешь в опасности, я не выдержу этого. Но тебе нужно знать, что мы поддерживаем и любим тебя также, как раньше. Мы разберемся с деталями позже.

Она поцеловала меня в щеку своим фирменным поцелуем, прежде чем отпустить.

‑Жанна обещала сделать мне чай,‑ просто сказала Мами и ушла через заднюю дверь в прихожую.

‑Ты в порядке?‑ Спросил Винсент, как только мы остались одни. Он был слишком осторожен, ожидая меня, чтобы пойти самому. Смотрит за тем, чего я хочу.

Я вытянула руку и закрыла за ним дверь в фоей, чтобы остаться наедине.

Он гладит мои спутанные волосы своими пальцами и смотрит на меня сверху вниз.

‑Шарлотта собирает всех на собрание, и ты и я должны быть там вместе. Не то что я не считаю тебя красивой с затвердевшей грязью,‑ сказал он, улыбаясь,‑ но... до того как ты увидишь всех, ты наверно захочешь принять душ, как посоветовала твоя сестра.

‑Туалетная вода для зомби?‑ Спросила я с улыбкой.

‑Вообще‑то, ты пахнешь хорошо,‑ ответил он, усмехаясь.‑ Туалетная вода из речной воды больше похоже на правду.

‑Есть ли у меня время на душ?‑ Спросила я, притягивая его ближе к себе, пока его лицо не остановилось в дюймах от моего.

‑Немного.

‑Сколько времени?

Он сглотнул.

‑Только душ. Недостаточно, для того о чем ты думаешь,‑ ответил он хрипло.

‑Десять минут,‑ сказала я.‑ Дай мне десять минут.

Он посмотрел на мои губы и закрыл свои глаза. Когда он их открыл, его выражение лица означало тоску.

‑Кейт, я не хочу десять минут. Десять минут недостаточно. Я хочу дни. Если мы начнем это сейчас, я не захочу останавливаться. Им придется вытаскивать меня из твоей постели, чтобы заставить отправиться на войну.

‑А поцелуй?‑ До того как я успела договорить, его губы накрыли мои. Я держала его голову и целовала его так, как мне давно хотелось.

Я потеряла ощущение себя. Я потеряла счет времени. Все что существует‑ это я, Винсент и наше чувство любви.

Глаза закрыты, потеряла зрение, для того, чтобы лучше осязать. Глаза открыты, уставилась в блики синего с золотым. Глаза закрыты, давление его губ на мои. Глаза открыты, наблюдаю за его желанием в узких щелочках между веками. Глаза закрыты, чувствую его упругое тело на своем. Зная, что время сегодня не наше; интересно оно когда‑нибудь станет таковым.

Пока моя ванна наполняется горячей водой, я складываю руки на груди, обнимая себя, и брожу по спальне, которую отвел мне Винсент. Я смотрю на коллекцию драгоценных предметов и любуюсь картинами, пока не увидела узор.

Картина моста Искусств. Крошечные, деревянные, красные лодки стоят на книжной полке с кристальной Эйфелевой башней. Пара антикварных бинокль для оперы. Винтажные открытки из Вильфранш‑сюр‑Мер. Спичечный коробок из ресторана, где мы ели поздний завтрак в Нью‑Йорке.

Я возле небольшой кубической живописи, которая висит возле окна, и размером с книгу в твердом переплете. Я наклоняюсь, чтобы полюбоваться, крошечной преломляющейся сценой, столика в кафе, находящуюся за стеклом, и когда я смотрю на подпись, я вдыхаю так резко, что у меня начинается приступ кашля: Винсент повесил Пикассо в мою спальню.

А потом ногами я залезаю в античную ванну и в‑первые замечаю, что стоит огромная ваза с букетом белых цветов возле нее. И мой мозг регистрирует прелестный запах, которым пахнет с тех пор, как я вошла в комнату. Это сирень.