Куба, ее экономика, внешняя торговля и значение в современном мире

Декабрь 1964 г.

Революционному политику очень трудно защищать взгляды, определившие его поведение, и хладнокровно анализировать причины положения, сложившегося в современном мире, которые влияют и на наше собствен­ное положение, не впадая в запальчивые утверждения, шокирующие тех, кто придерживается диаметрально противоположных мнений. Я попытаюсь это сделать. В любом случае я заранее прошу извинить меня не за отсутствие мыслей, а за неумение сформулировать свои высказывания.

Парижский мир 1898 г. и поправка Платта 1901 г. — вот основные знаки, под которыми зарождается новая республика. Вследствие первого две державы подбивают свои военные счета и Испания уходит с Кубы, уступая место североамериканскому вмешательству, при этом кубинцы наблюдают за событиями с острова, опусто­шенного кровопролитной борьбой, не участвуя в переговорах. Второй — устанавливает право Соединенных Штатов вторгаться на Кубу всякий раз, как того пот­ребуют их интересы.

В мае 1902 г. военно-политическое угнетение фор­мально ликвидируется, но власть метрополии остается. Куба становится экономически зависимой колонией Соединенных Штатов, и это будет ее основной харак­терной чертой в течение полувека.

В разоренной стране империалисты встречаются с интересным явлением: сахарной промышленностью в полном капиталистическом расцвете.

Несмотря на то, что сахарный тростник известен на Кубе с XVI века (он завезен спустя несколько лет после открытия Америки), рабовладельческая система эксплуатации поддерживала его возделывание на уров­не, чуть более высоком, чем тот, который необходим для выживания. Начиная с технологических новшеств, превративших инхенио¹ в сахарный завод, ввода желез­ных дорог и отмены рабства, сахарное производство растет ускоренными темпами, а под покровительством янки они становятся головокружительными.

Естественные преимущества этой культуры очевидны для всех, однако в дополнение к ним господствует тот факт, что Куба развивалась как «сахарный прида­ток» Соединенных Штатов.

Американские банки и капиталисты вскоре взяли под контроль торговлю продукцией сахарной промыш­ленности, а также и хорошую часть другой промышлен­ной и земледельческой продукции. Таким образом гос­подство монополий установилось во всех областях про­изводства сахара, что в свою очередь вследствие поло­жения страны-монопроизводителя, в котором вскоре оказалась Куба, стало господствующим фактором в ее внешней торговле.

Таков отличительный признак этого времени; Ку­ба — отличный производитель и экспортер сахара, и ес­ли она не достигла еще более высокого уровня в этом смысле, то только потому, что противоречия капитализ­ма ограничивали постоянный рост кубинского производ­ства сахара по мере того, как оно попадало в зависи­мость от американского капитала.

Североамериканское правительство воспользовалось режимом квот не только в качестве охраны своей са­харной промышленности, введенной собственными про­изводителями, но и в качестве системы, позволяющей неограниченный ввоз американской продукции в нашу страну. Преференциальные договоры начала века дают американским производителям 20 % тарифного преиму­щества по сравнению с любой другой нацией, с которой Куба заключила бы соглашения. При подобных кон­курентных условиях, учитывая географическую бли­зость, столь выгодную для транспортировки североаме­риканской промышленной продукции, любому иностран­цу становилось почти невозможно с ней конкурировать.

Система квот означала застой сахарной промышлен­ности; в последние годы полные производственные мощ­ности Кубы использовались крайне редко. Этой систе­мой предусматривалось преимущественное отношение к кубинскому сахару, т. е. не было культуры, которая могла бы конкурировать с сахарным тростником в смысле экономической эффективности. Поэтому основ­ными направлениями нашего сельского хозяйства были те, о которых мы уже сказали, и экстенсивное развитие низкокачественного животноводства на естественных пастбищах, служивших также резервными землями для культивирования сахарного тростника.

Безработица устанавливается на острове как эпи­демическое заболевание, под ее влиянием заброшены поля, меняется демографический состав населения, крестьяне ищут убежища в городах. Однако и промышленность не развивается. Развиваются лишь несколько предприятий по обслуживанию и все они — под покрови­тельством янки (транспорт, связь, электроэнергетика).

Отсутствие промышленности и большая экономичес­кая эффективность сахарного производства обусловили развитие крупной внешней торговли со всеми колони­альными особенностями; сырье — в метрополию, про­мышленная продукция — в колонию. Испанская импе­рия делала то же самое, но не так умело.

Другая экспортируемая продукция отличалась теми же свойствами, что и сахар, хотя ее доля не превышала в целом 20 %; это главным образом табачный лист; непереработанный, за очень редким исключением, кофе; необработанные медь и магний; никель, впоследствии полупереработанный.

Вырисовывается картина кубинской экономики. Это страна-монопроизводитель (сахара) с определенным рынком экспорта и импорта (Соединенные Штаты) и большим влиянием внешней торговли на всю ее эконо­мическую жизнь.

Буржуазия, занимающаяся импортом, развивалась в русле сложившегося положения вещей и представляла собой одно из самых крупных препятствий на пути индустриализации страны. Лишь в последние годы эта самая буржуазия присоединилась к интересам северо­американских промышленников, создавая индустрию с использованием американского сырья и оборудования и дешевой местной рабочей силы. Прибыль возвращалась на родину; в одном случае — в материнские компании, в другом — в американские банки, где креольским капи­талистам надежнее и спокойнее было хранить свои доходы.

Подобные перекосы в развитии и вместе с тем боль­шая безработица, а значит, и большая бедность, под­держивали паразитирующие слои населения и способ­ствовали разобщению пролетариата путем выдвижения рабочей аристократии, состоящей из рабочих импери­алистических предприятий, заработная плата которых была значительно выше, чем у рабочих, продававших свою рабочую силу мелким национальным капитали­стам, и бесконечно выше доходов полузанятого или незанятого населения.

«Американский образ жизни» внедрялся в наше об­щество, беззащитное перед проникновением монополий; импорт роскоши составлял большой процент нашей тор­говли, в то время как сахарный рынок застаивался, а вместе с ним — и возможность приобрести драго­ценную валюту. Наш платежный баланс становился с каждым годом все более дефицитным, истощая ресурсы казны, накопленные во время второй мировой войны.

За исключением 1950 и 1957 гг., когда цены на сахар временно подскочили в связи с военной ситуаци­ей, сложившейся в Корее и на Ближнем Востоке, спи­сок товарообмена показал постоянное сокращение в течение десятилетия после 1948 г. (Печальна наша судьба — только война приносила относительное благо­состояние кубинскому народу.)

Общий объем экспорта застоялся и наметилась тен­денция спада товарообмена; уровень кубинской жизни обязательно должен был упасть, если бы не были при­няты меры компенсационного характера. И таковые «были приняты». Они состояли главным образом в уве­личении ассигнований на строительство общественных объектов и создании государственных кредитных орга­низаций, поддерживающих частные промышленные ка­питаловложения.

Никогда так открыто не использовались стабили­зирующие инструменты, рекомендованные экономистами-кейнсианцами, для прикрытия расхищения общест­венных фондов и незаконного обогащения политиков I и их союзников — капиталистов. Национальный долг значительно возрос. Вокруг Гаваны и других крупных городов строились роскошные автострады и дороги, тун­нели, огромные отели, при этом от этих сооружений не было какой-либо экономической пользы, в отсталой стране они не находили соответствующего применения.

Была создана группа предприятий, которую можно по своим характеристикам разбить на два сектора: один представлял собой заводы с относительно развитой тех­нологией, они являлись собственностью американцев, которые использовали небольшие кредитные ресурсы бедной страны с низким экономическим развитием для увеличения своих внешних активов; другой сектор — заводы со списанным оборудованием и «антиэкономической» технологией, которые с самого начала нужда­лись в государственных субсидиях и поддержке. Эта группа предприятий была той, которая послужила сред­ством обогащения власть предержащих, присваивавших огромные суммы, выделенные на приобретение оборудо­вания.

В 1958 г. кубинское население насчитывало 6,5 млн. жителей с доходом в 350 долл. на душу населения (национальный доход рассчитан по капиталистической методике); рабочую силу составляла третья часть всех жителей, четвертая ее часть была практически безра­ботной.

При чрезвычайно расточительном использовании плодородных земель и сельской рабочей силы импорт продуктов питания и текстильного волокна возрос в среднем до 28 % общего объема импорта. Показатель соотношения числа жителей и поголовья крупного рога­того скота составлял на Кубе 0,75; по этому показа­телю она шла после стран развитого животноводства. Однако экстенсивная эксплуатация этого животновод­ческого богатства приводила к очень низкой производи­тельности труда и вынуждала страну импортировать некоторые продукты животноводства.

В национальном доходе доля импорта возросла с 32 % в 1948 г. до 35 % десятью годами позже. Экспорт составлял 90 % всех валютных поступлений страны. Вместе с тем, 9 % валютных поступлений торгового баланса поглощалось статьей прибыли иностранного ка­питала.

Вследствие постоянного ослабления товарообмена и утечки прибыли из страны дефицит платежного баланса кубинской экономики за период с 1950 по 1958 г. составил 600 млн. песо, что снизило резервы наличной валюты приблизительно до 70 млн. Этот резерв состав­лял 10 % среднегодового импорта за последние 3 года.

И тут победила Революция. Две основные хозяй­ственные проблемы, с которыми сталкивается Кубин­ская революция в первые месяцы, — это безработица и нехватка валюты. Первая проблема имеет острый политический аспект, но вторая была очень опасна в связи с огромной зависимостью Кубы от внешней тор­говли.

Можно сказать, что эти два момента ознаменовали экономическую политику Революционного правитель­ства, и их полезно подвергнуть тщательному анализу, чтобы определить правильные и ошибочные действия, предпринятые в те месяцы.

Аграрная реформа² повлекла за собой столь глубо­кие изменения, что при ее осуществлении можно было сразу уничтожить тормоза, которые до этого момента препятствовали использованию человеческих и природ­ных ресурсов, находящихся годами в бездействии.

В силу господства латифундий в организации сель­скохозяйственного производства и преобладания огром­ных плантаций сахарного тростника, организованных на капиталистической основе, было относительно просто превратить их в государственные хозяйства и коопера­тивы, охватившие огромные площади. На этом пути Куба избежала длительного процесса, который прошли другие аграрные революции: разделение земель на неве­роятное количество крошечных хозяйств и последующее их собирание и объединение с целью применения более современной техники, что выполнимо только на опреде­ленном уровне производства.

В чем состояла направленность сельского хозяйства после смены собственности в крупных производствен­ных подразделениях? Как естественное следствие дан­ного процесса исчезла безработица в сельском хозяй­стве и основные усилия были направлены на самообес­печение большинством продуктов питания и сырьем растительного и животного происхождения. Можно од­ним словом определить, к чему шло развитие сельского хозяйства: к разнообразию. Политика Революции в об­ласти сельского хозяйства представляла антитезис тому, что существовало в течение многих лет империалисти­ческой зависимости и эксплуатации со стороны собст­венников земли. Диверсификация монопроизводства, полная занятость свободных рук — вот изменения, наи­лучшим образом представляющие перемены, происхо­дившие в эти годы в сельской местности.

Известно, что сразу же после этих перемен в сель­ском хозяйстве Кубы возникли серьезные проблемы, которые начали решаться только в последние месяцы. Чем можно объяснить относительную нехватку опреде­ленной сельскохозяйственной продукции и, главное, па­дение производства сахарного тростника, если учесть, что Революция начала именно с вовлечения в сельско­хозяйственное производство всех имеющихся в нем свободных ресурсов, что означало широкие возможности развития? Мы считаем, что здесь мы совершили две серьезные ошибки.

Первая заключается в толковании, которое мы дали термину «диверсификация». Вместо того чтобы вести процесс в относительном понимании, ему придали абсо­лютное значение. Посадки сахарного тростника сокра­щались, чтобы освободить площади под другие куль­туры, что привело к общему снижению сельскохозяй­ственного производства; на протяжении всей экономи­ческой истории Кубы сахарный тростник демонстриро­вал, что никакой другой урожай не сравнится с уровнем рентабельности ресурсов, вложенных в него. То, что это произошло при том, что многие из нас не отдают себе отчета в превратностях хозяйства, объясняется той фетишистской идеей, которая связывала сахарный тростник с нашей зависимостью от империализма и уровнем оскудения наших полей, в то время как не были подвергнуты анализу истинные виновники: произ­водственные отношения и неэквивалентный обмен.

К сожалению, проявление полной эффективности мер, принимаемых в сельском хозяйстве на разных уровнях, запаздывает на несколько месяцев, а иногда и лет. В отношении сахарного тростника это положение полностью справедливо; сокращение площадей посадок, произведенное с середины I960 г. по конец 1961 г., при двух сильных засухах сказывается на снижении результатов сафр 1962 и 1963 гг. Путь в обратном направлении имеет идентичные характеристики. Не нач­ни мы диверсификацию столь развернуто, ее можно было бы осуществить путем использования резервов, которые были введены на различные традиционные куль­туры. Это позволило бы частично использовать незаня­тые ресурсы на нескольких новых направлениях. Однов­ременно можно было бы принять меры по внедрению новой и более сложной техники, требующей больше времени для ее освоения. Когда эта новая техника начнет приносить результаты по выращиванию традици­онных, в основном экспортных культур, тогда целесооб­разно было бы перебросить эти ресурсы на площади для возделывания других культур, не принося ущерба производству традиционных. Вторую, по нашему мне­нию, ошибку мы совершили, разбросав ресурсы по мно­жеству земледельческих и животноводческих направле­ний, оправдав это также термином «диверсификация». Этот разброс повлиял не только на экономику всей страны, но и на каждое сельскохозяйственное произ­водственное подразделение.

Мы уже отмечали, что монопроизводство было раз­бито на множество направлений сельскохозяйственного развития, что привело к резким переменам, произошед­шим за сравнительно короткий срок, в несколько меся­цев. Только прочная производственная организация могла бы выдержать подобную степень перемен. В сель­ском хозяйстве, тем более в отсталой стране, структура в высшей степени негибкая, а ее организация опирается на крайне слабые основы и на индивидуальные хо­зяйства. Таким образом, одновременные структурные изменения и диверсификация монопроизводства вызва­ли еще большее ослабление производственной организации в сельском хозяйстве.

После того, как прошли годы, изменились условия и ослабло давление классовой борьбы, сравнительно легко делать подобные критические выводы относитель­но анализа, проведенного в те месяцы и годы. В какой степени это было нашей ошибкой, а в какой — естест­венным результатом сложившихся обстоятельств, пока­жет история. В любом случае сама действительность показала нам наши ошибки и указала более правильный путь. Им и следует в настоящий момент Кубинская революция в области сельского хозяйства. Сахарный тростник находится в привилегированном положении по части выделения ресурсов. Остальные направления сель­скохозяйственного производства и их развитие не были забыты, однако были найдены соответствующие соотно­шения, препятствующие распылению ресурсов, ослож­няющему оптимизацию производства.

В области промышленности предпринятая политика также преследовала две цели: разрешить вопросы безра­ботицы и нехватки валюты. Сама аграрная реформа, революционные меры по перераспределению доходов и увеличению занятости, которые наблюдались в других областях и в самой промышленности, способствовали значительному расширению национального рынка, кото­рый упрочился с решением Правительства установить монополию на внешнюю торговлю и начать политику против импорта товаров, которые без ущерба для нацио­нального потребителя могут изготовляться на Кубе. Кубинская промышленность использовала довольно низкий процент мощностей, не выдерживая конкурен­ции с товарами из Соединенных Штатов, многие из которых даже не облагались пошлиной, а также в связи с низким спросом, вызванным тем, что большая часть доходов сосредоточивалась в руках паразитирую­щих классов.

Взрыв спроса позволил повысить степень использо­вания мощностей сразу после победы Революции, при этом в общем объеме потребления большая доля отво­дилась отечественным товарам. Вместе с тем развитие промышленности обострило проблемы платежного ба­ланса, так как он при небольшом участии отечествен­ной продукции содержал чрезвычайно высокую долю такого импорта, как топливо, сырье, запасные части и оборудование, необходимые для замены.

Проблемы платежного баланса и безработица в го­роде вынудили нас проводить политику, ведущую к развитию промышленности, в зависимости от решения этих задач. Здесь также были успехи и ошибки. С первых лет Революции электроэнергетическая база страны была обеспечена путем приобретения мощностей в со­циалистических странах; они покроют наши потребнос­ти до 1970 г. Были созданы новые мощности и пере­оборудованы многие мелкие и средние механические мастерские, что стало одним из факторов, позволившим поддержать работу наших заводов, когда американская блокада особенно остро сказалась на обеспечении за­пасными частями. Некоторые текстильные фабрики, до­бывающие и химические предприятия благодаря широ­ким поискам минеральных ресурсов сумели эффектив­но использовать природные ресурсы и отечественное сырье.

Выше мы отметили определенные успехи первых лет в развитии промышленности, справедливо будет отме­тить и совершенные ошибки. В основном они вытекают из расплывчатого понимания технологических и эконо­мических характеристик, которыми должны обладать многие из новых мощностей, введенных за последние годы. Для ликвидации существующей безработицы и решения проблем нашей внешней торговли было закуп­лено несколько производственных линий, призванных заменить импорт и технология которых позволила бы занять достаточное число городских рабочих. Позднее было обнаружено, что технологическая эффективность этих предприятий по международным меркам недоста­точна, а их чистый эффект по замещению импорта был достаточно ограниченным из-за отсутствия отечествен­ного сырья, необходимого для их технологии.

Эту ошибку в промышленности мы также исправили; новые мощности, которые изучаются для перспективно­го развития страны, оцениваются в зависимости от их максимальной выгоды, которую может получить наша внешняя торговля. Новые мощности будут создаваться на основе самой современной технологии, которую можно в настоящее время приобрести на рынке. |

Достигнутый до настоящего времени уровень разви­тия промышленности можно расценить как удовлетво­рительный, учитывая проблемы, вызванные американ­ской блокадой, и радикальные изменения в наших внешних источниках обеспечения, произошедшие всего за три года. В прошлом году производство сахара сни­зилось с 4,8 до 3,8 млн. т, однако эти потери были восполнены в целом по сельскому хозяйству ростом несахаропроизводящих отраслей на б %. В текущем 1964 г. благодаря упрочению нашей внутренней произ­водственной организации и нашему большому опыту в торговых отношениях с новыми рынками обеспече­ния рост промышленности должен быть еще выше, чем отмечалось.

Глубокие перемены, произошедшие в кубинской экономике, вызвали большие изменения в структуре нашей внешней торговли. Что касается экспорта, то эти изменения ограничиваются главным образом местом назначения, так как вес сахара по-прежнему остается определяющим моментом. А вот структура импорта по группам продукции полностью изменилась за последние пять лет. Доля товаров потребления, в основном дли­тельного пользования, значительно сократилась, уступив место статьям капиталовложений; в то же время заме­чается некоторое снижение доли промежуточных това­ров. Политика замены импорта хоть и медленно, но дает ощутимые результаты.

Бесспорно, что теперь, когда Революция выработала прочную и основательную экономическую политику, доля товаров длительного пользования должна расти, чтобы в возрастающей мере удовлетворять потребности сов­ременной жизни. Планы, разработанные на будущее, предусматривают относительный и абсолютный рост этих товаров с учетом произошедших социальных изме­нений. Например, отпала необходимость импортировать в будущем «кадиллаки» и другие роскошные автомобили, за которые еще несколько лет назад отдавалась порядочная доля труда кубинских рабочих, овещест­вленного в производстве сахара.

Это только одна сторона вопросов, изучаемых в нас­тоящее время с целью будущего развития Кубы. По какому пути мы пойдем в ближайшие годы, в большой степени будет зависеть от гибкости, которую проявит внешняя торговля Кубы, что позволит ей получить наи­большие выгоды. Пока мы можем указать три основных пути, по которым пойдет экономическое развитие Кубы по меньшей мере до 1970 г. Сахар по-прежнему будет нашей основной валютой, развитие сахарной промыш­ленности приведет к увеличению нынешних производ­ственных мощностей на 50 %. Одновременно произой­дет качественный скачок в развитии этой отрасли, свя­занный с существенным повышением продуктивности на единицу площади посадок тростника, а также ростом технической оснащенности промышленной части произ­водства, что должно восстановить продуктивность от­расли, утраченную за последние 10—15 лет, когда от­сутствие стимулов парализовало рост нашего рынка, привело к технологическому застою. При новых воз­можностях, открывшихся в социалистических странах, картина в корне меняется.

Одной из основных опор, на которых базируется развитие сахарной промышленности, а также и развитие всей страны, является соглашение, подписанное между СССР и Кубой, которое гарантирует продажу в буду­щем огромного количества сахара по ценам, значитель­но превышающим средние цены, существующие на аме­риканском и мировом рынках в течение последних 20 лет. Помимо своих благоприятных экономических фак­торов, соглашение, подписанное с СССР, имеет особое политическое значение, так как оно показывает тип отношений, устанавливаемых между отсталой и разви­той странами, когда обе принадлежат к социалистическому лагерю, — в противовес постоянному стремлению сократить товарообмен в ущерб бедным странам, кото­рое происходит в торговле между так называемыми странами-экспортерами сырья и индустриально разви­тыми капиталистическими странами.

Вторым направлением развития промышленности, на которое рассчитывает Куба, является никель. Природ­ные богатства, представленные никелесодержащими ру­дами на северо-восточном побережье Кубы, дают огром­ную возможность создать здесь центр будущей метал­лургической промышленности. С этой целью начнется расширение нынешних мощностей по разработке никеля, что выведет Кубу на второе или третье место по добыче этого стратегического металла.

Третьим и последним направлением развития, кото­рое мы сегодня можем указать, является животновод­ство. Поголовье скота, которым располагает Куба по отношению к ее населению, и огромные скрытые еще возможности позволяют сказать, что в течение немно­гим более десяти лет животноводческое производство на Кубе будет иметь значение, сравнимое только с сахарной промышленностью. Удовлетворив свои потреб­ности на самом высоком уровне, Куба может распола­гать излишками мясомолочных продуктов для их эк­спорта.

Как мы видим, роль внешней торговли в кубинской экономике по-прежнему будет стратегической, но в бу­дущем развитие ее претерпит качественное концепту­альное изменение. Ни одно из трех основных направле­ний развития не означает стремления заменить импорт, за исключением функции животноводства в первые го­ды. По прошествии первых лет все направления разви­тия будут отражены полностью в экспорте, и хотя по-прежнему будет проводиться политика замены им­портируемых товаров отечественными, импорт и экспорт будут сбалансированы. В 70-е годы пойдет ускоренный процесс замены импортируемых товаров отечественны­ми, что может быть достигнуто только на основе интен­сивной индустриализации. Для этого в ближайшие годы будут созданы условия для всевозможного использова­ния выгод, которые внешняя торговля может предо­ставить для «открыто» развивающейся экономики.

Стоит задать вопрос: если бесспорно политическое значение того, что Куба достигла в мире в настоящее время, то может ли она рассчитывать на какое-либо экономическое возмещение, точнее, предполагают ли подобное значение более серьезные экономические свя­зи, которые материализуются в торговле с другими странами мира; в этом случае каковы должны быть пути осуществления этого торгового взаимообмена, дос­таточно сократившегося вследствие американской бло­кады?

Оставим причины утилитарного порядка, которые могут привести наш анализ к восхвалению международ­ной торговли, так как совершенно очевидно, что Куба заинтересована в активном и регулярном обмене со всеми странами мира, и попытаемся точно определить наше значение. Куба является предметом вожделения североамериканской администрации не только вследст­вие ее ошибочных колониальных умонастроений. За этим стоит нечто большее: Куба стала воплощением провала североамериканской политики агрессии на са­мом пороге континента, кроме того, она представляет собой пример для будущих социалистических стран Ла­тинской Америки и в то же время является верным симптомом неумолимого сокращения поля деятельности финансового капитала Соединенных Штатов.

Североамериканский империализм более хрупок, чем он думает, это колосс на глиняных ногах. Хотя его огромной мощи не наносит серьезного видимого ущерба жесточайшая внутренняя классовая борьба, которая, как предсказал Маркс, приведет к краху капиталистическую систему, данная мощь заключается в основном в господстве монополий на территории других стран, которое проявляется в неравном взаимообмене и в по­литической зависимости обширных территорий, на кото­рые сбрасывается основной вес противоречий.

По мере того, как зависимые страны Америки и других регионов планеты будут освобождаться от цепей монополий и устанавливать более справедливую новую систему и более справедливые отношения со всеми странами мира, прошлые платежи, которые наши стра­ны вносили в образ жизни империалистических держав, лягут на их собственные плечи, и Соединенные Штаты будут теми, кто почувствует с большой серьезностью эту опасность в тот момент, когда это произойдет. Но не только это явится следствием исторического про­цесса, с которым мы столкнемся в ближайшее время. Вытесненный финансовый капитал должен искать новые территории взамен утраченных, и в этой битве капитал Соединенных Штатов, самый мощный, самый агрессив­ный, в безжалостной конкуренции обрушит всю свою мощь на другие страны.

Само существование Кубы представляет собой на­дежду на лучшее будущее для народов Америки и образ грозного будущего для кажущейся неподвижной структуры монополий Соединенных Штатов. Попытка задушить Кубу является стремлением остановить нас­тоящее развитие, но если, несмотря на все виды агрес­сии, кубинское государство остается невредимым, его экономика крепнет, а внешняя торговля развивается, провал этой политики будет тотальным, а обращение к форме сосуществования ускорится.

От новых взаимовыгодных отношений, которые уста­новятся, естественно, выиграет (и одновременно явится поддержкой каждой освободившейся стране) блок со­циалистических стран. Однако крупные капиталистичес­кие страны, в том числе Англия с серьезными экономическими проблемами и ограничениями на своих рын­ках, имеют возможность увеличить этот взаимообмен, как в определенной степени это попыталась сделать Франция.

Куба, будучи слабым рынком, возможно, не имеет того веса, который заслуживал бы риска резкого раз­рыва с Соединенными Штатами, однако Латинская Аме­рика представляет собой гигантский потенциальный рынок двухсот миллионов человек, и как бы ни было сильно желание закрыть глаза на действительность, этот конвульсирующий континент пойдет дальше в сво­ей борьбе за освобождение и создаст — одна за другой, группами или все вместе — блок стран, независимых от империализма, родственный социализму.

Стоит ли использовать Кубу в качестве «опытной станции» для того, чтобы экспериментировать отноше­ния, которые в ближайшем будущем будут очень выгод­ны и заключают в себе ощутимую угрозу для будущего капиталистической системы?

Альтернатива, по нашему убеждению, достаточно четко выражена: или стать верным союзником Соеди­ненных Штатов и до конца следовать политике агрессии и угнетения народов, чтобы в определенный момент пасть жертвой внутренних и внешних проблем, или разорвать этот союз, давший трещину в отношениях с Кубой, чтобы помочь посредством международной торговли скорейшему развитию освобождающихся стран и дать большие надежды странам, борющимся за осво­бождение, одновременно создавая условия для скорей­шего исчезновения капитализма.

Мы считаем, что это в настоящий момент — боль­шая дилемма для таких стран, как Англия...

«Нуэстра индустрия» («Наша индустрия»).

¹ Инхенио — примитивное мелкое предприятие по переработке сахар­ного тростника (Прим. науч. ред.)

² Первый Закон об аграрной реформе (май 1959 г.) безвозмездно передал землю в собственность 100 тыс. мелких арендаторов, колонов, издольщикам и испольщикам, которые лично ее обрабатывали. Макси­мальный размер собственности на землю был установлен в 402 га. Вторым Законом об аграрной реформе (октябрь 1963 г.) была экспро­приирована земельная собственность средней буржуазии. Эта мера коснулась примерно 10 тыс. имений площадью более 67 га каждое. Закон не затрагивал интересы бедных и средних слоев крестьянства. (Прим. науч. ред.)