Глава тридцать девятая

Рома перевернулся на бок и нежно поцеловал Киру в макушку. Девушка лежала с закрытыми глазами и наслаждалась переполнявшим её блаженством. Её ощущения были такими острыми и чистыми, что Кире захотелось плакать - и это были бы слёзы одновременно и победившего и побеждённого человека...

Она смогла. Смогла избавиться от себя прежней, от своей подозрительности и ревности - горьких призраков прошлого романа. Она справилась с постоянным чувством жалости к себе и недоверия к любимому человеку. Теперь она смотрит в родные глаза и верит. Безо всяких оговорок...

Она уже не сможет. Жить без него. Без того, чтобы не слышать его голос, не чувствовать теплоту распростертого рядом тела. И так будет отныне и навсегда...

Вот она сладость сумасшедшей свободы и вечного плена...

- Кирюша...

Веки Киры нехотя распахнулись.

- М-м-м-м...

Рома обнял девушку и развернул её к себе.

- Слушай... надо, наверное, как-то сообщить в «ЗимаЛетто» что сегодня нас там не будет.

Его взгляд светился насмешкой. Кира шутливо возмутилась.

- Господин Малиновский, вы хотите меня окончательно и бесповоротно скомпрометировать?

- Не буду скрывать - я совсем не против. И тогда тебе просто придется перестать делать из наших отношений тайну.

Кира вспомнила, как она боялась пересудов в компании. Глупая...

- Прости... я знаю, что должна была сделать это раньше. Прости... что не верила в тебя.

- И ты меня извини. За мою ревность...

Обжигаемая его взглядом, Кира мягко улыбнулась.

- Тебе не к кому и незачем меня ревновать. Ром... я люблю только тебя. Все остальные мужчины - друзья, партнёры, коллеги, просто знакомые... Никто из них для меня не представляет, и не будет представлять такого интереса как ты. Сергей - мой друг. Самый лучший, самый искренний. Друг и советчик. Вчера я была так счастлива... мне безумно хотелось услышать от дорогого мне человека, что я сделала всё правильно, и на этот раз у меня всё будет хорошо... Для меня так важно то, что сейчас происходит в моей жизни... Так важен ты.

Рома стало жарко от этих слов. Есть всё-таки рай на этой земле. Для него он - в этой женщине.

- Дашь мне потом номер его телефона. Позвоню и извинюсь. И тоже попробую подружиться с ним.

- Зачем? Я не в смысле подружиться. Извинится-то за что?

Еще один неприятный момент правды. Пришлось Роме сознаваться, что пассивным созерцанием её обеда с Сергеем он не ограничился. На его удивление Кира отреагировала на это признание веселым смехом.

- Да... Рома, ты отличился... И что, ты теперь собираешься наводить мосты взаимопонимания со всеми моими друзьями? Или только с теми, кого предварительно побьешь?

- С теми, чьё мнение имеет для тебя определённый вес. Только чур... не требуй от меня дружественных посиделок с Клочковой. Этого моя ранимая душа не вынесет...

- Обещаю, не буду... Интересно, а почему Сережа мне ничего не рассказал про вашу стычку?

- Переживал за состояние своего здоровья. Да не волнуйся ты так, это был вполне щадящий удар.

- Надеюсь, ты всё же перезвонишь ему, извинишься и снимешь табу на наши встречи...

Роме совсем не хотелось продолжать обсуждать Кириного друга. Он ладонью приподнял лицо девушки и его губы прервали её рассуждения... Но Кире очень хотелось выяснить ещё один момент...

- Насколько я поняла, ты планировал такой исход нашего примирения, раз привел меня к себе домой?

- Скажем так, я его предполагал. И безумно хотел.

- Малиновский, ты неисправим...

- Я знаю. Я привёл тебя сюда, чтобы сказать о том, что я тебя безумно люблю. А ты услышала это и не оттолкнула меня... Я потом тебе расскажу, почему это стало так важно для меня...

- А почему не сейчас?

- Потому что сейчас тебе станет совсем не до разговоров... Обещаю...

Кира улыбнулась, и поддев указательным пальчиком нательный крестик Ромы, потянула его на себя. Его требовательные и нежные губы снова завладели ею... и подхваченный вихрем времени, в сладком водовороте золотистого света, танец любви и жизни закружил их тела...