Цецилия

Мой милый брат, словам твоим я внемлю…

Не внушены они тебе желаньем мира.

Но мирный образ вызвали они

В душе моей из дней давно минувших.

Случилось это в пятницу страстную;

В тот день я тоже видела тот лик,

И мне сказал тогда тот человек,

Что на тебя так дивно походил:

"От Бога изошла душа людская,

И в бытии утонет, умирая.

Но некогда от смерти дух воскреснет".

И осознать мне довелось лишь позже,

Что это наших рыцарей девиз.

Фома

Итак, сестра, из уст твоих я должен

То грешное услышать изреченье,

Что почитают истиной враги!

Цецилия

Поверь мне, что я сердцем сторонюсь

Слов и деяний этих рыцарей,

И разделяю веру я твою.

Но никогда меня не убедишь ты

В том, что идут не по стопам Христовым

Те люди, что находят цель своих

Учений на путях, подобных этим.

Хоть преданная ученица Духа я,

Но признаюсь, что мне близки слова,

Которые мне о душевном мире

Твой дух, о брат, изрек в тот день столь ясно.

Фома

По-видимому, нам судьбою нашей

Душевный мир не предопределен.

Судьба взяла от нас отца родного

В тот самый час, когда он к нам вернулся.

Цецилия

От скорби возмущаюсь я душою,

Когда при мне отца ты так поносишь.

Ведь сердцем все ж ты тянешься к нему,

Хоть от одной возможности дрожишь –

Соединиться в этой жизни с ним.

Хоть мудрому наставнику ты предан,

Но все ж не внемлешь ты, когда он учит

В возвышенных реченьях о любви.

Пред темною загадкой я стою:

Я доброту твою и веру вижу,

Но перед бездной содрогаюсь я,

Что страшно так меж ними разрослась.

И не имей надежды я, что все

На свете может победить любовь,

Не вынести бы мне таких страданий.

Фома

Так, значит, от тебя еще сокрыто,

Как принуждает мысли власть того,

Кто ею преисполнен до краев.

Тут не отец столкнулся ныне с сыном, –

От мысли отвращается тут мысль.

Я мысли мощь в душе переживаю;

И если б я бороться с ней решил,

То должен был бы дух мой умереть.

Занавес падает, пока Фома и Цецилия еще на лужайке.

Все последующее является продолжением событий, представленных в пяти первых картинах.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Тот же пейзаж, что в пятой картине; Капезий пробуждается от видений, раскрывших перед его душой предшествовавшее воплощение.