Капезий

Совсем чужая местность! И скамья,

Дом и опушка леса предо мной.

Их знаю ли?.. Они внушают властно,

Что я их знаю… Как гнетут они!

И на душу ложатся грузом тяжким!

Они – действительность. Но нет, – все это

Лишь образы душевные, не больше…

Ведь знаю я, как из душевной жажды

И из тоски видения возникли;

Как из тоски я вынырнул, проснувшись,

Из моря Духа вынырнул я вдруг.

Воспоминанья страшные встают

О той тоске из глубины душевной.

Как жажда бытия сжигала душу!

Обманчивая радость, из лишений

Возникшая, сожгла меня совсем.

Бытия я бурно должен был возжаждать,

Но от меня все бытие бежало.

Одно мгновенье вечности во мне

Такую бурю муки породило,

Как будто прожил целую я жизнь.

До этих страхов и тоски моей

Я видел то, что их во мне рождало.

Я будто бы разросся до Вселенной,

И своего лишился существа.

Но нет, ведь это чувствовал не я,

А тот другой, что из меня возник.

Я созерцал людей и их дела

В тех мыслях мира, что, носясь в пространстве,

Передо мной сгущались в откровенья;

И в образах внезапно целый мир

Передо мной построили они,

Из вещества души моей изъяв

Ту силу, что бытие творит из мыслей.

Чем больше мир передо мной сгущался,

Тем больше чувств я собственных лишался.

И зазвучали в образах слова,

И шли они ко мне, себя помыслив,

Существ из недостатков созидая

И в них из дел благих вливая силу.

И из пространств бескрайних прозвучало:

"О человек, познай себя, свой мир!"

И существо я видел, что в своей

Душе мою мне душу выявляло.

И мировое слово прозвучало:

"Пока его в своем житейском круге

Соединить не сможешь ты с собой,

Ты – сам себе привидевшийся сон".

Отчетливо я не был в силах мыслить,

Я только видел силы, что метались

В ничто от бытия и от ничто – в бытье.

Но если дальше в прошлое всмотреться,

То вспоминаю, что узрел я раньше

Перед душой своей картину жизни,

Уж не туманно, как все то, что я

Почувствовал в позднейшие мгновенья.

Нет! Но людей, их судьбы и дела

Она во всех подробностях являла.

И из видений ясно стало мне,

Кто эти люди, что они творят.

Всех мною виденных людей я знаю,

Хоть облик их теперь и изменился.

На них смотрю я, будто бы я сам

Участвую в их жизни и деяньях.

Но оставляет все же равнодушным

Все, что так живо вижу пред собой.

Как будто бы воздействие на душу

В мгновенье следующее сказалось,

Которое я первым зрю сейчас.

Как самого себя, так и всех прочих

Увидел я в одном духовном братстве,

Но так, как если б образы времен

Давно минувших память извлекла.

Горнорабочим своего я сына

Фому увидел, и сейчас же вспомнил

Томазия, известного мне ныне.

А в ясновидящей теперь я узнаю

Цецилию – свою родную дочку.

Мария же, Томазия подруга,

Раскрылась мне в виденье как монах,

Который наше братство проклинал;

Имел черты еврея доктор Штрадер.

Я Феликса узнал в обличьи Кюне,

В его супруге же – Фелицию Бальде.

Так с ясностью я созерцаю

Чужие и свое существованье.

Но стоит мне им целиком отдаться,

Как уж они из духа исчезают.

И чувствую я, как моя душевность,

Из коей были сотканы они,

Вливается в мою обратно душу.

И чувствую, как переполнен я,

Как до краев исполнен я блаженства.

Я вырвался из чувственного плена,

До мирозданья я в бытии разросся.

Так долгий я переживаю миг,

Испытанный до той поры, как я

Пред тем виденьем странным оказался.

Теперь смотрю и дальше я назад:

Сгустясь из силы мыслей мировых,

Является пред взором снова лес,

И дом, в котором мне Фелиция и Феликс

Столь часто утешенье приносили.

И вновь себя я нахожу в том мире,

Откуда был совсем сейчас восхищен

Во времена и дали мировые.

Тот образ, на который равнодушно

Еще недавно в Духе я взирал,

Ложится, как душевности туман,

Теперь на все, что чувственно я вижу.

И как гора он давит на меня,

И мечется в душевных недрах.

Врата миров и даль миров разъялись!

О, что в моих бушует глубях,

Из далей мира приближаясь?

Голос Духовной Совести

Прочувствуй, что видел ты,

Что сделал – переживи!

Вновь к бытию ты возвратился;

Лишь грезил ты о жизни.

Осуществи её:

Духовный свет зажги;

Познай дела свои

Душевным зрением.

А если будешь слаб,

С бессущностным ничто

Сольёшься ты навеки.

Занавес падает, пока Капезий еще на сцене.