Особенности применения монетаризма в отдельных странах

Интерес к рекомендациям монетаристов о применении “денежного правила” на практике “вспыхнул” в начале 70-х годов, когда кейнсианская концепция “формирования эффективного совокупного спроса” посредством мер государственного (фискального и бюджетного) регулирования на фоне возникшей стагфляции, непрекращающегося роста процентных ставок и нестабильности валютных курсов показала свою неэффективность. Монетаристские рецепты с конца 70-х - начала 80-х годов реализовались в известные программы “неоконсерваторов” - “рейганомика в США, “тетчеризм” - в Великобритании. В 1975 г. Конгресс США обязал ФРС публиковать в печати основные макроэкономические показатели состояния финансовых рынков: денежные агрегаты, основные процентные ставки, доходность по государственным облигациям. Для стран-членов ЕЭС были приняты параметры: прирост объема денежной массы (не более 5-8% в год), изменение валютного курса (не более 5-6% в год).

Политика монетаризма в тот период оказалась успешной в экономической практике многих стран, в том числе - результатом ее реализации стало денежное оздоровление экономики в Израиле, модернизация на рыночных основах в странах Юго-Восточной Азии, Восточной Европы. Однако, сам М.Фридмен, отмечает, что пользоваться монетарными рычагами следует очень осторожно. Показывая возможности монетарной политики, он рассуждает также и о ее пределах, ведь “наше знание о взаимосвязях между денежной массой, ценами и производством настолько ограничено, что оперирование ими на практике может принести больше вреда, чем пользы”[2]. Развивая мысль Джона Стюарта Милля[3], М.Фридмен сравнивает деньги с механизмом, очень эффективным, но и очень капризным, поломка которого повергает в конвульсии все другие механизмы[4]. Поэтому М.Фридмен советует экономистам и политикам избегать резких скачков, давая обществу возможность приспособиться к некоторому постоянному темпу роста определенного денежного агрегата, не переоценивать хорошую политику и не повторять ошибок плохой. “Ошибки возникают не по злому умыслу экономистов или политиков, а из-за пороков экономической науки.”[5] То, насколько прав был М. Фридмен, показывает опыт применения монетаристской концепции в России.