Глава XIX

Львиносвета разбудил кашель. Сначала он глубже зарылся в мох, пытаясь вспомнить, когда в последний раз нормально спал. Последнее время Звездоцап не давал ему покоя. Каждую ночь он являлся в сны Львиносвета, издевательски спрашивал его о силе звезд и называл трусом за то, что его пугает окровавленное тело Вересколапки. А когда Львиносвет не спал, его мучил кашель больных котов…

Кашель? Львиносвет насторожился. Но ведь все больные ушли в Заброшенное гнездо вместе с Огнезвездом! В лагере больше некому кашлять!

Подняв голову, он увидел Долголапа, сидевшего в нескольких хвостах от входа. Тело воина сотрясалось от сиплого кашля.

«О, нет! — в ужасе подумал Львиносвет. — План Огнезвезда не сработал!»

— Долголап, — шепотом позвал Львиносвет. — Иди скорее к Листвичке! Она даст тебе что-нибудь от кашля и отправит к больным, в Заброшенное гнездо.

— Не указывай, что мне делать! — огрызнулся старший воин. — Мне просто клочок мха попал в горло, никак не могу откашляться!

Но даже в полумраке палатки Львиносвет видел, что глаза его сверкают сухим лихорадочным блеском.

— Мне кажется, ты ошибаешься.

Ежевика поднял голову со своего места в центре палатки и пробасил:

— Долголап, ты заболел. И ты отлично знаешь, как быстро разносится зараза. Немедленно вылезай из палатки и марш к Листвичке! Львиносвет, проводи его.

— Бегу! — Львиносвет сорвался с места, на ходу приглаживая языком грудку.

Долголап тоже поднялся и испустил тяжелый вздох, закончившийся очередным приступом кашля. Откашлявшись, он первым выбрался наружу и поплелся в сторону пещеры целителей. Львиносвет пошел следом. Рассветная сырость стояла над лагерем, по краям оврага притаились густые тени. Влажный ветер обещал сильный дождь.

Не успели воители дойти до пещеры, как из яслей выскочила Ромашка.

— Долголап, что с тобой? — заахала она, взглянув на своего друга. — Ты заболел?

— Со мной все в порядке! — огрызнулся Долголап и снова закашлялся. — Просто хочу, чтобы вы перестали причитать надо мной! — выдавил он, когда приступ закончился.

Но Ромашка недоверчиво посмотрела на него и воскликнула.

— Но я же вижу, что ты заболел!

— Не волнуйся, Ромашка, — сказал Львиносвет, ласково потершись плечом о ее плечо. — Сейчас я отведу его к Листвичке.

Они продолжили свой путь, но Ромашка потрусила за ними следом, не сводя испуганных глаз с Долголапа.

* * *

Листвичка и Воробушек уже не спали.

— Это последняя наша пижма, — донесся до Львиносвета озабоченный голос целительницы. — Сходи, набери еще, а на обратном пути загляни в Заброшенное гнездо и отнеси пижму больным. Только помни, что внутрь заходить нельзя! Оставишь все в пне.

— Ладно, — проворчал Воробушек и замер, почуяв Долголапа и Львиносвета. — Что еще? — с тревогой спросил он.

Вместо ответа Долголап зашелся в кашле.

— Нет! — в глазах Листвички мелькнул неподдельный ужас. Но в следующий миг она справилась с собой и вновь превратилась в целительницу. — Съешь вот эти листья, Долголап. Это пижма. Она смягчит твое горло и успокоит кашель. Воробушек, беги скорее! Нарви столько, сколько сможешь!

Воробушек коротко кивнул и скрылся.

Когда Долголап, недовольно бурча себе под нос, склонился над травами, Ромашка робко просунула голову в пещеру.

— Можно мне войти? — спросила она, не выпуская из пасти жирную полевку.

Листвичка неуверенно посмотрела на нее, но потом кивнула.

— Ладно, входи. Что у тебя?

Ромашка положила полевку перед Долголапом.

— Это тебе. Я думала, ты захочешь поесть перед дорогой в Заброшенное гнездо.

— Да ладно, могла бы не беспокоиться, — буркнул Долголап. — Я не голоден, и вообще, сам могу поесть!

Ромашка обиженно отшатнулась и ощетинила загривок.

— Я же специально выбрала для тебя самую сочную!

Долголап ничего не ответил и молча подобрал с пола остатки пижмы.

— Между прочим, котята тоже беспокоятся о тебе, — резко продолжала Ромашка. — Просто удивительно, что они еще помнят, кто ты такой! Ведь ты не часто балуешь нас своими визитами.

— Да ты не думай, что мне совсем не интересно, как вы там, — пожал плечами Долголап. — Просто я знаю, что ты и в одиночку отлично справишься.

— Почему? — с вызовом спросила Ромашка. — Потому, что однажды уже выходила котят без отца? Но это был не мой выбор, Долголап, и тебе прекрасно это известно.

Львиносвет смущенно переглянулся с Листвичкой. Ему очень хотелось поскорее унести лапы из пещеры, но ссорящиеся коты загородили выход. Листвичка со странным любопытством прислушивалась к перебранке.

— Каждый котенок особенный, — продолжала Ромашка. — И каждый заслуживает знать своего отца! Ты просто не понимаешь, что теряешь, Долголап. Если ты не опомнишься, то очень скоро котята перестанут признавать тебя, и вот тогда ты взвоешь, но будет уже поздно.

Не дожидаясь его ответа, Ромашка гордо задрала хвост и вышла из пещеры.

— Ох уж эти кошки! — скривился Долголап. — Вечно поднимают шум из-за пустяков!

Он хотел выйти, но Листвичка преградила ему дорогу.

— Котята — это бесценный дар, Долголап, — негромко сказала она. — Не упускай возможности стать им хорошим отцом. Это гораздо лучше, чем быть наставником, честное слово.

— Тебе-то откуда знать? — ощетинился Долголап.

Листвичка спокойно посмотрела на него своими добрыми глазами.

— Извини, — потупился Долголап. — Просто… понимаешь, я никогда не собирался заводить котят, тем более, от Ромашки. Рядом с ними я чувствую себя неуклюжим и ненужным. И еще каждый кот в племени упрекает меня в том, что я равнодушен к Ромашке! Им-то какое дело? Думаешь, после всех этих нотаций мне хочется заниматься детьми?

— Что за глупости, Долголап? — покачала головой Листвичка. — Эти котята все равно будут твоими детьми, даже если вы с Ромашкой больше не вместе. Пойми, они ни в чем не виноваты перед вами. Отказываясь быть им отцом, ты наказываешь их за собственные ошибки. Ты просто не знаешь, что на свете нет ничего важнее, чем дети.

— Но я не знаю, что мне делать! — закричал Долголап и снова поперхнулся кашлем. — Я ничего не умею…

— Учись! — глаза Листвички грозно сверкнули. — Ты видел, как Ежевика, Крутобок и Дым занимались и занимаются со своими детьми? Неужели ты до сих пор не понял, насколько это важно? Да ты должен постоянно баловать и ласкать своих детей и благодарить Звездное племя за то, что сочло тебя достойным такого счастья!

Львиносвет почувствовал прилив гордости за отца. Ежевика был прекрасным отцом, всегда готовым выслушать своих детей или прийти им на помощь. Когда они были детьми, Ежевика проводил с ними все свое свободное время, ведь Белка почти сразу же вернулась к исполнению обязанностей воительницы. Львиносвет обожал отца и безоговорочно доверял ему.

«Если Долголап не опомнится, то у него с котятами будет, как у Грача с Ветерком», — с невольным страхом подумал он. — «Ведь эти воины Ветра даже не любят друг друга!»

— Львиносвет! — воскликнула Листвичка, слишком поздно заметив, что он стоит здесь и слушает каждое ее слово. — Беги скорее! Спасибо тебе за помощь.

Львиносвет кивнул и вышел на поляну. Он услышал, как Листвичка строго говорит Долголапу.

— Ты никуда не пойдешь, пока не съешь эту полевку. Если хочешь поскорее выздороветь, набирайся сил!

* * *

Возле кучи дичи Львиносвет увидел Ежевику. Выбрав из кучи белку, отец понес ее Белке.

— Это тебе, — проурчал он, бросая дичь к ее лапам. — Я же знаю, как ты любишь белочек!

— Не больше, чем ты, — засмеялась Белка, ласково касаясь носом его носа. — Давай поделим?

Поколебавшись, Ежевика сдался.

— Ладно, только ты съешь столько, сколько захочешь. На меня не смотри, я еще поймаю! Все племя ждет, когда же ты наконец поправишься!

Усевшись рядышком, они принялись за еду.

Теплая волна нежности затопила сердце Львиносвета. «Слава Звездному племени, что наши родители не такие, как Долголап и Ромашка! Они любят друг друга и крепко дружат!»

— Эй, Львиносвет, — окликнул его Ежевика, поднимая голову от еды. — Как насчет охоты? Уголек уже ждет тебя. Сам знаешь, мыши не спешат выстроиться в цепочку и пожаловать к нам в кучу!

— Конечно, — буркнул Львиносвет и, взмахнув хвостом, бросился через поляну к выходу. Он ужасно любил отца, но все-таки, тот порой был совершенно несносен!

* * *

Львиносвет брел по Заброшенной тропе, волоча в зубах белку и двух мышей. Наступила его очередь нести добычу больным. Унылый осенний дождик промочил насквозь его золотистую шерстку и превратил лесные тропинки в скользкие болота.

Два рассвета тому назад, когда Долголап начал кашлять, коты едва не потеряли надежду на то, что план Огнезвезда увенчается успехом. Но с тех пор в лагере больше никто не заболел. Львиносвет даже начал тайком надеяться на то, что они все-таки сумеют одолеть зеленый кашель. О больных, оставшихся в Заброшенном гнезде, известно было лишь то, что они все пока живы. Это вселяло уверенность в будущем.

Заброшенное гнездо встретило Львиносвета мертвой тишиной. Шлепая лапами по мокрой траве, он подошел к пустому пню и похолодел. Внутри него было пусто! Несколько кусочков дичи, изрядно размокшей под ночным ливнем, валялись на дне пня. Судя по запаху, коты уже давно сюда не подходили.

Ледяной озноб пробежал по промокшей спине Львиносвета. «Почему больные не едят? Неужели они настолько ослабели, что уже не могут принести себе еду?»

Он выгреб лапой остатки добычи, уже начавшей превращаться в падаль, и заменил ее свежей едой. Затем выпрямился и огляделся. Пора было возвращаться в лес и поохотиться для племени, но что-то удерживало Львиносвета. Он не мог уйти отсюда, не узнав, почему больные перестали есть.

Медленно, лапка за лапкой, Львиносвет подошел к входу в Заброшенное гнездо. Листвичка и Огнезвезд запретили охотникам даже на шаг приближаться сюда, но Львиносвет знал, что чрезвычайные обстоятельства позволяют нарушить запрет. Подойдя ближе, он с ужасом услышал доносившийся изнутри тихий плач.

Львиносвет замер.

— Что случилось? — крикнул он, и разозлился, услышав, как дрожит его голос. «Будь храбрым!» — в бешенстве прикрикнул он на самого себя.

Несколько ужасных мгновений в Заброшенном гнезде царило молчание. Затем в просвете входа ослепительным белым пятном появилась голова Белохвоста.

— Огнезвезд умирает, — сипло выдавил воитель.

Львиносвет с силой стиснул зубы, чтобы не закричать. Забыв об осторожности, он ринулся в гнездо.

Огнезвезд лежал на боку в дальнем углу гнезда. Большая часть больных в скорбном молчании сидела вокруг него. Яролика и Медобока склонились над больным, по очереди прижимая к его губам смоченные в воде комочки мха. Растолкав котов, Львиносвет подошел к своему предводителю. Дыхание сиплыми хрипами вырывалось из груди Огнезвезда, бока его судорожно втягивались от усилия втянуть в себя хоть немного воздуха. Страшный запах ударил в ноздри Львиносвету, и он сразу различил в нем что-то гораздо более грозное, чем болезнь.

Яролика подняла на Львиносвета свой единственный глаз и скорбно сказала:

— Огнезвезд теряет жизнь.

Львиносвет молча шагнул назад и, остановившись рядом с остальными, в молчании смотрел, как предводитель с усилием хватает ртом воздух. Постепенно дыхание Огнезвезда становилось все тише, затем бока его перестали вздыматься, а глаза закрылись. Миг спустя тело предводителя вытянулось и застыло.

Потом Львиносвет увидел, как прозрачный силуэт рыжего кота оторвался от неподвижно лежавшего тела Огнезвезда, шагнул на пол и растаял в сумраке.

«Так вот, оказывается, как предводители теряют жизни? — подумал он, не смея отвести взгляд от тела. — Сколько же еще жизней осталось у Огнезвезда? Неужели это была последняя?»

Львиносвету казалось, что он много лун простоял над мертвым предводителем, прежде чем грудь Огнезвезда судорожно всколыхнулась. Ярко-зеленые глаза распахнулись, и блуждающий взгляд скользнул по стенам гнезда.

— Огнезвезд! — тихо позвала Яролика, вновь склоняясь над ним. — Ты вернулся к нам.

Львиносвет разинул пасть. Только что, на его глазах, Огнезвезд умер и снова ожил!

Белохвост подошел к подруге с охапкой свежего мокрого мха, который Яролика сразу же поднесла к губам Огнезвезда.

— Попей, — ласково зашептала она. — А потом отдохни.

— Сходи, принеси ему свежей дичи, — велел Львиносвету Белохвост. — Сейчас ему как никогда нужны силы.

Львиносвет вихрем вылетел из гнезда и мгновенно вернулся со свежей мышью. К этому времени Огнезвезд уже сидел, и взгляд его постепенно прояснялся.

— Спасибо, — кивнул он, когда Львиносвет положил перед ним мышку. — Но тебе нельзя тут находиться. Не хватало еще, чтобы ты заразился!

Шерсть у Львиносвета встала дыбом. Огнезвезд только что вернулся из мертвых, но собирается остаться в Заброшенном гнезде вместе с больными? Сколько понадобится времени, чтобы смертельная болезнь отняла у него еще одну — возможно, последнюю! — жизнь?

Казалось, Огнезвезда нисколько не тревожили эти мысли. Он спокойно откусил кусочек мыши, прожевал и проглотил ее.

— Все в порядке, — сказал он, поднимая глаза на своих обеспокоенных товарищей. — Все хорошо.

— Нет, не хорошо! — резко ответила Яролика. — Зеленого кашля у тебя больше нет, но ты все равно слаб. Что если ты потеряешь еще одну жизнь? Ты сам сказал, что здоровым котам тут не место! Немедленно возвращайся в лагерь, и пусть Листвичка как следует присмотрит за тобой.

Остальные коты одобрительно зашумели. Шиповничек осторожно подошла к подстилке Огнезвезда и с любопытством уставилась на него круглыми глазенками.

— А ты будешь еще умирать и возвращаться? — с затаенной надеждой спросила она.

— Надеюсь, что нет, — разочаровал ее Огнезвезд, а Медобока поспешно оттащила малышку на место.

— Я знаю, что ты сейчас будешь спорить, — прошипела Яролика, ласково дотрагиваясь носом до уха предводителя.

— Поверь, Яролика, не обо мне тебе нужно беспокоиться, — ответил Огнезвезд и посмотрел на подстилку, где лежала Милли. — Другим угрожает гораздо большая опасность.

Повинуясь зеленому взгляду Огнезвезда, Львиносвет обернулся и посмотрел на серую кошку. С тех пор, как он видел Милли в последний раз, она еще сильнее исхудала. Безучастная ко всему на свете, она лежала на боку и с сипением ловила ртом воздух.

Колючка беспомощно тыкалась носом в пустой живот матери и тоненько хныкала от голода. Медобока оттаскивала малышку от матери, ласково приговаривая:

— Ну же, идем со мной. Я дам тебе мышку. Ах, какая вкусная мышка, гораздо вкуснее молока!

— Не нужна мне твоя мышка! — хрипло ответила Колючка. — Я хочу молока! — взвизгнула она, а потом жалобно пропищала: — Я хочу маму!

Не в силах вынести этого зрелища, Львиносвет отвернулся. Больные коты начали разбредаться по своим подстилкам, понуро свесив головы и хвосты.

«Как скоро они все умрут, как только что умер Огнезвезд?» — невольно подумал Львиносвет. — «Но ведь ни у кого из них нет в запасе ни одной лишней жизни!»

Чувство вины тяжким камнем обрушилось на него, пригибая к земле. Он единственный мог помочь своим товарищам, у него была возможность сделать для них хоть что-то, но он малодушно отказался.

— Я пошел, — буркнул он, торопясь поскорее выбраться из этого страшного места, пропитанного болезнью и смертью. — Сообщу Ежевике о том, что Огнезвезд потерял жизнь, а потом вернусь и принесу вам еще свежей дичи.

— Да что там дичь! — вздохнул Белохвост. — Нам нужна кошачья мята!

— И помощь Звездного племени, — добавила Яролика. — Надеюсь, предки не хотят нашей смерти.

Ее слова грозным эхом гремели в ушах Львиносвета, когда он, не чуя под собой лап, мчался обратно в лагерь. Он знал, что звездные предки не хотели, чтобы его соплеменники умерли от зеленого кашля. Иначе зачем они послали бы Воробушку вещий сон о том, где искать кошачью мяту?

— Хотя, может быть, это вовсе не Звездное племя послало Воробушку сон о кошачьей мяте, — вслух пробормотал Львиносвет. — Возможно, все дело в нас троих. Тут нужны наши силы! Что если пророчество наконец-то стало сбываться?

* * *

Ворвавшись в лагерь, он остановился и поискал глазами Ежевику. На поляне было пусто. Львиносвет сунулся в воинскую палатку, но отца и там не было. Он уже начал беспокоиться, но тут Ежевика вошел в лагерь с полной пастью дичи. Следом за ним шли Песчаная Буря и Ягодник.

— У нас плохие новости, — мрачно сказал Львиносвет, дождавшись, пока коты положат свою добычу в кучу. — Огнезвезд потерял жизнь.

— О, нет! — ахнула Песчаная Буря и повернулась, чтобы броситься прочь из лагеря, но Ежевика остановил ее.

— Ты уже ничем не сможешь ему помочь, — глухо сказал он.

Песчаная Буря, уронив голову, опустилась на землю.

— Я знаю, — еле слышно прошептала она. — Но это так тяжело…

— Ты видел, как Огнезвезд умирает? — с любопытством спросил Ягодник. — На что это похоже?

Львиносвет с холодным бешенством посмотрел на него, но не удостоил ответом. Отвернувшись, он молча побрел прочь, но услышал за спиной грозный голос Ежевики.

— Такой вопрос я ожидал бы услышать от несмышленого котенка, но не от воина, которого сам воспитывал!

Львиносвет даже не обернулся, чтобы посмотреть на пристыженного Ягодника. Решительно раздвинув полог ежевики, он вошел в палатку целителей. К счастью, Листвички не было, а Воробушек в полном одиночестве перебирал травы.

Услышав шаги, он повел носом и вздыбил шерсть.

— Чего тебе надо?

Львиносвет виновато опустил голову.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Я пойду в племя Ветра.