Пример субституционного инцеста, взятый из истории литературы

В XIX веке в Руане дружили две семьи — Лепуатевен и Флобер. Молодой Лепуатевен женится на лучшей подруге молодой мадам Флобер, каждый становится крестным сына другого: хирург Ахилл Флобер (1784— 1846) становится крестным Альфреда Лепуатевена (1817— 1849), а Поль-Франсуа Лепуатевен пятью годами позже — крестным Гюстава Флобера (1821 — 1880). Их дети — Альфред Лепуатевен, его сестра Лаура и Гюстав Флобер крепко подружились: мальчики мечтают никогда не расставаться и уехать вместе на Восток, сестренке доверяют все тайны. По различным причинам Альфред в 1846 г. (в год смерти своего отца) в возрасте двадцати девяти лет женится на сестре другого Гюстава — Луизе де Мопассан (сердечный друг Гюстав Флобер чуть не умер от горя), а его сестра Лаура Лепуатевен выходит замуж за другого Гюстава — своего нового зятя Гюстава де Monacccin. Двумя годами позже, в 1849 году Альфред внезапно умирает.

Через год после неожиданной смерти Альфреда Лепуатевена (ему было 32года) его друг Гюстав Флобер 4 ноябре 1849г. отправляется к Египет с другом (замена?), Максимом Дюкамом, и в то же время у Лауры и ее мужа Гюстава в замке Миромениль появляется сын Гиде Мопассан (1850 — 1893). Вскоре Лаура покидает своего мужа и воспитывает своего сына одна. Подробности можно найти в «Переписке Гюстава Флобера» (1887—1893); ее предваряют «Сокровенные воспоминания» мадам Комманвиль, племянницы, а также исследования Петра Марка Биази и его «Рабочие дневники Флобера» (Париж, Балланд, 1992).

В связи с двойным браком брата и сестры, вероятно, можно говорить о генеалогическом или, скорее, субституционном инцесте, к тому же происходит символическое зачатие в конкретный момент, важный для брата и сестры, возникают тройственные отношения замены: Альфред нежно любит и свою сестру Лауру, и своего друга Гюстава, женится на сестре другого Гюстава, а его сестра выходит замуж за сто брата, ее ребенок будет зачат в момент отъезда ее друга Гюстава на Восток с другим другом (путешествие взамен того, что раньше планировалось Альфредом-Гюставом?).

Лаура де Моиассан-Лепуатевен попросит Гюстава Флобера, сердечного друга своего умершего и столь любимого брата Альфреда, стать для ее сына почти отцом, что Флобер и сделает. Гюстав Флобер, ставший известным писателем, учит всему Ги де Мопассана, с 1873 г. вводит двадцатитрехлетнего Мопассана в литературные и светские круги Парижа, представляет Эмилю Золя и вовлекает в число авторов «Меданских вечеров».

В январе 1880 г. тридцатилетний Мопассан публикует «Пышку», Флобер в письме поздравляет его, называет эту вещь шедевром, и даже обращается: «Мой дорогой сын». Немного позже, в пятьдесят девять лет Флобер умирает, тоже внезапно, от воспаления мозга.

Он прекрасно справился со своими творческими задачами и с ролью отца, заменившего родного.

Не будем слишком вдаваться в подробности интимной жизни Флобера, в его признание: «Мадам Бовари — это я», в его потери и сожаления. Будем только констатировать факты.

У Ги де Мопассана будет расстроено здоровье, его жизнь окажется одновременно веселой и трудной. К нему придет известность. От своего дяди Альфреда и друга Гюстава Флобера он перенял любовь к жизни, научился любить ее, как и они, познал плотские радости. Он дорого за это заплатит, в первую очередь ясностью ума и жизнью. Его поместят в психиатрическую лечебницу, вероятно, из-за последствий плохо вылеченного сифилиса, он умрет молодым, в сорок три года, от последствий венерического заболевания.

«Я припоминаю»: Стигматы семейной памяти о не совершённом трауре

Канадский девиз «я припоминаю» может быть символичным для случаев не объявленного траура. Его обнаруживают в виде особых «отметин» — повторяющихся из поколения в поколение несчастных случаев, болезней (когда не считают, что эти события имеют психологический и психосоматический аспект). Он проявляется в кошмарах потомков семей, переживших травму (например, смерть). Эта смерть могла быть либо слишком ужасной, либо могла произойти при невыясненных обстоятельствах (когда человек погиб в море, на поле битвы, в лагерях, был похищен, объявлен пропавшим без вести или не был похоронен и семья все еще ждет его возвращения). Такие кошмары могут переживать и потомки семей, имеющих тайны, связанные с чьей-то смертью. Крики в театре Роя Харта (возгласы солдат, умирающих на поле битвы под Вольфсоном), первичный крик (термин Янова), психодраму или другие формы эмоциональной терапии, вероятно, можно соотнести с этими случаями, а также со стонами в повторяющихся кошмарах некоторых потомков людей, пропавших без вести или травмированных войной.