2015-07-04
373
В восемь утра нас разбудила бригада обходчиков. Мы не стали долго задерживаться, собрались и отвалили в деревню Выдрино, по магазинам.
Само собой, магазины в такую рань в деревне не открываются. Но народ все равно чего-то ждет и даже спорят, чья очередь вперед. Спорят порой до драки. Нам приходится разнимать двух стариков не поделивших очередь в закрытый магазин. Во, народ! Но терпеливый всегда дождется. Мы научились и ждать и терпеть. Магазины открылись. Накупив продуктов (теперь мы можем себе позволить даже фрукты) и книг (денег у нас полно), идем на почту отправлять посылку с книгами домой.
Решили сегодня постараться дойти до Байкальска. В полдень перешли по мосту реку Снежная и оказались на Иркутской стороне. Здесь, на родной сторонушке, сварили себе обед и торжественно его съели. Помылись в реке, позагорали и снова в путь.
В Байкальск пришли в темноте. Но пришли. Не стали искать гостиницу, а прямо на берегу реки Солзан поставили палатку, запалили костер, поужинали и уснули. Утром пошаримся по городу, а пока спать. Поставленную задачу выполнили (так говорят в рядах вооруженных сил)
21.07.92.
Байкальск, магазины, спешка. Серпантин дороги. Индус-путешественник -- обед у строителей ЛЭП. Слюдянка, телеграмма, мороженое. Вот и юг Байкала! Култук. Кругобайкалка -- последний рывок. Ночь теперь на траве.
С утра опять по магазинам. И в молельный дом – теперь мы почитаем Богов.
Планируем добраться до Слюдянки, а хватит сил, так и до Кругобайкалки дотянем. Тогда останется пару дней пути. Кругобайкалка уже видна на том берегу. Скорее туда. Хочется скорее завершить круг. По крайней мере, скорее свалить с этой жаркой, переполненной машинами, горной дороге, серпантином вьющейся по прибрежным горам. Достали уже эти повороты, подъемы и вылетающие из-за скал машины.
Строители высоковольтной линии электрических передач нашей энергии монгольским братьям, позволили у них набрать воды и на их костре сварить обед. Расспросили нас о переходе и не удивились. А чего им удивляться. Вон, у них обедает Индус-путешественник, который уже 4 года идет по земному шару, надеясь попасть в книгу рекордов Гиннеса (Ох, уж эта книга!). Идти ему ещё 20 лет, чтобы пройти все страны на планете. Самому 22 года - должен успеть. Всю жизнь в пути. Зато в каждом крупном городе в банке его ждут папины денежки. А чтобы не тащить на себе рюкзак, он смастерил себе тачку на колесиках, на подобие детского манежа – сам находится внутри рамы и толкает её. На реме весит всё, что нужно в пути. Маленькая деталь – идет в кирзовых сапогах, считая их лучшей обувью для асфальта. По-русски говорит прилично.
Кого только не встретишь на берегах Байкала?! (кажется, это я уже произносил).
Из Слюдянки дали телеграмму Сереге о времени прибытия в порт «Байкал» – пусть готовит репортеров из «Советской Молодежи», мы им обещали сообщить.
Купили мороженое (как изменчива жизнь!) и пошли в Култук. Сегодня будем на Кругобайкальской железной дороге – на финишной прямой нашего марафона.
Почти час просидели на насыпи на берегу Озера в трёх километрах от Култука. Это самая Южная точка Байкала. Давно ли мы были на Северной – там, на песчаном перешейке у Нижнеангарска? И вот мы уже на Юге. О! Сколько воспоминаний, сколько эмоций, как колотится сердце. Оба берега, считай, пройдены. Восемьдесят километров до порта «Байкал» мы теперь доползём, чего бы там ни было.
На ночлег остановились за Култуком на заповедной железной дороге. К чертям палатку. Мы ей лучше укроемся, как большим одеялом. А пока помечтаем у костра, вспомним наши трудности и полюбуемся утками и кораблями.
22.07.92.
Музей под открытым небом. Тоннели, старинные постройки, мосты. Мечта о барабашке или как покорить тёмные переходы жизни. Ночёвка на "Сто седьмом".
Музей под открытым небом – так называют Кругобайкальскую железную дорогу. После этих слов можно начинать перечислять всё, что уже миллион раз перечислялось во всевозможных туристских буклетах, справочниках, в научной и околонаучной литературе. Красивая дорога, что скажешь. Даже очень. Нам осталось пройти лишь её, а большего желание, чем скорее это сделать в тот момент не было. Любоваться будем потом, когда семьями приедем отдохнуть в эти чудные места, сегодня идти, идти, идти. Как можно больше пройти сегодня, чтобы завтра осталось лишь начать и кончить. В порту «Байкал» должны нас ждать журналисты. Ждать они не любят, нужно быть раньше, чем они начнут нервничать и разбегаться по паромам.
Тропинка вьется вдоль полотна. Иногда идешь по ней, иногда семенишь по шпалам. Тоннели, конечно же, привлекают внимание. Больше, чем на Кругобайкалке, мы нигде не снимали. Прекрасная погода, прекрасное настроение – завтра всё закончится. Завтра мы станем первопроходцами. Поэтому сегодня, не жалея сил и слов, идем и болтаем обо всём, о чём не сказали друг другу за два с половиной месяца приключений. Я несу что-то о том, что в тоннелях со стен на нас смотрят лики умерших здесь в начале века каторжников. Очень даже похоже, когда со света попадаешь во мрак дыры, лики на стенах видны не вооруженным глазом. А затхлый запах сырости и плачущие сталактитами стены лучше любой сказки расскажут, что здесь по ночам бродят души усопших. Заходя в тоннель, видя маленький овал выхода далеко впереди, не знаешь, дойдешь ли до него. Всегда, когда действуешь ослепленный далеким Светом во мраке окружающей жизни, не знаешь, что случиться с тобой и, достигнув цели, не окажется ли, что ты уже не жилец. Может тебя заманит милая барабашка. Или попытается убить её муж. А может вся семья накинется и разорвет тебя, усталого от такой жизни, бродягу. Ну, да ладно – глупости всё это - не смогут! А если серьезно, то опасность получить травму в темноте есть. Не удобно идти на свет – под ногами ни черта не видно. Поэтому, поступили так: сломали длинные ветки и шли по тоннелю по шпалам, постукивая веткой по рельсе. Не собьешься с дороги, даже при повороте дороги и не наткнешься на булыжник или какую-нибудь железяку, которых очень много валяется вдоль полотна. Дорога и сегодня работает, перевозя туристов на «Мотане» – так называют здесь маленький тепловозик, бегающий по узкокалейке два раза в день с пятью вагонами на хвосте. Следовательно, ничего не может валяться на рельсах, а к расстоянию между шпал привыкаешь быстро. Но лучше иметь фонарь.
В Шаражалгае на стене нарисован идиот, типа, спортсмен, а под ним надпись: выше, быстрее, сильнее. Я просто не мог не сфотографировать спортивного моего Вову у этой стены.
Вот и все развлечения за день. Ночевка на «Сто седьмом». На траве, как в предыдущую ночь. Ужин у воды под обрывом, чтобы не запалить чего. Ночевка на обрыве, чтобы не простудить чего у воды. Всё по науке. Последнюю витаминку за щёку -- и баиньки.
23.07.92.
Четверг. Раннее утро. С земли нас подняли крупные капли дождя. Мы, соскочив и собрав вещи, влезли в чью-то баню. Сбегали за котелком и чайником. Собираемся и упаковываемся. Сейчас завтрак и по дождю – в путь 35 км проверки. Вряд ли нас будут ждать корры, но мы обещали быть в четверг после обеда в порту Байкал. Время на моих 6.00 – это ложь.
14.50. Мы дошли до порта Байкал. Сперва в столовой обедали.
15.05. Мы у цели! Все, то к чему мы шли – здесь, у наших ног. 23.07.92. 15.05.
-- А слабо, Вова, ещё кружок мотануть?
-- Нет, Эрик, не слабо!
ЭПИЛОГ
Постой! Не захлапывай книгу, терпеливый Читатель! Раз уж хватило тебе терпения дотянуть до этой страницы, удели мне ещё пару листов внимания, чтобы я смог в заключительном слове дать ответ на твой вопрос: "А на кой чёрт им всё это было нужно?". Тысячу раз мне его задавали, и тысячу раз я томился с ответом, не зная, с чего начать. На этот раз попробую ответить печатным словом (так, по крайней мере, не слышно моего мычания, не видно тупого взгляда в землю и задумчивого почёсывания башки).
Отправляясь в переход, мы преследовали лишь одну цель -- обуздать свою гордость -- доказав себе, какие мы молодцы, доказать другим, какие мы молодцы, вырваться из оков безызвестности и серости, попав в Книгу рекордов Гиннеса, и оставить свой след на земле -- натоптав в истории покорения Байкала. Отчасти это удалось. Гордыня, одна из заповедных пороков человечества, заткнулась и забилась в самый отдалённый уголок души (правда, её распёрло -- того и гляди, вырвется наружу в самый неподходящий момент).
Что мы с этого получили? Этот вопрос ставится всегда в материальном смысле, поэтому ответить на него легче лёгкого -- Ничего! И не планировали что-либо получить, хотя бы по той причине -- не знали, дойдём ли до финиша. Но дошли. И довольно быстро -- особенно последние три-четыре сотни километров по асфальту -- это заметно в рассказе. Однако не буду кривить душой, сознаюсь, что лично для меня этот переход дал очень многое и получил я более, чем ожидал -- осознание того, что я это сделал, преодолел, смог.
Читающий эту книгу мысленно следует с нами по берегу и невольно приходит к мысли: "Не такой ты уж и большой, Байкал". Верно. А каково нам, прошедши его наяву? Двадцатимиллионнолетний исполин, с его жуткой глубиной, отвесными скалами, с го духами и легендами, с чистой хрустальной водой и холодным дыханием ветров, уместился весь -- метр за метром -- где-то в маленьком файле моей черепной коробки. Каждый поворот берега, любая речушка, гора и посёлок в секунду появляются из глубины памяти, стоит завести о них разговор. И ещё эта Жемчужина Земли, которая на карте мира походит на хитро прищуренный глаз бурята, а вблизи кажется необъятной, на самом-то деле беззащитна и уязвима. Решит человек, и превратится Байкал в отличную выгребную яму туристских отелей, выстроенных на живописном берегу. Это -- первое. Это в защиту Байкала, за то, что он позволил себя покорить.
Второе: элемент удачи, сопутствующий нам на протяжении всего пути в нелёгкое время переворотов и талонов на крупу, был послан нам Духами и Богами, которым мы неустанно молились, являясь атеистами от роду. Боги услышали нас -- пропустили. Осенью 92-го года я принял христианство. И более об этом ничего не скажешь.
Последнее: Краски Байкала, его природа, его закаты, берега, мокрые камни, кривляющиеся ветви деревьев, дикие утки, хищные звери научили нас видеть Мир. Утверждение "жизнь -- дерьмо" неожиданно получило продолжение: А Мир, который нас окружает -- прекрасен!". Он яркий! Он сочный! Он пропитан надеждой! Он цветной! Он весь цветной -- в нём нет чёрных красок -- даже тени цветные. Тень горы, падающая на траву -- всего лишь более тёмно-зелёная, чем трава. Но не чёрная! Тень дерева на рыжей дороге -- более тёмно-рыжая. Моя собственная тень -- пёстрая от ярких цветов таёжной лужайки. Получилось, что нет чёрных теней -- все тени цветные. Что же тогда чёрное? Уголь? Смола? Разлом угля искрится миллионами ярких переливающихся огней. Смола сверкает на солнце всеми красками мира. Тень от угля на угле? А она там есть? Как её передать? Как нарисовать её? Более чёрным? Как? Не понимаю! Выходит, по цвету человеческой тени легко (ил можно) определить, где он находится, что именно в данный момент происходит с её хозяином -- её центром мироздания, вокруг которого она неустанно вертится, меняя цвета в зависимости от ситуации и положения, в которое попал человек. Одевшись в чёрное, хозяин притащит за собой цветную тень и на похороны. Странно, но тень не любит чёрного цвета -- она исчезает там, где черно и темно. Может быть, наша тень и есть наша душа, которая воспарит над землёй, стоит только сойти во мглу могилы? И тогда она станет прозрачной, растворится в красочном Мире, незримо присутствуя среди тех, кому мы дороги были, наполняя их сердца воспоминаниями на берегу Моря в закатный час разноцветных небес. И может быть, нет ни одной чёрной души? А может быть оттого, что всё, на что натыкается, падает, упирается тень -- черным-черно -- и выхода нет -- и приходится иметь чёрную душу! Дайте хоть капельку яркого Мира -- и просветлеет душа, вырвется из мрака, и засверкает новыми красками!...Впрочем, белых теней тоже нет!
Стоп, стоп! Занесло! Ничего не поделаешь -- раскручивая землю тяжёлыми шагами, когда перед глазами мелькают пыльные кеды, а до привала ещё далеко -- поневоле станешь философом, научишься рассуждать, чтобы уставшее тело брело по дороге, пока душа витает в облаках, глядя на муки твои с высоты. Это и есть моё наследство!
Вот так-то, брат-читатель, такой он Байкал! Улыбаешься? Ты не согласен? Ну, что ж -- пусть будет по-твоему, или что-то около того.
Мы вам благодарны!
Участники перехода выражают свою благодарность за помощь в организации и осуществлении перехода:
Трапезникову Владимиру Петровичу -- нашему другу, Заяц Александру Михайловичу -- директору Байкало-Ленского заповедника, Лукину Валерию Николаевичу -- директоры фирмы "Галс", Вдовенко Олегу Николаевичу -- председателю обкома профсоюза "Единение", Мамаджанову Константину Анатольевичу, Крюкову Николаю Андреевичу, Чувашову Сергею -- работникам туристической фирмы "Спутник-Байкал", Саенко Александру Васильевичу, Ермакову Николаю Петровичу, Комарицину Виктору Александровичу, Машковцеву Аркадию, Конаненко Александру, Турову Дмитрию, Лоскутову Евгению, Павляк Анатолию, Стрикаловском Иннокентию Гавриловичу, Черных Валерию Филипповичу, Захаренкову Андрею, Хадалаеву Сократу, Косареву Николаю Николаевичу, Обзаевичу Геннадию, Поткину Александру, команде теплохода "З. Святош" (лето 1992 года) и многим, многим другим людям, чьи имена и фамилии мы, к сожалению, не знаем, но помним их доброту, отзывчивость и чуткость во время нашего перехода. Надеемся, что они узнали себя на страницах этой книги и почувствовали наше к ним доброе отношение.
