double arrow

ГЛАВА 13

План был таков - прошмыгнуть в палату Кармиллы и все четыре часа слушать ее рассказы. Желательно без света. Но уже в вестибюле сиделка столкнулась с доктором Ратманном.

- Фроляйн, да вы нездоровы! - вместо приветствия сказал он.

- Что вы, герр доктор, я вполне...

- На вас лица нет.

Девушка на всякий случай проверила, а то мало ли что могло приключиться, пока она спала. Лицо оказалось на месте, хотя, судя по ввалившимся щекам, выглядело оно чертовски несимпатично.

- Есть.

- Не спорьте, пожалуйста! Простите мою прямоту, но краше в гроб кладут, - выдал доктор еще одну остроту, от которой фроляйн Лайд поежилась. - Да и вообще, что вы здесь делаете? У вас сегодня выходной.

- Пол-выходного, - уточнила сиделка. Согласно правилам фрау Кальтерзиле, новым медсестрам не полагалось выходных, покуда не наработают стаж. Матрона опасалась, что целая ночь свободы вскружит ее подопечным голову и они уйдут в загул.

- А мы не будем мелочиться и сделаем его полным, - подмигнул Ратманн.

Сиделка поблагодарила его книксеном.

- Тогда я заскочу к пациентке из 14й, буквально на пару минут, и сдам кастелянше форму.

- Вот за что я ценю вас, фроляйн, так это за профессионализм. Я было решил, что девчонка вам всю душу вынула своими бреднями.

Нет, подумала фроляйн Лайд. Что касается желающих вынуть ей душу, Кармилле придется встать в конец очереди. И в любом случае она опоздала. Все хорошее уже разобрали.

Доктор молча буравил ее взглядом.

- С вашего позволения? - попросилась сиделка.

- Э нет, никакого позволения я не давал. Вы точно доберетесь домой самостоятельно?

- Да.

- Ну смотрите, а то я бы мог...

Но к нему уже бежала другая медсестра, поддерживая сбившийся чепец.

- Герр доктор, там пациентка из третьей проснулась и буянит! - произнесла она таким тоном, будто ей было нанесено личное оскорбление.

- Что, опять? - досадливо поморщился главный врач. - Хорошо, для начала холодный душ, а после двойную дозу лауданума и на недельку в комнату с мягкими стенами. Если и тогда не образумится, применим электричество.

- Да, герр доктор!

- В нашей больнице нет места безобразному поведению.

Пока они разрабатывали курс лечения, фроляйн Лайд тихой сапой отодвинулась подальше, потом взлетела по лестнице и уже совсем скоро открывала знакомую дверь. Как обычно, девочка сидела на кровати и пыталась сообразить какую-то сложную прическу при отсутствии шпилек. Пациенткам они не полагались, потому что хитроумные особы могли соорудить из них отмычку, а менее сообразительные - просто воткнуть медсестре в глаз. Да и зачем, если многих все равно стригли налысо? Кармилле еще повезло.

Иногда сиделка задумывалась, каково это - каждый день проводить в одной и той же комнате, метаться из угла в угол или лежать на кровати, разглядывая потолок в поисках интересных трещин или пятен плесени, но тщетно, потому что потолки здесь регулярно белили. Каждое пятно было островом на карте воображения. Каждая трещина - дорогой, уводившей прочь из этих стен.

Со временем, конечно, она разучится сострадать пациенткам. Даже эта ночь еще дальше отодвинет ее от них. Еще одна капля в океан, который отделяет ее от людей. Капля крови.

- Фроляйн Лайд, вы пришли! - обрадовалась Кармилла. - Я как раз вспоминала то время, когда меня полюбил Владыка Всех Вампиров...

- Я ненадолго, - одернула ее сиделка. - Просто хотела удостовериться, что вы благополучны.

У Кармиллы вытянулось лицо.

- Может, все таки задержитесь?

- У меня сегодня выходной.

- А, тогда другое дело! Хорошо вам. Жаль только, что заняться будет нечем. Ночь ведь, - девочка с сомнением покосилась в окно.

"Может, вы чего порекомендуете, с вашим-то опытом?" чуть было не выпалила фроляйн Лайд, но вовремя спохватилась. Девочка не виновата в том, что у нее такое отвратительное настроение. Прямо скажем, человеконенавистническое.

- Отправлюсь на прогулку.

- Ой, только вы поосторожнее! На улицах в это время опасно.

- Постараюсь, - сдержанно ответила сиделка. На улицах этой ночью и правда будет опасно. А ей уже пора в путь, иначе это самое "опасно" начнется прямо здесь и сейчас.

Девочка посмотрела на нее выжидательно, словно дворовый котенок на молочника. Фроляйн Лайд недоуменно нахмурилась, но тут же все поняла. Она, поди, рассчитывает, что сиделка будет еженощно снабжать ее сластями. Пора умерить аппетиты. Никакого жалованья не хватит на такие траты, да и против устава все это. Хотя вряд ли фрау Кальтерзиле придерется, если узнает о ее самодеятельности. Происшествие в ванной образумило старушку.

Тем не менее, за кого Кармилла ее принимает - за ангела милосердия, что ли? Понятно, что девочка, как говорится, скорбная главою, но всему есть предел! Что теперь, в благодетельницы записаться?

И почему, почему эта глупышка свалилась на голову именно ей?!

Тут к ней постучала догадка, настолько жуткая, что фроляйн Лайд едва смогла ее озвучить. Когда все таки удалось, ее губы подрагивали.

- Кармилла, я знаю что вы стали вампиром, чтобы ваши приключения продолжались вечно. Но давайте еще раз представим, что вы...

-... Обычная барышня? Нет, фроляйн Лайд, этот номер больше не пройдет, - пациентка вздернула подбородок. - Второй раз вы меня не обманете! Я больше никогда не буду этого представлять! Слышите? Ни-ког-да! Потому что обычная барышня - это пустое место! Ее не существует! Все смотрят мимо, как будто ты дыра в пространстве! А если бы я и была ею - знаете, что бы я сделала? Я бы позвала вампиров! Я бы каждый день кричала, пока они не услышат! Они ведь не могут входить без приглашения. Значит, с приглашением-то непременно придут! Быть вампиром - в сто раз лучше чем... когда ты... и никому нет дела...

Заметив, что у нее вот-вот начнется истерика, фроляйн Лайд обняла ее за острые плечи и держала, пока ее не перестало трясти, пока она не затихла в ледяных тисках, как затихает замерзающий в метели. Поцелуй она девочку сейчас - и на лбу остался бы след обморожения. Когда Кармилла окончательно успокоилась, фроляйн Лайд разжала руки. Она услышала все, что хотела - вернее, не хотела - и могла уходить. Даже не уходить - бежать. Внезапно худосочная пациентка показалась ей очень привлекательной, чтобы не сказать аппетитной. Бороться с искушением становилось все труднее.

А нужно ли?

Согласно официальному диагнозу, девочка безумна. Странные раны можно свалить на членовредительство, а ее рассказам про вампиров все равно никто не поверит. Само провидение предает Кармиллу ей в руки. И не только Кармиллу, но и всех остальных. Неиссякаемый источник пищи. Как она раньше этого не понимала?! Сэкономила бы столько времени и сил! Все равно что оказаться на фуршете и давиться коркой хлеба, не прикасаясь к лакомствам. Настало время смириться со своей природой...

Фроляйн Лайд вздрогнула. Нет, невозможно. Наверное, он научился отравлять ее сознание даже на расстоянии, потому что это не ее мысли! Сама бы она до такого непотребства ни в жизнь не додумалась! Или все таки додумалась? Возможно, все чудовища думают именно в таком ключе, и через некоторое время подобные измышления уже не покажутся ужасными? Cумеет ли она разглядеть наступление этого момента, или мысли в одночасье изменятся так же поразительно, как некогда изменилось тело? В любом случае, фроляйн Лайд надеялась, что тогда рядом с ней не окажется Кармиллы.

- Вот теперь мне действительно пора.

- До свидания, фроляйн Лайд, - голос девочки все еще был хриплым от слез. Она натянула одеяло до самого носа, но когда сиделка уже открыла дверь, добавила скороговоркой. - Знаете, мне очень понравилось бросать печенье из окна.

Ох, все мысли только о еде! Хотя чья бы корова мычала.

- Да, это занятный вид спорта, - фроляйн Лайд постаралась улыбнуться. - Какое печенье вы хотите выбросить в следующий раз?

-А что, разные бывают?

- Конечно. Я слышала, что у шоколадных хорошее ускорение.

- Тогда шоколадное!

- Будет сделано. И вот еще что - пожалуйста, не зовите вампиров этой ночью.

- Постараюсь.

- Одного упыря нашей больнице за глаза хватит.

- Да, вообще-то.

- Тогда до скорого, Кармилла.

- Спокойной вам ночи.

В раздевалке она сменила форму на коричневое ситцевое платье в белую полоску, без турнюра и прочих излишеств, а потом наспех собрала волосы в некое подобие прически. Теперь сиделка напоминала мещаночку с городской окраины. Иными словами, это идеальный охотничий костюм, лучше любой амазонки. Пятна тоже отстирывались очень быстро.

Она готова.

Вопреки пожеланиям Кармиллы, эта ночь не будет спокойной. Какое уж тут спокойствие, когда по улицам бродит голодный вампир?

В темном небе обрезком ногтя белел месяц. Трущобы затянуло туманом, пропитанным потом, похотью и перегаром. В дерганном свете фонарей люди напоминали марионеток, вытесанных из дерева и раскрашенных художником-недоучкой. По улицам сновали нищие в живописных лохмотьях. Где-то надрывалась шарманка, и сиплый детский голос выводил песенку про милого Августина. Из распахнутых дверей кабаков доносился хохот, визг скрипок и скабрезные куплеты. Прохожие разглядывали скромную девицу, которую непонятно каким ветром занесло в этот квартал, и улюлюкали ей вслед, но фроляйн Лайд продолжала свой путь. Не здесь, не сейчас, не с ними. Мужчины ограничивались насмешками и не пытались причинить ей вреда. Следовательно, никто из них не попадал в категорию "пища."

Теперь, когда жажда крови определяла само ее существование, фроляйн Лайд больше всего боялась, что однажды в ей проснется азарт. Что ее сердце, бесполезным комком повисшее в груди, вдруг встрепенется, когда рядом окажется новая жертва. И ей понравится это ощущение, настолько понравится, что она захочет пережить его снова и снова! Ныне, присно и вовек! Тогда она войдет в раж, утратить самоконтроль, падет уже окончательно, уже навсегда, с головой бросится в кровавый омут, а вылезет оттуда чудовищем. И золотой медальон почернеет под ее пальцами.

Зато сейчас она не чудовище, отнюдь! Она ведь питается всего раз в неделю, и то по крайней необходимости - на диете из крови животных долго не протянешь на такой каторжной работе.

Другая крайность пугала не меньше. Что если "охота"- других терминов для своих ночных вылазок она не знала - превратится в механический процесс? Она перестанет думать о тех, кого злой рок приговорил к ее поцелую. Лица сольются во едино. Но это ведь не семечки щелкать! В ее руках трепещут человеческие души, даже если они принадлежат отъявленным подлецам.

Последний пункт очень важен. Именно поэтому вампирша петляла по узким, полутемным переулкам, забираясь в самое брюхо трущоб. Здесь на вас нападут, если ваша фигура хотя бы отдаленно напоминает человеческую. Здесь на вас нападут, даже если вы наденете дерюгу и вываляетесь в навозе. Здесь на вас нападут - и точка.

У глухой обшарпанной стены фроляйн Лайд остановилась. В свете единственного на всю улицу фонаря ее силуэт вырисовывался особенно заманчиво. Действительно, минут через пять из-за угла вывернули трое и, радостно переглянувшись, зашагали к ней. Она нащупала на груди медальон, погладила его сквозь платье - "Ты пока отвернись, ладно?"

Первым шел верзила, напоминавший плохо побритую гориллу. При виде его массивных надбровных дуг даже с Ломброзо [пр.] приключился бы родимчик. Рот бандита не закрывался, словно сила притяжения действовала на его нижнюю челюсть как-то по-особенному, не так, как на остальные части тела. За ним, прихрамывая, плелся белобрысый молодчик с изрытым оспой лицом. К его губе прилипла папироса. Замыкал шествие чернявый паренек, с виду итальянец. От природы темная кожа казалась почти черной из-за корки грязи. Из всей одежды на нем были штаны да жилетка, надетая на голое тело. На шее итальянца висел обломок коралла, согласно поверьям, отвращавший дурной глаз. Вампирша облегченно вздохнула - это было еще одно суеверие, которому она не придавала значения. Вот крестик - другое дело.

- Какая нам лафа! Постой, мамзелька, не спеши.

Бандиты, перемигиваясь, закружились вокруг девушки, будто стервятники. Вдоволь натешившись, они остановились, а громила направил на фроляйн Лайд заточку. Вопреки ожиданиям, лезвие не сверкнуло в свете фонаря, потому что было покрыто бурой коростой. Ржавчина, наверное. Хотя вряд ли.

Благодаря этому поступку, бандиты тут же поднялись в ее рейтинге негодяев. Но проверка еще не закончена.

Фроляйн Лайд дернулась вправо, и бандит повторил ее движение. Влево - то же самое.

- Ишь, шустрая, - заметил белобрысый. - Нравятся мне такие кошечки. Кис-кис-кис!

- Но-но, не дергайся. Сама виновата, нечего шляться где ни попадя, - ухмыльнулся итальянец, как видно, главный специалист по виктимологии.

- Если вам нужны деньги, то их у меня нет, - заявила фроляйн Лайд, чтобы разрешить возможные недоразумения. Быть может, бандиты скажут "Жаль, а мы так на это рассчитывали, потому что наши дети плачут от голода." Тогда она их отпустит, хотя и не без сожаления. Вместо этого люмпены загоготали.

- Дались нам твои гроши! У нас сегодня и так навар хороший. Будешь ласковой, еще и сама заработаешь!

Еда норовила запрыгнуть в тарелку, да так резво, что приходилось ложкой отбиваться. "Первое, второе, и десерт," рассудила вампирша. От ужина ее отделала последняя формальность. Она принципиально не кусала никого младше 18ти. А в здешних краях старики и молодежь на одно лицо, с тем же хриплым кашлем и опухшими коленями. Насчет верзилы она не сомневалась, но белобрысый и итальянец ее беспокоили.

- Ты, - она ткнула в первого. - Сколько тебе лет?

Опешивший парень захлопал белесыми ресницами.

- Ты че, опись населения проводишь?

- Сколько?

- Да пошла ты!

- Я жду.

- Ну 19.

- Отлично. Тебе?

- Я почем знаю,- итальянец поскреб затылок. - Мамка говорила, что я родился в тот день, когда Гарибальди взял Палермо.

- Это было в 60м. Так ты родом из Сицилии? - не удержалась она.

- Мои старики оттуда, только им пришлось драпать - папаша мой поцапался с местным доном. Потом скитались по всей Италии, пока не осели в Триесте. Я тогда совсем еще мелким был.

Голод, железными когтями раздиравший ее изнутри - и голову, и тело - на время отступил. Она услышала, как волны перешептываются с кипарисами, и увидела золотую ленту, которую солнце перебросило для нее через все море. Именно так выглядел ее последний закат. На самом деле, она его не запомнила, просто нафантазировала, собрала воедино все приятные образы и всунула в тот вечер.

- Наверное, каждый день ты купался в море.

- Было дело.

- А я вот никогда не видел моря, - белобрысый задумчиво пошевелил ухом. - Я ваще ни разу из города не выбирался.

- Тю, нашел о чем жалеть. Вода там жирная от нефти, вонючая, мусор повсюду плавает, чайки орут как оглашенные...

- На самом деле, чайки кричат довольно мелодично, - возразила вампирша. - Мне нравилось просыпаться под их крики.

- Ты там тоже была?

Фроляйн Лайд кивнула.

Бандит вдруг расплылся в улыбке. Зубы его были такими черными, что создавалось впечатление, будто их вообще нет.

- Да ну! А по-нашенски болтаешь? Parli italiano?

- Un pochino [пр]. Я люблю этот язык. На нем разговаривает женщина, заменившая мне мать.

- Крестная, что ли?

- Можно и так сказать, - чуть поморщившись, ответила фроляйн Лайд. - Я посетила Италию прошлой весной. Красивая страна, и люди добрые. А еще мне очень нравилось тамошнее вино и тирамису. Мама готовила тебе тирамису?

- Какой там! Мы с хлеба на воду перебивались. Правда, однажды я залез в кондитерскую лавку и так этого тирамису нажрался, что пузо свело. Но кондитер, гад, меня сцапал и легавым сдал. Ну ниче, я как вышел из кутузки, сразу его лавочку подпалил!

- А че такое тирамису? - поинтересовался белобрысый.

- Ну как тебе объяснить. Оно... как облака.

- Че, серое и течет постоянно?

- Нет, такое воздушное! Внизу печенье, сладкое аж кишки слипаются, а поверху этот... как его...

- Творог, кажется, - пришла на помощь девушка. Хотя сама она уже не была уверена.

- Ага, - глубокомысленно протянул белобрысый. - А че такое творог?

- Это продукт из кислого молока, отжатого от сыворотки. Бывает крупно- и мелкозернистый, жирный, полужирный и совсем обезжиренный, - выпалил верзила, доселе хранивший молчание. - Че вы на меня вылупились? Между прочим, у меня мать была молочницей. Но отчим пропил и корову, и тележку... Ну все, хорош разговоры разговаривать! Давайте, что ли?

Итальянец и белобрысый воззрились на своего товарища так, словно он оказался переодетым полицейским.

- Да ты че, с дубу рухнул? - завопил белобрысый, стараясь дотянуться кулаком до его носа, что было проблематично даже стоя на цыпочках. - Она мировая девчонка! Понял? Она не такая как все!

Фроляйн Лайд мысленно с ним согласилась. Выражение "не такая как все" отлично ее характеризовало. Во всех смыслах. Но дело, кажется, принимало пренеприятный оборот.

- Хоть пальцем ее тронешь, и я тебе кишки выпущу! - посулил итальянец. - Она со мной разговаривала, понял? Ей было интересно! Мною никто никогда не интересовался! Ну кроме тех легавых на прошлой неделе, но они-то вынюхивали куда я брюлики спрятал, а тут другое! И про мамку, и про тирамису... и ваще. Думал, сдохну, и ни одна собака не заплачет! А тут...

Верзила попятился.

- А че сразу я? Я хотел спросить, может, ее до дому проводить? А то еще пристанет какая-нибудь гнида.

Итальянец просиял.

- О, это мысль! Вы, синьорина, можете спокойно по улицам ходить, - галантно обратился он к фроляйн Лайд. - Мы всем нашим прозвоним, какая вы из себя, и никто вас не обидит! А если все же прицепится кто, скажите что Марио Форти ему уши отрежет, перцем посыплет и засунет в... в карман, в общем, засунет.

- Марио дело говорит. И на меня сошлитесь. Меня Бледным Густавом звать, - белобрысый вытер нос и неуклюже ей поклонился. - А хотите и про мою мамку послушать? Она однажды целую неделю дома ночевала! - добавил он с гордостью.

- А я - Кирпич, - прогундосил верзила.

Вампирша медленно протерла глаза, не веря происходящему. Никогда прежде она не сталкивалась с таким тотальным невезением.

- Разве вы не собираетесь ничего со мной делать? - спросила она почти умоляюще. - Ну там взять меня силой?

- Побойтесь Бога, фроляйн! - укорил ее Кирпич. - Будто с вами так можно! Нееет, вы барышня деликатная. Сразу видно, что хороший человек.

Так, подумала она, какое сегодня число? Нужно уточнить, чтобы потом вычеркивать его из календаря все последующие годы. Несчастливый день, если что.

И с каждой секундой он становилась все хуже.

- Негодяи! Немедленно ее отпустите!

Задыхаясь и держась за правый бок, к ним бежал доктор Ратманн. В глазах бандитов что-то неуловимо изменилось, и перед фроляйн Лайд стояли уже не трое мальчишек, сплоченных мыслями о молоке, а заматеревшие преступники.

И у них по-прежнему был нож.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: