Глава 17

Между тем, в замке фон Лютценземерн кипела подготовка к балу. Все-таки Бал Вампиров - такая штука, которая может случиться в жизни лишь однажды. Чаще всего это как раз и есть то последнее, что вообще случается в жизни. Но обитатели замка старались сделать все от них зависящее, чтобы убить сразу двух зайцев: и провести бал, получив за него щедрое вознаграждение от Штайнберга, и выжить, что было даже сложнее чем содрать деньги с вампира-шотландца.

Уже вторую неделю Эвике прикладывала все силы, чтобы не убирать комнаты. Это стоило больших трудов работящей девушке, но она трудолюбиво не вытирала пыль, не полировала мебель, не смазывала дверные петли и даже не подметала коридоры. Всем известно, что вампиры превыше всего ценят старину. И вот наступил решающий этап - они вышли на финишную прямую. Уолтер, качаясь на шаткой стремянке, развешивал художественно сплетенную паутину (Эвике выдрессировала пауков так, что они даже научились плести герб фон Лютценземмернов). Сама же горничная добивалась от свечей приглушенного мистического света, однако свечи были куда упорнее пауков и дрессировке не поддавались. Граф подготавливал гостевые склепы, под которые пришлось переоборудовать давно пустующие подвалы. Гробов тоже хватит на всех.

А вот Гизела работала художественным критиком. Задумчиво наматывая на палец паутину, которой Уотлер с Эвике все утро декорировали комнаты, она торжественно ступала по коридору, пытаясь вжиться в вампирскую шкуру и понять, что они подумают, увидев это. Это представляло собой галерею парадных портретов рода фон Лютценземмерн, который уходил корнями в столь глубокое прошлое, что первый предок должен был быть изображен еще в темной пещере после охоты на мамонта.

Остановившись возле одной из картин, девушка тихонечко хихикнула и поняла, что ничего хорошего вампиры точно не подумают. Разве что они поклонники абстракционизма.

- Кто это? - поинтересовался возникший за ее спиной Уолтер.

Паутины он развесил предостаточно: она свисала со всех мало-мальски выступающих поверхностей, путалась в волосах, прилипала к одежде и лезла в тарелку. В общем, жила вполне самостоятельной жизнью и готовилась к захвату миру. Теперь юноша мог позволить себе передохнуть и приобщиться к прекрасному.

- Это, видимо, мой пра-пра-пра... много-дедушка, - с готовностью ответила Гизела.

- Почему у него три глаза?

Возможно, Уолтер и не был большим знатоком искусства, но некоторые мелочи все же подмечал.

- Это... эм.. особое видение художника. Очень заметно?

Юноша кивнул и с тяжелым вздохом уставился на следующий портрет.

Картинная галерея непременно должна быть в замке. Она почти так же необходима, как паутина и склепы, и уж точно ничуть не менее важна, чем скрипящие дверные петли и воющие под окнами волки. Разумеется, в замке фон Люценземмернов она была, причем такая длинная и широкая, что можно устраивать километровые забеги. Здесь гуляли совершенно правильные сквозняки, а эхо пело карпатские народные песни. Не хватало только портретов. Согласитесь, портретная галерея без портретов наводит на странные мысли.

Если бы портреты там все же оказались, они вряд ли соответствовали бы вампирским представлением об эстетике. Ведь в родословной любого упыря найдется с десяток индивидов с такими смачными кличками как Безжалостный, Нечестивый, или Растлитель Юных Дев. Увы, граф фон Лютценземмерн мог похвастаться лишь такими предками как Арно Добрый, Кремгильда Милосердная и Фердинанд Безнадежный Идиот, прозванный так окрестными помещиками за то, что он дал вольную своим крепостным и перестал взимать с них подати, потому что это неэтично - когда один человек эксплуатирует другого. Так что с портретов смотрели бы улыбчивые лица с лучистыми морщинками возле глаз. Если бы они могли заговорить, они предложили бы вам чаю с крендельками. Даже лучше, что их вообще не было.

- Их заложил еще наш дедушка, - сокрушенно проговорила Гизела и быстро добавила, - а один из портретов даже в Бельведер попал!

- Но туда вампиров на экскурсию не поведешь, - продолжил ее мысль Уолтер.

И они вновь замолчали, приобщаясь к великому искусству в жанре абстрактного примитивизма. Или сюрреализма. Впрочем, никто из них не отличался глубинными познаниями в области живописи, и оба надеялись, что и вампиры не заметят некоторые странности, а также невысохшую до конца краску. Но Уолтер вампиром не был, поэтому все же заметил.

- У твоей бабушки и правда были волосы разного цвета?

Одна половина волос суровой дамы с портрета была собрана в прическу "воронье гнездо с плюмажем" сероватого цвета, вторая жизнерадостно развевалась на невидимом ветру, и была веселого оранжевого оттенка.

- Считай, что да. Потому что нанятый нами в деревне художник Тамаш ушел в запой, и остальное дорисовывала Эвике. А у нее свой взгляд на искусство, смелый и нестандартный.

- Поэтому она и пририсовала усы той девице? - придирчивый англичанин указал на соседний портрет.

- А по-моему, ей так больше идет! И вообще, вместо расспросов лучше занялся бы делом,- Гизела вздернула подбородок и направилась прочь из галереи с таким гордым видом, словно эти портреты и правда имели многовековую историю, а не были нарисованы неделю назад местным кустарем.

Уолтер проводил ее щенячьим взглядом. Теперь, когда Гизела перестала быть вампиршей, она хоть и утратила львиную долю загадочности, но оставалась все такой же красавицей. Неужели через несколько дней он потеряет ее навсегда? Нет, невозможно! Она не может не ответить ему взаимностью. Он украдет ее прямо перед свадьбой. Это ведь так благородно - спасти девушку от вампира. Особенно того, который в первую брачную ночь будет рассказывать ей о таксономии, морфологии и жизненном цикле амеб. Кровь ее Леонарду даром не нужна, а вот свободные уши всегда пригодятся. Нельзя этого допустить! Кроме того, какая у вампиров вообще свадьба? Ведь не в церкви же им венчаться! И гости вряд ли закидывают молодоженов рисом. Уолтер представил, как жених и невеста, прямо в свадебных нарядах, ползают по полу и лихорадочно считают зернышки. От этой мысли его передернуло.

В галерее появилась горничная, которая в который раз посмотрела на картины, восхищенно цокая языком.

- Привет, Эвике! - просиял Уолтер. Он относился к служанке с большей теплотой, особенно после того как она заштопала ему брюки. Хотя в глубине души англичанин подозревал, что Эвике поторопилась ему помочь, чтобы новый работник не увиливал от дел, ссылаясь на отсутствие одежды. Да и нитки ей в тот момент подвернулись ярко-красные, так что швы на его черных брюках выглядели как-то чересчур анатомически.

- Уже виделись, сударь, - отозвалась девушка, но тоже улыбнулась.

- Пора ехать?

- Рано еще. Поедем, как смеркаться начнет. Сейчас они спят.

- Ну и что. Могли бы пройти в склеп, посмотреть на спящих вампиров, - мечтательно протянул Уолтер, которому давно уже не сиделось на месте.

- Да ну, в спящем упыре чего интересного? - сказала Эвике, едва подавляя зевок.

- Скажи, а ты совсем не боишься Штайнбергов?

- В детстве боялась. Герр Леонард как однажды показал мне одну бяк... то-есть бактерию под микроскопом, так я всю неделю просилась ночевать в спальню к фроляйн. Страшная зверюга!.. Это я про бактерию, вы не подумайте чего.

- Дались вам всем эти микробы! Я не их имел в виду. Штайнберги ведь вампиры. Не боишься, что укусят?

- Герр Леонард если укусит, так долго плеваться будет. А его папаша не кусается.

- Точно знаешь?

- Да. Во-первых, если он и попытается в горницу к какой-нибудь девице залезть, то непременно в окне застрянет, с его-то брюшком, - девушка засмеялась, но ее лицо тут же вытянулось. - А во-вторых, он давно уже нашел другой способ пить человеческую кровь.

Уолтер понял, что она имеет в виду фабрику, на которой он эксплуатирует пролетариат. Интересно, знает ли граф, что пригрел на груди завзятую коммунистку?

- А Берта? - не удержался он.

- А уж фроляйн Берта так и вовсе самая чуднАя из всей семейки.

- В каком смысле?

- Как вам объяснить, - замялась горничная. - Чокнутая она.

- Сумасшедшая?

- Нет, не настолько. Странная просто.

- А как это проявлялось? Она что-нибудь такое делала - ну там кричала невпопад, бегала по улице без од...ээ... что-нибудь эдакое? - спросил Уолтер. Хотя поиски Берты отошли на задний план, он по-прежнему не терял надежду когда-нибудь ее найти.

- Она все больше молчком сидела. С его сиятельством и фроляйн почти не общалась - только "да" или "нет," если что-то спросят.

- Наверное, кичилась богатством.

- Вот и фроляйн так думает... А я... даже не знаю. Зачем бы она тогда со мной разговаривала?

- Эвике, ты что, вела с Бертой задушевные беседы?! - воскликнул Уолтер. - И ничего не сообщила, когда я ее искал? Мне ведь нужна была любая информация!

- Эта ин-фор-ма-ция вряд ли бы вам пригодилась, - служанка произнесла по слогам мудреное слово и положила его в копилку, чтобы козырнуть им при случае, правда, в адаптированном варианте.

- И все таки, о чем вы говорили?

- Да так, ни о чем особенном, - отнекивалась Эвике, но ее уши почему-то запунцовели. - Она расспрашивала, как мы живем, не нужно ли нам чего... ну и я...

- И ты..? - брови Уолтера взлетели вверх.

- Если вы кому-то расскажите, я вас во сне придушу, - задушевным тоном сообщила девушка. - Кроме того, все мало-мальски ценное у нас давно уже заложено. Оставшиеся вещи ни один ломбард не примет, настолько все старое. Что мне оставалось делать?

- Да я тебя ни в чем не виню.

- Вам-то в чем меня обвинять? - отмахнулась горничная. - Но если его сиятельство узнает... ох что тогда будет!

- Что? - шепотом спросил Уолтер. Должно быть, граф только на людях милый, а сам вовсю третирует бедняжку.

- Он расстроится, - последовал антикульминационный ответ.

- Только-то?

- Как вы можете такое говорить! Ему нельзя волноваться, в его-то годы. И фроляйн Гизела на меня обидится, что мы шушукались за ее спиной.

- И это все?

- Это все, что я могу вам рассказать. Я поклялась ей не говорить об остальном. Просто поверьте мне на слово - она не такая, как прочие барышни. Не от мира сего.

Особенно в теперешнем ее состоянии, подумалось Уолтеру.

- Знаете, сударь, а я ведь понимаю почему она сбежала, - задумчиво продолжила девушка. - Фроляйн Гизела думает, что она хотела Бал сорвать и это чистая правда. С ее стороны, конечно, свинство нас всех так подвести, но я не представляю, как бы она выдержала. Тут никаких сил не хватит. Не знаю, есть ли у вампиров сердце, но если у нее хоть что-то осталось, оно б разбилось на той свадьбе.

- Подожди, Эвике. Какую их двух свадеб ты имеешь в виду?

- Обе.

Даже если Эвике и была марксисткой, от дармовой рабочей силы она не отказывалась, поэтому сразу же угнала Уолтера разбрасывать мох по ванной. Так обитатели замка трудились до заката, пока не настала пора закладывать карету. Уолтер вскочил на козлы, а девушки забрались внутрь, придерживая двери каждая со своей стороны, чтоб те не хлопали на ухабах.

До особняка Штайнбергов друзья добрались без приключений. Правда, за каретой пол-дороги бежали волки, требую пошлину за проезд по их лесу. Но когда Гизела, высунувшись из окна, пообещала захватить для них колбасы на обратном пути, они завиляли хвостом и отстали. Дворянское слово - кремень.

- Значит так, я буду разговаривать, а вы просто улыбайтесь, - проинструкировала Гизела своих спутников и позвонила в дверь.

Открыла им экономка, старинная приятельница Уолтера, которая сразу же разглядела за спиной виконтессы вчерашнего посетителя. Именно поэтому ее раздирали самые противоречивые эмоции, от вполне закономерного желания попресмыкаться перед знатью до неодолимой тяги отчитать виконтессу за то, что она водит подобные знакомства. А когда фрау Бомме увидела и пижонские красно-черные брюки Уолтера, подбородок ее задрожал, как желе во время землетрясения.

- Добрый вечер, фрау Бомме, ничего если я пройду? - защебетала Гизела, протискиваясь мимо экономки в прихожую и делая остальным знак, чтобы следовали за ней. - А я к герру Штайнбергу.

- Хозяин занят. Извольте подождать.

- Это вы мне предлагаете? - сладким голоском уточнила девушка. На лице экономки отразилось сомнение. Как ни крути, аристократку не посадишь ждать в приемной.

- Он освободится совсем скоро.

- Мое дело не терпит отлагательств.

- Он завтракает, - экономка предприняла последнюю попытку.

- Тогда другое дело. Можно и подождать, - согласилась Гизела без возражений.

Кому охота присутствовать при вампирском завтраке? Вряд ли они лакомятся гренками и омлетом, запивая все это сладким чаем. Что же они такое могут есть?

Наверное, мясо. Сырое мясо. Настолько сырое мясо, что оно пытается уползти из тарелки.

- Я, разумеется, доложу хозяину что вы пришли. А пока позвольте проводить вас в гостиную.

- Спасибо. И скажите, что у меня для него важные сведения. Я знаю где Берта.

Как только экономка скрылась за дверью, Гизела торжествующе посмотрела на Уолтера с Эвике. Первый во время всей беседы хранил благоразумное молчание, вторая же, как и пристало служанке, старалась казаться как можно незаметнее. Но полностью слиться с интерьером не удавалось, потому что ее простенькое платье и рыжие косы выделялись на фоне мебели с алой штофной обивкой. Понемногу девушка начала чувствовать себя засохшей веткой, которую какой-то шутник воткнул в роскошный букет роз. Судя по тому, как поежилась Гизела, ей тоже было здесь некомфортно.

- Ну ничего, как только он услышит про Берту, то сразу же появится...

Дверь распахнула так резко, что ручка пробила стену.

- Где она?!

Глаза Штайнберга метали молнии. Рядом маячил испуганный Леонард, все еще с повязанной на шее салфеткой.

- И незачем так кричать, - спокойно ответила виконтесса. - Мне удалось расшифровать ее дневник.

- Какой еще дневник? Откуда он у вас? Почему я ничего не знал?

Но прежде чем старший вампир, который уже подозрительно косился на сына, успел путем нехитрых умозаключений найти виновника, Гизела выпалила:

- Она в Вене.

- В Вене? Вот ведь что придумала, паршивка! Час от часу не легче.

- У вас там есть друзья? Может, она у кого-то гостит?

- Откуда? За эти годы я успел со всем раззнакомиться, - горько усмехнулся вампир.- И где мне там ее искать? Да и все равно не успею, Бал послезавтра.

- Так найдите ее... ну... с помощью телепатии! - посоветовал Уолтер. - Должна же быть между вампирами некая связь.

Штайнберг недоуменно посмотрел на незнакомого юношу. Леонард что-то шепнул ему на ухо и удивление сменилось равнодушием.

- Смог бы, будь я ее создателем. Но обратил Берту не я.

- Свяжись с Лючией. - предложил Леонард. - Вдруг она на этот раз согласится?

- Ерунда! Мне и прошлого хватило за глаза. Так орала, что у меня еще две ночи в ушах гудело. Она даже телепатически берет шестую октаву. Кроме того, ничего толкового она не скажет. Одна радость, что и он от Лючии не добьется ответа. Она нас обоих на дух не переносит.

- Кто такая Лючия? - спросила Гизела.

- Это наша создательница, она сделала нас немертвыми, - ответил Штайнберг.

Его щека невольно дернулась. Вот у других вампиров создатели как создатели, есть с кем в обществе показаться, и только им так "повезло."

- Герр Штайнберг, вы задолжали мне кое-какие объяснения, - нахмурилась Гизела. - Я ведь так никогда и не узнала, что с вами произошло и чего боится Берта. Расскажите?

Поколебавшись, старший вампир кивнул.

- Хорошо, только пусть ваша горничная нас оставит. Ей здесь не место.

- От Эвике у меня нет секретов.

Служанка благодарно улыбнулась. Хотя из-за двери тоже отлично слышно если правильно настроить замочную скважину.

- Ну нет так нет, - вздохнул вампир.

И начал свой рассказ.

***

Три раза фроляйн Лайд бегала на кухню за добавкой. По случаю она припомнила народные поверья о том, что не все упыри питаются кровью. Выбравшись из могилы, иные возвращаются домой и таскают еду из горшков. Более того, вскрыв гроб подозреваемого упыря, сельчане нередко обнаруживают на губах мертвеца не кровь, а мамалыгу. После недолгих переговоров девушки пришли к выводу, что Кармилла из таких.

- Вы совсем ничего не будете? - спросила пациентка, хрумкая очередным печеньем.

- Я сыта.

- Жаль. Это очень вкусно! Конечно, не так вкусно как кровь, но тоже ничего.

- Представляю.

- Удивительно, как наш доктор расщедрился! Ой, только вы не подумайте будто я радуюсь, что на вас напали! Но хорошо, что все обошлось. А если бы доктора не оказалось рядом - фроляйн Лайд, вы ведь могли и вовсе погибнуть! Ужасть.

- Могла.

На коленях сиделки лежал открытый журнал, а вверху страницы значилось "Прошу уволить меня по собственному желанию..." Вампирша крутила между пальцами карандаш. Что писать дальше, она не имела ни малейшего представления. "Потому что у меня заразная болезнь?" "Потому что я всех тут поубиваю?" "Потому что скоро за мной придет толпа упырей вот прямо сюда, и от такого зрелища даже медсестрам понадобятся смирительные рубашки?"

И что потом станется с Кармиллой? Кто будет целовать ее на ночь? Слушать ее россказни? Ведь девочка, кажется, к ней привязалась. Даже полюбила. А теперь единственная подруга ее оставит. Все равно что вышвырнуть щенка под дождь. А если Кармилла так и не успокоится? К ней ведь может явиться новый вампир! Хорошо если обратит, а ну как просто убьет?

- Кармилла, хотите я расскажу вам сказку?

- Уж лучше я вам!

- Нельзя разговаривать с набитым ртом, - сказала сиделка наставительно. - Жуйте и слушайте.

- А это будет страшная сказка?

- Еще какая. Про вампиров, - посулила фроляйн Лайд.

И начала свой рассказ.